Василиск

В Расколотом Замке всегда встречали новый год пышно. Был бал, и Золотая зала сияла от бесконечных огней; были танцы, и смех, и весёлые голоса. Бал кончился несколько минут назад, гости разошлись, и свечи погасли. Астрагор приобнял Василину, еле стоявшую на ногах, и перенёс их в спальную, тихую и тёмную в этот час. Василина села на кровать, вытянула ноги, сбрасывая туфли на каблуках и улыбнулась ему светло и устало. Он улыбнулся в ответ. Астрагор видел её разной: испуганной и решительной в их самую первую встречу; влюблённой и тревожной, радостной, жертвенной и отчаянно-смелой… Он слишком хорошо помнил, как Василина умирала у него на руках — дважды — а он не мог её спасти, но всё-таки спас. Иногда ему казалось, что закрой он глаза — и всё это исчезнет, и снова будет долгая ночь ноября, и Корона, выжигающая разум и силу, и Василина, отдавшая жизнь за него. Астрагор сделал всё, чтобы она осталась жива. Он привязал её к себе самой крепкой из клятв, он звал её, он вывел её оттуда, откуда выхода не бывает… Он полюбил её так, как никогда и никого не любил, и разделил с ней то, что ни с кем делить не планировал. Но сказки кончаются. Василина повернулась, и Астрагор помог ей расшнуровать корсет, и прижался губами к фарфорово-бледной коже; он знал, что она сейчас улыбается, и чувствовал её силу, тянувшуюся к нему. Синие всполохи, и холодное пламя, и лёгкий, почти неощутимый отзвук смерти, золота и весны. Отзвук этот Астрагор замечал и раньше, но после того, как Василина вернулась из садов Персефоны, он стал чётче и ярче — а в глазах Василины поселился отблеск тьмы мира мёртвых. Иногда смерть будто бы смотрела её глазами — но чаще смотрела весна. И Астрагор был счастлив видеть её взгляд таким: спокойным и нежным, бестревожным и уверенным в собственных силах; он слишком хорошо помнил, какой болью их победа далась им обоим. Конечно, их жизнь и сейчас вовсе не была бестревожной. Были и сложности, и проблемы, и вызовы — не было только опасностей. Не для них. И не для их близких. А Василина менялась, и движения её становились плавными и изящными, и затаённый страх уходил из её глаз. Астрагор не знал, что будет, когда истечет их тысяча лет, но знал, что не оставит Василину и после смерти. И нить, связавшая их, не оборвётся. Сказка их, долгая и тяжёлая, кончилась больше десяти лет назад — а любовь не кончалась. И новый год, один из многих, отмеренных им, они встретили вместе.