The Light

      Канет побрела до работы. Ее импровизированный допрос дал ей времени согреться. Правда отплатила она за это слишком дорого. Опять будут ноги болеть. Да и то, что она видела, словно вскрыло старую рану. Первый раз своими глазами увидела одно из тех самых убийств которые сотрясали ее родной Виндхельм, уже несколько недель.       Но вот вид растекающейся по снегу крови разбудил в ней давно забытое чувство. Убили нордку. Красивую миленькую девицу, с которой она несколько раз пересекалась по долгу своей службы. Сусанна Порочная, кажется, было ее имя. Опустив голову, девица быстро прошла по узким каменным улочкам, мимо главной площади, и лишь с опаской глянула на стоящее здание «Очага и свечи». Еще одно воспоминание, которое как ледяной порывистый ветер сдирает с деревьев листву вместе с тонкими ветками. Вытащив руки из карманов, она внимательно посмотрела на них, резко остановившись на ступеньках. Ее руки были чисты.       Да еще и эти двое. Она знала их. Обоих. Как минимум одного — слишком давно. Перестав подпирать несущую стенку одного из деревянных бараков, она отдышалась. Повернув голову, тут же увидела плакат, который держался на стене из последних сил. Над горой тел в овраге возвышался силуэт человека, который гордо поднимал между нарисованными солнцем и луной флаг с эмблемой Братьев Бури. «Талмор предупреждать не станет. Дадим отпор!» Девушка пришла обратно, хоть и с опозданием. Заметив недовольный взгляд хозяина, тут же пожала плечами. Теперь хотя бы было оправдание, почему она задержалась. Но набрехать пока было лучшим выходом в ее жизни, чем сказать правду. Сняв капюшон, что осыпал вход в бар горсткой снега, она принялась пояснять свое опоздание жестами. Они были максимально доходчивыми, словно ребенок изъяснялся. Да и когда в распоряжении имеется только полторы руки ничего изящного и не может получится. — Делегация с ярлом мимо ехала. Их колонна слишком длинная шла. Но до «Белого Флакона» я все же добралась и все передала, как ты и просил. — Неужели, Канет, ты с ярлом встретилась, и он тебе еще что-нибудь не отрубил. — Вдруг удивленно спросила одна из посетительниц клуба.       Все захохотали. Оставив свои вещи обсыхать, девица прошлась по залу, забирая пустые бутылки, и была еще раз облита выпивкой. На третьем круге решила подойти к своему таинственному посетителю, который что-то увлеченно писал кусочком уголька на бумаге. Заметив, что его лишили последнего источника света, высокий эльф поднял голову, и тихо сказал: — От тебя пахнет нордами. Мерзость какая. Вымойся от этой погани.       Она хмыкнула, и жестами кратко объяснилась. — Они меня поймали. Думали я убийца.       Эльф склонил голову и скептично сказал: — Так и будет. Просто еще рано. Принеси мне еще две бутылочки, и не отсвечивай больше.       Она подчинилась. Принесла все заказанное, и, получив приличную горстку золота, показала, что этого слишком много, на что эльф лишь отмахнулся от нее, продолжая писать. Канет улыбнулась, и продолжила свою работу в раздумьях над его словами. «Так и будет». Было бы здорово однажды решится на то, о чем она грезила очень давно. Разнося выпивку, девица погрузилась в мысли о том, как будет убивать своих обидчиков.       Как минимум одного, самого важного, она бы прирезала прямо в койке. Провела бы лезвием по его шее, и смотрела бы, как вытекает кровь, вымывая всю гниль из этой мерзости. Ничего в нем нет королевского. И то что его род правит этим городом больше девяти сотен лет, еще ничего не значит. Стоило бы сказать, что клан Буревестников благодаря бракам и определенным привязанностям, всеми своими корнями и ветвями врос в правление Виндхельмом, подобно тому, как в городе целые семьи были связаны, скажем, с мореходством или торговлей. Ульфрика очень многие недолюбливали, за самодовольство и высокомерие. Столько, кажется, не в каждом Талморском эмиссаре найдется. Что самое радостное было для Канет, если эту свинью кто-то прирежет, то род будет просто некому продолжать. Он правит городом уже несколько десятков лет, и все никак женой не обзаведется. Если его убить, то придется искать кого-то другого на замену всем надоевшему Буревестнику, которому все никак не сиделось на месте. То он на Великой войне, то он в тюрьмах и ссылках, то теперь мятеж, раскалывающий Скайрим напополам. Конечно, больше ведь проблем нет, кроме как устраивать мятеж, развязывать войну, потому что его лишили любимой игрушки.       Как бы ей хотелось, чтобы кто-то столкнул этого петуха с постамента. Столь великому городу нужен более вразумительный ярл. — Канет, о чем задумалась? — Спросил Амбарис, заметив, что девица уже минут пять стоит уткнувшись взглядом в барную стойку, — Тебя эти придурки как-то задели?       Девица отрицательно покачала головой, и вынырнула из приятных мыслей. Подняв взгляд прихватила тряпку, и снова пошла в зал. Осторожно присев рядом с эльфом, она жестом показала ему на свой воротник. — Я уже понял, что ты догадалась о том кто я. — Эльф аккуратно сложил бумагу текстом внутрь, — Хорошо, что ты не из болтливых. Что хочешь от меня? — Она поджала губы, и спросила его о том, зачем он здесь. Эльф лишь улыбнулся, — Так я взял и сказал тебе. — Расшифровав несколько ее жестов, пояснил за свои слова, — Я же талморский эмиссар, я прекрасно чую как в данмерских жилах кипит ненависть. В тебе ее слишком много. Однажды она выльется. Ваш народ слишком мстительный. Вы просто так без вознаграждения никого не оставите. Уж не знаю кто тебе перешел дорогу, но долго ему явно не жить.       Эмиссар воровато огляделся в баре. Эта суматоха его раздражала, но другого места он себе найти не мог. Канет наклонилась к нему, и жестом спросила: — У тебя есть знакомый убийца?       Лицо эльфа изобразило искреннее удивление. Он даже на несколько мгновений растерялся, не поверив заданному вопросу и попросил повторить его. На ответ, что ему не показалось, и ей нужен убийца, эльф вручил ей уголек, и сказал: — Данмеры великолепные убийцы. Вы такие тихие. В вас кипит ненависть предков. Ты можешь сама убить кого захочешь. У тебя есть на это полное право. — Когда она отрицательно покачала головой, эмиссар усмехнулся и сказал, — Ну хорошо. Подскажу тебе один способ. А то и два. Только потом. Работай и не отвлекайся. Хотя сначала ответь мне, насколько важного человека ты хочешь убить? — Увидев, что она показала птицу, широко улыбнулся. — Тогда у нас с тобой одна цель. В посольство не позову, самого туда не берут. Но вдруг, если захочешь сама его убить, найди меня. Я с великой радостью тебе помогу.       У нее не осталось сомнений, что именно этот эмиссар и изуродовал ее друга — Кейза, по дороге в Виндхельм. Хотя не было особо понятно, почему он так торопился. Но она его никому не выдаст. Она очень много тайн знает, но никому ничего не говорит. Особенно, когда этот треклятый эльф, кем бы он не был, мог помочь ей в ее давней мечте.       Ранним утром Йохан пришел на привычное собрание в Королевском Дворце. Ему не надо было особого приглашения — каждый фредас он приходил к Галмару, иногда, если этот день начинался совсем плохо, мог напороться и на Ульфрика, и получал краткую сводку новостей.       Отстояв свое положение время на посту, он сдал свою смену и поспешил во Дворец, где его уже давно ждали. Едва мужчина успел переступить порог, и широким взмахом рук стряхнуть со своей плащаницы снег, рухнувший небольшим сугробом на каменный пол, он снял капюшон, и увидел, что сборище уже во всю идет. Развязав повязки на плаще, быстрым шагом преодолел большой зал, и встал на свое привычное место — по правую сторону от каменного трона, на котором сидел ярл. Сегодня ему не очень везло. Собрания с Буревестником всегда длились дольше положенного, и очень часто толку было мало. Чем больше он говорил, тем меньше потом делалось.       Йохан кратко осмотрелся, пока Йорлейф рутинно зачитывал произошедшее за неделю. По правую сторону, являясь небольшой преградой между ним и ярлом, стоял Вернон с не очень довольным лицом, скрестив руки на груди. Судя по его мокрой накидке, он сам не сильно давно пришел. Напротив них стоял Йорлейф, уткнувшийся носом в пергамент, а ближе всего к трону по левую сторону стоял Галмар, рутинно оперевшись руками о секиру. За столом позади них сидел его брат Ролаф, переговаривающийся максимально тихо с обсуживающим персоналом.       Когда Йорлейф закончил свой отчет, он опустил руку с пергаментом и посмотрел на ярла. Тот сидел сгорбившись, оперевшись руками о свои ноги, сложив их вместе ладонями. Вид у Буревестника был очень задумчивый. Это могло обернутся ворохом проблем для Йохана. Он ненавидел, когда Буревестник был в таком состоянии. Он тогда становился не начальником стражи города, а мальчиком на побегушках. — Йохан, вчера в городе произошло еще одно убийство. — Спокойным тоном сказал Галмар, — У нас не стало Сусанны Порочной, которая… — Да, она была официанткой в Очаге и Свече, я в курсе. — Кратко отозвался Йохан, игнорируя существование Буревестника и стараясь лишний раз на него не смотреть, — Что-то известно? — Вернон приволок нам того, кого поймали по горячим следам. — Галмар начал смеяться, — Он притащил нам с таким гордым лицом вчера убийцу. Просто грозу Виндхельма.       Йохан искренне удивился, и посмотрел на стоящего рядом. Вернон опустил голову, выглядя словно провинившийся школьник, и отрицательно покачал головой. Это был высокий статный мужчина, с густыми черными волосами. Широкоплечий, всегда идеально выбритый, со слегка отросшими волосами, которые небрежно падали иногда на лицо. Его форма всегда была идеально ровной и чистой. По нему не было видно, что он служил заместителем начальника стражи. Сам начальник стражи всегда выглядел так, словно вылез из болота, в которое упал с небес. Йохану было некогда приводить себя в порядок: его больше беспокоит город, чем то, в какую сторону уложены волосы и в каком виде он будет стоять перед ярлом или его помощником. — Он поймал нам Канет, девку из бара.       Даже Ульфрику стало смешно вместе со всеми, когда Йохан раскрыл глаза и рот от удивления. — Немую хромую девчонку из «Нового Гнисиса»? — Он взял паузу, все обдумывая, и тихо переспросил, склонив голову к Вернону — Серьезно? — Она была вся в крови, — почти рыча ответил ему Вернон, не поднимая головы, — На приказы остановится не отвечала. Еще и бежала. Ты часто бегаешь в такую погоду, Йохан? — Мужчина поднял голову и нахмурившись посмотрел на старшего по званию, — Мы следили за ней с самого места убийства. Ошибки быть не может.       Йохан хмыкнул, и перевел взгляд на Галмара. На его лице была заметна ехидная улыбка. — Было бы это так, если бы ты прислушался к ребятам на стенах. — Спокойным тоном на рычание ответил Йохан, сложив руки за спиной и выпрямив спину, вел доклад Галмару, — Один из них со мной поделился осколками от вчерашней ночи. Они и правда преследовали убийцу. Но вот в пурге этот самый товарищ столкнулся с Канет, которая бежала из «Белого Флакона». Старшие со стен предлагали ему развернутся, но нет, стая, бежавшая по нижнему ярусу города продолжила погоню. Да, Канет тяжело поймать. — Он кратко улыбнулся и перевел взгляд на Ульфрика, который внимательно слушал его, явно впечатлившись докладом, — Но они очень старались, чтобы все прошляпить. — Ему слишком сильно захотелось сматериться, но пришлось сделать волевое решение и не допустить этого — Почему вы не сделали этого, господин Димирест? — Спросил тут же Йорлейф, записав вновь открывшиеся факты. — Пурга которая стояла ночью была такая, что там на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. — Стоявший не собирался принимать поражение, — Я не знаю кого они там разглядели с расстояния в пять метров в полной темноте со стены города, поэтому да, я их не послушался. Это было мое решение. Тогда оно было верным. — Ты упустил убийцу, притащив сюда немощную данмершу, которая даже имени своего сказать не сможет, не то чтобы убить кого-то. — Галмар отрицательно покачал головой, — И сейчас убийца бродит среди горожан. И мы, вместо того чтобы обсуждать нападение на Вайтран должны тратить время на эту чушь! — Господин Бейкерсфелд, я хочу чтобы вы проконтролировали господина Димиреста, чтобы тот больше не таскал сюда кого попало. — Довольно громко сказал ярл, развалившись на своем троне.       Вернон моментально изменился в лице, медленно покрываясь красными пятнами от злости. Йохан же, прекрасно прикинув возможные проблемы, и не желая влезать на поле брани со своим любимым родственником, потратил несколько секунд на обдумывание того, как бы можно было уйти от этой ситуации. Подняв голову, он мягким жестом поправил свои седые волосы, которые мокрыми тяжелыми прядями свалились на лицо, и сказал, смотря на ярла: — Уважаемый ярл Буревестник, я бы хотел заняться убийствами. Это будет более полезно для города. Каждый занимается, чем ему положено. — Димирест своими делами, а я своими. К тому же мы и без того достаточно пересекаемся по службе. — И вне ее тоже. — Усмехнулся Галмар, и кивнул, — Нам с тобой очень с родственничками повезло.       Йохан кратко улыбнулся ему в ответ, и повернул голову, посмотрев на брата Галмара, который вступил в перепалку с одним из поваров. Повернувшись обратно, он приподнял одну бровь, ожидая решения от Галмара. По-факту, именно от него приходили все приказы. Когда он служил при ярле Лайле Руке Закона все было гораздо проще — приказы поступали либо от нее, либо от ее управителя. Еще реже на него сваливались обязанности, которые уходили из этого дворца. Если Ульфрик о чем-то просил помощи у ярла Рифтена, то эта просьба моментально летела снежком точно по лицу Йохана, и увернутся было просто нельзя. А тут же даже сами ступени власти работают как попало. То приказы ему отдает лично Ульфрик, как ярл города, то иногда перепадает работенка от Йорлейфа, управителя. Но по большей части все отчеты и почти все приказы исходили от Галмара. Когда он был в городе. Иногда, когда его не было, это привносило в жизнь начальника стражи изюминку, в виде накиданных по городу капканов. Было просто неизвестно, во что он влезет сейчас, и как сильно обязанности и бесполезная работа выбьют его из рабочего графика. Иногда ему казалось, что он с городом, как ярл, справился бы лучше, чем этот Ульфрик, который сидит на своем троне просто из-за того, что он Буревестник. Он не достойный, не достаточно умный - он просто сидит, потому что кто еще может править Виндхельмом, если не кто-то из клана Буревестников. А то, что это порождало такие вот двухметровые агрессивные проблемы, это было уже волей случая. История знает как хороших ярлов из этого клана, так и не очень. Он был из разряда последних. По-крайней мере так казалось Бейкерсфелду. — У тебя есть какие-то наработки по этому убийце? — Задумчиво спросил Галмар у начальника стражи. — Есть пара идей, да. Я с радостью займусь этим делом. — Отлично. Просто дай нам в итоге убийцу. — Галмар довольно выпрямился, — Даже заморачиваться над этим не хочу. Вообще не до этого сейчас. Вернон, ты меня расстраиваешь. Что с тобой случилось за это время, пока Йохан начальник стражи? Ты что, резко отупел? Все, уходите, оба. В сандас отчитаетесь.       Вместе с ними Дворец покинул и Рольф, который с радостью погрел уши на этом заседании. Остановив обоих, как они вышли из дворца, норд быстро вытер руки об свою одежду и спросил: — Может эта красноглазая че-то знает про убийство? Она же не просто так бежала. Давай я с парнями ее допрошу, мистер Би! — О, Талос, не надо приставать к этой несчастной! — Йохан раздраженно отмахнулся от него, — Просто не мешай, этого достаточно.       Начальник стражи, придерживая капюшон, быстро пошел по протоптанным трокам до дома. Кажется, буря поубавила свои силы и желание убить всех горожан. Оставшиеся стоять Димирест и Рольф лишь переглянулись. Заместитель немного подумал и сказал: — А я думаю это будет хорошая идея. Эта ебучая данмерша точно что-то знает. — Мой брат уже допросил ее разочек. — Норд довольно потер руки, — Я с ребятами выбью из нее правду. Она у меня не только говорить, и петь будет, если захочешь. Я с великой радостью отхуярю ей еще че-нить.       Заместитель загадочно улыбнулся. Если у них получится выбить показания из этой девки, это моментально задвинет Йохана куда подальше с его предложениями. И он прекрасно знал, что Буревестнику будет плевать, даже если они ее убьют. Он широко улыбнулся, и кивнул, дав ему добро, и докинув деньжат.       Бейкерсфелд остановился около одной из стен, и задумчиво содрал бумагу, заинтересованно прочитав ее послание: «Буревестник позорит нас самим своим существованием. Истерзанный войной Скарим захлебывается кровью. И в этой войне никто не поможет нам». И откуда это взялось? Он задумчиво осмотрелся. Он уже не первый раз замечает такие объявления. Они тут уже какое-то время. Его счастье, что Буревестник редко ездит по городу, а то это бы обернулось еще одним заданием, которое не терпит откладывания. Зайдя в дом, он скормил объявление огню. Можно пока отдохнуть, хоть и не сильно долго.       Буря и правда медленно начала отходить от города. Хотя весь народец из бара расползся еще пару часов назад, когда кто-то случайно открыл дверь, и все увидели, что буря начала утихать, в баре все равно было еще полно работы. Кратко показав Амбарису, что еще придет, Канет отправилась к большой воде. Солнце начало вылезать из-за горизонта где-то часов в пять ночи. Пока весь город спал, всегда есть те, которым не спиться. Одним еще очень рано. А вторым уже поздно. Сев на изгибе Белой реки, где она впадала в море Призраков, на своем плаще, поджав под себя ноги, Канет зачарованно смотрела вперед. Над водой, которая никогда не замерзала, поднимались медленно клубы пара. Густой непроглядный туман сгладил границу между белеющим небом и водой.       Опустив голову на ноги, девушка тяжело вздохнула, наблюдая за тем, как пар изгибается, иногда поднимаясь высоким столбом, а иногда медленно опускаясь и почти полностью оголяя черные воды реки. Было слишком тихо. Никого не было в округе. Даже когда она покидала город, стояла оглушающая тишина. Только сейчас, уже ближе к рассвету, когда солнце все выше поднималось из-за горизонта, начали петь птицы. Захлебываясь песнями, начали свои первые полеты. Беззвучно скользили крыльями по ледяному воздуху. У воды всегда холоднее чем обычно.       Поднявшись, девушка подошла к самой кромке воды, и, присев перед ней, опустила руку в ледяную воду. И минуты руки не продержать, как ее начнет сводить жуткой болью. Но та рука, которая вечно ныла, успокаивалась только во льдах. Во второй же она крепко сжимала небольшую деревянную подвеску. Последнее, что у нее осталось от нормальной жизни. Снова эти мысли. Снова желание вскрыть всем своим обидчикам глотки. Вспороть как рыбаки рыбу.       Из мыслей ее выдернул цокот копыт. Девчушка тут же обернулась, и присмотрелась. Кремовой масти лошадь со своим гордым всадником, вожаком города, и правда пронеслась мимо. Значит время приближалось к десяти. Ей пора возвращаться и как можно быстрее.       Накинув на голову капюшон, спрятавшись от поднявшегося промерзлого ветра, она шагала по тонкой тропке, оставленной лошадью, обратно в город. Едва успев проскочить через ворота, она с ужасом во взгляде проводила свору Братьев Бури на лошадях, едва успев увернутся от летящего первым вороного коня, на котором восседал Галмар.       Охотники помчались на охоту. Бросили дом в одиночестве. Зайдя в Гнисис, девица прошлась по пустому зданию, и поднялась наверх. Откинув одеяло, уселась на кровать, медленно развязывая промокшие ножные обмотки. Уже потянувшись за новой парой, она заметила под подушкой книжку. Молча оглядевшись, и удостоверившись, что никого не было в округе, она вытащила фолиант. «Поцелуй, милосердная матушка» — гордо значилось на первой странице книги. Видимо это эмиссар оставил ей такое предложение. Нет, этот вариант ее не устраивал. Задумавшись, подняла подушку полностью, больше из любопытства, не оставил ли еще что-то. И правда, был и второй подарок. Великолепный золотой эльфийский кинжал. Осторожно взяв его за рукоятку, девица приоткрыла рот, резко задышав. Руки побледнели. Закинув ноги на кровать, девица вжалась в свой маленький угол, глубже в тени. Какое невероятно острое лезвие. Аккуратно сжав рукоятку, она широко улыбнулась, выставив кинжал перед собой. От этого оружия чувствовалась сила. Услышав шаги она тут же спрятала его обратно под подушку, а сама опустила здоровую ногу. Накрыла плечи одеялом, скрыв под ним и книжку. Это Амбарис шатался по этажу, в поисках очередной вещи, которая лежала не на своем месте.       Дождавшись, пока он уйдет, она раскрыла книгу. Хотя, может это и вариант. Правда она видела мальчишку Аретино, который уже третью неделю молит Ситиса послать ему убийцу. Зачем маленькому мальчику был нужен убийца ее не особо интересовало. Интересно, что в ритуале, нужно было именно сказать проклятие. Либо этот талморец слишком глупый либо… слишком умный. Кратко улыбнувшись, она задумчиво прочитала небольшую инструкцию в книге. Ничего сложного. К тому же и кинжал имелся. Перелистнув последнюю страницу, она увидела изящную надпись угольком на эльфийском: «Никогда не поздно рано превратить вовремя. Решишься, и Талмор будет тобой годится»       Выдохнув, она закрыла книжку, и спрятала ее туда же, под подушку. Приведя в порядок свое спальное место, она отправилась на работу в порт Виндхельма. Предстояла долгая и тяжелая работа. Те, у кого смена начиналась раньше, уже успели расчистить от снега их небольшое пространство для работы и несколько кораблей. Ей же досталась одна из самых тяжелых и опасных работ — нужно было до трех часов дня расколоть лед, который сковал «Северную Деву» — кто-то срочно хотел отправится в Воронью скалу. Как обычно, всем надо срочно и прямо сейчас, не смотря на то, что ледяную бурю, бушевавшую несколько дней, уже успели обозвать «черной пургой». Тяжелая и изнурительная работа, в виде махания киркой, вознаграждалась не сильно хорошо. Ей пришлось бы больше месяца работать, чтобы купить у местного кузнеца тот самый клинок, который ей в дар оставил эмиссар.       Она много и хорошего и плохого слышала про Талмор, но встречала их лишь несколько раз в жизни. В Виндхельме эти несчастные могут только закончить течение своей жизни. Со всеми, кроме встреченного вчера, она встречалась именно в темницах королевской тюрьмы. А тут живой и свободный эмиссар. Какая-то не очень важная фигура, раз, видимо, в посольстве не бывал. Оперевшись киркой о каменное ограждение, Канет взяла паузу отдышаться. Вся взмокшая, она стояла на пронизывающем ветру, задыхаясь от нагрузки. Решишь не спать лишний раз, а потом не будет сил сделать даже простейшую работу.       Стража вдруг переглянулась, услышав крики где-то в проходе, ведущем в порт. Распахнув двери, в царство данмеров и аргониан ввалилась кучка пьяных нордов, главарем которой явно был тот самый крикун, что драл глотку под Гнисисом каждый вечер. Насколько она слышала из пьяных разговоров по пятничным вечерам в клубе, этот утырок был братом Галмара. Не удивительно, что ему многое сходит с рук. — Давно надо было допросить парочку этих ушастых. — Рыгнул уродец, и вытер руки об свою одежду, оглядываясь, — Где эта сука?! — Кто вам нужен? — Устало спросил один из аргониан, держа в руках тяжелый ящик с грузом. — Та мразь, которая видела убийство нашей красавицы Сусанны. Не прячься, данмерская погань, я знаю, что ты тут работаешь! Вылезай, а то я начну всех данмерш потрошить.       Все работники молча переглянулись. Бродили стражи и по высоким стенам, охранявшим город от промозглого ветра, что порывами доносился с Моря Призраков. За ними, слегка сгорбившись, наблюдал и Вернон, пригревшись на теплом солнышке. Пока Йохан занят Кейзом, до вечера город в его власти. Только Канет медленно выпрямила спину, отправившись заниматься своим делом. — Это же явно ты, сука драная! — Норд пихнул аргонианина в сторону, из-за чего тот едва не упал, и пошел до ограждения. — Это же ты, та сука, которая говорить не может. Ну же, дай в твои глазенки мерзкие посмотреть.       Канет отставила кирку на край судна, лед вокруг которого уже наполовину растрескался. А так все хорошо шло, да и работы оставалось всего на часик. Но нет, она сейчас потеряет кучу времени с этим уродцем. Оперевшись здоровой ногой о борт корабля, она привычно уже сгорбилась, и молча одарила говоруна своим тяжелым взглядом, ожидая чего-нибудь в свой адрес. Он опешил, на несколько секунд растерявшись от такого взгляда, но вот алкоголь снова встал во главе инстинктов. У этого отребья мозгов явно не было. Чудовище. Звереныш. — Ты же видела кто убил ее! Чего ты бежала вчера через бурю? Или это твоих блядских ручонок дело?! — Норд схватил ее за одежду, грубо притянув к себе. — Какая бескультрущина. — Устало сказал капитан «Северной Девы» — Рольф, не отвлекай их от работы, им надо успеть все как можно скорее сделать, чтобы я до темноты мог уйти на Воронью Скалу. — Отъебись! — Вскрикнул стоящий, и схватил Канет уже за шею, — Ну что, сука, на допрос пойдешь! — С-с-сколько борзости сразу в нем, когда ни Галмара, ни Ульфрика в городе нет. С-с-сразу самосуд начинается. — Недовольно сказала аргонианка, — Мы к вам не прис-с-стаем, вот и вы нас не трогайте. — Вы отбираете у нас работу! Живете в наших домах! Воруете в городе и разносите по нему свою чуму! — Не унимался стоящий, тряся несчастную Канет за горло, — А теперь еще и на нордов решили охоту устроить?! Все вашей серостью провоняло!       Он резко толкнул Канет в сторону, и, когда она упала, вытащил из-за пояса топор, уже готовясь отрубить ей руку, только уже полностью. Один из аргониан не удержался, и тут же ударил рядом стоящего с собой такого же поддатого норда по морде. Это должно было сработать как отвлечение. Пауза, чтобы бедняга успела сбежать. Завязалась драка. Пока четверо нордов дрались с несколькими особо отважными данмерами и аргонианами, Рольф широко махнул топором. Канет едва успела убрать руку из-под удара, перекатившись в сторону. Двое аргонианок в ужасе вжались в стенки города, облепленные агитационными плакатами против империи, не собираясь рисковать своей жизнью.       Данмерша же воспользовалась неповоротливостью норда, и выскочила со скользкого камня на корабль. От того, что яркое солнце начало ощутимо прогревать воздух, корабль уже стоял на воде не скованный льдом, грозно покачиваясь. Да, дальше ему будет не сдвинуться, но он уже качается, если кто-то побежит по краю. Рольф шатаясь прошелся по палубе, и несколько раз махнул кулаками. Канет осторожно отошла от него, и пошла по другому краю корабля, раскинув руки, чтобы не упасть. Норд схватил ее за рукав, свалив бедняжку на деревянный пол, и с большим удовольствием начал пинать. Через несколько секунд к нему присоединились его дорогие друзья. Канет едва успела закрыться руками.       Тяжелые ботинки оставят несколько переломов. Молчаливые наблюдатели стражи лишь опустили головы, не желая вмешиваться. Избитые защитники переводили дыхание, сами будучи не в лучшем состоянии. Вдруг Рольф гордо вскинул руку, и все его товарищи медленно отошли от девчонки. — Сознаешься что ты ее убила? — Спросил он. Канет едва заметно отрицательно покачала головой. Мужчина поднял ее словно половую тряпку с пола, и пригрозил скинуть в воду. С оторванного воротника ее рубашки упала подвеска. Он не упустил возможности сдернуть ее с шеи, хоть это и не всем было заметно. — Последний раз спрашиваю, красноглазая! Ты, сука, убила ее! Ты ведь бежала, да еще и вся в крови! Ты тварь! Сидела бы в своем Морровинде! Крыса! Уебище!       Он без раздумий раскрыл руку, толкнув ее с борта корабля. Тело раскололо лед, шумно свалившись в ледяную воду. Воздух от резкого шока моментально ушел из легких. Инстинктивно организм сделал вздох. Дышать водой не получилось. Тело моментально задрожало. Тут слишком глубоко до дна. Ей бы дотянуться, чтобы оттолкнуться и вынырнуть. Раскрыв глаза, она бегающим взглядом осмотрелась. Между трещин во льду проходил тонкими золотыми нитями свет. Тянулись водоросли вверх. Она задрала голову, и вытянула руку, чувствуя, что река понесла ее дальше. Вдруг рука зацепилась за льдину. Она выдернула из-под воды вторую, и подтянувшись, вынырнула сама. Резко выплюнув воду, тяжело закашлялась. Волосы моментально начали покрываться толстой ледяной коркой. Промозглый ветер сделал только хуже. Ей показалось, что под водой было теплее. Не в силах удержаться на больных руках, она снова свалилась в воду. В глазах потемнело. Последнее что она видела, невероятные переливы воды из темно-зеленой и темно-синей, в более светлые оттенки.       Снова очнулась. Не смогла открыть глаза. Ресницы склеились от мороза. Хотя, судя по тому, что по лицу текла вода, она уже в тепле. Ее напоили чем-то очень горьким. Подождав еще немного, она снова попыталась открыть глаза. На этот раз вышло удачно. Руки уперлись в деревянный пол, с которого сквозило ледяным ветром. — Живая она! — Довольно громко сказала одна из аргонианок, осторожно протерев серое лицо от воды со льдом обрывком ткани, — Тихо, не дергайс-с-ся.       К ней тут же подошел молодой парниша из Белого Флакона. Они были хорошо знакомы. Он, видимо, поделился лекарством. Канет медленно осмотрелась, стараясь лишний раз не двигаться. Это был барак в порту, где и жила большая часть рабочих. Она бы тоже тут жила, если бы не Амбарис, который выделил ей койку. Сейчас народу было порядочно. Видимо смена уже закончилась. А может они были на перерыве. Тяжело догадаться, не видя солнечного света. Повернув голову, девица откашлялась. Медленно съехала полностью на пол. Схватилась за голову, сжавшись в комок. — Она не сможет в таком состоянии даже подняться. Надо бы Амбарису сказать об этом — сегодня один поработает. — Протараторил Квинт, сев рядышком, и прислушался к тяжелым хрипам, — Черт, воды еще много в легких. Я еще сварю лекарство. — Он растерялся, и наказал девочке, — Никуда не уходи. Я быстро.       Она едва заметно кивнула, и провела рукой по шее. Ее подвеска. Зажмурившись, Канет поджала ноги ближе к себе. Аргонианка же осторожно поглаживала ее по мокрым волосам, и тихо сказала: — Он у тебя его забрал, да? — Она пожала плечами, — ты с-с-сможешь прийти во дворец, к главному начальнику с-с-стражи. Он тебе поможет. Он пос-с-ледний нормальный там. Он помог моим яйцебратьям, когда им нужна была помощ-щ-щь.       Спустя время мальчишка вернулся с еще горячим зельем. Влил весь большой флакончик, и, улыбнувшись ей, посмотрел в глаза. — Рад, что тебе полегчало. Тебе надо будет время оклематься. Только ближе к утру полегчает. И ты отсюда сама не дойдешь. Останься. Тебе найдут местечко поближе к очагу. — Канет отрицательно покачала головой и показала на запястье. — Я понимаю, что время. Но, во-первых, твоя смена уже началась, а во-вторых, я уже сказал Амбарису обо всем, что случилось. Не скажу, что он остался доволен услышанным, но до завтра тебя дергать никто не будет. Восстанавливайся! Не каждый еще выживет после падения в Белую Реку в минус тридцать. Все, прошу тебя, отдыхай. Я обо всем позаботился.       Ее укутали в два одеяла, словно маленькую девочку, и посадили на койку, что стояла ближе всего к теплому очагу. Канет обессиленная провалилась в сон. Ей так нравилось когда о ней заботились. Это так редко случалось. Она вечно получала только упреки, критику, и нескончаемую боль в свой адрес.       В это же самое время Йохан сидел и обрабатывал раны младшему брату, который, словно заразившись от своей подруги-данмерши немотой, за весь вечер ни слова ни проронил. Старший тяжело вздохнул, прекрасно понимая почему он такой. Они были очень близки. Он знал почти все, что его беспокоило. Сейчас один глаз брата был прикрыт. Было прекрасно видно, что он почти не моргал. — Кейз, тебя что-то беспокоит? Ты совсем у меня притих. — Ты, вместо того, чтобы отдыхать, возишься весь день со мной. — Ну не бросить же мне тебя. — Он мягко улыбнулся, и провел рукой по мягким светлым волосам брата рукой, — Да и к тому же я думаю про то, что на меня повесили. Одно с другим можно совмещать.       Заметив заинтересованный взгляд брата, он хмыкнул, промывая бинт в небольшой таре от налипших на него ошметках кожи, внутренностей и большого количества мерзкой зеленоватой жидкости. Весь бок Кейза имел красно-фиолетовый цвет, собравшийся вокруг глубоких вспучившихся ран от клинка. Йохан уже примерно прикинул, что это был эльфийский клинок, судя по длине и глубине раны. Его хорошо изуродовали. И с каждым днем ему становилось все хуже. Что эти раны на боку, что раны на лице не хотели ни в какую заживать, лишь еще больше воспаляясь и гноясь. В комнатке стоял иногда очень тошнотворный запах. Часть его понимала, что младшему долго не протянуть, если он не найдет какого-нибудь лекарства. Он все хотел зайти к Вунферту, спросить его о помощи. — У нас еще одну девочку убили. Распотрошили во время метели. — Он пожал плечами, — Вернон погнался за убийцей, но поймал Канет. И вот я взялся расследовать убийство, просто чтобы не стоять и не учить ничему Вернона. А то он мне точно в морду даст. — У тебя есть какие-то идеи? — Спросил младший, обняв подушку. — Нет, никаких. По-правде говоря, я надеюсь, что убийца где-нибудь наследит. Но Галмар хочет от меня что-то вразумительное услышать уже послезавтра. А я смогу только руками развести. — Если хочешь, я могу спросить у Канет про это. Вдруг она что-то видела? — Сомневаюсь. Ребята со стены сказали мне, что она просто бежала обратно. Вряд ли она что-то видела. Просто надеюсь, что Димирест не влезет в это дело. Тогда, если у меня ничего не будет, то ничего не изменится. — Он улыбнулся, и кивнул, — Все. Отдыхай. Я пойду, у меня время.       Кейз молча кивнул, и закрыл глаз. Он слышал, как брат собирается на службу. Кажется, буря совсем утихла. Он понимал, что сейчас очень сильно мешается брату. И из-за него Йохан бросил свой любимый Рифтен, и теперь вынужден прозябать тут. Все из-за него.       Он и в мирное время не особо-то славился крепким здоровьем. Долгое время сам работал стражником в городе. Но потом здоровье начало его подводить. Со стражи пинком под зад его выгнал Вернон, который с великой радостью забыл фамилию Бейкерсфелдов очень надолго. По мере того, как Кейз сидел дома, у него начались страшные ночные кошмары. Его вечно что-то беспокоило. Это и прочувствовал старший брат, когда письма, которые приходили из Виндхельма, были очень редки. Когда они совсем прекратились, Кейз не поднимался с койки уже больше месяца. Его чувство вины сжирало его изнутри. Он не мог нормально функционировать. Последние деньги, которые он получил в порту ушли на выпивку. С выпивкой его слабый организм не справился.       Даже когда брат приехал, ему не полегчало. Йохан чувствовал, что ему плохо, но даже не знал как подступится к этому. Даже не представлял что его так сильно вывело из себя. Видя, как брат угасает на глазах, решил предложить съездить в Солитьюд к лекарю или в храм богов, но Кейз отказался. Что толку искать помощи из вне, если он осознает свою вину, и ничего на земле или небе, ничего тут не может помочь. Заметив, что Йохан расстроился этому высказыванию, Кейзу стало понятно — он его не отпустит легко с этого мира. Этот разговор состоялся еще по осени. И это был первый раз, когда ему в голову пришла мысль о самоубийстве.       Под утро Канет и правда стало легче. Отработав целую смену в порту, она отправилась в клуб. Прошла по привычным тропинкам, и вдруг остановилась около наклеенного поверх плаката объявления. «Либо ты с нами, либо против Скайрима. Братья Бури ждут отважных на фронте». Этот герб города, на котором был медведь, за столько лет уже надоел ей. Она поджала губы и прошла дальше. На одной из колонн висел еще один плакат. Он уже был изрядно потрепан ветром, но надпись и кровавый след руки на нем все еще можно было рассмотреть: «Буревестник позорит нас самим своим существованием. Истерзанный войной Скарим захлебывается кровью. И в этой войне никто не поможет нам». Усмехнувшись, Канет свернула с лесенки, и зашла в клуб. Кратко показав хозяину, что все хорошо, и она чувствует себя легче, девица медленно повязала тонкий поясок, где справа крепится светлое полотенце, а слева — небольшой кошель. Поправив волосы, она встала за барную стойку. Амбарис же сидел и пересчитывал деньги, словно случайно сказав в слух: — За вчера ничего не получишь, можешь даже не ждать. Сегодня, если будет мало денег, останешься без ужина.       Она понимающе кивнула. Если она и сегодня еще не поест, у нее потом не будет сил и киркой лишний раз махнуть. Вот через пару часов в бар начали приходить знакомые работяги. И все не упускали возможности отпустить мерзких шуточек в адрес обслуживавшей ее девицы. А ей было лишний раз даже наклонится больно. Ближе к ночи в баре снова заявился ее старый знакомый в черной плащанице с капюшоном на голове. Усевшись за дальний столик, лишь кратко сказал, что ему как всегда, а сам начал сидеть и читать растрепанное письмо.       Поставив перед эльфом бутылку с вином, Канет поймала паузу, и наклонилась к нему, когда он жестом поманил ее к себе. Снова фоном шумели посетители, громыхая мебелью и посудой. Их все равно было достаточно, чтобы приходилось наклонятся к людям ближе, дабы расслышать хоть что-то. — Мне нужна твоя помощь. Заплачу за это две сотни сразу.       Эльф сложил письмо текстом внутрь. Канет медленно опустила взгляд. Его тонкий палец указывал на изящную подпись на листе. Второй эмиссар Талмора при Маркарте, Ондолемар Насколько она слышала, этот товарищ, перед которым она стояла согнувшись так, что из-за ее выреза на кофте, слишком многое открывалось, не являлся вторым эмиссаром. Тот, по слухам, вообще Маркарт покидает крайне редко. Значит это его помощник. Что же, уже неплохо. Она жестом показала ему: — Что я должна сделать?       Эльф прикусил губу, смотря на ее глубокий вырез на болотного цвета кофте, и тихо сказал: — Ты должна отвлечь всю стражу, которая бродит по городу.       На лице Канет появилось искреннее удивление. Эльф же улыбнулся, и, прекрасно увидев, что хозяин клуба наградил их своим недовольным взглядом, положил свою изящную руку на плечо девушки. Он не касался ее. Но если не присматриваться, этого не поймешь. Она же с благодарностью кивнула, и спросила жестом: — И как? — Выйди на улицу и начни орать проповеди против власти. — Едва слышно сказал эльф, — Много народу соберешь вокруг себя. Я наложу на тебя иллюзию. У тебя будут обе руки здоровые. От того, что в городе начнется какая-то шумиха, слетится и стража. Но если все будет мирно, они тебя и пальцем не тронут. А я тем самым сделаю то, что должен, но без лишнего надзора. — Она уже хотела было задать еще вопрос, но талморец жестом показал ей молчать, продолжив, — Тебя никто не увидит и не узнает в плаще, что я спрятал в бочке около «Подержанных товаров Садри». Накинь его, завяжи, и никто даже не догадается, что это ты. А если бросятся бежать, я слышал, ты очень хорошо бегаешь. Сможешь убежать. — Он присмотрелся к ней, и хмыкнул, — Вижу что у тебя еще есть вопросы. Я не отвечу тебе зачем я это все устраиваю. Но ты же помнишь, я давал тебе оружие. Самое время его взять. Мало ли что случится. Держать его не сложнее, чем поварской топорик. Ты справишься, Канет. Иначе я бы пошел к другому. Через две недели, вечером ты будешь мне нужна. Как раз тебе хватит времени чтобы все придумать. Так ты согласна?       Девочка не раздумывая согласилась. Две сотни золотых. Она давно не видела таких денег. Эльф ей кратко сказал о том, где она сможет найти эти деньги, и спрятал свое письмо вглубь, под свою черную накидку. Медленно выпрямившись, она налила мужчине вина, и сама продолжила заниматься своей работой. На все вопросы Амбариса она лишь отнекивалась. Ей некогда. Она очень занята. Весь зал битком. За сегодня у нее собралось рекордное за неделю количество выручки.       Под утро, когда клуб закрыл свои двери, Канет еще долго наводила порядок, продолжая игнорировать хозяина, с какой бы стороны он к ней не подбирался. Она прекрасно знала, что ему любопытно. И знала, что даже в случае сильных сомнений, он не доложит об этом властям — у них есть небольшие разногласия. Ужина ей не досталось, видимо, по этой же причине. Сейчас работа ее беспокоила меньше всего. Было немного страшно.       Но у нее было преимущество. Шапочное знакомство с начальником стражи через лучшего друга. Она давно к нему не заходила. Стоило бы проведать беднягу. Переодевшись, девушка быстро спустилась вниз, и пошла по городу, укутавшись в свою драную накидку. На главной площади пришлось притормозить. Она завороженно закинула голову, заметив великолепную красавицу так близко. Такая высокая светлой масти кобылка с голубыми глазами. Она прекрасно знала, что такая порода выведена для Буревестников. Уландил, владелец конюшни, как-то рассказывал ей, что один жеребенок будет стоить больше пятидесяти тысяч золотых. Все грезил залезть в их конюшню, да утащить такого. Она стояла одна, а вот хозяина по близости не чувствовалось.       Данмерша медленно встала перед лошадью, зачарованно рассматривая ее амуницию. Заметила множество блестящих камешков в кожаном ремешке. Она даже знает как ее зовут. Бергльёт. Светлая спасительница ярла Виндхельма. Говорят, она вытащила его из ледяной воды в одной из битв. Вытащив из-под накидки израненную руку, Канет аккуратно протянула ее к лошади. — Не трогай ее. Она не любит чужаков. — Предупредил ее кто-то позади.       Канет тут же отдернула руку и обернулась. Рядом с ней встал очаровательный седовласый норд. Это брат Кейза, тот самый начальник стражи. Она помнила, что его звали Йоханом. Ей всегда казалось странным, что на лица она всех помнила хуже, чем животных на морды. Девица спросила у него жестом про хозяина лошади. — Где-то тут бродит, ищет что бы мне в обязанность влепить очередную. — Начальник кратко осмотрелся, и, увидев, что за ними не было лишних глаз, сунул руку в свою плащаницу. Канет попятилась назад, но лошадь недовольно покачала головой. Канет искренне этому удивилась, и перевела снова взгляд на главного стражника, и медленно опустила его, увидев в протянутой руке знакомую вещь, — Я слышал про то, что с тобой Рольф сделал. И, кажется, это твой. Я успел забрать его раньше, чем об этом Галмар или Ульфрик узнали. Так что это наша с тобой тайна.       Мужчина приятно улыбнулся. Канет боязливо протянула больную руку, и, подцепив тонкую веревочку единственными двумя пальцами, вытащила свою подвеску из его руки. Это была деревянная подвеска с медвежьей мордой, похожей на ту, которая красовалась на гербе города. На его обороте были вырезаны не очень аккуратно цифры. Только несколько человек во всем городе знали, что они значат. Данмерша тут же надела его на себя, и спрятала под одежды. Скрестив руки, медленно и низко поклонилась. Знак благодарности. Едва она успела выпрямиться, как Йохан потянул ее на себя, и тут же сказал: — Спрячься, а то опять тебе достанется.       Канет тут же вжалась в угол ближайшего здания, в проходе между которым Нильс, повар в «Очаге и Свече» устало колол дрова, и присмотрелась. Начальник стражи тут же выпрямил спину. Перед ним встал Буревестник. Почти на голову выше него, ярл мягко провел рукой по мордочке лошади, о чем-то быстро переговариваясь с начальником. Судя по снаряжению, висящему на седле, он собирался в битву. Канет только недавно слышала, что Буревестник решил пойти войной на Вайтран и взять его силой, но думала, что это всего лишь слухи. Ульфрик ухватился рукой за седло, закинул ногу, и заскочил на спину лошади. Устроившись удобнее, наклонился вниз, и дотянулся до повода. Канет едва заметно улыбнулась, наблюдая за ним. Да, в молодости его движения были аккуратнее и мягче. Время его, кажется, не пощадило. Вот бы поближе на него посмотреть. Спустя пару минут, крепко сжав повод в руках, ярл что-то еще раз сказал Йохану, и, ударив сапогами по бокам лошади, быстро покинул город.       Начальник стражи тяжело вздохнул, и разведя руками, пошел до Канет. Встав рядом с ней, устало сказал: — Прости, если сделал тебе больно. Кейз говорил мне, что ты не любишь когда к тебе притрагиваются, но это было необходимо.       Она кивнула, пояснив, что ничего страшного. Поджав губы, объяснилась, что очень хочет повидать его брата. — Пошли. Я как раз к нему. Думаю, он будет рад тебя видеть.       Они вдвоем медленно прошлись по городу до дома Бейкерсфелдов. Пока старший брат по новой растапливал камин, Канет поднялась наверх, и, зайдя в нужную комнату без стука, пошла до кровати. Усевшись на край, осторожно взяла бледную руку норда двумя руками. Он был такой горячий.       Кейз, поняв, кто именно взял его за руку, слабо улыбнулся, и тут же открыл глаз. Собравшись с силами, протянул ей обе руки, и аккуратно обнял девушку, едва едва касаясь ее объемных одежд, покрытых тонкой ледяной коркой. — Я слышал что с тобой произошло от брата. Я очень боялся за тебя.       Канет мягко кивнула ему в знак благодарности, показав, что все хорошо. Она не отпускала его руки, слушая его рассказ о том, какой мерзкой была на вкус жижа, которую ему принесли с самого Королевского Дворца. Его лечением занимается придворный маг. Торопливая и яркая речь мальчишки была очень увлекательной. Он очень часто рассказывал ей истории из своих снов, на что она всегда просила еще и еще. Они могли так сидеть часами, обсуждая всякие бытовые мелочи.       Мягко оперевшись плечом о дверной косяк, за ними наблюдал Йохан. Он видел, как брату становилось лучше - Вунферт все же дал ему несколько сильных средств, которые начали затягивать раны. Да и к тому же, ему сразу легчало, когда к нему приходила Канет. Он, кажется, был в нее влюблен не меньше чем в ярла. Все пытался геройствовать и делать вид, что ему совсем не больно, и он сейчас подскочит и побежит, хотя на деле не мог даже с бока на бок перевернутся. Опустив взгляд, он задумался о том, почему он не верил ей, когда Канет говорила о том, что связываться с Ульфриком опасно. Он, еще в молодости, когда они с родителями и младшим братом, бывали в этом городе по работе, попал как-то в стаю Буревестника. Тогда ему было классно влезть к сыну ярла в окружение. Ему было в районе десяти лет, когда его кто-то из друзей постарше притащил в эту свору. Он прекрасно помнил на какие зверства был способен молодой неопытный сын ярла. На его счастье, он не видел, каким тот вернулся с Великой Войны, и слышал о его «подвигах» в Маркарте и в Виндхельме только по слухам. Картина того несчастного данмера, которого он изуродовал, и утопил в каналах города, до сих пор часто является ему в кошмарах.       Собравшись с силами, он с неохотой все же зашел в комнату, и уселся на колени на пол около кровати, и тихо сказал: — Кейз, у тебя скоро день рождения. Если успеешь оклематься к нему и подняться на ноги, я возьму тебя к себе обратно в стражу, и назначу стоять в главном зале.       Он прекрасно увидел счастливую искорку во взгляде брата. Ему так много лет, а он все еще остался ребенком. Не испорченным чудовищными выходками. Не знавшим вкуса убийств и ощущения липкости чужой крови на своих руках. Канет, заметившая его счастливое расположение духа, улыбнулась. Он так давно не был радостным. — Правда? — Да. Будешь любоваться своим Буревестником весь рабочий день, да еще и в тепле и всегда сытый. Ты только выздоравливай.