Омега на тридцать дней

— Это не я! Драко, поверь мне, что я ни в чем не виновата… — пищала Пэнси Паркинсон, валяясь в моих ногах. Она обнимала мои колени и рыдала. — Перси Уизли … Он заманил меня в свое казино, споил и воспользовался. Поверь же мне, Драко! — Встань, Паркинсон, встань. Если бы ты не хотела, то не поехала бы с Уизли в его «Гламур». Все вы одинаковые шлюшки, омеги, все до единой! Выметайся из моего офиса, знать тебя больше не желаю. Но девушка не хотела уходить. Пришлось мне вызвать охрану, и уже мои парни вышвырнули омегу прочь. Жаль ли мне было Пэнси? Нет! Моим мужем или женой станет сильный омега, чистый и неподкупный. Но где в нашем продажном мире найти такого? Я открыл мини-бар и налил в бокал виски, положил пару кубиков льда. Ненавижу этот прогнивший насквозь и продажный мир. Я встал на ноги сам, потеряв в пять лет отца и мать. Мы были в театре, но мне захотелось уйти. Я потянул Люциуса с Нарциссой на выход, а когда мы вышли из детского театра, появился вдруг бомж и потребовал денег, видя, что мои родители — люди не бедные. Мы садились в машину, когда негодяй-наркоша выстрелил, убив отца, а мать закрыла меня собой. Сирены полицейских машин спугнули бомжа, он скрылся. Меня воспитывала сестра отца, Лолита Малфой, забрав во Францию. Там я прожил двенадцать лет, а в семнадцать вернулся в Британию с больной теткой, поступил в Кембриджский Университет на стипендию королевы Елизаветы Второй, которая сама платила за учёбу одаренных студентов. Бесплатное обучение, проживание, питание и стипендия. Да воздаст Её Величеству Бог за доброту и помощь! В двадцать четыре года я закончил факультет юриспруденции при Кембриджском Университете и бакалавриат экстернатом. В двадцать пять продал свой старинный, фамильный замок в Уилтштре и купил банк «Националь». В двадцать пять лет приобрёл второй банк — «Платина». В двадцать шесть объединил оба банка в один «Малфой&Pt», что означает: «Малфой&Platinum». Мой банк за три года стал национальным и международным. В свои двадцать семь лет я выкупил новый машиностроительный заводик по выпуску автомобилей. Свою модель я назвал «Саламандра». Что-то среднее между Ламбаргини, Ферарри и Лексусом. Красивая чёрная модель. Для себя я перекрасил её в темно-зеленый цвет с серебристо-черным напылением. Получилось красиво. Прочие модели выпускались чёрного, синего, зелёного или белого цвета. Для дам — красного. Модель моего авто стала очень популярной не только в Британии, но и на мировом рынке машиностроения. К тридцати годам я стал мега-миллиардером. У меня был свой бизнес, свой всемирный банк «Malfoy&Platinum», и я выкупил назад родовое имение в Уилтштре — Малфой-мэнор. Через год я подмял под себя в Лондоне ещё три банка, сделав их дочерними. Все у меня было просто прекрасно. Омеги вились вокруг меня сотнями, я брал от них все, не забывая предохраняться — нежелательные спиногрызы от этих шлюх мне были не нужны. Конкуренты трепетали, не желая связываться со мной, отступали, а я наступал на них все интенсивнее, перешагивал и шёл только вперёд. Одна омега по имени Пэнси Паркинсон уж очень приглянулась мне: красива, умна, умелая в постели и осторожная. Это мне особенно понравилось в сучке. Но и к ней я относился просто как к товару, а она считала меня своим парнем. Да уж… Паркинсон задержалась у меня на год — срок весьма длительный, учитывая, что больше недели никто не задерживался из омег. Имея деньги, собственные банки и бизнес, я по неволе стал беспощадным альфой, а иначе в мире акул и нельзя. Но один ублюдок из семейки Уизли, а именно по имени Персиваль (Перси), перешёл мне дорогу. Прочие мои дальнейшие родственники по матери (ибо она была Блэк до замужества!) жили в Америке, учились, женились и вышли замуж. И лишь один Перси приехал в Британию, решив втереться ко мне в доверие. Я принял его в свой банк оператором, вняв слезам его матери Молли, которая была в дальнем родстве с Нарциссой. Принял его на работу к себе на свою же голову. Мало того, что Перси смог украсть пять миллионов галлеонов, проникнув в хранилище, так ещё и девушку мою трахнул. А теперь вот женился на каком-то сироте-омеге по имени Гарри Джеймс Поттер. Родителей у омеги не было — погибли, крестный — кузен Нарциссы, Сириус Блэк, содержался в тюрьме Азкабан для опасных преступников, а мальчишка, двадцати лет, только в этом году выпустился из омежьего института. «Зуб за зуб и глаз за глаз», как говорится в пословице. Я взял своих охранников и поехал в казино, которое Персиваль успел купить на те деньги, что украл у меня. Этот номер у тебя не пройдёт, Уизли. Ты забрал моё, а я отниму у тебя все, Персиваль, и навсегда прерву общение с твоей матерью — с добросердечной Молли Уизли. Я нашёл парня и его омегу в казино «Гламур». Народу было предостаточно, все играли. Играл и Уизли. Я сел за его столик. — Что ты от меня хочешь, Малфой? — зло спросил он, увидев меня в своём заведении. — Я не брал у тебя деньги, я не вор! —  Неужели? А мои сотрудники банка и видеокамеры говорят от обратном, Персиваль. Да и Мерлин с этими пятью миллионами, знаешь ли, они для меня — что-то вроде пяти кнатов… Я бы простил тебе эти миллионы, если бы ты не позарился на мою собственность. Ты простер руки к моей шлюшке, Уизли, трахнул мою омежку. — Да эта Паркинсон сама пришла ко мне, сама предложила себя. А какой альфа не возьмёт дармовой сыр? Я взял. Прости за это. Да у тебя же этих омег сотни, возьми другую игрушку, — насупился Перси. — Я знаю цену омегам в этом мире, Уизли, и сам решу, когда избавиться от игрушки. Не тебе это решать. Согласен, Пэнси сглупила, приехав к тебе, но разве ты не знал, что девушка была моей? Нормальный альфа подумал бы дважды, как минимум, стоит ли ему переходить дорогу такому, как я? Ты ведь сам знаешь, что честные омеги перевелись в нашем мире. Выходит, что и честные… хоть и дальние родственники, тоже перевелись? Позорище. Как посмотришь в глаза своей благочестивой матери и трудолюбивому отцу? Братьям своим и сестре? Вор, лицемер и еб*рь. Хотел я сначала оторвать все твои яйца с членом за содеянное, да на твоих же глазах скормить это дерьмо диким псам, что бегают в злачном районе на окраине Лондона, но потом передумал. Как насчёт честной игры моими картами, Уизли? Я дарую тебе жизнь и оставлю все твои генитали на их месте, поставлю всю свою бизнес-империю на кон, а ты отдашь мне на тридцать дней своего мужа. Я буду владеть твоим омегой месяц, а ты останешься в живых. Уж не взыщи, Уизли, малыш останется дырка-дыркой после моих… ласк. Захочешь ли ты после этого еб*ть это создание? Я посмотрел на смазливого и высокого омежку, что стоял за спиной супруга. Чёрные, вьющиеся волосы, пухлые и очень красивые алые губы; зелёные, насыщенного изумрудного цвета, глаза; круглая попка, ровные ноги и изящные пальчики. В его руках задрожал букет белых лилий, осыпавшись пыльцой на белый свадебный костюм. Мальчика затрясло. Странная реакция омеги на предложение стать постельной игрушкой в руках такого миллиардера, как я. Прищурился, в глазах плескалось презрение и ненависть ко мне. Надо же, какой строптивый малый, но играет как-то уж дёшево. Да плевать-то мне на твои эмоции, детка. Я — жестокий бизнесмен и мне нет ну ни какого дела до тебя. Все вы омеги — продажные сучки, привыкшие ложиться под первого встречного богача. Ненавижу этих падких тварей. Но я только выгнул бровь и холодно — замораживающе! — посмотрел в ответ в изумрудный океан напротив. — Я согласен, Малфой! — ответил Персиваль. Что ж, я и на йоту не сомневался с этом. Неужели вся семейка Уизли такая же низкая? Или в семье не без урода? Скорей всего — последнее. — Я согласен продать тебе мужа даже без игры, но казино ты оставишь мне, если выиграю я. — Нет! Насчёт казино… Выиграй его у меня сейчас. Посмотрим, как сильно ты умен. Если сумел украсть из хранилища пять миллионов, имея мозги, то уж точно выиграешь «Гламур». А насчёт мальчишки, Уизли, ты удивил меня? Как, отдашь мне свое без боя? Ты так низко ценишь мужа? Удивлён твоему ублюдству, Перси. — Не делай этого! — проговорил омега со слезами. — Не отдавай меня этому… альфачу. — Не сейчас, детка! Сначала я должен выиграть казино, а уж после мы решим вопрос с тобой. Я люблю тебя, Гарри, потерпи немного. Я рассмеялся, что такое Перси говорит о любви? Но Уизли не смог выиграть и все три раунда продул мне. Пока мы играли, мой юрист составил контракт и привёз его в казино. По контракту все, что имеет Персиваль, переходит ко мне в вечное пользование, кроме омеги. У него роль шлюхи на тридцать дней, затем он вернётся в пользование Уизли. Итак, мерзкий слизняк, ты теперь снова голый, нищий и без муженька. — Сделай хоть что-то, Перси! — зарыдал омега. — Ты обещал любить и заботиться обо мне. Не отдавай меня этому… негодяю. — Я не могу, Гарри. Я проиграл тебя и казино. Контракт подписан, а иначе этот альфач убьёт меня, а мне моя жизнь дороже всего. Что тебе стоит отсасывать ему четыре недели и раздвигать свои ноги. Я уверен, Поттер, ты это сможешь. Ради нашей любви ты сделаешь это, а через месяц я увезу тебя в Америку. Я рассмеялся сильнее. Гарри побледнел, посмотрев на мой холодный смех, который резал слух не только омеге, но и Уизли. Какие же они жалкие. — Ты увезешь мальчика в Штаты? А на какие деньги, позволь узнать? Перси, ты отныне во всей Британии не сможешь даже грузчиком устроиться, твой удел — жить тридцать дней на улице, кормясь подаянием. Сейчас зима. Ты выйдешь из «Гламура» без одежды — в белье, ибо все твои шмотки были куплены на деньги, ворованные у меня. Так что, Уизли, получай то, что заслужил. За тобой будет следить мой человек. Винсент, Грегори, разоблачите вора и оставьте на нем лишь трусы. Поттер, а ты идёшь со мной. — Я никуда не пойду с тобой, ублюдок! — закричал Гарри. Он швырнул букетом в меня, но я отстранился и лилии полетели в какого-то мужика за соседним столиком. Вообще, это шоу смотрели все и во все глаза в казино. Унижать себя на людях я не позволю, тем более какой-то шлюшке Уизли. И где он этого тигренка нашёл? Строптивый мальчик, тем слаще будет моя победа, когда я возьму его и сломаю. Я подошёл к омежке и опустил его на пол, ударив по плечам. Поттер упал, на глаза его навернулись слезы. — Отсосешь мне сейчас прилюдно, малыш, — наклонившись к его лицу, прошипел я. — Я этого хочу. Уверен, ты это умеешь, если такая похотливая тварь, как Перси Уизли, решил взять тебя в… «жены». — Не надо… Не здесь… — прошептал мальчишка, едва не теряя сознание. Сколько же отчаяния было в изумрудных глазищах. — Прошу вас… — Раздевайся! — скомандовал я. — Всё эти вещи, что на тебе, они — ворованные. Вот, накинь мой пиджак. Поживее, я жду тебя в машине, сучка. Грегори, проследи за омежкой! Завтра же казино подарю своему приятелю, Блейзу Забини, он такие заведения обожает. Доход — пятьдесят на пятьдесят. Двадцать минут прошло, как всё для Уизли закончилось, тогда какого хера Грегори не привёл ко мне до сих пор Гарри? Или этот рыжий ублюдок решил мне напоследок досадить? Точно без яиц оставлю, и я не шучу. Я уже собирался Винсента послать следом, но появились они. — Почему так долго? — рыкнул я. — Мальчик высказал все своему мужу, сказал, что теперь Уизли ему больше не муж. Гарри вернул Уизли всю одежду, а также кольцо обручальное… И… — Дальше, Гойл, дальше? — спросил я и кулаки мои невольно сжались. — А потом Уизли захотел прилюдно трахнуть Гарри, но я не дал, мы с ним подрались. Перси сказал, мол, что тут такого, если Поттер даст ему прилюдно, или он теперь решил играть в девственника? Мне вернуться и избавить этот мир от Уизли, сэр? — поинтересовался Грегори. — Проучи его за прилюдное оскорбление моей игрушки. Моё унижать имею права только я, но не позволю это делать больше никакой гниде. Ну, а ты чего не садишься в машину? — зыркнул я на Гарри и мальчишка в одних трусах, майке и в моем пиджаке запрыгнул в машину. — И ещё, господин… — добавил Гойл. — Уизли ударил мальчика, что тот стукнулся об пол затылком. Вы посмотрите, может ему нужен врач? Я дернул парня на себя и провел рукой по задней части головы. Кровь осталась на ладони. Плохо, очень плохо. — Проучи хорошенько Уизли, Гойл, пожестче, а после доложишь. Так, Крэбб, а ты скорее вези нас в больницу! — приказал я. Машина рванула вперёд. Мальчишка терял сознание на глазах. Его голова упала на мои колени. Вот, бл**ь, приплыли. Теперь мне ещё с шлюшкой Уизли возиться?.. ** ГАРРИ ПОТТЕР ** Боже, я от такого позора никогда не оправлюсь, никогда моя жизнь не станет прежней… Семью Уизли я знал давно, ещё будучи студентом Института Благородных Омег, познакомился близко с Персивалем. Два года он посещал мой закрытый для альф институт, присылал мне конфеты, вафли, пирожные коробками. Он говорил, что любит, что мы поженимся, что он сделает меня счастливым. Мне, сироте, было очень лестно такое внимание альфы, а мои подруги и друзья завидовали моему счастью, ведь совсем скоро я стану супругом, а судя по дорогим подаркам (колечку с бриллиантиком, золотому браслету на руку из изумрудиков!), ещё и состоятельного мужчины. Я был рад, да и, никогда не встречаясь с альфой, вдруг ощутил, что мне нравится Перси и я хочу принадлежать ему. Как только под Рождество я выпустился из института, Уизли повел меня в мэрию, где нас расписали. Странно, что муж сразу не повез меня в Штаты, как и обещал, чтобы познакомить с семьёй, или в свадебное путешествие, как тоже пообещал после бракосочетания, а привёл в казино, которое три месяца назад купил. Я, глупый, не мог и предположить, что Перси окажется вором, обманщиком и что продаст меня, в конечном итоге своего проигрыша, какому-то «Королю льда». Да, я про себя так именно и обозвал надменного, беспощадного ублюдка с замораживающим на месте взглядом, холодными, словно ледяной айсберг, серыми глазами. Его насмешливый рот кривился всякий раз, когда он смотрел на меня, прожигая насквозь морозным лазером рентгена. Да, я в жизни не видел более прекрасного альфу, но и более бессердечного человека. Ему убить такого, как я, ничего не стоит — как два пальца об асфальт. Пока он играл на меня и казино с Перси, он почти не смотрел в карты — его взгляд раздевал меня, я незримо ощущал его руки на моей заднице, а пальцы… О, мои боги! Да он же сделает меня, девственного омегу, секс-рабом, я стану после дыркой от бублика. Я не хочу этого. Но ни мои мольбы прилюдно (а в казино было человек тридцать в зале. Они все пялились на меня, некоторые похотливо раздевали меня взглядом, лаская себя, при этом, через брюки. Лоснящиеся морды и масленные взгляды. Жесть!), ни мои просьбы Уизли не играть на меня, как своего мужа, не возымели успеха. Уизли ответил, что отсосать мне этому Малфою ничего не стоит, это как мороженку полизать. Блондин рассмеялся, услышав такое сравнение, и даже подмигнул холодно, похотливо мне, мол, давай, сучка, я жду отсос, что даже муж не против этого. А я то в жизни своей, пока учился в институте, не видел члена альфы. Я даже не знаю, как подойти ко всему этому. У нас, у парней-омег, члены небольшие и без двух мохнатых яиц, какие имеют альфы-самцы. Они волосатые, а мы, омеги, всегда ухоженные и чистые, хотя, глядя на этого альфу Малфоя, я точно могу сказать, что он — чистюля ещё тот. Такие парни рождаются один на миллион. Красивый, безупречный и… ледяной. Конечно, Перси блондину проиграл. Проиграл меня, казино, все деньги и даже свои вещи, не говоря уже о моем свадебном костюме. Я перешёл в полное пользование Малфоя. Блондин ушёл, оставив меня раздеться и попрощаться с мужем на тридцать дней. Но Перси тоже озверел, он решил прямо при всех в зале трахнуть меня. Решил стать первым у меня. Мужики в казино заржали, подстрекая Уизли на их глазах изнасиловать меня. Я стал защищаться, но Перси ударил меня по голове и я стал падать. Хорошо, что со мной остался охранник Малфоя, он распинал всех, кто уже потянул свои руки к моему телу. Грегори поднял меня на руки и вынес из зала. Если бы не Гойл, меня бы пустили по рукам, начиная с Уизли. И как я был так слеп? Как в Перси не заметил этого зверства, этой продажности и наплевательского отношения к омеге? Да, наш мир принадлежит альфам, все для них, а нас, омег, можно без зазрения совести убить, обесчестить прилюдно, продать, проиграть и пустить по рукам альфачей. Ужас. Пока я учился, все это видел только по телевизору, читал в газетах о подобном, но не мог и предположить, что весь этот кошмар случится со мной… В дверях казино я попросил охранника поставить меня на ноги. Голова болела и тошнило, но я был рад, что снял с себя ворованный костюм, а кольцо швырнул в лицо Персивалю. После тридцати дней я либо получу деньги за свою «работу» и начну жизнь с чистого листа, либо покончу с собой. Мне не вынести подобного унижения. Мои родители погибли, когда мне исполнился год, воспитывался я в приюте, а потом меня приняли в Институт Благородных Омег в одиннадцать лет. В «Хогвартс» приняли, что в Шотландии. Альфа, узнав, что я ранен, приказал отвезти меня в больницу. Врач бета осмотрел меня, сказав моему «хозяину», что я получил небольшое сотрясение мозга в результате удара и падения на кафельный пол. — Мы сделали все возможное, кровь промыли, наложили швы. С вашим… мальчиком все будет хорошо, мистер Малфой, но несколько дней необходим покой. Наймите медсестру, которая смогла бы ставить ему капельницу трижды в день и делать уколы. Через неделю и следа от травмы не останется. Пусть омега до утра пробудет в нашей частной клинике, а утром вы сможете его забрать домой. Удачи, господин... Врач поклонился, а Малфой пожал ему руку. Альфа подошёл ко мне. Я задрожал от его ледяного и презрительного взгляда. — Твой сексуальный срок увеличивается, Поттер, благодаря тому, что ты падать не умеешь. На месяц продлевается. Итак, теперь у тебя два месяца рабства у меня, а не один. Я не завидую тебе, сучка… Я не ответил. Мужчина подошёл к окну и замер на месте, как изваяние, глядя куда-то вдаль. Я уснул, не в силах более бороться с усталостью. Мне снился Хогвартс, мои друзья, Директор Минерва МакГонагалл. Беззаботные годы учёбы проплыли все в этом сне. Я проснулся от того, что кто-то меня поднял на руки. Крепкие руки Малфоя держали меня. Я попытался вырваться, но меня только крепче прижали к себе. Затошнило снова и желудочный сок вырвался наружу, прямо на костюм миллиардера. — Бл**ь! — зарычал он. — Винсент, привези мне другой костюм, а ты Гойл побудь с ублюдком, пока я буду в уборной. Малфой бросил меня на какую-то кушетку в коридоре, а сам скрылся за углом. — Чё же тебе все неймется, мальчик? Хозяин строг, но он — человек человечный. Найди к нему подход, парень, а иначе он может и убить. — Да не нужен мне этот гад! Ненавижу! — отмахнулся я. — Дурак! Попробуй приручить этого Дракона. Никому до тебя не удавалось, но ты — единственный омега, с которым Малфой вообще возится, через всех других он перешагивал, а тебя даже на руки берет. У тебя, как по-мне, есть шанс приручить этого гордого самца. Риск — благородное дело, омежка, а я держу за тебя кулаки. Он не плохой и очень честный богач, да и не зверь, хоть и кажется таким. Шухер, он возвращается. Я не разговаривал с тобой. О’кей, салага? Я подмигнул детине-альфе и кивнул. Что ж, приручить Дракона, говорите? Попробуем…