Мы переспали быть друзьями

За все те годы, которые Волдеморт терроризировал его разум, Гарри должен был привыкнуть к кошмарам. Рон же считал, что Гарри уже никому ничего не должен, но застрявший в горле крик и пробирающая до костей дрожь его мнения не спрашивали. Впрочем, на мнение Гарри им тоже было плевать, как обычно плевать паразитам, комфортно ли их жертве, что из нее высасывают все жизненные соки. Хватая ртом воздух, Гарри резко сел и осмотрелся. Тьма, царившая в комнате, искажала предметы, превращая их в силуэты многоруких чудовищ. Гарри не испугался их, потому что видел настоящих чудовищ — и им не нужно было иметь шесть щупалец или восемнадцать ног, чтобы проворачивать свои чудовищные делишки. — Оп’ть бесоебит? — сонно пробормотал Рон, ерзая где-то под боком. Он похлопал по одеялу, пытаясь вслепую найти Гарри. Наткнувшись на его коленку, рука Рона замерла. — Л’жись, — попросил он, дернув его за штанину. Гарри послушался, хотя его все еще потряхивало, а дыхание не успело выровняться. Рон завозился, переполз поближе и уткнулся носом ему в висок. — Выдыхай, а не вдыхай, — напомнил он. Из-за близости его шепот показался почти оглушительным. Гарри сделал несколько коротких выдохов — и тиски, сжимавшие его грудную клетку, стали ослабевать. Следующий глоток воздуха уже не застрял на полпути в горле. Такая простая техника, но в подобные минуты Гарри забывал о многом, не только о ней. Хорошо, что Рон всегда находился где-то неподалеку, чтобы напомнить, как надо дышать, сидеть, лежать или даже пить воду. Гарри фыркнул, вспомнив, как на прошлой неделе чуть не утонул в стакане. Рон с диким хохотом стучал по его спине, помогая откашляться, и шутил о том, что Пожирателям всего-то надо было дать Гарри воды, чтоб его наконец-то прикончить. — Чего ржешь? — Да так, — Гарри ответил тихо и сипло, хотя собирался ответить нормально. — Ты весь трясешься. — Трясусь. И не только отголоски кошмара были причиной этого — теплое дыхание Рона щекотало ему шею, отчего Гарри тоже бросало в дрожь, но уже не совсем в ту, страшную, а другую, приятную, черт возьми. Как такие реакции могли в нем сочетаться, не вытесняя друг друга, Гарри не понимал. Он сглотнул, не зная, что делать. Правильнее было бы откатиться на свою половину кровати, переключить мысли и… неважно, да хотя бы книжку почитать! Но какая книжка могла сравниться с Роном? И, как назло, Рон рядом с ним завозился, устраиваясь, зевнул, что-то промычал и… перекинул через Гарри руку, притягивая его к себе за талию. — Отпустило хоть немного? — спросил он. — Не совсем, — ответил Гарри, не зная, как трактовать свое самочувствие: физически ему полегчало, дыхание выровнялось, напряжение в мышцах тоже ушло, но непрошенные мысли еще зудели в голове, отпечатывались на сетчатке одновременно и страшными образами из кошмара, где над бездыханными телами еще летали лучи проклятий, и одновременно глупой, совершенно несвоевременной фантазией о том, как они с Роном… — Расскажи что-нибудь, — попросил Гарри, желая перебить тишину. Она напрягала, мысли в его голове становились слишком громкими. — Мы живем вместе и крутимся в одном водовороте событий, — напомнил ему Рон. — Вот об этом и расскажи. Голос Рона хотя бы перекрывал этот зов пустоты… — Главная новость заключается в том, что у меня нет для тебя никаких новостей, — усмехнулся Рон. — Попробовал сегодня чистить зубы левой рукой, знаешь, вот и все важные перемены в моей жизни. — А с правой что? — А правой дрочил. — Морганова ты крыса, — улыбнулся Гарри, закрывая глаза. — И что дальше? — Ты правда хочешь послушать, что я там себе надрочил? — хохотнул Рон. — Мозоль, полагаю? — Ага, и дырку в десне. — В смысле? — Ну, знаешь, — Рон опять заерзал, — когда что-то одновременно пытаешься сделать двумя руками, нужно поймать одинаковый ритм, а оказалось, зубы я чищу куда медленнее, чем… — Все-все, понял, заткнись! Гарри знал, что если он услышит чуть больше подробностей, то кровь хлынет не только к голове. А отсутствие хоть какой-то дистанции между ним и Роном сделает этот факт слишком очевидным. Мордредовы огурчики, за что ему это все? — Я недавно думал о том, как же у меня получилось выжить там. Гарри знал, что там — это в Хогвартсе. — Мысль о том, что я не хочу умирать девственником. Клянусь, Гарри, я держался только из-за нее. — Э-э? — протянул Гарри, не зная, как реагировать на такое признание. У него самого во время битвы не было времени думать о таком. — Ну вот представь, ты бежишь-бежишь от этих смертельных лучей, в какой-то момент уже устаешь и не можешь, думаешь — все, это конец. А потом в голове щелкает: ну нет, ты ж еще даже не трахался! Вставай, жалкий флоббер-червь! — Рон неожиданно повысил голос, и Гарри вздрогнул. — И даже, знаешь, получалось не только бежать, но и оглушать этих кретинов. Здорово, ага? — Ты… невероятен. Рон убрал руку с его живота, и Гарри мысленно застонал. Ощущение тепла и комфорта оставило его так же быстро, как до этого появилось. — А вот прикинь, если бы я уже того-этого, — Рон почему-то застеснялся и заменил последнее несказанное слово тихим свистом, — и вот летит в меня Авада, а я такой: «Ну, я в принципе уже сделал, что и с кем хотел, можно не дергаться». От мысли, что он мог потерять Рона, Гарри опять затрясло. Он зажмурился и попытался отогнать этот образ. — Эй, ну ты чего? — обеспокоенно спросил Рон. — Больше так не говори, — сдавленным голосом попросил Гарри. — А… да, — Гарри не видел, но мог представить, как Рон почесал в затылке, — тупанул, приятель, прости. Гермиона говорила, что шутки Рона о смерти — это такая попытка справиться со всем этим, защитная реакция или что-то такое. Гарри не сомневался, что она права, но не знал, как самому защититься от подобных защитных реакций. — Неловкая пауза, класс! — протянул Рон. — Обожаю неловкие паузы. Люди сразу начинают нервничать, смотреть по сторонам, потирать руки, вздыхать, краснеть, потеть… знаешь, приятно иногда перекидывать квоффл на другую сторону поля и смотреть, как другие люди пытаются справиться с тем, что обычно вытягиваешь ты. Ну, я не про тебя с Гермионой сейчас, конечно, а в целом… иногда надоедает быть тем, кто все время пытается разрядить атмосферу и… Рон продолжил болтать о той стороне жизни, о которой Гарри почти никогда не задумывался. Это волновало его в моменте, как на том свидании-катастрофе с Чжоу Чанг, а отдельно от ситуации такие вещи редко приходили ему в голову. — Ты, наверное, сейчас скажешь, что был занят Волдемортом, но, знаешь, пофиг, ведь тебе просто нужно, чтобы я говорил, вот я и говорю… Хотя Рон больше жаловался, тон его голоса оставался ровным и спокойным. В какой-то момент сознание Гарри стало медленно уплывать вслед за брошенными в пространство словами. А потом смысл перестал до него доходить совсем, Гарри только улавливал, что паузы между фразами становились все длиннее, пока поток слов совсем не прервался. Рон решил, что Гарри уснул, и немного отполз в сторону, переворачиваясь на другой бок. Сразу вдруг стало холодно и одиноко. Гарри тихо застонал и перекатился к Рону, перекинув через него руку, чтобы обнять со спины, надеясь, что его не оттолкнут. Не оттолкнули. Наоборот, Рон усмехнулся, погладил его по руке и прошептал: — Люблю быть маленькой ложечкой. Губы сами самой растянулись в улыбке, а в груди затрепетало. Глаза уже не открывались, тело тонуло в тепле одеяла и чужого тела рядом.

* * *

К собственному удивлению, проснулся Гарри не в пустой кровати. Рон лежал рядом и еще спал. В Хогвартсе Рон вставал позже всех, заводя будильник еще на пять минуточек по пять раз, пока не доходил до того края, когда можно было совсем опоздать на завтрак. Но в последние месяцы ситуация поменялась, теперь уже Гарри мог спать до вечера. Назвать это здоровым сном, правда, язык не поворачивался: Гарри больше лежал в полудреме, подхватываясь от каждого шороха, не успевая поймать более глубокую фазу сна, а когда ему это удавалось, то уже приходили кошмары и не давали ему расслабиться. Раньше он принимал Зелье сна без сновидений, но спустя какое-то время оно перестало действовать, а увеличивать дозировку уже было бы опасно. Пол-лета прошло как в дурмане, и Гарри не заметил, в какой момент Рон стал приходить к нему в спальню, чтобы охранять его сон. Сложнее было только отследить появление этих своих дурацких неуместных чувств. Казалось даже, что они как будто бы были с ним всегда, просто он не обращал на них внимания, либо трактовал как-то неправильно, ошибочно принимая их за братскую любовь. — Но на братьев не дрочат, — едко пропел внутренний голос, почему-то похожий на голос Малфоя с какого-то там первого-второго курса, когда он больше пищал, чем говорил. — Братьев не мечтают поцеловать взасос, братьев не хочется раздеть… Иронично, но единственным, кто мог заткнуть этот голос, был Рон, и по еще большей иронии он лежал сейчас со стояком прямо за спиной Гарри, плотно прижимаясь бедрами к его заду. Гарри хотелось откатиться, но и… не хотелось. Однако здравый смысл уложил нездоровые мысли на лопатки, и Гарри стал медленно отползать в сторону, стараясь не потревожить чужой сон. План провалился еще в самом начале. Рон перебросил через него ногу и навалился на Гарри, не дав сдвинуться с места. Это становилось похоже на дурацкий роман, где автор специально загоняет персонажей в идиотские ситуации, чтобы быстрее достигнуть своей цели. Но они — не персонажи книги, а это все — не выдуманная история, поэтому неловкая ситуация не превращалась в сюжетный поворот, никто не бежал навстречу кульминации, даже наоборот: Гарри совсем не предполагал, что ему делать и нужно ли в принципе что-то делать вообще. Рон застонал и опять завозился. Гарри понял, что ему снился сон не совсем невинного характера. А учитывая, что Гермиона проводила все свое время с родителями, работая над возвращением их памяти, а Рон застрял тут с Гарри в этом проклятом старом доме, то… Черт, да, Гермиона. Гермиона. Нельзя забывать о ней. Гермиона — его лучшая подруга, а Рон — ее парень. Гермиона. Его подруга. Подруга со сложной ситуацией. Подруга, которую нужно поддержать. Подруга, вынужденная жить вдали от своего парня. Гермиона. Подруга, почти сестра. Та самая, которая сейчас снится Рону в его мокром сне. — М-м, — протянул Рон, — ‘Арри… Гарри застыл, широко раскрыв глаза. — ‘Ар-ри, — повторил Рон, вновь толкнувшись бедрами вперед. Может, он проснулся и зовет его? — А? — на всякий случай отозвался Гарри, не зная, как вести себя в этой ситуации. Сделать вид, что у него задница отвалилась и он ничего такого не почувствовал?! Но Рон, слава Годрику, Ровене, Хельге и Салазару, однозначно спал — это его посапывание Гарри ни с чем не спутал бы. Задержав дыхание, Гарри стал аккуратно выпутываться из объятий и этой идиотской ситуации. Сначала сдвинул с себя ногу Рона, потом осторожно подался назад, чтобы дать сопящему телу позади себя импульс. Получилось — Рон откатился на свою половину сам. Стараясь не скрипеть пружинами, Гарри поднялся с кровати и быстрым шагом направился в ванну.