1/1
4 августа 2022 г. в 10:00
Турдас. Много времени прошло после заката солнца. Север Скайрима, город Виндхельм. Город самых непокорных людей, а, с недавнего времени, столица мятежников с главой города в качестве главнокомандующего. Уже несколько дней город поглощен сильнейшим бураном, из-за которого почти полностью остановилась жизнь за пределами домов.
Узкие проходы и крутые лестницы завалены снегом. Многим владельцам домов, явно придется оказывать помощь, и откапывать их двери. Не просто так в городе было принято устное правило ставить входные двери так, чтобы они открывались внутрь. Теперь этих бедолаг придется вытаскивать. Вот внимательный взгляд с одной из башенок стены прошелся по главной площади, на котором стояла таверна «Очаг и Свеча» и устремился выше по дороге, что вела в Королевский Дворец. Даже тут снега было в лучшем случае по колено.
В городе творился полный хаос, которого не припомнили даже старожилы. Воющий ветер бродивший по городу, повалил все то, что было не приколочено. У многих оторвало ставни, что сейчас были погребены где-то в снегах. В зданиях явно был аншлаг. Сейчас на улицу нос опасно высунуть. Но если кто-то умудрялся, то за ним непременно высылали помощь — бедолагу явно пришлось бы доставать из снежных завалов, пока его с головой за пол часа не занесло. Несчастным из Квартала Серых тоже явно понадобится помощь выбраться. У них в трущобах дела еще хуже обстояли. Там, где клановые дома гордо стояли только в два ряда, у несчастных, что тут даже за людей не считались, а скорее за оживленный мусор, их деревянные домишки взгромоздились в три ряда, из-за чего проходы между домами были такими, что даже двоим было трудновато разойтись. Самым невероятным всегда для него оставалось то, что этим несчастным будет не допроситься помощи, как бы громко они не кричали. И как бы громко не просил это сделать он.
— Бейкерсфелд! — Вскрикнул кто-то, явно пытаясь перекричать буран, — Йохан!
Стоящий обернулся, и присмотрелся. Даже с расстояния в три метра уже ничего не различить. В непроглядные кущи метели вглядывался один из главных носителей закона для простых смертных. Управляющий городской стражей — высокий, уже в возрасте, крепкий мужчина норд, удивительно стойко переносивший все тяготы его обязанностей, стоял на своем посту, оперевшись обеими руками об каменное ограждение. На нем была теплая накидка, похожая на плащницу, которая скрывала его тело от всех невзгод. Но даже в этой накидке долго не простоять. Заметив приближающийся к себе силуэт, мужчина задумался о том, что творившееся безобразие явно будут вспоминать не один десяток лет. Жаль, что как раньше, нельзя было во всем обвинить главу города. На этого нельзя нападать… он сам на тебя нападет, обвинит и тут же обезглавит, чтобы тебе не приходилось далеко ходить.
— Что случилось, Вернон? — Едва разглядев человека покрытого слоем снега, задал вопрос начальник стражи. К нему пришел его единственный заместитель, который сейчас сменял его на посту по ночам. В такую непогоду они менялись раз в час. Кажется, Йохан даже не успел заметить, как это время прошло, пока отдавал приказ достать двух детишек, решивших выскочить со второго этажа из дома Жестокое Море.
— Время. Передавай Кейзу привет, если он еще жив.
Начальник лишь хмыкнул, и покинул свой пост, уступив его заместителю, ничего ему не ответив. Они с Верноном были дальними родственниками, и кажется, оба были этому не особо рады. Особенно когда Буревестник распорядился едва успевшему появится на пороге города Йохану сразу дать место начальника стражи, сместив этим самым Вернона. Это был опытный страж правопорядка, занимавший свое место несколько десятилетий подряд явно не просто так. Йохан недолюбливал Вернона за высокомерие, словно тот был не нордом, а высоким эльфом, явно обитающем в Талморском Посольстве, и за невероятное самодовольство. Видимо, он в этом был не одинок. И как бы хорошо Вернон не работал, когда ярл отдал свой приказ, большая часть стражи начала ликовать, узнав, что у них будет другой начальник, пускай который был из другого города.
Спустившись со стены в небольшую каморку, Йохан развязал шнурки на своей плащанице, и, открыв дверь, вытряхнул с нее снег обратно на улицу. Перестав понижать температуру, мужчина тяжело вздохнул, и присел у очага совсем ненадолго — стоило отогреть руки, да идти домой. У него смена будет уже только ближе к утру, а еще неизвестно что там с Кейзом.
Кейз был его младшим братом. Разница в десяток лет почти не сказалась на них. Они никогда не дрались, как обычные дети, и всегда делили все пополам. Все радости и все невзгоды. Сейчас была череда невзгод, которая подкосила здоровье младшего брата, из-за чего Йохану пришлось бросить дорогой сердцу Рифтен, чему была очень не рада ярл Лайла, но чему был очень рад ярл Ульфрик.
Быстро спустившись с кибитки стражей, не желая никому спокойной службы, потому что считал это плохой приметой, Йохан открыл дверь в метель. Предстояла долгая дорога домой. Лишь бы его любимому Вернону не пришлось за ним помощь высылать. Закрывшись рукой от острых колких снежинок, начальник греб по колено в снегу со скоростью умирающего домой. Спустя двадцать минут продирания через пургу, он зашел в дом, принеся с собой еще и кучу снега. Привычно стряхнув плащаницу, повесил ее на спинку кресла, что стояло около почти потухшего камина. Подкинув несколько дров, мужчина выгреб пепел в сторону. Поднявшись уже на второй этаж, он прошелся до дальней комнаты, и, постучавшись вошел.
Каморка брата была очень узкой, со скошенной крышей, и имела окно только в самом конце комнатки. Маленькая односпальная кровать, тумбочка без дверцы, да рассохшийся деревянный комод, вот и все что обитало из мебели здесь. Не сильно зажиточно, но Кейзу всегда хватало. Он все свои тридцать с лишним лет был жутким одиночкой, и жил за счет редких подработок в порту, когда позволяло здоровье.
Усевшись на край скрипучей кровати, Йохан осторожно приложил тыльную часть руки ко лбу. Лицо брата было совсем бледным, и сейчас, помимо веснушек, его украшали глубокие страшные раны, исполосовавшие лицо, и лишившие его глаза. Горячий. Температура поднялась. Тяжело вздохнув, Йохан отрицательно покачал головой, расстроившись. Он не знал что делать с братом.
— Ко мне сегодня Канет приходила. — Послышался мягкий слабый голос Кейза. — Она меня накормила, так что можешь не беспокоится обо мне.
— Я не могу о тебе не беспокоится, ты же знаешь. — Йохан повернул голову, и слабо улыбнулся, увидев что Кейз приоткрыл свой единственный здоровый глаз, — Вы с Канет друг другу теперь идеальная пара. Слепой с немой будут лучшие друзья.
— Не смеши меня. — Улыбнулся он, — Мне больно.
— Так ты мне, может, расскажешь кто именно на тебя напал?
Йохан жил тут уже больше года, потому что брату было плохо слишком много времени. Но вот с неделю назад, еще до бурана, пока тот гулял где-то около города, на него что-то или кто-то напало, и вот так изуродовало. На лице появились глубокие ссадины, рассекающие щеку и бровь со скулой. Он лишился глаза. Острое лезвие видимо еще и мышцы на руке распороло - едва ли ему было под силу сжимать левой рукой что-то тяжелее ложки. На боку же остались четыре глубоких ранения. От них растекались фиолетово-черные пятна. Сами же раны кровоточили и гноились, не желая заживать. Все эти дни он боролся с заражением. Судя по всему клинок был еще и в какой-то отраве - иначе хоть чуть-чуть, но раны должны были хотя бы начать заживать. Он так и не рассказал что за чудовище это было. Только с пару дней назад, пока бедняга смог внятно начать выражаться, хоть что-то стало прояснятся. До этого Кейз был очень красивым парнем по меркам нордов. Пускай и очень худой, немного с кривой спиной и странной походкой, но все же красивым. Блондин с густыми слегка вьющимися волосами, голубыми глазами и россыпью веснушек. Они с Йоханом не были похожи на братьев. Йохан получился темненьким, уйдя внешностью больше в мать-имперку, а вот младший стал похож на отца. Сейчас же, с возрастом, все волосы старшего стали седыми, и из-за этого похожести стало больше.
— Не знаю. Темно было. — Вздохнул лежащий, и аккуратно перевернулся. Йохан убрал в сторону одеяло, и приподнял рубаху, смотря на перебинтованный бок. — Но единственное, что мне точно не показалось, у этого чудища была одежда талморца.
— Встретить талморского эмиссара на дороге из Рифтена в Виндхельм, ну, как тебе сказать, — Старший задумался, — немного невозможно. Учитывая то, что сейчас происходит с Вайтраном и его окрестностями, этому несчастному эльфу пришлось бы бежать через Данстар и Винтерхолд, чтобы попасть сюда самым безопасным путем.
— Я не мог ошибиться. Это был высокий эльф. От него перло самодовольством на всю дорогу. И этот голос… Я его видимо напугал, когда резко вывернул из-за поваленного дерева. Это был точно талморец.
— Ты может на Вернона напоролся? — Улыбнулся Йохан, — Прям полная копия. Ты видел на нем одеяние с золотой окантовкой?
— Нет же, говорю тебе, это был талморец. И он явно очень сильно торопился попасть в Виндхельм. На нем был такой плащ странный. Из очень дорогой ткани, но да, с золотой окантовкой. Такую я ни на ком еще не видел. Как бы сильно он не махал руками, пытаясь меня порезать своим эльфийским клинком, ткань скрывала его одежду, словно растягиваясь. Да и очень интересный фасон был у этого плаща. Это словно многослойная накидка. - Вспоминал младший, сжимая одной рукой одеяло от боли. - Основная часть представляла из себя длинную черную ткань, где сантиметров в трех от краев шла тонкая золотая линия, и прикрывала всю большую часть силуэта, по самые щиколотки. Верхняя же часть служила похожей накидкой, только покороче и оканчивалась на уровне начала пальцев рук. Капюшон же, который накрывал голову, брал свое начало откуда-то из внутренней части, и за счет своего объема и длины, скрывал лицо так, чтобы было ничего не разглядеть, как бы не пытался.
— Хорошо, хорошо, я понял тебя. Это Канет тебя перевязала? — Йохан улыбнулся, — Иногда мне кажется, что вы не просто так лучшими друзьями стали. Вы двое таких непутевых на весь город. Должны помогать друг другу.
— Ага, она-то от Рольфа убежит, а я уже не успею.
— Ой, не обращай на этого алкаша внимания. Ты же видишь, даже Галмар с ним не хочет ничего общего иметь.
— Будь я на месте Галмара, — улыбнулся Кейз, закрыв глаз, — я бы тоже не общался с ним. Зачем вообще с кем-то общаться, когда рядом с тобой Ульфрик.
— Ты лепишь из Буревестника большего героя, чем он заслуживает. Неужели Канет тебе не говорила, чем это может обернутся?
— Ее же так Галмар изуродовал, а не Ульфрик. — Он пожал худыми плечами, — Ты же начальник стражи при Буревестнике, мне кажется ты не можешь о нем плохо отзываться, учитывая что этот человек выделяет тебе деньги на зарплату.
Йохан тяжело вздохнул, не став продолжать разговор. Он не рвался быть в начальниках. Просто так получилось. В Рифтене он был помощником ярла Лайлы, и видел много косяков стражи, за которые многим сняли голову с плеч, но зато Гильдия Воров потеряла почти всю свою «крышу» в городе и притихла. И когда он озвучил желание уйти в Виндхельм ярлу, то прекрасно знал об их тесной связи. Он слишком много раз видел, как Лайла была близка с Ульфриком на официальных встречах, и прекрасно знал, что это пойдет ему на руку. Но не знал, что настолько. Они пришли с Лайлой в тот день вместе в Королевский Дворец. И Ульфрик, поняв, кого именно его привезли, лишь кратко сказал, что слышал достаточно о деяниях и возможностях Йохана, поэтому ловким росчерком пера дал ему должность начальника стражи в тот же день. Это было неожиданно для всех. Знал бы тогда Йохан в какую выгребную яму его толкнули, не согласился бы.
Йохан был человеком чести. Он не был готов хватать горожан по одному приказу ярла, просто потому что «мы ловим данмера, вот и поймай мне всех данмеров». Очень часто, зная, на что ярл не обратит внимания, отпускал несчастных из клеток, еще чаще просто игнорировал приказ кого-нибудь поймать. Он не разделял политики Ульфрика. Относился ко всем одинаково. Но Кейз был прав. Он *не мог* так делать, просто потому что он просто выражение желания Буревестника. Он исполнитель. За него все решили, надо *просто* исполнить. Арестовать. Проучить. Убить, если понадобится. Но он все равно не мог переступить через себя.
Он был уверен в том, что Кейз был бы рад оказаться на его месте, не меньше, чем на месте Галмара. Мальчишка был одержим ярлом, и буквально ставил его на уровень Талоса. Считал, что мятеж был правильным. Йохан этого мнения не разделял, но никогда не лез со своими советами и разговорами. Это было табу еще со времен, когда родители были живы.
Через несколько кварталов от дома Бейкерсфелдов, ледяной промозглый ветер гуляет среди щелей в домах Квартала Серых. Не всякий камин справится со слишком низкой температурой. Парализованным оказался как порт в Виндхельме, так и в Винтерхолде. Лед сковал деревянные суденышки, не давая им никакой возможности выдернутся с оков. Работники порта, коими являлись аргониане и данмеры расселись по стульям, лавкам и прочим плоским поверхностям, распивая алкоголь в клубе «Новый Гнисис». Это здание в Квартале Серых было, пожалуй, самым популярным местом, как по пятницам с выходными, так и в подобные метели. Пускай и рассохшийся внутри, но очень крепкий во внешней оболочке клуб хранил тепло для тех, у кого жилье в доках было единственным пристанищем. Все же переждать тут непогоду и уйти максимум пьяным было лучшим исходом, чем замерзнуть насмерть, но ниже по улице на родной койке.
Хозяин бара, не самый дружелюбный к чужакам данмер, которого звали Амбарис Рендар, стоял и наполнял очередную кружку пойлом, внимательно слушая разговоры завсегдатаев, которых собралось за барной стойкой предостаточно.
— Что-то уже и не припомню такой сильной бури за последние пару лет. — Хмыкнул старший по ночной смене в доках данмер, покачивая своим стаканом с красноватым пойлом, — опять на нас все претензии пойдут, когда какому-нибудь утырку резко захочется куда-нибудь сдернуть.
— Ты смотри не накаркай. — Толкнула его рядом сидящая женщина с очень старым лицом, вечно работавшая под сильным ветром идущим с Моря Призраков и на ярком солнце, — Лишь бы сейчас такой придурок не нашелся.
— Эй, можно мне еще? — Послышалось откуда-то позади, из зала.
Амбарис внимательно осмотрелся и заглянул в зал. Там было яблоку негде упасть. Битком за столиками, многие расселись со своими стаканами на полу, увлеченные забавами вроде игр в карты на дневной паек. Взгляд красных глаз заметил быстро прибежавшую с подвала девчушку. Это его помощница, которую все звали Канет, и думали, что она немая. Молодая девица данмер ловко справлялась со своим набором обязанностей, получая в обмен ужин и кров. Сейчас еще было легко — раз третий день бушует непогода, всех бедолаг с порта, которой она являлась так же как и сидящие в округе, выгнали по своим койкам. Обычно она сначала отпахает в порту, а потом придет сюда работать еще, обслуживая тех, кто придет сюда отдохнуть.
Сжав своими семью пальцами по бутылкам, она в меру своих возможностей быстро пересекла зал, и, заскочив за барную стойку, начала ловко расставлять бутылки, что притащила с подвала. Хозяин лишь протянул ей полотенце, видя, что беднягу опять кто-то облил. Дурная привычка местных плескать остатки выпивки за спину, не смотря на то, что там может кто-то сидеть или идти так обычно и заканчивается. Обычно следует еще пьяная драка, в которую втягиваются все сидящие в округе, и ярость бушует минут пять, словно чума, пока поддатые не расплескают все свои силы, и не усядутся пить дальше.
Судя по шуму на фоне и громким возмущениям, опять произошла очередная такая ситуация. Пока все не успокоится, можно и передохнуть. Оперевшись на одну ногу, словно цапля, девица оперлась руками о барную стойку, склонив голову. Ее короткие волосы были наполовину седые. На правой руке было только два пальца — указательный и большой. Остаток кисти оканчивался диагональным уродливым шрамом. Совсем свежий, еще не успел побелеть. Три черных полосы от тонких веревок обрамляли запястье другой руки. Неудачно схватилась за веревку на одном из кораблей, в попытке не свалится в ледяную воду. Веревка обмоталась вокруг руки, чудом ее не сломав, но зато обожгла знатно, проехавшись по коже как лезвие. Она тогда пролетела с одного корабля на другой, словно участвовала в абордаже, а не чинила мачту, и очень неудачно свалилась на коробки с грузом. То что она была не особо везучей, можно было догадаться, даже не обладая особой чуйкой.
— Проваливайте в свой Морровинд, мерзкие темные эльфы! — Послышалось за окном таверны, — Вам тут не рады!
— Тебе тут тоже. — Шепотом ответил завсегдатай, смотря в кружку с бренди. — Этого Н`ваха даже буран не остановит.
Канет едва заметно улыбнулась, не поднимая головы. Надо было подождать, пока спина хоть чуть-чуть отдохнет, и мышцы расслабятся. Ей всегда нравился этот парень, который ходил орал оскорбления по Кварталу Серых каждый божий день. Точнее, нравилась его фраза. «В свой Морровинд». Она не первое десятилетие тут живет. Она тут родилась. Этот город ей бóльшая родина, чем Морровинд, которого она даже ни разу в глаза не видела. Без рода, без племени, даже без нормального имени.
Ее глаза никогда не видели пепельных берегов даже стоящей относительно близко Вороньей Скалы, но зато видели какой красотой обладает ее Северный родной Край. Видела она, как желтела трава, сковывались в лед шумные реки, пока горы покрывались обновленной снежной шапкой, хоть часть ее всегда отмирала, как наполовину обломанная ветка на дереве.
Физически. Кто-то даже шутил про то, что на ней лежит проклятие. Часть ее умирала каждую осень, пока падали листья, оголяя деревья и кустарники. Однажды по зиме она лишилась нескольких пальцев на руке. Другой поганой осенью на ее и без того обезображенном лице появилось несколько шрамов от чудовищ. Это все тянется с юности. Со времен, когда чертовы нордские дети кидались в нее снежками, пока она сидела и над чем-то кропотливо работала. Они задирали ее, но сказать им она ничего не могла. Время шло. Эти дети давно выросли, кто-то даже успел умереть, а она все живет, и смотрит своим невероятно тяжелым взглядом на тех, кто теперь ей предлагает уебывать обратно в Морровинд, которого она никогда не видела.
В баре резко раскрылись двери — ветер со снегом тотчас ворвался внутрь. Сидящие на бочках прямо около входа тут же поежились, прячась от ледяного ветра за деревянными дверями.
— Нордов не обсуживаем. — Устало сказал Рендар, поставив бутылку на барную стойку.
Это был единственный звук, который прозвучал слишком громко в резко возникшей тишине переполненного бара. Для Канет, поднявшей с трудом голову, осталось загадкой как стоящего можно было обозвать нордом. Тонкие ноги в высоких аккуратных сапогах, странная плащаница с красивой золотой окантовкой, покрытая толстым слоем снега, который тут же начал таять, капая на деревянный пол. Голова покрыта капюшоном. Но даже по росту и телосложению можно было понять, что это был не норд. Силуэт тут же закрыл за собой двери, перестав понижать температуру всего бара, и сказал, не снимая заснеженного капюшона со своего одеяния.
— А нордов тут и не бывает за исключением того, кто глотку рвет на улице.
Этот надменный голосок насквозь пропитанный пафосом все прекрасно узнали. Можно было даже капюшон не снимать. Где-то послышались перешептывания. Слишком высокий новый гость пригнул голову, чтобы пройти в зал, и устроился в самом дальнем и темном углу на нескольких ящиках и подпер спиной холщовый мешок. Через минуты две про него все забыли. Привычный галдеж воцарился в баре. Звон посуды и громкие разговоры были стандартным фоновым шумом, после пары часов нахождения в котором будет раскалываться голова.
— Ого, — Задумчиво протянула аргонианка, когда шум вокруг снова стал достаточно громким, и все было как обычно, — высоких эльфов тут давно не было.
— Иди спроси что этот… эльф хочет, и если что, выгони его обратно в свой Обливион. — Тихо сказал Рендар, повернувшись к официантке которая с трудом разогнула спину. Проводив девицу взглядом, он снова лениво подпер голову рукой. — Лишь бы с ним проблем не было.
— В такую прекрасную погодку к нам талморского юстициара не занесет, а на остальных — плевать, — Сказал старший по ночной смене, — Может это новенький из Восточной Имперской… Слышал я, они парочку новеньких взяли, как раз высоких эльфов.
— Главное чтобы не норды, — тяжело вздохнул Амбарис, и пошел до дальнего края барной стойки, перебросив через нее бутылку, которую тут же словил бродяга сидящий на бочке на входе, в ответ перебросив несколько золотых монет. — а там, хоть грязекраб.
Канет проскользнула мимо сидящих, и встала рядышком с эльфом, про которого все окружающие забыли. Он поднял голову. Слабое освещение едва ли осветило его нижнюю половину лица, где виднелась короткая идеальная светлая борода, обрамлявшая тонкие бледные губы. Девушка прекрасно заметила своим острым взглядом, что под его плащаницей из странного материала, торчал острый черный воротник. С золотой кромкой. Она уже слышала про такого эльфа. Именно он, кажется напал на ее единственного друга, Кейза. Он ей только сегодня, когда она перевязывала его и отпаивала, рассказал про чудовище, что встретилось ему на дороге из Рифтена в Виндхельм. Старший брат ему не поверил, так же как и она. Но сейчас, глаза ее явно не обманывали. Медленно подняв взгляд от его шеи, она замерла, когда он жестом показал ей молчать.
— Дай мне что-нибудь подороже. И что-нибудь терпкое. Замерз как паскуда.
Девица молча кивнула, отправившись обратно. Присев около барной стойки, она потянулась до бутылочки с пряным вином. Выпрямившись, тут же словила на себе с десяток любопытных взглядов из-за барной стойки. Хозяин же улыбнулся и спросил:
— Что, обычный заморыш-эльф? — Когда девица кивнула, он усмехнулся, и протянул руку к посетителям, которые скинули в нее несколько золотых монет каждый. — Как я и говорил! Явно какой-то бездарь. У них, все кто при чинах и званиях, все бритые. И кстати, я уже принимаю ставки на то, чего она в этом году до весны успеет лишиться. — Амбарис потрепал беднягу по плечу, прекрасно зная, что это приносит ей жуткую боль, — Сам думаю, что ноги.
За стойкой раздался громкий хохот. Пока она стояла задумчиво опустив голову, открывая бутылку с вином, прислушалась. За аркой было очень шумно, но, судя по радостным вскрикам, там выпивки и еды всем хватало. Как только закончит с этим эльфом, можно и за барной стойкой постоять, дав хозяину клуба время на передохнуть от пересчитывания заработанных ей денег.
— Не, это будет сильно серьезная потеря. Да и ногу она уже успела повредить, когда штурмовала «Северную деву». Пират из нее классный получился бы. — Заливался смехом другой данмер, усевшись рядом с работягой, и жестом попросил себе плеснуть, заодно бросив септимы на дерево, что со звоном покатились по стойке. — В прошлый раз Галмар ее пожалел. — Указал мужчина указательным пальцем на правую руку Канет, на которой было всего два пальца, вместо нужных пяти, и она тут же ее спрятала, — Ставлю на то, что если она в очередной раз попадется, то уже точно Ульфрику, а там под его горячей рукой, можно остаться как минимум без уха, а то и без головы…
— Лишь бы вам голову не отрубили. — Подумала Канет, опустив взгляд.
Наконец справившись с бутылкой, она прихватила чистый стакан, и прошла через арку к своему гостю. Вручив ему стакан, быстро наполнила его, опустошив полностью бутылку с приятно пахнущим вином, у которого в аромате чувствовались нотки нескольких пряных трав. Она ему кратко улыбнулась, и показала два пальца левой рукой, тонким пальчиком правой постучав по запястью. Двадцать два септима за бутылку. Эльф ее прекрасно понял, и, протянув золото, искренне удивился ее руке.
— И давно ты такая ходишь?
Она кивнула.
— Ты раньше тоже не могла говорить или так получилось?
Она вытянула целую руку и показала два пальца. Вариант второй. Так получилось.
— А руки, это с тобой сделал тот же, кто голоса лишил, или это были разные люди.
Пока диалог в одни ворота разворачивался в общем зале, находящийся на перерыве от перерыва Амбарис лениво пересчитывал монетки. У завсегдатаев на исход третьего дня метели начали заканчиваться темы для обсуждения. Если так пойдет, то скоро начнут заканчиваться и деньги. Ни работяги с многочисленных ферм в пригороде Виндхельма, ни работники порта не получали даже минимальной оплаты в связи с таким форс-мажором. Кто-то уже полтора дня сидел с завистью смотря на соседей, которым еще хватало денег на еду и выпивку. А кому-то можно было сидеть еще больше недели. Но единственное, что их объединяло, это тот факт, что никто из находившихся тут, не хотел ночевать там, где обычно это делает.
— Тебе не жалко ее, — Спросила одна из новеньких посетителей бара, которая появлялась на пороге только в самом крайнем случае, — Амбарис?
— С чего мне должно быть ее жалко? — Удивился хозяин, — Я же над ней не издеваюсь, камнями в нее не кидаю.
— Она весь день с нами в порту работает, а потом еще работает. — Пояснила женщина, отхлебнув эля, — Ты бы хоть помог ей.
— Я помогаю. Обычно она и тут стоит, и в зале ходит. А сейчас на ней только зал.
— Я сколько тут сижу, — возник еще один посетитель, положив несколько золотых монет, и хозяин откупорил новенькую бутылку, что вытащил из-за стойки, и начал наполнять кружку, — никак не могу понять как она своей половиной руки может удержать четыре бутылки.
— Во-первых у нее не половина руки, — улыбнулся Амабрис, и протянул своей помощнице полотенце, видя, что ее в очередной раз кто-то облил. — а вся рука, просто трех пальцев нет. А во вторых, она же не первый день тут работает. Навыки не пропить. Она пыталась. Всегда алкоголь заканчивается раньше.
Девушка встала рядом с хозяином и с облегчением выдохнула. Склонилась вниз в поисках чистого стакана. Предыдущий успели разбить за двадцать минут. Когда хохот с очередным колким комментарием в адрес непутевой официантки притих, снова кому-то ударило в голову желание поговорить.
— Как звать тебя, девица? — Спросила новенькая.
— Ты все равно не поймешь что она тебе скажет. — Пояснил завсегдатай.
Девица выпрямилась, и, кратко глянув на хозяина, приоткрыла рот, в попытках сказать свое имя. Послышалось лишь невнятный отзвук, из которого ни черта, и правда, было не разобрать. Собравшись с силами, у нее получилось вытащить из себя уже две гласных буквы. За баром раздался громкий хохот.
— Давай еще раз. — Амбарис рассмеялся, увидев, как она застеснялась, и, наклонившись к ней сказал, — Я же тебя учил. Давай еще раз. «Ка-нет. Меня зовут Канет», — Официантка обиженно поджала губы, отвернувшись от него, и налила себе немного прохладной воды. Где-то из зала послышался крик о добавке. Взяв четыре бутылки, девушка пошла работать дальше. Хозяин лишь пожал плечами, и сказал, — Она не может говорить. Но все ее зовут Канет Непутевая.
Пока вечер шел, в баре еще прибавилось гостей. Даже глава каджитов к ним пожаловал на огонек. Шум и гам стояли такие, что аж уши закладывало. Голова начала болеть уже через пол часа нахождения в этом бедламе. Кто-то вечно двигал мебель, в попытках усесться удобнее. Сидящие на полу громко играли в азартные игры, привлекая к себе еще и толпу болельщиков. Громко галдели дети, прыгая по лесенке, и играя в догонялки.
— Эй, Канет, иди бегом. — Позвал Амбарис помощницу, лениво оперевшись о барную стойку, и продолжил диалог с каджитом, пока бедолага пробиралась через зал. Когда она встала рядом, каджит дал ей увесистый наплечный мешок на котором едва успел снег растаять. — Отнесешь его до «Белого флакона» прямо сейчас. И да, я в курсе что там холодно и страшно. Но надо срочно.
Канет с пониманием кивнула, и сходив наверх, за своей теплой накидкой с козлиной шерсткой внутри, застегнула ее на все пуговицы натянула на голову капюшон, набросила мешок на плечо. Открыв дверь с бара, тут же поспешно шагнула наружу на улицу и захлопнула ее, чтобы никого сидящего у входа снегом не занесло. Она не так сильно боялась занесенного снегом города. Прекрасно знала, что главные со своих вышек бдят за рискнувшими выйти в такую пургу. Хоть и до них еще надо было дойти, прежде чем они тебя увидят.
С трудом вытаскивая ноги из снега, она двинулась через арку, задыхаясь от ледяного воздуха, который не давал и вздоха сделать. Три дня бушевала метель, всюду набралось много снега, и даже дойти из района в район уже было большим и опасным приключением. Вдоль улиц высились сугробы, а снег не собирался заканчиваться. Прищурившись, она еле волочилась мимо «Очага и свечи». Выворачивать за любую из арок было опасно — ветер был таким сильным на поворотах, что можно было потерять землю под ногами, и упасть в сугроб, да и так там и остаться до весны, став украшением площади. Резко повернув, она пошла уже вдоль высокой каменной стены, сжавшись в комок. Руки держащие длинные лямки мешка начали отмерзать. Их сводило судорогой.
Приоткрыв глаза от снежной бури, проволочилась по главным ступеням, ведущим к высоченному зданию. Оно было лучшим украшением города, и венчало его словно идеальный бриллиант завершающий царственную корону. Королевский дворец. Но к сожалению, ей надо было пройти дальше. Тут было пройти не быстрее, но надежнее. В узких улочках ведущих от Дворца в разные районы города, было пройти безопаснее — тут не гуляет в таком количестве ветер, и можно было взять паузу, отдышавшись. И тут она всегда под надзором молчаливых силуэтов. Снова нырнув в очередной бой с погодой, она прошлась мимо кладбища, и снова, через узкий проход, где не расступиться двоим, продираясь уже по пояс в снегу, вывернула на торговую площадь, занесенную снегом по самые крыши деревянных лавочек, где обычно лежал товар. Толкнув плечом дверь, данмерша ввалилась в «Белый флакон», и тут же отпрянув от нее, резко вжалась спиной, захлопнув. Помотала головой, словно собака, скинув с себя снег прямо на пороге. К сожалению, едва успев отогреться, она получила свои небольшие деньжата за доставку, и пришлось волочится обратно.
Решив, что она с такой скоростью замерзнет по дороге, Канет приняла тяжелое решение быстрее передвигаться, насколько это возможно. Прижавшись к стенке какого-то богатого дома, чтобы перевести дух, Канет присмотрелась. Стоя на верхнем ярусе, она прекрасно видела кладбище, и разворачивающеюся на нем сцену убийства. Все как на ладони. Прекрасно увидев потекшую по белоснежным барханам кровь, девушка тут же отвернулась, закрыв лицо руками. В легких послышались хрипы. Ветер сносил с ног. Зажмурившись, она вжалась в ледяную стену, пытаясь отдышаться. В глазах потемнело. Проскользнув лицом по каменной стенке, она упала в сугроб. Где-то фоном слышался громкий вой, словно волчий. Какие-то странные крики. Грохотали деревянные ставни. Едва поднявшись с колен, она вытерла потекшую с носа кровь. Ей было страшно, что сил не хватит на обратную дорогу. Успев поймать паузу в сильнейших порывах ветра, и перескочив через снежные завалы, ей удалось даже пробежаться.
В это же самое время в нескольких кварталах отсюда происходила погоня. Громкие крики эхом отразились от каменных стен города. Звон металла, а следом быстрые торопливые шаги. Силуэт, выскочивший из-за угла, помчался по улицам, задыхаясь ледяным воздухом, закрывшись руками от лунного света. Мчался не разбирая дороги, то и дело цепляясь за углы и не вписываясь в повороты. На одном из перекрестков некто столкнулся с таким же беглецом, но который мчался в сторону Квартала Серых, а не из него. Несчастные тут же подскочили, разбежавшись каждый в свою сторону. Уже тот, кто несся прочь из Квартала Серых, укутавшись в длинную оборванную тряпку, что стала плащом, летел через узкие улочки. Но вот второму, кто бежал один, повезло меньше — теперь за этим силуэтом была погоня. Стража была не особо избирательна — пурга мела с такой силой, что там дальше десяти метров было ничего не видно.
— Окружай его! — Послышались крики стражи.
Бегущий в ужасе дернулся, едва успев отскочить от бросившегося на него стражника, и, разбежавшись, перепрыгнул длинный лестничный пролет. Упав на колени, уперся серыми руками в белоснежный снег. По коже потекла кровь, моментально оставляя следы на ровной поверхности. За ним даже не стоит гнаться — его найдут по следу тянущемуся за ним следом из крови. Подскочив с коленей, силуэт вывернул в очень узкий проход, что шел прямо около Королевского Дворца. Есть вариант проскочить. Но вот если там стоит стража — придется сворачивать и бежать через «Очаг и Свечу». В его случае это не вариант.
— По правой обходи! — Послышалось где-то со стен.
Громкий топот десяток железных сапог по свежему снегу бродил эхом по городу, захлебывающемуся убийствами. По стенам, скользили длинные тени. Стража подняла руки, сжимая луки и арбалеты. Послышался резкий звук. Засвистели стрелы в воздухе. Едва увернувшись от них, несчастный едва слышно вскрикнул. Острый наконечник слишком громко ударился об ногу. Звоном металла об металл. Выскочив на небольшой пятачок перед Королевским Дворцом высокий силуэт в оборванном тряпье, истекающий кровью резко остановился. Впереди уже были стражники. Податься в сторону таверны не вариант — там тоже уже кто-то волочился. Со стороны дворца подступали стражники, приведя оружие в боевую готовность.
— Именем ярла остановись! — Приказал заместитель капитана стражи.
Силуэт попятился назад, но в спину уперлось лезвие меча. Зажмурившись беглец быстро и тяжело вдыхал ледяной воздух, выпуская облака пара. На улице стоял сильнейший мороз. Он в ловушке.
— Попался, паскуда! — Задыхаясь сказал довольный мужчина, схватив беднягу за капюшон, и подставил его окровавленное лицо под рассеянный лунный свет. — У тебя будет время подумать и погреться.
Едва его успели толкнуть во дворец, как пойманный снова завалился. Заместитель начальника стражи схватил грубо за плащаницу, пнув в бок, чтобы он быстрее поднимался. Быстро не получилось — не было сил. Буран вытащил из него всю душу. Все что он смог, это сесть на колени и упереть руки в пол. Где-то на крае сознания послышались размеренные шаги. К нему приближались две длинные тени.
— Какого даэдра тут происходит?! — Послышался громкий вскрик, заставивший стражу пошатнутся. — Что за погоня?!
— У нас там Сусанну прирезали. Мы давай окрестности осматривать, а это чудище как дернись, как побеги. — Объяснился торопливо заместитель командующего стражей, и пнул еще раз беглеца. Грубо схватив за капюшон, тут же скинул его, представив главнокомандующим свою находку, даже не опустив голову и не посмотрев кого именно поймал. Канет задрала голову, подняв руки, и стоя на коленях. — Бежит, а за ним кровь остается на снегу.
Канет раскрыла рот, глубоко вдыхая теплый воздух, и едва ресницы успели оттаять, она раскрыла глаза. Взгляд не мог ни на чем толком сфокусироваться. Она видела двоих людей, вставших напротив нее. Многие из стражи удивились, увидев, кого поймали. Вроде бы изначально все бравые молодцы видели силуэт мужчины, да и когда гнались за ним по городу, манера бежать была явно не женская. Но вот прямо сейчас на коленях сидела напуганная данмерша. Некоторые из стражи ее узнали, отрицательно покачав головой. Девица же нахмурилась, присмотревшись, и медленно закрыла рот. Она стояла на коленях, совсем обессиленная как раз перед теми гражданами, перед кем *этого делать не стоило* Они могут этим воспользоваться. В таком положении ей очень удобно отрубить голову. Она знает. *Она видела* Больная спина заныла, и она опустила руки, снова уперев их в каменные полы. Больше на стоящих нет смысла смотреть. И одного и и второго она прекрасно знала. И к сожалению, они знали ее. По-крайней мере один.
— Вернон, тебе мочу вместо коловианского бренди налили? — Удивился Галмар, указав заместителю на девицу, — Это же девка из «Нового Гнисиса». Она там выпивку разносит. Чем она-то тебе не угодила.
Стоящий не подал вида, хотя по его лицу моментально прошлось удивление. Мужчина медленно опустил голову и посмотрел на того, кто валялся по правую сторону от него. И правда. Данмерша. Кто-то из дворцовой обслуги начал где-то громко на фоне смеяться. На лице Галмара появилась легкая улыбка.
— А че она бежит тогда? И вся в крови еще. — Тут же парировал заместитель командующего стражи, недовольно уперев руки в бока.
Он ожидал сегодня минимум премию за пойманного, а как максимум повышения чтобы показать этому полудурку Йохану, что его еще рано было скидывать со счетов. А сейчас стоило бы начать думать о том, как бы его не уволили. Стража окружила ее, встав в полукруг. Галмар медленно присел перед беглянкой, и мягко поднял ее голову.
— Ну привет, мистическая молчунья. А я же тебя предупреждал, чтобы ты не шлялась где попало, и не попадалась страже. — Когда она кивнула, Галмар аккуратно убрал заледеневшие седые пряди волос за ухо, — А я же тебе говорил, что в следующий раз будет хуже.
— Откуда ты ее знаешь? — Вдруг подал второй стоящий голос. Канет тут же перевела взгляд. Она узнала моментально этот голос. С таким спокойствием и благородством может звучать только королевская кровь.
— Да встречались уже. — Он отпустил ее голову и схватив за тонкое запястье отрубленной руки, расхохотался, показав ее другу, — Мы с ней очень хорошо знакомы.
Это были главные люди в городе. Настолько она сегодня не везучая, что валяется на коленях перед мразями. Галмар Каменный Кулак и глава города Ульфрик Буревестник смотрели на нее в ответ. Она с грустью выдохнула. Опять Амбарис выставит ей штраф, что она слишком долго моталась по городу.
— Да и на все приказы остановится она не реагирует. — Тут же начал оправдываться стражник званием ниже, чем Вернон. — На приказы назвать себя — не реагирует. Что мы должны были сделать?
Буревестник сделал несколько шагов вперед, и встал около ее головы, задумчиво хмыкнув. Он прекрасно видел ее напуганный взгляд. Он казался ей таким знакомым, но он не мог припомнить данмеров у себя в окружении. Да и даже просто знакомых. Для начала хотя бы живых. Хотя может просто показалось.
— Ага, раз бежит, то сразу виновна. Ты такой логичный, что прямо не подобраться. Тебе с такой логикой только в остроухом посольстве работать. — он повернулся до заместителя, — Вернон, не знаю, чего ты вообще от нее ждал. Надо было у Йохана хотя бы поинтересоваться о тех, кто населяет Квартал Серых, он у нас всех в городе выучил уже, пока тут год работает, в отличии от тебя. Для справки: она и не отзовется. Она говорить не умеет. — Галмар пнул девочку в ногу, — Эй, как зовут?!
Сидящая попыталась сказать хоть что-то. Едва получилось выудить изнутри один гласный звук. Хотя должно их было быть как минимум два, но вместо «а» и «е» послышалось только «а».
— Ка-нет. — Сказал Галмар, смотря на девочку, которая даже ненадолго растерялась от того, что он знает ее имя. Они, конечно, уже были знакомы после самой приятной в мире встречи в темнице Королевского Дворца, куда она попала по не самым лучшим обстоятельствам, но вот то, что он знал как ее зовут, было минимум удивительно, — Нашли за кем гнаться. Вы бы еще до мертвых бы доебались почему они молчат на ваши дебильные вопросы. За нее Амбарис Рендар в ответе. Потом поинтересуюсь почему это его девка во время рабочей смены бегает где попало. — Он вдруг поднял голову, — Кого прирезали? И чего я не в курсе?
Пока Галмар отчитывал безруких придурков, Канет почти лежала на полу перед Буревестником, и смотрела с завистью на его теплые меховые сапоги. Хотела бы она себе такие. Ульфрик задумчиво обошел ее, не переставая рассматривать. Слишком знакомая девица для него. Но почему — неизвестно. Он упер кончик сапога в ее мягкий бок, и, схватив за капюшон, резко поднял с пола. Она была легче, чем ему показалось. Девчушка повисла на плаще, завозившись, пытаясь ногами достать до пола. Галмар со стражей начали над ней смеяться.
— Как, говоришь, ее зовут?
— Канет. Я ж говорю, выпивку разносит.
— Слышала что-нибудь про убийства? — Спросил ее Буревестник, и она, вцепившись руками в воротник плаща, который начал ее душить, быстро покачала отрицательно головой. Повернув голову, ярл спросил у своего друга, — Она совсем разговаривать не умеет?
— Насколько я знаю — нет. Мне не удалось ее разговорить, рука у нее поэтому пострадала. Думал притворяется. Но нет. Амбарис сказал о том, что она когда маленькой была еще умела разговаривать, а потом что-то случилось, и она вечно молчит. — Галмар пожал плечами, жестом показав страже что они свободны, — Допрашивать ее нет смысла, хотя я примерно понимаю ее странную манеру разговора. Она жестами общается. — Увидев как Буревестник удивился, Галмар задумался и спросил у нее, — Что на улице делала в такую прекрасную погоду? — Девушка жестом показала на руку и куда-то за спину, а затем наверх. Галмар перевел, — по поручению старшего ходила.
Буревестник резко разжал руку и девушка рухнула на пол словно пыльный мешок. Послышался звон, как будто металлический кинжал ударился об каменный пол. Они вдвоем осмотрелись, но ничего такого не было. Насильно подобрав больные ноги, Канет обняла их, смотря своим тяжелым взглядом на власть имущих.
— Я не могу когда она так смотрит. — Устало вздохнул Галмар, и отвернулся, — Словно я виноват во всех ее бедах.
— Как минимум в одной. Говоришь, путная? Такие среди *этих* редкость, — Буревестник обернулся и сказал, указав позади себя, — Если голодна, возьми что-нибудь с собой и иди. Еще раз попадешься, я тебе голову отрублю.
Канет приподнялась и посмотрев на заваленный обеденный стол горячей и сытной едой, обняла больной желудок. Отвернувшись, с огромным трудом медленно поднялась, и, накинув капюшон, быстро пошла вон со дворца. Ульфрик лишь кратко посмотрел на Галмара, и сказал:
— Какая-то она странная. Больно подозрительная. У меня ощущение, что я с ней уже давно знаком.
— Не удивительно. — Галмар прихватил кружку со стола, и отправился в командный центр, — Она тут всю жизнь живет. Я все понять не могу, как могли девицу убить. Еще и сегодня, в такую прекрасную погодку. Надо будет лично за это взяться пока мы без горожан не остались. Хотя, если честно, Вайтраном было бы приятнее заняться.
— Я еще думаю, что Балгруф может быть на нашей стороне…
Ярл медленно шел за Галмаром, задумавшись о своем. Была у него уже одна девица, с которой у него не очень хорошо получилось. Когда он был сильно младше, мозгов у него было не сильно много. Попалась в его капкан. Задумчиво опустив взгляд, Буревестник встал около карты, держа в руке небольшую фигурку. Ему прекрасно вспомнилась сцена, от которой его, повидавшего очень много за свои года, до сих пор передергивало. Как он решил не проявлять доброты к девочке, и вместо того, чтобы открыть капкан, он отрубил ей ногу. Тяжело выдохнув, он спрятал фигурку в карман и оперся обеими руками над картой. Он был чудовищем, и внутри очень гордился этим. Было плохо то, что ему не хватило тогда силы воли добить ее. Он был слаб с ней. Но его Вивьен хранит тайну слабости великого ярла, прячась от всех в темноте лесов, погребенная заживо.
— Ульфрик, о чем задумался?
— Да так. — Отвлекся от мыслей блондин, и кивнул, — Говоришь, что Балгруф отказался принять мой топор? Хорошо…