Омега на тридцать дней

** ДРАКО МАЛФОЙ ** Я закончил дела далеко за полночь — на часах в моем кабинете пробило три раза. Я убрал документы в настенный зачарованный сейф. Да, Джеймс Поттер проделал колоссальный труд, пока работал в Скотланд-Ярде. Он вышел сам на «Триаду», больше известную в Европе, как закрытую банду «Бамбуковый стержень», которая управляла сетью казино, барами, ночными клубами, распространением наркотиков и торговлей людьми. В подпольных борделях Гонконга, Пекина, Шанхая, а также в Таиланде, Тайване спрос на европейцев (парней и девушек в особенности) с голубыми, синими и серыми глазами, светловолосых и белокожих был очень высок. Живой товар всегда ценился, во все времена, начиная с эпохи фараонов и по сей день. Живой товар поставлял из Британии именно военный министр, Корбан Яксли, он же занимался распространением наркотиков по всему Королевству и Северной Ирландии, а также оружием, везде и всюду у него были свои люди во всех сферах. По документам Перси Уизли работал на министра давно. В Штатах рыжий парень попался полиции по делам наркотиков, некачественного алкоголя, от которого много пострадало людей. В пяти штатах на Уизли объявили облаву. Яксли смог высвободить Перси из Америки, и теперь парень стал вечным помощником и правой рукой военного министра. Джеймс Поттер, конечно, молодец! Он нарыл все на Корбана и Персиваля. Я уже шёл в спальню, чтобы принять душ и лечь спать, обняв юного омегу, когда вдруг мне пришло видеосообщение, где Персиваль трахал омегу Поттера. «Визжащая хижина», что рядом с Хогвартсом, потом — «Кабанья голова» и «Три метлы», что в деревне Хогсмид. Разных три видео: зима, осень и весна. На видео явно был Гарри и голос его, и задница, в которую долбился Уизли. Я задохнулся и быстренько сохранил к себе видео, а то мало ли, если пропадут или каким-то образом их удалят. Звонок раздался через пять минут после отправления третьего видео. Я принял вызов от неизвестного номера. Перси. — Не спишь, Малфой? — спросил он нагло, а я машинально нажал на кнопку записи телефонного звонка. — Видел уже видео? Ну как они тебе? До меня слух дошёл, что ты все ещё не покрыл собой Поттера? А он хорош. Я жил с ним все лето и е*ал его во все дыры, разрывал на части собой внутри зеленоглазого бл**ёныша. Он сбегал ко мне в Хогсмид по коридору «Одноглазой ведьмы», и мы кувыркались по выходным, а все его течки я драл мою сучку. Покажи моему мужу видео, увидишь, как он отреагирует на них. Пользуйся, он ещё двадцать дней будет твой, а потом я верну его себе и высеку для начала, что ноги свои раставлял перед тобой. Впрочем, все твои сучки, Малфой, были продажными, начиная от аристократки и заканчивая сиротой Поттером. Последний на все готов, лишь бы пробиться в жизни. Извини, если я разбудил тебя. Мы с альфами сидим в стриптиз-клубе «Розовый бант». Здесь этих омег голых полно, — пьяно хрюкнул Уизли. — А хошь… ик… приезжай к нам. Я сегодня добрый… Я не стал отвечать этой твари. Слова его насчёт «аристократки» больно меня задели. Откуда Уизли знает об Астории Гринграсс, если он появился только через год с небольшим после её смерти. Хотя… по документам Джеймса Перси уже лет десять работает на Корбана. Ему сейчас… Да, точно, рыжему уже есть двадцать восемь лет, значит с восемнадцати, а то и раньше, он знаком с Яксли. В глазах моих потемнело. А Поттер? Мог ли он мне врать? Неужели и этот омега оказался продажной бл**ю? Ублажал Персиваля в Хогсмиде? Все летние каникулы трахался с рыжей тварью, на которого без сожаления и не взглянешь — красиная морда одна и рыжие патлы. Мерзость. Может, поэтому Гарри так искусно отсасывал мне днем в машине, так умело и виртуозно, что любая шлюха с улицы красных фонарей Сохо обзавидуется. Он сказал, что учили их (омег) отсасывать в Институте Благородных Омег на игрушках. Ага, как же? Не соображая ничего, кроме как, чтобы самому убедиться в правдивости слов Уизли, я, как цепной пёс из Ада рванул в свою спальню, едва не воя от ярости, готовый разорвать на месте, если и Гарри окажется таким, как прочие омеги, которых я презираю. Гарри спал очень красиво. Лежал он на животе, обняв МОЮ подушку (с моей стороны кровати!), а его омежья шелковая майка на тонких бретельках задралась, обнажив круглую, крепкую попу. Луна с небес красиво ласкала безупречное тело Гарри своим серебристым светом, целовала лучами, облизывая Поттера как бы языком. Ровные и гладкие ноги лежали одна на другой. Идеальный омега, безупречно-красивый. Неужели Уизли сорвал бутон этого ангельского цветочка! Неужели порочные уста Перси целовали и ласкали это тело? Я сел на кровать и схватился за голову, внутри которой все ещё были увиденные видео, что прислал мне этот Уизли. Гарри пошевелился на кровати и повернулся ко мне, потом сел, приник со спины и хрипло со сна спросил: — Драко, который час? Голова у тебя болит, да? Давай я тебе массаж сделаю и магией сниму боль? Малфой, посмотри на меня… Ты такой уставший. Я завыл от боли и ярости. Как быть? Кому верить тогда в этой бл**ской жизни, если и Поттер — сучка продажная? Кому? Я зарычал, как кавказская овчарка или адская гончая, что пришла за человеком, который продал душу свою дьяволу. Я перевернул его и навис над мальчиком. Я начал трясти его за плечи, повторяя и воя: — Я убью тебя, Поттер, убью! Как ты посмел с ним спать? Отвечай! Рыжий, конопатый, мерзкий… Как ты с ним смог? Су-у-у-ка... Он ничего не понял. Гарри смотрел на меня, как на умалишенного и молчал. Потом он вскочил с постели и рванул было в коридор, но я поймал его, перехватил и понес назад, бросил на кровать. Облизал два пальца и вошёл в анус Поттера, накладывая параллельно очищающее заклятие. Он начал пинаться и брыкаться. Чистый кишечник, приготовился, даже смазал себя изнутри. Ждал меня. Я прижал его ноги своими бедрами, и проник пальцами прямо к матке. Если он девственный омега, тогда она будет закрыта, как ночной белый, очень красивый цветок «Эпифиллум» или «Леди ночь», как его ещё называют. Вход будет закрыт и сжат, как девственный бутон «запаян», словно вуалью крепкой паутины. — Не делай этого, Малфой. Не так! Не в таком состоянии! Драко, прошу тебя… — заплакал мальчик. Он дернулся, когда мои пальцы приблизились к входу. Гарри задрожал и закричал — это я пронзил пальцами пелеринку со входа в омежью святая святых, сотканную природой из мелких капилярчиков, волокнистую и слизистую с маленькой дырочкой в центре, как у девочек из мира людей в параллельной вселенной, в котором нет альф, омег или бет, а есть только мужчины или женщины, как правило. У наших омег, имеющих матку, тоже есть такая девственная плева. И вот я сейчас нарушил её, разорвал, как какой-то насильник. Я вынул пальцы, они были все в крови. Гарри плакал. Я поднял его на руки и понес в ванную скорее, под тёплый душ, чтобы все там промыть специальной насадкой для омег. — Я ненавижу тебя, Малфой! Изверг, ублюдок чертов! Сволочь, проклятый таракан! — закричал Поттер и ударил по моей щеке, потом по другой, затем ещё и ещё! А в ванную капали алые капли крови, вода их уносила прочь. — Не прикасайся ко мне, скотина! Тварь! Я обнял его крепко, а брюнет начал колотить по моим плечам и спине руками. Бил и плакал, пока не устал и не успокоился. А потом я вынес его из ванной комнаты, переодел в сухую майку, лег рядом и стал целовать, вымаливая прощение и повторяя: «Прости меня…». Мне все стало понятно. Гарри — чистый девственник в свои двадцать лет, а я — монстр, который повелся на треп пьяного Уизли. Наверняка, тот, кого трахал на видео Перси — не Поттер, а кто-то под оборотным зельем. Вот же я — скотина настоящая, а? Гнев и ярость застили мне глаза, кровь от ярости забурлила и я своими альфячьими передними конечностями полез в девственную плеву омеги. Мой чистый котёнок, мой Ангел. Матка низко расположена, значит, его течка начнётся недели через три. В прошлый раз, когда я его ласкал, мои пальцы не доставали матку омеги, а сейчас довольно низко. В момент течки она ещё опустится и цветок «Эпифиллума» раскроется во всей своей красе для входа альфы. Не в марте, а в конце января или в начале февраля это должно произойти, если я не ошибаюсь. Гарри повернул ко мне голову и строго спросил: — Что произошло, Малфой? Только вот не ври мне ладно? Правду говори, какая бешеная тварь тебя укусила? — Уизли прислал мне три видео, где он тебя… имел во всех позах. Он сказал, что ты все летние каникулы проводил с ним, что рыжий тебя с конца июня по конец августа трахал и в хвост, и… в гриву. А ещё что ты сбегал с уроков и кувыркался с ним в Хогсмиде. Я взбесился. У меня все от гнева, ревности и бешенства в глазах потемнело. В три часа он прислал видео. Сейчас Уизли все еще бухает в какой-то дыре с проститутками. Прости меня, мой хороший, прости, пожалуйста, — ответил я и принялся снова целовать пальчики Поттера, его шею, ключицы и плечи. — Я — идиот. Избей меня снова, ударь, пни, что хочешь сделай, но только прости. Я виноват. Не так я хотел, не так мечтал сделать тебя моим. Гарри осторожно сел на кровати и сказал: — Покажи-ка мне те видео, Малфой! — Может, не надо, а? — спросил я. — Надо! Давай живо сюда! — скомандовал он. — Скорее, я жду! Мой властный мальчик, нравится он мне таким. Я еще раз посмотрел на омегу, а потом включил видео на своём телефоне. Гарри смотрел и хмурился. — Во-первых, — ответил он после просмотра, — у меня одежды такой нет. Я не ношу фиолетовый и коричневый, эти цвета мне не подходят. Во-вторых, я пластичнее двигаюсь в постели, и никогда бы матом не ругался, а здесь один мат на видеозаписи. Это не я — дураку бы было понятно, если бы ты чувствовал меня сердцем своим… Но у тебя оно какое-то сволочное! — Гарри снова двинул меня по плечам своими руками. — Идиот ревнивый! И в-третьих, мои ногти на ногах всегда идеально подстрижены и покрыты лаком бесцветным; волос вообще нет нигде, кроме моей головы, а парень слегка волосатый. Вот будь ты поумнее, если бы в твоей голове ни только моча альфячья плескалась, и закипала где надо и не надо, а серое вещество преобладало в мозге, а не в члене, которым ты чаще думаешь, то ты бы послал этого Перси Уизли с высоты Биг-Бена. Я бы порадовался твоему мату в тринадцать тонн, как у колокола дворцовой башни, если бы ты им послал рыжего ублюдка. Но ты пришёл ко мне, принялся трясти меня в половине четвёртого ночи, лишил девственности, растоптал вконец мою омежью гордость… Ненавижу тебя за это, Малфой! А я ведь ждал тебя, подготовился, мечтал, но уснул, а ты… Я обнял Гарри и нежно поцеловал. Он уже перестал вздрагивать от слез. Брюнет пересел на мои колени, на которые я положил подушку, чтобы омеге было не больно. Мои поцелуи успокоили Поттера и он вскоре уснул. А я так и не смог уснуть. Я осторожно уложил Гарри на кровать, укрыл одеялом и вышел из спальни. Мне не давал покоя один момент. Я прошёл снова в свой кабинет, и достал с верхней полки раздвижного книжного шкафа флэшку синего цвета, на которой были видео, где Яксли трахает Асторию. Я налил в стакан виски со льдом, и сел смотреть на ноутбуке. Сейчас эта боль не так была актуальна, как год с небольшим назад. Сейчас Астория в мире ином, и я надеюсь, что в наилучшем. Но моя месть к Яксли все ещё огнём полыхает в сердце, выжигая душу. Да, я простил уже Асторию. Прошло время, жить надо дальше. Астория — всего лишь омега, а эти существа все продажные. Моя жена оказалась не исключением. Я больше не ненавидел её за предательство. До знакомства с Поттером ненависть и презрение к супруге жгли меня, но сейчас новое чувство, как роса с небес, огонь этот гасила, я могу снова дышать. Я включил видео, что мне Перси прислал часа полтора назад, и ужаснулся — рыжий парень со спины был одним и тем же, который трахал Асторию, и тем, кто забавлялся с мнимым Поттером. Одинаковая одежда, рыжие патлы волос — это он! Да я же разорву его на мелкие части! Ублюдок. Это просто огромное чудо, что к рыжему не попал в руки Гарри. Да он бы со своим боссом им делился, а наигравшись, — в асфальт бы закатал. Как же всё-таки наши усопшие родители охраняют нас и защищают, глядя с небес. «Я буду защищать Гарри любой ценой от Уизли и от Яксли!» — сказал я себе, ведь он — все, что у меня осталось. Он и мои парни-телохранители, которым я доверяю. ** ГАРРИ ПОТТЕР ** Я очень обиделся на Малфоя. Разбудил меня ночью, набросился с обвинениями, тряс меня, как грушу на дереве, а потом выдал, что я — продажная тварь. Это я-то тварь? Продажная? Ах ты же… Не успел я ничего сообразить, как почувствовал его жёсткие пальцы там, в самом средоточии моего входа в омежью святую святых. Я весь сжался, умоляя не унижать меня так, но он провел пальцами по нежным складкам девственной плевы на входе, где открываются маточные трубы и вход в самую матку. От неожиданности я дернулся и пальцы Малфоя как раз вошли в маленькое отверстие в плеве, но от того, что вздрогнул и дернулся, пальцы потянули вниз и сорвали эту тонкую, слизисто-волокнистую «вуаль» перегородки, состоящую из кровеносных сосудиков. Мерлин, как же это больно. И я ударил его по лицу один раз другой, третий… Бил хлестко и со всей силы. Ничего, пусть будет больно, не все же только мне постоянно терпеть боль, унижение и ненормальные упреки в том, чего я вообще не совершал. Драко опешил. Он обнял меня и держал так, пока я не успокоился, и лишь потом отпустил. Он целовал мои пальчики и руки, просил прощение. И я простил его. Я пока не совсем понимал душу Малфоя, но уж если решился жить, как семья, захотел почувствовать его своим мужем — альфой, то надо попытаться понять мотивы и поступки. Конечно, не так я мечтал отдать мою девственность, но со мной всегда было все не так. Спотыкаясь по жизни, постоянно ища свое место под солнцем, я и подумать не мог, что когда-нибудь счастье придёт и на мою улицу. Выйдя замуж за Перси Уизли, я снова обжегся — муж оказался негодяем. Золотой фантик, дорогая обертка, а внутри гниль и кишащие опарыши вместо души. Дрянь. Да, наверное, у меня звезда такая… Видно, я родился под знаком несчастливой звезды или планеты в далёкой галактике. Наверное… И вот теперь эта девственность, которой лишил меня Драко. Больно, как же больно, всё внутри меня жжёт. Конечно, альфа сам помыл меня под душем, помог во всем. Когда боль и обида немного улеглись в моей душе, я смог адекватно мыслить, и как это бывает между супругами — понять моего альфу. Причина была для гнева — ревность и ненависть. Если бы я оказался для Малфоя чужим и он бы ничего не чувствовал ко мне, блондин бы даже проверять меня не стал, не взбесился так. А он просто дрожал от яростной душевной боли. Блондин сидел на кровати и выл будто раненным волком, пока тряс меня, как грушу, обвиняя. Будь я таким суровым и властным альфой, гордым и, знающим себе цену, как сам Драко, стал бы я проверять того, кого захотел бы приблизить к себе, сделать своим? И я понял, что — да, я бы тоже проверил. Помягче бы это сделал, но сделал бы. Я — человек мягкий, а Драко — строгий, жёсткий и кажется холодным, но я знаю, каким он может быть для меня. И то, что было между нами вчера в машине, и в метро — доказательства горячего сердца и огненной души Малфоя. Его настоящее «Я» внутри — другое и я знаю, какой он с теми, кого впускает в свое сердце. Днем Полумна Лавгуд уехала из Малфой-мэнора. Пока Драко засел работать в кабинете, я решил пройтись по замку. Мои ноги привели меня сами в комнату, где работал тот самый бета, которого пару дней назад оттрахал Малфой в ванной комнате на четвёртом этаже, что рядом с домашним тренажёрным залом. Увидев меня, парень кивнул. — Заходи! — произнёс он. — Я — Эрнест Макмиллан. Проходи же, я не кусаюсь. — Привет! — ответил я. Мы разговорились. Любовник Малфоя оказался весьма компанейским парнем, с юмором и не в претензии, что я живу с Драко в качестве мужа, хоть сам Макмиллан все ещё влюблён в своего господина. Закончил колледж, умелые руки во всем. Ну, Эрнест мне понравился своим обаянием, лёгким характером и общительностью. — Думаю, что ещё с неделю поработаю у мистера Малфоя, а потом уеду, — в конце беседы произнёс бета. — Хочешь уехать куда-то? — поинтересовался я. — Устал? — Нет, мне уже давно пора замуж, а я все служу заменой омеги для Драко. Ещё год, а там он и вовсе не посмотрит на меня. Малфой, конечно, очень страстный альфа, сильный, но не мой. Я не смог стать для него чем-то большим, чем шлюшкой. Три дня назад я встретил потрясающего парня. Представляешь, Поттер? Ему около тридцати, обеспеченный, симпатичный. У меня сразу появилось ощущение при первой встрече, что боги ещё на небесах соединили нас. По красоте ему далеко до Драко, но мой альфа — надёжный человек. А ведь это — главное… Как считаешь, Поттер? — просил и он меня. — Да, надёжный муж — главное для омег и бет, ты прав, Эрни! — кивнул я. — Он удивился, узнав, что я живу в таком замке, ведь Малфой-мэнор — настоящий замок в четыре этажа, с башенками и огромной территорией вокруг. А как летом здесь красиво, Гарри!.. — Ты приводил своего приятеля в мэнор? — удивился я. — Мистер Малфой запрещает посторонним входить в поместье. — Я знаю, что нельзя, но не мог же я не показать мэнор моему Персивалю? — Я схватился за сердце и спросил: — А фамилия у него — не Уизли ли? И тут Эрнест вынул телефон из кармана, я моментально узнал на экране фотографию рыжего Перси. Дальше стало происходить все, как замедленном кошмаре… Во-первых, я увидел желтую дымку над головой Макмиллана, а это значит одно — Эрни под заклятьем «Империо»; во-вторых, бета собирался нажать на кнопку в своём телефоне. Но тут на лестнице оказался Малфой. Я рванул к блондину с криком: — К окну, Драко! Сейчас взорвется здесь все! Ударная, взрывная волна вышибла нас в окно, что было между первым и вторым этажами от пола до потолка. Малфой успел накрыть нас защитным куполом. Нас отбросило к ограде, а это метров на восемьдесят. Замок взорвался одновременно весь и рухнул. Значит, мэнор весь был в взрывчатке, если бомбануло во всем здании. — Эрнест Макмиллан был под «Империо». Три дня назад Перси Уизли познакомился с ним, благодаря чарам влез в мэнор. Мне жаль. Я только узнал об этом от беты, — сказал я, лежа на Драко. — За несколько секунд до взрыва, — ответил альфа, — у меня сработали оповещающие чары. Я успел нажать на кнопку под цифрой один в телефоне. Его знают все — это вызов всех моих охранников. Они знают этот сигнал, как сигнал взрыва, а потом рванул аппарацией к тебе. Всё-таки пять секунд — это здорово и бывает очень кстати, так что можно многое успеть. Самое главное — ты у меня жив. — Но под полыхающем мэнором, остались наши документы, договор, что казино принадлежит тебе; документы Джеймса Поттера на китайскую банду, на этого Яксли и Уизли, как и договор, что я месяц принадлежу тебе, — возразил я. — Всё договора, флэшки, документы-подлинники и деньги я не храню с Малфой-мэноре, дома были копии. Паспорта наши сгорели? Да Мерлин с ними — новые сделаем через пару дней. Идём, надо узнать, все ли из моих ребят живы, — ответил альфа и мы поднялись с земли. Оказалось, что взорвались ещё подвал и два гаража вместе со всеми машинами, кроме «Саламандры» и «Ламборгини», которые мыли во дворе Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Погибла охрана внутри дома — пять человек, повар, Милисента Булстроуд и Эрнест Макмиллан. Полумна Лавгуд вовремя уехала из Малфой-мэнора. Натан бежал уже к нам. — Мистер Малфой, вы живы? А мы бросились вас искать в здании… — произнёс было парень. — С минуты на минуту приедет полиция и «Скорая помощь». — Мы живы, но Милисента, повар и охранники в доме погибли, — ответил мой альфа. Через пять минут приехали полицейские, машина медиков, пожарники. Драко долго давал показания, я тоже рассказал о том, как на моих глазах некий Эрнест Макмиллан взорвал целый замок, по всей видимости, заранее кем-то заминированный. Сейчас не удастся просмотреть камеры видеонаблюдения, так как все взорвалось и до сих пор полыхает в огне. Записали показание всё с моих слов. Однако, спасатели нас удивили — вынесли из руин пепелища два сейфа Драко, которые внешне накалились и немного деформировались, но не сгорели изнутри. Малфой остался этим доволен. После показаний и извлечения содержимого сейфов, спасатели, наконец, закончили выносить трупы из-под камней. Кого-то завалило, но они успели живьём обгореть, кого-то просто раздавило всмятку. Я знаю, что блондин перечислит семьям погибшим деньги, но никакие золотые не компенсируют гибель чьих-то отцов, сыновей или братьев. Булстроуды потеряли дочь Милисенту. Парни вызвали такси, так как в двух машинах мы не помещались. Драко повез нас за Уилтшир, в какой-то загородный особняк (похоже, что у него этой недвижимости полно). Там нас уже ждали. — Ты ведь восстановишь мэнор? — спросил я. — Когда-нибудь — да, Поттер, но не сейчас. Война началась, Гарри, и в ней выживу либо я, либо только Корбан Яксли. Завтра же я спрячу тебя так далеко, что никакая тварь не найдёт, мой му-уж… — протянул Малфой. — Нет! — воскликнул я и добавил тише: — Нет, Драко! У меня есть двадцать дней гребанного договора, по которому я — твой муж и ещё тридцать — как наказание от тебя. — Второй месяц я аннулирую, Поттер, — теперь уже блондин возразил, — поэтому остаётся только двадцать дней. Винс, сверни налево сейчас и по дороге жми, до конца, до последнего дома, что у леса. — Понял, хозяин! — пробаритонил Крэбб. — Я купил вчера новые телефоны для всех — из самых простых — старого выпуска, где нет ещё интернета, разовые симки у одного приятеля. Он — нормальный парень, на себя их записал (как одну симку, магией документы подправил). Драко сам подчистил частичным «Обливиэйтом» память водителю такси, так что в его мозгу нет отрезка времени (полтора часа!), пока он вез парней за окраину графства Уилтшир. После ужина Малфой засел за документы, снова открыл какую-то сиреневую папку. Я подошёл к мужу и сел рядом. — Поттер, иди-ка ты спать… — произнёс альфа, не глядя на меня. Я отодвинул его стул и сел на одно колено к блондину. — Ты приглашаешь меня, муженек? — поинтересовался олигарх и обнял со спины. — Хочешь меня, м? — Какой же ты всё-таки озабоченный, Малфой, а? Ты несколько минут не можешь не говорить о сексе? У меня ощущение, что ты живёшь только нижней частью своего тела, а твой мозг исключительно заключен в головке твоего пениса. Ей-Мерлин, Драко! — Ну, у альф член работает наравне с головным мозгом — также мощно, как и серое вещество, — улыбнулся Малфой и его рука легла на мой пах. — Котёнок мой… Я задрожал от ощущений, сразу вспомнив его ласки в машине пару дней назад. Ну, и кто после этого озабоченный? Я положил свою ладонь поверх его руки, и убрал её с моего паха. В этих двух комнатах, служивших Драко кабинетом и спальней, не считая ванной и туалета, я снова был раздет, мне разрешили лишь надеть короткую маечку. — Голенький, гладкий, с такой чистой и шелковистой омежьей кожей, Поттер… Ты так прекрасен… Ляг мне на грудь, Гарри. Позволь. Я хочу, чтобы ты кончил мне в ладонь. Мышонок мой… Я протяжно застонал, откинувшись на грудь альфы. Я притянул Драко к себе, ловя его горячие губы своими, и ответил: — Ты уж определись, кто я, Малфой, котёнок или мышонок? Губы Драко накрыли мои, а его рука стала ласкать мой член. Я не помню, как оказался развернутым лицом к блондину, но почувствовал трение члена альфы о мой, а мои руки обвивали шею Малфоя. Я стонал и просил: «Ещё… Драко, ещё!» и получал, ерзая на волосатых (пушистых) коленях мужа. Одна его рука ласкала нас, а пальцы другой разминали мой анус. Потом меня развернули и уложили животом на стол. Я почувствовал, что мой обильный сок омеги снова потек из розового бутона ануса. Драко прильнул к пульсирующей дырочке и стал сосать, рыча от наслаждения, пока его рука помогала моему члену. Я водил бедрами и громко стонал, прося наслаждения и мне. Какое счастье, что после ужина я успел промыться (на всякий случай и не прогадал!), принял душ и умастил свое тело омежьим кремом и маслами. Малфой пил мою влагу, сосал анус, словно губы, а когда я с диким криком из-за оргазма кончил, развернул к себе и впился в мой рот. Глаза альфы покраснели. Я прекрасно знал, что Драко хочет меня. — Мой… — стонал он, нежно, но властно целуя меня. — Вкусный котёнок. Ты так тонко — в фальцете! — кричишь, когда кончаешь, что превращаешься из котика в мышонка. Кото-мышь — вот кто ты! Тебе понравилось, детка? Когда ты станешь моим… когда решишься на секс со мной, Поттер, я клянусь, что нам будет хорошо. — Твой стул едва нас вынес, Малфой, — улыбнулся я. Анус все ещё сладко ныл от оральных ласк моего мужа, поэтому я инстинктивно елозил на альфе, пытаясь унять эту сладкую дрожь. Я приподнялся, а потом стал опускаться и почувствовал головку пениса альфы. — Я… Ох… Я чуть ещё насадился. Драко перестал улыбаться, его глаза стали темно-графитового цвета, он не отводил взгляда. — Не двигайся, Малфой, — произнёс я одними губами, без звука. — Я хочу попробовать тебя… — Детка, нет! Очень больно будет в такой позе первый раз. Не надо… — прошептал было альфа. — В любой позе будет больно в первый-то раз, Драко. Не шевелись, — улыбнулся я, — хочу сам попробовать. — Нет, я могу навредить тебе, Гарри. Иди-ка, ляг на стол спиной… — возразил блондин. Но я насадился на член альфы, приняв его сразу на ¼. Малфой, кажется, дышать перестал, только его кадык двигался, пока я опускался миллиметр за миллиметром на уже горячий и жёсткий поршень. Я целовал блондина, но он не отвечал, Драко лишь смотрел в мои глаза и не моргал. — Ах, какой же ты мощный, Малфой, — прошептал я, — так распираешь меня. Ох… Но наслаждаться твоим ошарашенным и испуганным видом, пить твой священный ужас... — кайф для меня. Как думаешь, я преодолел половину твоего члена? — Д… пр…о… ел… — услышал я невнятное. — Спасибо, милый, я все прекрасно понял, — хмыкнул я. Я ещё чуть насадился и стало очень больно, меня словно разрывало изнутри. Я всхлипнул, а Малфой зашипел змеей, будто это ему так больно. Да, уж… Скорость нужна лишь при ловле блох. Минут через пять я привык к размеру и ещё опустился. С альфы и с меня от напряжения лил пот градом так, что с моей майки он капал. — Ты такой большой и широкий в основании, Драко… Ах, как же обжигающе больно, но я хочу по твои яйца принять тебя в себя, — шептал я, посасывая губы блондина. — Хочу прыгать на тебе, авось потом превращусь в зайца… Держи меня, Малфой, я чувствую коленями твои меховые колени. Поцелуй меня. Ты все двадцать пять минут, что я опускался, не целовал меня. Драко, очнись уже… И только после того, как я всей попой сел на огненный поршень альфы, он смог вздохнуть, зато я замер. Чертовски было больно. Я обнял Драко и цапнул за плечо. — Нет, не двигайся, Малфой! — прошипел я. — Жесть просто… Ох, какой ты… прекрасный и станешь моим в эту ночь. Хочу тебя таким мощным и большим. Мой. Только для меня... Только через минут пять — семь я смог ответить на поцелуй. Блондин пульсировал во мне, расширяя и массируя меня собой. Было приятно и уже не больно. Тогда я повел бедрами, пенис альфы стукнулся от стенки к стенке, а мужчина обнял меня. Столько нежности и жадности было в этом объятии. — Идём на кровать, хочу любить тебя на прохладных простынях, мой Потти, — ответил Драко. — Долго, малыш, всю ночь до рассвета. Я покажу тебе сладость Рая. Я лишь для тебя одного, хочу быть только твоим. — Я хочу тебя, Малфой, — кивнул я. — Сейчас ты упираешься мне прямо в матку, так, может, посетишь её? Я приглашаю тебя в себя в эту ночь. Укуси меня в шею или в кадык, или в грудь и тогда моя матка, независимо от течки, раскроется для тебя. Я хочу, Драко, повяжи меня. Ты уже лишил меня девственности пальцами, теперь пришло время оплодотворения омеги. Сейчас продолжается мой медовый месяц, я хочу испытать его во всей полноте. Альфа поцеловал меня. Он утянул меня в омут чувственного наслаждения, набухая во мне ещё сильнее и совсем твердея. — Драко, — застонал я, сжимая горячий ствол в себе, — возьми меня, мне уже не больно, я привык к твоему размеру. И в этот же миг клыки альфы пронзили шею, впрыскивая в мой омежий организм феромоны со слюной. Минут пять клыки Малфоя были во мне, а по моей крови потек жидкий огонь желания, погасить который будет в силах только Драко. Затем он укусил ещё и вторую сторону шеи, и снова потек в меня поток желания Малфоя — заполняя мой организм, пропитывая кровь феромонами. Я стонал от наслаждения от ощущений в бурлящей крови и во всем ожившем моем теле. — Драко… не мучай меня, хватит уже — закричал — завыл я. — Прошу… Блондин пропитывал меня собой, огонь в крови превратился в бушующий вулкан с бурлящей лавой. Я переставал ощущать реальность от того восторга и жажды слиться с истинным альфой навсегда в одно целое, которое переполняли меня. Как я оказался на кровати — этого не помню. Блондин слизывал мой пот с кожи и целовал, трахая рот языком. — Назад дороги нет, мышонок… — услышал я последнее, а потом Малфой начал двигаться во мне. О, Мерлин Великий! Драко раскачивал меня, растягивая собой и плавно скользил, пока я скрестя ноги на плечах альфы, прижимал его ближе к себе. Это было потрясающе. Мои глаза от экстаза закатывались, я выгибался и просил: «Ещё!..» и Малфой давал мне, пронзая меня сверху (языком в рот) и не останавливаясь, — снизу. Он пил меня, наслаждаясь эмоциями моими и криками, но и сам питал меня мощными толчками внутри. О, это было волшебно. А после я почувствовал узел альфы. Он вошёл в матку. Прикосновения узла альфы к матке омеги раз в десять сильнее и острее по ощущениям, нежели головки пениса (не в состоянии узла) к простате. От такого фейерверка я обильно кончил. Девственная матка омеги в диаметре всего девять — у кого-то десять! — сантиметров. Узел самца примерно от пяти до восьми с половиной сантиметров (смотря у кого как). Двигаться во мне Малфой не мог. Вход в матку закрылся и Драко ещё немного увеличился в узле. Стенки узла полностью прижались к стенкам моей матки и я закричал, потому что это было так, словно молнии прошивали всю мою внутренность, узел дрожал орошая каплями спермы. Горячий сок Малфоя согревал и без того горячую матку, отчего нервы и капилярчики крови, мышечная структура её — все это я чувствовал, кончая часто на наши с Драко животы. Блондин самозабвенно целовал меня, подрагивая в моей матке. Я чувствовал постоянный оргазм и сжимал осторожно собой альфу. Блондин с бешеным стоном, до боли и хрипоты прошипел в мой жаждущий рот: — Я уже спятил от желания, еле держусь, питая твоё лоно собой, так ты хочешь, чтобы я весь взорвался? Издеваешься? Мы на час в связке с тобой, Потти, если я сейчас кусну тебя за грудь и снова помечу клыками, то тогда ещё на час застряну в твоей сладкой матке, мой омежка. Ты этого хочешь? — Я хочу тебя всю ночь. Я блаженствую от твоих оргазмов и дрожи в моей матке, Малфой, — проговорил я горячо. — Кончай только в мою матку в эту ночь, питай её, она маленькая и так жаждет твоей влаги, Драко. Я чувствую, как ты орошаешь меня, а я впитываю все в себя. Мой организм иссох. Укуси меня, Малфой, искусай всего и не покидай... Я снова содрогнулся и излился на нас с альфой, а он жадно поцеловал меня. — Сегодня я всего тебя съем и затрахаю, — простонал блондин, — а на рассвете цветок нашего плода проявится. — И пусть же проявится, я хочу цветок лилии на своём животе. Я хочу от тебя ребёнка. Альфу. Я доверился весь тебе. Не отпускай мою руку Малфой! — вскрикнул я и снова кончил, а через секунду почувствовал укус в грудь. Огонь снова забурлел в моей крови, я забился в нескольких оргазмах сразу, а Драко прижал крепко меня к матрасу. — Не двигайся, иначе мой узел порвет твою матку, омега! — крикнул Драко и я замер, но тоже закричал, снова кончая. От этих золотых искр наслаждения было невозможно не кончить. Моя матка три часа питалась соками альфы, а потом узел у Малфоя спал, приняв размер обычной головки пениса. Как только он вышел из моей матки, она закрылась плотно и поднялась выше, куда не попадёт больше ничего из испражнений (фекалии омеги или что-то инородное). Драко же продолжил наше соитие, со всей силы и ярости вбиваясь в меня. Дорвался тигр до зайца. После оргазма он вышел из меня и упал рядом. Мне было мало, ибо в крови все ещё бурлели феромоны Малфоя, отчего я неистово хотел снова его в себя. Я лег на грудь альфы и взял в рот его сосок, а другой стал выкручивать нежно. Я слизывал горячий пот с плеч альфы и его шеи. — Пять минут, котёнок! — произнёс блондин. — Пить хочешь? Я умираю, как хочу. — Да, — ответил я, — а ещё хорошо бы в душ сходить, а то я залил нас своей спермой, Малфой. Мы выпили почти по литру подслащенной лимонной воды, а потом Драко утащил меня в душ. Что странно, но, выйдя из ванной комнаты, я увидел перестеленную кровать, а на столе два подноса с едой. Один был для альфы (преимущественно еда состояла из яиц и красного мяса), а второй — из трех сортов рыбы, паровых мясных котлет, сладостей: три куска венгерского или… мадьрского пирога, пирожные и трубочки; шоколада разного (но без перца, без остроты, какие встречаются в восточных и азиатских видах шоколада; разных конфет и орехов — в общем все, что я просто обожаю. Мне не хватало сладкого, поэтому я сначала умял три! куска пирога и прочую выпечку, а уж в конце съел пару кусочков рыбы и котлету мясную на пару. Вдруг у меня вокруг пупка сильно зажгло и зачесалось. Я подскочил с места и подбежал к зеркалу — с двух сторон от пупка появились два бутона лилий. Драко упал на колени передо мной и обнял, целуя мой живот и рисунки бутонов цветов. — Детка, ты смог… — со слезами на глазах произнёс Малфой. — Я хочу тебя ещё, Драко. Надеюсь, ты уже поел? — улыбнулся я и склонился, чтобы поцеловать в макушку мужа. — Удели мне внимание... Блондин крепче обнял мои колени и прорычал в ответ: — Да я едва не кончил, когда ты уплетал второй кусок мадьрского пирога с лимоном, черешней и взбитой шапкой из сливок. Я едва тогда не унес тебя в постель, словно варвар… Хочу тебя, мой му-уж. Ты готов? — Я — весь твой, му-уж! — в тон Драко ответил я. Меня подняли на руки и понесли к огроменной кровати. — Я так давно хочу тебя, что мне одной ночи будет мало. Ты теперь, Потти, в моих руках… Я понимал, что, возможно, уже завтра нас с Драко ждут новые испытания и борьба с Корбаном Яксли, с Перси Уизли, с кем-то ещё из их свиты негодяев и убийц, но сегодня мы с Малфоем будем счастливы. Я точно знаю одно — никогда не предам своего альфу, и верю, что и он не сможет этого сделать...