Чёрно-белое и рыжее

Они встретились, как было условлено, на автобусной остановке, и Дана осознала, что впервые видит Малдера вне полумрака полуподвальной квартиры. Сейчас он казался выше, а когда огни проезжающих автомобилей озаряли его лицо, оно становилось загадочно красивым. Ещё при первой встрече она обратила внимание на его волосы — блестящие, как соболиный мех, с упрямыми мальчишескими завитками, более длинные, чем диктовала тогдашняя мода. А его глаза… Дана затруднялась описать их. Ищущие, но с ярким огнем внутренней сосредоточенности. Весёлые, но полные затаенной печали. То оливковые с голубыми всполохами, то серые, темнеющие до карего. Твидово-зеленые. Ей казалось очень важным подобрать слово, которым можно было бы описать эти глаза, словно оно могло дать ей точку отсчёта для понимания этого мужчины. — Спасибо, что встретились со мной в такую мрачную ночь, мистер Малдер, — поприветствовала она. — Не за что. И, учитывая сложившиеся обстоятельства, думаю, будет более уместно звать меня просто Малдером. — Сложившиеся обстоятельства? — Да. Люди, с которыми я собираюсь вас свести — это… «параноики» будет, пожалуй, корректным определением. Если они поймут, что мы знакомы совсем недавно, то не смогут доверять вам достаточно, чтобы рассказать все, что знают, — пояснил он. — Понимаю. Друзья зовут вас Малдер, не Фокс? — Любой, кто зовет меня Фокс, мне не друг, — усмехнулся он. — Что ж, в таком случае, Малдер, вам следует называть меня Даной, чтобы не будить подозрений в недолговременности нашего знакомства. Он улыбнулся и кивнул. Пройдя по бульвару Рок-Крик, они вышли на М-стрит. Повернули перед Кей-бридж и, пройдя несколько кварталов на юг, оказались в темном переулке. Дана ощутила прилив благодарности Малдеру за то, что тот убедил ее встретиться у автобусной остановки. Без него она ни за что не смогла бы сюда добраться. Оказавшись у отдельно стоящего складского помещения с выкрашенными блеклой краской кирпичными стенами и надписью «Обри и сыновья», Малдер громко постучал в большие железные ворота. После затянувшегося ожидания наконец послышался лязг металла, и тяжелые створки распахнулись. — Ребята, вам давно пора провести телефон. Александр Грэйам Белл умер тридцать лет назад. Настало время примкнуть к нам, людям двадцатого века, — начал Малдер вместо приветствия. — Даже не думай, парень. Телефон — орудие буржуев и капиталистов. Мы не хотим, чтобы нас отслеживали. Говорившим был низенький человечек, всего на пару сантиметров выше Даны, с заметной залысиной и зачесанными назад тонкими волосами. На его носу сидели очки в роговой оправе, вышедшей из моды ещё в тридцатые. Увидев спутницу Малдера, человечек тут же выпрямился, став слегка выше ростом, и широко улыбнулся. — Малдер, ты собака. Почему ты не сказал, что приведешь одну из своих подружек? Здравствуйте, милая леди! Дана придвинулась ближе к спутнику, и он ободряюще положил руку ей на поясницу. — Спокойно, Фрохики. Это Дана Скалли, и она слишком хороша для таких как мы с тобой. Но у нее пропала сестра, и я надеялся, что вы трое можете порыскать в своих сетях, чтобы посмотреть, чем можно помочь. — Трое? — Дана наконец пришла в себя. — Да. Там, откуда пришел этот парень, есть ещё парочка. Те двое просто заставляют его открывать двери, чтобы отпугивать гостей. После этого ночные дежурства в джорджтаунском госпитале покажутся тебе эпизодом из «Приключений Оззи и Харриет» . — Если он — Ларри, где же Кёрли и Мо? — спросила Дана, улыбнувшись. Фрохики фыркнул, а Малдер весело присвистнул: — Гениально! Я знаю этих парней много лет, но мне ни разу не приходило в голову, что они — «Три балбеса». Интересно, какая роль отведена мне — Шемпа? — Очень смешно, Малдер. Напомни-ка ещё разок, почему я тебя терплю? — проворчал Фрохики, провожая гостей в дальнюю часть склада. — Во имя долга и человечности? — невинно спросил Малдер, заставив Дану громко рассмеяться. На протяжении вечера Дане все больше казалось, что ей удалось проскользнуть сквозь невидимый барьер, разделяющий внешний приглаженный мир, в котором она выросла, и мир темный, мрачный, скрытый от глаз. Однако при всех нелестных характеристиках, которые можно было бы ему дать, этот скрытый мир казался намного честнее, чем его внешнее отражение. Прежде Дана, пожалуй, могла бы перейти на другую обочину дороги, встреть она людей, обитающих по эту сторону жизни, но сейчас эти самые люди хотели помочь ей просто потому, что ненавидели несправедливость во всех ее проявлениях. Один из них за короткое время успел стать ей другом, в то время как в так называемом приличном обществе те, чьей обязанностью было защищать невинных, отнеслись к исчезновению ее сестры с показной доброжелательностью, скрывающей абсолютное равнодушие. Пару часов спустя, после того как Балбесы убедили их оставить расследование профессионалам и заверили, что плотно займутся поисками, Дана с Малдером покинули склад. Ветер усилился и налетал с Потомака ледяными порывами, проникая сквозь слишком тонкое зимнее пальто Скалли. Увидев, как она дрожит, Малдер снял с шеи шерстяной шарф и протянул ей. Мягкая шерсть ещё хранила его запах — древесный и странно знакомый. На автобусной остановке Малдер встал вплотную к Дане, глубоко засунув руки в карманы. — Тебе не нужно ждать со мной, Малдер. Неизвестно, когда придет следующий автобус. — Именно поэтому я останусь. Уже поздно. Судя по решительному развороту его плеч, уступать он не собирался, и Дана была втайне благодарна ему, хотя ни за что не призналась бы в этом вслух. Ещё десять минут прошли в тщетном ожидании. Водители проезжающих такси снижали скорость, подъезжая к остановке, но ни у Даны, ни у Малдера не было денег, чтобы нанять их. — Похоже, это бесполезно, — заметила Скалли. — Я пойду пешком. Спасибо, что проводил меня, Малдер. Увидимся, когда у твоих друзей появятся новости. — В какую сторону ты идешь? — Прямо по М-стрит. Ну, примерно. Мы живём во Втором северо-западном кооперативе. Ему был знаком этот район, расположенный в далеко не самой лучшей части города. Она не преувеличивала, говоря, что их семья переживала тяжёлые времена, и уважение к ее мужеству и решимости найти сестру выросло в нем многократно. — Это недалеко от моего дома. Ты не возражаешь против компании? Независимая часть ее натуры требовала отказаться, но здравый смысл и вежливость подталкивали уступить. Дана благодарно кивнула и, повернув на восток, они двинулись в направлении ее дома. Пройдя пару кварталов, Малдер спросил: — Итак, эта таверна… — «Болото»? — Да. Где она находится? — Прямо напротив Юнион-Стейшн . А что? — Просто подумал, что мы могли бы нанести визит мистеру Мёрфи. Посмотрим, не удастся ли нам убедить его вернуть зарплату твоей сестры. — Не уверена, Малдер. Он казался непреклонным в своем намерении не отдавать деньги, — ответила она нерешительно. — Это было до того как появился защитник твоих интересов. — Это что, ты? Защитник моих интересов? — Возможно, я хотел бы им быть, — Малдер упорно смотрел под ноги, но старался делать шаги покороче, чтобы Дана могла поспевать за ним, не переходя на рысцу. — Почему? Он остановился и, запрокинув голову, уставился в ночное небо, затянутое тяжёлыми низкими облаками. Вылетевший из груди тяжёлый вздох превратился в холодном воздухе в ореол из конденсата над его головой. — Понимаешь… долгое время моя жизнь складывалась таким образом, что у меня не было возможности вмешаться в происходящее до того, как случится самое худшее. Мне никогда не удается спасти… не удается ничего изменить. Я чувствую, что в случае с тобой… с твоей сестрой… у меня появился шанс прервать эту цепь несчастий. Дана невольно протянула к нему облаченную в перчатку руку, но тут же отдернула ее. Посреди холодной влажной ночи этот мужчина тонул в собственной меланхолии. Что бы ни было причиной испытываемого им горя, Дане отчаянно хотелось облегчить его. — Не скажу за других, Малдер, но для меня ты многое изменил коренным образом: выслушал и помог. Ты и представить не можешь, как сильно это было мне нужно. Он взглянул вниз на ее порозовевшее от ветра лицо и благодарно улыбнулся. — Давай навестим мистера Мёрфи, — решительно закончила она. *** Если «Болото» и посещала изысканная клиентура, они разошлись по домам до того, как появились Малдер и Дана. Оставшиеся посетители являли собой все многообразие степеней опьянения, неопрятности и общественной опасности. За исключением работниц таверны, Дана оказалась здесь единственной женщиной, и сразу привлекла несколько непристойных взглядов. Малдер нависал за ее спиной как коршун, яростно зыркая на любого, кто осмеливался слишком долго задержать на ней свой взор. На пояснице Дана чувствовала прикосновение его одетой в перчатку руки. — Снова вы? Если продолжите приходить сюда, мисс Скалли, я надену на вас фартук и назначу столики для обслуживания, — как и многие владельцы ирландских пабов, мистер Мёрфи регулярно снимал пробу со своего товара, и под бледной кожей его щек виднелась сеть лопнувших капилляров. — Нет, благодарю, — поморщилась Дана. — У вас есть плохая привычка терять персонал. — Я уже говорил вам… — Вы говорили мисс Скалли, что задолжали ее сестре тридцать долларов, — перебил Малдер, быстро выходя из себя от развязных манер бармена. — А вы кто такой? — Фокс Малдер. Я представляю мисс Скалли и ее сестру. Дана быстро взглянула на него, но он не сводил глаз с коротышки-хозяина. — Вы что, адвокат? — подозрительно спросил мистер Мёрфи, и краем глаза Дана заметила, как посетители таверны норовят скользнуть вглубь своих кабинок. — Я сотрудничаю с силами правопорядка, — Малдер блефовал, что, однако, не было настоящей ложью. — Может получиться неловко, если я попрошу кого-нибудь из своих коллег заглянуть сюда, чтобы насладиться вашим гостеприимством. Возможно, они даже захотят оплатить посещение знаменитой задней комнаты. Мистер Мёрфи заметно побледнел, а затем, гневно бормоча что-то себе под нос, протянул руку за стойку и, достав из кассы несколько банкнот, молча сунул в руки Малдеру. — Приятно иметь с вами дело, мистер Мёрфи, — свободной рукой Малдер легонько развернул Скалли к двери. Выйдя из таверны, они направились вдоль по улице, ухмыляясь друг другу словно заговорщики, и не замечая, как за их спинами бармен обменялся выразительными молчаливыми взглядами с несколькими посетителями. Они расстались у дверей комплекса, где жила Дана, после того как Малдер вручил ей деньги и записал ее номер телефона. Старательно повторяя цифры, чтобы надолго сохранить их в памяти, он лёгким шагом направился к дому, не обращая внимания на холодный ночной воздух.