Запретный плод сладок

Больница в Химворде, на удивление, моё самое любимое место. Конечно же, после местного бара, куда приходит играть по пятницам красавец брюнет. Однако, застать его на рабочем месте намного проще, куда я и направляюсь сейчас. Мои попытки взять у него интервью закончились провалом. Ну, однажды я обязательно добьюсь этого! Великая журналистка публикует статью о докторе-волшебнике, который спас жизни десятки солдат... И почему ему так не нравится эта идея? Стучусь к нему в кабинет, в надежде, что он ещё здесь. Заходить к Йоке и расспрашивать, здесь ли доктор Робертс желания не было. Слышу грубое "Войдите" и приоткрываю дверь. Халат доктора висит на вешалке, значит, он уже собирается домой. Кажется, я вовремя. — Здравствуй! — огорчаюсь, ведь не наблюдаю улыбки на лице Джона. — Ты не особо рад меня видеть? — Здравствуй, Теодора, — мужчина вздыхает, — конечно рад. Просто сегодня выдался тяжелый день, собственно, как и все предыдущие. Пока мужчина перебирает папку с документами,сидя за столом, я медленно подхожу к нему и решаю рискнуть: опускаю руки на его плечи, слегка массируя. — Тебе нужно отдохнуть... Попроси Йоке заменить тебя хотя бы на вечер, пока ты расслабишься, — он останавливается и прислушивается к ощущениям. — У меня нет времени на это, — объясняет брюнет, все же поддаваясь моим рукам, — мне нельзя расслабляться, только много работать. Мужчина поднимается. Обхожу его и становлюсь прямо перед ним, заглядывая в глаза. — Ты не умеешь расслабляться? — Умею. У меня свои способы. — Например? — задираю голову и начинаю перечислять, загибая пальцы, — игра на пианино, чаепития с твоим гнусным другом Томасом, блуждания по природе в попытке найти покой хотя бы там? — понимаю, что не могу сдержать смешок, — это совсем не то, Джон. Не то, что тебе нужно. Он улыбается, точно дьявол. Перехватывает мою руку и разгибает пальцы, переплетая с своими. — Тогда что мне нужно, Тео? — кажется, мы стоим слишком близко. Я чувствую его дыхание на моих губах. — У меня есть пару отличных способов... — кажется, сейчас я почувствую вкус его губ. Прикрываю глаза, тянусь к нему в сладостном ожидании.... и чувствую, как он отпускает мою руку, делая шаг назад. — Извините, кажется, я снова позволил себе лишнего, — отстраняясь говорит Джон, — Я сделаю всё, чтобы это больше не повторилось. Делаю шаг ближе к нему, наблюдая за тем, как его взгляд меняется от нашей близости. В нос ударяет лёгкий цитрусовый запах, и я чувствую как мои ноги слегка подгибаются. Почему он так действует на меня? И самое главное, почему не подпускает к себе? — А что если я хочу, чтобы это повторилось прямо сейчас? — медленно провожу ноготком по его скуле, чувствуя, как играют желваки на его лице. Бескрайно темные глаза , кажется, заглядывают мне в самое сердце. И я надеюсь, что видят именно то, что я чувствую: волнение, симпатию, трепет, отголоски страсти, поселившиеся во мне за столь недолгое время вместе. Он молча наблюдает за моими эмоциями. Меня раздражает то, насколько он спокоен. Раздражают его длинные, тонкие пальцы, которыми он постоянно играет с моими волосами. Раздражает то, как он поджимает губы, когда сосредоточен над заполнением дурацких бумаг. — Ты не сможешь прятаться вечно, Джон, — опускаю руку на его шею, плавно спускаясь к плечу и направляясь к его ладони, — Если я неинтересна тебе, развернись и уйди прямо сейчас, — мои пальцы медленно переплетаются с его, — не стоит играть со мной. Я знаю, что ты всё понимаешь. Словно зверь, в последний момент он бросается на мои губы. Я чувствую, как всё напряжение между нами выплёскивается в этом поцелуе. Поцелуй полон отчаяния, чувств, страсти, недосказанности. Одна его рука прижимает меня ближе к себе, удерживая за талию, вторая ласково путается в моих волосах. Я поднимаюсь на носочки, пытаясь быть ближе к доктору. Его губы настойчиво сминают мои, вместе с моим томным вздохом наши языки нежно касаются друг друга. Мои руки опускаются на его плечи, в спешке стягивая пиджак. Не разрывая поцелуй, доктор подталкивает меня к столу. Бумаги летят прочь и я опираюсь на него спиной, в то время как колено Джона останавливается между моих ног. Я пришпилена к столу словно бабочка, вся в его власти, отдавая всю себя, словно это последние часы моей жизни. Отрываюсь от его губ, мои лёгкие требуют воздуха. Заглядываю ему в глаза, медленно расстегивая пуговицы его рубашки. Его руки гладят мою талию, переходят на спину и успешно находят замок. Робертс помог мне стянуть с него рубашку, а после повернул меня спиной к себе, чтобы избавиться от ткани, мешающей быть ближе. Я чувствую, как его пальцы едва касаются моей спины, посылая волны мурашек по коже, его дыхание обжигает мою шею. Все происходящее кажется настолько правильным — я дрожу от предвкушения и страха, что он снова оттолкнёт меня, в то время как платье падает к моим ногам, и доктор сжимает моё плечо, ласково целуя его. Я чувствую рельеф его тела, когда он прижимается ко мне, и в нетерпении поворачиваюсь к нему, чтобы снова утянуть в сладкий поцелуй, который отдаёт словно вековой горечью и тоской по родному телу. — Теодора... — словно в тумане, я поднимаю глаза на мужчину, окутанная его низким, бархатным голосом, — я бы отдал всё, что у меня есть ради тебя, — наши лбы соприкасаются, — я бы пожертвовал собственной жизнью, чтобы сохранить твою, — он хмурит брови, поднимает мою руку к своим губам и нежно целует, — я бы хотел подпустить тебя к себе, но не могу. — Тогда что ты делаешь сейчас? — мои ладони опускаются на его скулы, — играешь со мной? — Нет... — его глаза темнеют, а руки опускаются на бёдра, — позволяю случиться тому, о чем так сильно мечтаю с нашей первой встречи, — он гладит и слегка сминает кожу, — то, что не сможет разлучить наши души... даже сквозь века. Снова обжигающий поцелуй. Я знаю, он улыбается сейчас. Его забавляет моя настойчивость, упрямство, цинизм и стремление. Даже в этой схватке я пытаюсь победить, но сдаюсь как только ощущаю его пальцы на внутренне стороне моего бедра. Медленно подступая, он дразнит меня, заставляет двигаться навстречу, в попытке ощутить его пальцы там, где я нуждалась сейчас больше всего. Джон медленно поглаживает точку удовольствия, ловит мои стоны губами. Пытаюсь не растеряться окончательно, опускаю руки к его брюкам, расстёгивая ремень и избавляясь от преград. Чувствую его напряжение в моих руках, поглаживаю и сжимаю, кажется, он совсем на пределе. Доктор словно читает мои мысли, подхватывает меня и усаживает на стол. Приспуская одежду и отодвигая моё бельё, я наконец-то чувствую его без каких-либо препятствий. Он медленно входит, боясь сделать мне больно. Я тянусь к его губам, чтобы подавить стон: мы все ещё в больнице, пускай сейчас и поздний вечер. Опускаясь на мои губы, он начинает медленно двигаться и я окончательно теряю себя, растворяюсь в нём, понимаю, что пути назад нет. Медленные толчки набирают обороты, я знаю, что ему тяжело сдерживаться. Царапаю его спину, впиваясь ноготками, и толкаюсь бёдрами ему навстречу. Это больше, чем просто физическая близость — наши энергии сплетаются, мы чувствуем, что идеально подходим друг другу. Рука Джона сжимает моё бедро, пока вторая медленно поднимается вверх по животу, касается приоткрытой груди. Чередуя нежные поглаживания и грубые сжимания, он вырывает все больше стонов, которые ловит губами. Я чувствую, что темп его движений сбивается, и ощущаю волну, которая заполняет меня до краёв. Ощущая, как мои мышцы сокращаются, Джон делает пару финальных толчков и останавливается, прижимая мою голову к своей груди. Прихожу в себя, поднимаю глаза на мужчину и замечаю одну умилительную деталь — румянец на его щеках. Отстраняясь, он прячет взгляд от меня, одевается и помогает мне с платьем. Ненавижу это ощущение, словно опьянение прошло и пора возвращаться к реальности. Решаюсь нарушить тишину, произношу первое, что приходит в голову: — И все же, запретный плод сладок, — Джон поднимает взгляд на меня. — Несомненно, Теодора. - он улыбается и тянет меня в свои объятия.