Фанфики с участием: "Джон Робертс/Теодора Анна Эйвери"

Джон – здесь, из плоти и крови. Он больше не исчезнет – не покинет ее – ни на пятьдесят, ни на сто, ни на тысячу лет, и осознание этого успокаивало потревоженные раны.

Её история — это история ее народа. Пока жива она, жива и память о них. Имя ей Шамиран. Некогда царица ассирийская и дочь демона Альморета, а ныне — последний выживший нефилим. Хранящий память о том, что давным-давно стерто песками времени. Главная слабость демона Баланса, научившая его быть человеком еще до судьбоносной встречи с Теодорой Эйвери. Имя ей Барбара. Везде чужая, не принадлежащая ни миру демонов, ни миру людей. И это — ее история. Давно забытая правда.

Любовь имеет множество оттенков. В ней счастье, что граничит с отчаянием и болью.

Если что-нибудь может пойти не так, оно пойдет не так

— Надо же, нет, я конечно знал, что демоны способны на многое, но чтобы... любить?...

Неожиданная встреча заставляет вернуться непрошеные воспоминания далёкого прошлого. Может ли время стереть чувства, а после позволить им вспыхнуть вновь?

Сейчас они оба здесь, в этой квартире в Лондоне, на которой лежит столько защитных чар, установку скольких Альморет вообще может вынести. — Она возненавидит тебя. — Говорит Хейнс, прежде чем исчезнуть. Но Джон смотрит на Теодору и думает, что она уже не может ненавидеть его больше.

Реми Мартен не знает, кто она такая. Её имя — выдумано, ровно как и дата рождения, гражданство и личность. Она думает, что до внезапной амнезии у неё была какая-то жизнь, но ничего о ней не помнит. Всё и без того слишком запутано, но вдруг появляется этот странный мужчина с болезненно родным взглядом карих глаз, и Реми теряется ещё больше. Стоит ли с ним сближаться? Что, если он — единственный шанс узнать что-то о прошлой жизни? И может... он как-то связан с тем, что случилось с ней самой?

Все что угодно - только сгореть не смей. Все что захочешь - имя не позабудь.

О множестве имëн.

Сборник драбблов и мини по полюбившимся многим новеллам "Клуба романтики".

Влюблённые отстраняются друг от друга и улыбаются; слёзы текут по лицу, макияж уже сто процентов испорчен, но Теодора плевать на это хочет, испытывая счастье и страшную потребность в Джоне: его взгляде, музыке, объятиях, поддержке — во всём, что он может ей дать. И он даёт, заключая девушку в кольцо крепких рук. Впереди их ждёт целая вечность, а любовь, проверенная временем и сладкая, как настоявшееся дорогое вино, будет связывать души до конца и превратит их в одну энергию новой Вселенной.

Она лежала ночами, глядя, как луна заливает комнату светом, и представляла их встречу. Подбирала слова, которые скажет, чтобы убедить, что не причинит вреда. Представляла, как будет слушать его историю — ведь должно быть объяснение такой замкнутости, — как будет успокаивать, касаться губами его щек, висков. Почти ощущала, как зарывается пальцами в его волосы и смотрит прямо в глаза. Бездонные, чёрные, с неведомой силой в самой глубине. Глаза, которые могут и спасти, и стать причиной смерти.

Джон всегда был логичен, практичен и обстоятелен. До того самого момента. Они с Теодорой отправляются в другой город с целью осмотреть гауптмана, где происходит нечто, полностью меняющее мышление Джона. Поможет ли это разобраться ему в своих чувствах, или еще больше запутает?

Теодора смогла учиться в институте, как всегда хотела, но цена исполненного желания оказалась слишком велика.

Если я расскажу о тьме внутри себя, продолжишь ли ты смотреть на меня как на солнце?

Девушке придется стать более упорной и способной , чтобы добиться своей цели . Разумеется не без опоры в виде мужчины .

Привыкнув к не ею выбранному бессмертию, Теодора смогла стать счастливой. И только все, как казалось, наладилось, как в жизни начали происходить странности, люди из прошлого стали все чаще встречаться на улицах Парижа и все намекало на страшный исход. Одна или нет, Теодора должна пройти через испытания. Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад. Так почему все сломалось на ста тридцати?!

Сборник драбблов по Клубу Романтики.

Холодный взгляд, брошенный ей в сердце, не давал покоя, обжигая кровь, противореча своему назначению. Она не хотела находиться с ним на одной планете, но боялась делить ее с кем-то без него.