Regardless...

Ярость. Бешенство. Непреодолимое желание мести. Заплаканные глаза слабого юноши вновь и вновь возникают перед его взором. Напуганные и такие прекрасные. Хëнджин издаёт отчаянный рык, с силой ударяя по стене тренажёрного зала. — Господин, не стоит. — просит телохранитель, подбежав на звук злобного шипения. — Сейчас. — наскоро высвобождает повреждённую руку из боксёрской перчатки и принимается массировать, надеясь облегчить боль. — Ваши кости ещё не настолько крепки. Нельзя переусердствовать. — Что с тем омегой, Чонгук? — Простите, господин. Он не позволил мне связаться с ним по телефону. Сказал, так станет только хуже. Я объяснил, что это по вашей же просьбе, но... — Мне нужно узнать о нём, как можно больше. — Ещё раз простите. Юноша старательно собирает капли пота с шеи и плеч мафиози полотенцем, пока тот, поумерив пыл, неспешно закуривает, облокотившись на "роковую" стену. — Господин Хëнджин, не подумайте, что пытаюсь давать вам советы... — Но? — Вы ведь оставили в доме господина Рика пальто. В любом случае, у вас есть шанс встретиться с этим омегой ещё раз. — Этот омега – его возлюбленный. Всё слишком непросто. — При всём моём уважении, господин... Разве возлюбленный главного господина может выглядеть так неподобающе? — Поэтому я и хочу помочь ему. **** — Тише. Всё обойдётся. Вот увидишь. Обойдётся. Чимин заботливо обрабатывает свежие раны на дрожащем теле, периодически поднимая взгляд на юношу, что молчаливо сидит на постели, прижимая к себе замёрзшие ноги, и тихо всхлипывает, глядя словно бы сквозь него. Даже реакция жгучей перекиси при попадании на окровавленные рубцы не заставляет его измениться в лице, подать хоть какой-то признак жизни. Поистине пугающая картина. Телохранитель нервно сглатывает, протянув ладонь к щеке юноши. — Ты не заслуживаешь всего, что он творит. Мы что-нибудь придумаем, обещаю. Поверь. Мы тебя вытащим отсюда. Омега наконец поднимает заплаканные глаза. Смотрит на друга с непониманием сквозь длинные пряди безобразной чёлки. — Не смотри так. Я дал слово, и я сдержу его. — Зачем?... — Что зачем? — Зачем ты помогать? Я ведь... Я забрать у тебя Рик... Он был... — У того, кто властен, есть одна отвратительная способность рушить чужие судьбы, не прилагая к этому ни малейших усилий... Ты абсолютно не при чём. — Но тебе тоже больно. Чимин улыбается, продолжая наносить заживляющую мазь на раны, после чего бережно перебинтовывает передавленное запястье дрожащей руки бинтом. — Всё будет хорошо, Ликс. — Скажи мне... Собрав слёзные дорожки с бледных щёк, телохранитель отходит от юноши, не забыв спрятать аптечку под кровать. — Укройся одеялом. Не хватало, чтобы простыл. — Я этого хочу. — Нет. Ты не сделаешь своему здоровью ещё хуже. Я сказал, что найду выход. Грейся. Пойду принесу ужин. Послушав его, успокоившийся омежка кутается в ткань тёплого одеяла и, не прождав даже пяти минут, падает в забытье от истощения, не взирая на едкий запах заживляющей мази, чувство голода и мысли о чужом, отчего-то решившем помочь ему альфе. **** — Как проходит процесс отбора? — Я лично присутствую при тестировании каждого из новеньких, господин. — Превосходно. Хёнджин неспешно проходит вдоль выстроившихся рядами юношей, которых потревожил своим появлением в самый разгар подготовительной тренировки. Верный телохранитель, всюду следующий за ним, пристально, с суровым выражением лица заглядывает в глаза каждому новобранцу, как бы объясняя: “От этого человека зависит ваша жизнь.” Чонгук всегда подходил с ответственностью к любым поручениям и просьбам, оставленным юным господином. Дело вовсе не в той огромной денежной сумме, что выдавалась ему за стойкость и непоколебимость при выполнении отданных приказов. Не важно, в каком виде эти приказы существовали. Будь то розыск секретной информации или убийство тех, кто осмелился встать на пути его "семьи". Как считал сам Чонгук, все перечисленные характеристики свойственны любому хорошему телохранителю. Но вот что касается первых приближённых главаря мафии, даже обсуждению не подлежит. Вдобавок к стойкости и непоколебимости – безграничная преданность. Да, Хëнджин ещё не был главарём своего рода, но Чонгук верил, что однажды наступит тот день, когда туфли его господина небрежно пройдутся по трупам заклятых врагов, после чего он, с гордо поднятой головой, в своей излюбленной неспешной манере закурит сигарету после убийства соперника, и, оглядев подопечных, мысленно наречет себя им. Когда будучи восьмилетним мальчишкой без семьи и близких, родом из самых отдалённых трущоб страны, на улицах которых царила жестокость, беззаконие и смрад от гниющих трупов бродячих животных, воровавшим еду у местных торгашей, попался на глаза парню в строгом наряде, что стоял в окружении высоких злобных людей в чёрном, ожидая кого-то, вся его жизнь перевернулась с ног на голову. В тот день совсем ещё юный Хëнджин приказал своим людям поймать бродячего мальчишку, и те беспрекословно выполнили его приказ. Никто не хотел оставлять его, безграмотного слабого сироту, в доме главаря мафиозной семьи, чья фамилия по сей день сеет страх в сердцах тех, кто слышит лишь упоминание о ней. Никто, кроме господина Хëнджина. Сын пугающего уже только своим видом мафиози, сев перед ним на карточки, осторожно взял за подбородок, подняв на себя напуганный взгляд. — Ты очень смелый. Я хочу, чтобы ты жил со мной. Так сказал юный господин, забрав мальчика в свое имение. С того момента Чонгука начали обучать. Борьба, бокс, взлом информационных систем, стрельба и подрывы. Не было ничего, в чем он не преуспевал бы. Опережая своих сокурсников на добрую милю способностей, силы, выносливости и смекалки, юноша стал лучшим, а взамен получил нечто намного более значимое для телохранителя, нежели кров и пища, – признание и абсолютное доверие юного мафиози. — Всем слушать внимательно. — заявляет Чонгук новобранцам, завершив обход последнего ряда наравне с господином. — Вы здесь не чтобы прохлаждаться. От степени ваших натренированности и готовности зависит безопасность нашего главаря. Одна оплошность, один неверный шаг может закончиться плачевным исходом, и тогда — делает паузу, заставляя слушателей напрячься — выстрел в висок станет самым гуманным способом вашей смерти. В этом мире как на войне. Ты не можешь выбирать между тем, что важно тебе, и тем, что нужно твоему господину. Что касается предательства? Ты либо на стороне господина, либо же тебе прямая дорога в ад. Вы сделали свой выбор, придя сюда. Надеюсь, ни вам, ни нашему главарю не придётся пожалеть о таком решении. **** — Ты всё больше удивляешь меня, Чонгук. — замечает мафиози, как только они оказываются наедине, за пределами тренажерного зала. — Стараюсь, господин. — Знаю. Знаю. — задумчиво повторяет Хëнджин словно в забытье, хлопая его по плечу. — Что-то не так, господин? Вы выглядите уставшим. — Наверное, из-за тренировки. Возвращайся к своим делам. — Слушаюсь. — И ещё, Чонгук. — Да? — Сообщите Рику, что я приеду завтра. Пора бы нам уже заняться вопросом Севера. — Да, господин. **** Глава семьи неторопливо выкуривает сигарету, заполняя и без того насквозь пропахший табаком кабинет клубами белого дыма, буквально разлёгшись в собственном кресле. Его длинные чёрные волосы, обычно всегда собранные в хвост, небрежно раскиданы на плечах. Сейчас Рик создает впечатление задумчивого, рассуждающего над решением серьёзной проблемы человека, что крайне несвойственно ему, а длительное молчание заставляет покорного телохранителя нервничать, теряясь в догадках о причине такого состояния мафиози. Рик не всегда был таким. Не всегда его сердце было оковано льдом, а разум заполнен ненавистью. И не всегда жестокость по отношению к слабым являлась его излюбленным способом самоутверждения. Чимин помнит то время. Беззаботная юность, когда, будучи мечтательными подростками, они проводили время в цветущем, наполненном сладким ароматом цветов и яблонь саду, наедине, где могли полностью, без тени сомнений открыться друг другу. Откровения, улыбки и искренний смех... Всё это сближало двух влюблённых друг в друга юношей с каждым годом общения лишь сильнее. Сын успешного мафиози и дитя неприметного слуги. Как такое могло случиться? Ответ крайне прост. Из-за незаконности своего бизнеса, глава семьи Хван запрещал сыновьям покидать имение даже во время учёбы в университете. Юноши росли, не видя окружения сверстников, вдали от свободы. Словно птицы, заточенные в клетках. Единственным вариантом общения для Рика оставался сводный младший брат, который ненавидел отца всей душой, ведь тот всегда относился к его матери с плохо скрываемым презрением. Нередко доходило до рукоприкладства, когда, в порыве гнева, после нескольких выпитых стаканов крепкого виски, мафиози избивал супругу на глазах у сына за, как ему казалось, непослушание в виде просьб отпустить детей в город, дабы те могли строить собственную жизнь. Юный Хëнджин был не в силах противостоять отцу, поэтому каждый раз позорно сбегал, надеясь оказаться от происходящего как можно дальше. Мать Рика же напротив могла похвастать нескончаемой заботой и вниманием со стороны мужа. Это неравноправие послужило началом неисправимого раскола между братьями. Чимин же являлся сыном одного из телохранителей легендарного мафиози. Когда тот, желая найти своему единственному чаду работу, привёл его в дом семьи Хван, Рик стал первым, кто проявил к юному омеге неподдельный интерес. Так началась их дружба, которая впоследствии, за долгие годы общения, переросла в нечто гораздо большее. Но когда старший сын попросил у отца позволения завести собственную семью, тот привёл в дом другого омегу. Чимин не знал, кто он, откуда. Его соперник плохо говорил на корейском, но вёл себя крайне сдержанно, приветливо улыбался и молчаливо выполнял данную ему, отнюдь несложную работу. Телохранитель стал замечать, как его возлюбленный смотрит на новичка. С яркой улыбкой и обожанием. Он казался таким счастливым, когда старательно объяснял омеге правила родного языка, и тот тщетно пытался повторять за ним. Сердце Чимина кололо от боли при виде их радостных взглядов. Постепенно Рик перестал обращать на него всякое внимание. Их счастливые встречи в саду имения прекратились, а цветы, которые альфа собирал для своего любимого телохранителя, отныне отправлялись в комнату нового прислуги. Когда однажды вечером, направляясь в кабинет юного господина с отчётом о проделанном поручении, Чимин услышал за дверью той комнаты нежные стоны и тихий рык удовольствия возлюбленного, что-то острое и невероятно холодное, словно лезвие смертоносного кинжала вошло в самую грудь, уничтожив последнюю надежду на их совместное будущее. Телохранитель больше не произносил ни слова, только касательно работы, и беспрекословно следовал любому приказу господина. Он ненавидел Феликса всей душой, но в тоже время, втайне от всех, желал их любви счастья. Всему хорошему рано или поздно приходит конец. Так и для Феликса этот конец всё же наступил. Когда мать Рика скончалась в результате внезапного покушения недругов главы семьи, что-то в нём изменилось. Он сам изменился. Будто его душу отравили злобой. Несчастный влюблённый юноша первым попал под горячую руку. Поэтому Чимин решил помочь ему. Поэтому не отвернулся. Видя те боль и мучения, что приходилось испытывать некогда причине счастья молодого господина, он просто не смог этого сделать. После несчастного случая с матерью, нынешний глава мафии начал употреблять наркотики, что лишь усугубило его состояние и стало причиной усиления ненависти. — Феликс поел? Этот вопрос, произнесённый впервые за столь долгое время, ввёл телохранителя в ступор. — Нет, господин. — Заставь его. — Он спит. — Если не будет есть – сдохнет. А мне ещё нужно успеть оставить наследие. — Простите, господин, я не совсем вас понимаю. — Он всё никак не может забеременеть, а мои враги не дремлют. — задумчиво произносит мафиози, затушив сигарету в пепельнице, и поднимает на Чимина взгляд расширенных после недавнешней дозы глаз. Хотелось бы омеге сказать, что причина вовсе не в юноше. Не просто сказать, а выкрикнуть со всей той злобой и обидой за чужие страдания, что он испытывает, но разве Чимин имеет на это право? Разве может указывать на недостатки своему господину? — Ты выполнил, что я велел вчера? — про между прочим интересуется альфа, наливая себе в стакан очередную порцию дешёвого виски. — Выполнил, господин. — Его приняли? — Да. Теперь он в числе новобранцев. Господин Хëнджин ничего не заподозрит, будьте уверены. — Я всегда был уверен, когда отдавал поручения тебе. Окончательно растерявшись, омега поднимает взгляд на своего господина, поджав губы в нерешимости произнести следующую фразу. — Хочешь что-то сказать мне? — Нет, господин. — Тогда иди и подготовь Феликса к моему приходу. — Он спит, господин. — Сейчас же. — Слушаюсь, господин. В очередной раз потеряв уверенность, Чимин уходит из кабинета подавленным и, переступая через отвращение к самому себе, направляется в комнату спящего омеги. **** — У нас будет сын. — шепчет альфа в улыбке, наклонившись к уху возлюбленного, и начинает смеяться, отстегивая тонкие запястья от металлических прутьев борта кровати. — Похожий на меня и такой же красивый, как ты. Не переставая смеяться, Рик застёгивает ремень брюк и, кинув взгляд на изувеченное тело раздетого юноши, уходит из его спальни. Феликс не двигается с места даже после. Лишь одинокая слеза сбегает по бледной щеке, доказывая наличие в нём жизни. Вскоре отчаянный, но едва слышимый плач разрывает тишину комнаты. Сжавшись от омерзения и боли, омега тратит последние силы, накрывая себя одеялом, дабы вошедший вскоре после ухода Рика Чимин не застал его в таком виде. **** Хëнджин не смыкает глаз, глядя в чёрную пустоту комнаты, прислушиваясь к мерному ходу настенных часов. В мысли вновь и вновь закрадывается образ избитого паренька с босыми ступнями, что дрожит от страха и холода, жмурясь от каждого громкого слова брата. Его глаза наполнены слезами, взгляд пропитан болью, а едва уловимый аромат ванили усиливается, что приводит неуравновешенного альфу в ярость... Хëнджин принимает сидячее положение, с силой сжав пальцами простынь. — Чонгук... Чонгук! — Господин.Что с вами? Телохранитель менее чем за десять секунд оказывается перед ним, оглядывая с ног до головы с чрезмерным беспокойством. — Вам не здоровится? — Я должен найти способ связаться с ним. — Господин. О чём вы? — Тот омежка... Я обязан помочь ему.