Природный магнетизм

В крайне дерьмовом настроении Игорь подходит к обшарпанному подъезду, где забывает поздороваться с бабулями, которые оккупировали ближайшие скамейки. Вслед он слышит раздраженный шепот, фразу «В наше время было иначе!» и треск своей репутации хорошего соседа. После душной жары, в которой утопаешь по макушку, потная рубашка неприятно липнет к спине. Игорь мечтает подставить голову под душ, холодный настолько, что мурашки размером с мадагаскарских тараканов пробегут по всему телу. Перешагнув порог подъезда, майор выдыхает: освежающая прохлада мягко ударяет в голову и лижет открытые участки кожи. Пока Игорь поднимается по лестнице, он уже прикидывает планы на вечер: разобрать документы Разумовского, сделать новую доску с подозреваемыми и закончить последние отчеты за неделю. Многие ребята из отдела решили отправиться в заслуженный отпуск, свалив большую часть работы на Грома, который больше заполнения документов не любил только… Да ничего он так сильно терпеть не мог, как бесполезные пыхтения над тоннами отчетов. Каждый раз оставаясь за столом с кипами бумаг, Игорь думал о людях, которым мог бы помочь вместо просиживания жопы на стуле. В конце концов, он же не Комаров, который поменяется с ребятами из отдела сменами лишь бы остаться в участке. Игорю претило бездействие в любой форме, а превосходнейшим воплощением этого была канцелярская работа. — Извини, что задержался и заставил ждать так долго. У тебя, скорее всего, весь день насмарку из-за моего рабочего графика, — выдает Гром, оценивая фигуру в темном капюшоне, которая подпирает дверь в квартиру майора. Подняв голову, худой мальчишка — Игорь не дал бы ему больше девятнадцати лет — сжал кулаки. Яростный взгляд позиционировался в качестве угрозы, но майор с трудом скрыл усмешку. — Ты фанат что-ли? Дружище, раздачу автографов сегодня придется отменить, был непростой день на работе. Искренне советую взять руки в ноги и свалить на третьей сверхзвуковой. У меня репутация настоящей сволочи, когда речь заходит о коммуникациях с окружающими. Не хочешь проверить это на себе — отвали от двери. Пацан, которому черное худи явно велико на пару размеров, медленно отошел от двери. Не разрывая зрительного контакта, он поднял острый подбородок с вызовом всему окружающему миру. — Вы же Игорь Гром, я правильно понимаю? Сейчас работаете над делом социальной сети «Вместе» и славитесь неординарным подходом. Выбить из людей информацию, выпустить агрессию и не нести за это никаких последствий — это ваш стиль, — жестко произнес мальчишка, скрещивая руки на груди. Насчет последнего пункта Игорь, к слову, глубоко не согласен. После каждого косяка со стороны Грома, могучие шаги Прокопенко раздавались по тихому и омертвевшему в мгновение полицейскому участку особенно гулко. Даже Игорь, уже привыкший получать нагоняи от начальства, порой храбрился исключительно для сохранения репутации «одинокого рейнджера пустыни». Боялся он не сколько очередного выговора, столько разочарования в глазах человека, который фактически заменил ему отца. — А ты, я смотрю, осведомлен по самое не могу. Но раз знаешь так много о моей скромной персоне, может и сам представишься? — Я так сильно на дурака похож? — фыркнул тот, — нечего мне делать, как перед ментами реверансы исполнять. У вас нет ни совести, ни желания помогать другим. Только ради грамоты в рамочке по утрам встаете с кровати. Голос мальчика дрогнул от шквала эмоций, которые накрыли его с головой. Он сделал глубокий вздох, чтобы обрести контроль над собой, и снова уставился на майора. — Я вас предупреждаю: отстаньте от «Вместе» и Сергея Разумовского, он никому зла не причинял. Ежу понятно, что вы хотите себе карьеру сделать на громком имени компании. Простой глюк системы, а раздуете из него скандал, который потом скормите журналистам. Не смейте нос совать в дела «Вместе»! — прошипев последнюю фразу, он пролетел мимо Игоря, специально задев майора плечом. Игорь остался на лестничной площадке один. Гнаться за пацаном смысла не было — Гром уже знает, что имя скорее всего найдется среди документов о работниках компании. Плюс ко всему, мальчик явно был напуган куда больше, чем хотел показать. Вопрос лишь в том, насколько серьезный мотив у новоиспеченного фаната майора Грома. Перешагнув порог квартиры, Игорь в темноте наткнулся на низкий шкаф, где обычно скапливалась всякая мелочевка: визитки адвокатов, проездной в метро, оторванная пуговица от пиджака. Тихо зашипев, он на одной ноге проскакал до кухни, чтобы поставить медный чайник на конфорку. — Так, товарищи пионеры, что у нас сегодня на повестке дня, — прошептав себе под нос, Игорь вытащил деревянную доску. Майор прикрепил фотографии Разумовского и, разумеется, сразу нашел досье на мальчика. Как и предполагалось, уровень доступа позволял ему спокойно залезть в программный код «Вместе». Алексей Макаров даже со снимков выглядел зашуганными котенком — кусаться не будет, но зубы всегда скалит. Игорь вытащил старый компьютер, который купил на барахолке еще в начале две тысячи десятого. Машина пыхтела, внутри что-то жужжало, на мутном экране прогружались зеленые пиксели. Гром мысленно был готов к предсказуемым в случае сирот приводам в участок. Но реальность, как обычно, превзошла самые смелые ожидания: полицейский архив выдал ему детали громкой аварии, в которой участвовал местный богатый сынок. Игорь сжал кулаки, мерзкое чувство, которое он не мог идентифицировать, поднималось к горлу и вызывало приступы рвоты. Он вспомнил это дело: очевидный виновник аварии Гречкин сбил насмерть воспитанницу детдома «Радуга». Майор лично прижал к стеклу ублюдка, пообещав тому прекрасный вид из окна колонии. Адвокаты Гречкина давили на отсутствие камер наблюдения, которые могли бы зафиксировать аварию. Из этого, заявлялось в ходатайстве, можно утверждать о том, что девочка перешла дорогу в неправильном месте. Вечернее время и отсутствие освещения только добавляли убедительности в суде. Игорь помнил, как тогда его трясло от ярости. В отличие от благосклонного преступнику судьи, майор лично видел запись с камер наблюдения и приобщил доказательства к делу Гречкина. Игорь догадывался, почему в день заседания из архивов исчезли видео, и ему оставалось только тихо рычать, сходя с ума от собственного бессилия. Лешу Макарова он тоже вспомнил: худой мальчик с трясущимся голосом, который даже не смог закончить свою речь. Пока воспитанника уводили из зала суда, Игорь прикипел взглядом к джинсовой курточке с разрисованными маркером рукавами. Гром еще только начинал работать в полиции, поэтому каждый промах воспринимал лично на свой счет. Тогда он снова зарылся в работу, пытаясь заглушить вину от собственной неудачи. Его за шкирку поймал Прокопенко, пригрозив, что отправит на неделю в отпуск. Игорь подошел к деревянной доске, где уже была прикреплена фотографии Разумовского. Майор до сих пор не мог понять, из какого теста этот молодой миллиардер. Не сказать, что он знал многих гениальных IT-программистов в возрасте двадцати семи лет. Но Игорь хорошо разбирался в людях — с его работой иначе быть не могло. Разумовский как будто случайно свалился в фирменных шмотках, которые в цене превосходят годовую зарплату майора. В голове Игоря начинается калейдоскоп из снимков сегодняшнего дня. Длинные светлые пальцы, которые вечно теребят нитки рубашки. Рыжие волосы вечно лезут в глаза, поэтому Разумовский ходит с резинками разных цветов на запястьях. Такие парни ходят в Академию Искусств, пьют латте на кокосовом и всегда носят длинное пальто. Не работают ночами над кодами, не пьют газировку из личных автоматов и не смущенно улыбаются, когда им смотрят в глаза дольше пары минут. Игорь не мог отделаться от схожести между Димкой и главой «Вместе». Одинаковая мягкая атмосфера и добродушие, которые сразу располагают к себе. У Разумовского в синих глазах плещется усталость и Игорь не может отрицать вспыхнувшую симпатию. В конце концов, он уже слишком стар для того, чтобы лгать самому себе — ему будет тридцать один в этому году. Гром не может отделаться от ощущения, что он что-то упускает. Прошел ровно год с Диминой смерти, а его до сих пор преследует ощущение, что все случилось только вчера. Тогда Игорь стоял на самом краю обрыва: он поклялся, что найдет убийцу любыми методами. Именно в этот период майор познакомился с Юлей Пчелкиной, криминальной журналисткой, которая тоже расследовала дело «Раскольникова». Игорь горел желанием отомстить, у Юли горели красным волосы — они оба были готовы пожертвовать сном и едой ради поиска убийцы. Но выжившая жертва не могла сказать ничего вменяемого. Мужчина плакал как ребенок и кричал «Жжет! Душит!». Пользуясь служебным положением, Игорь прошел в клинику, где содержался больной. Фигура в кресле смотрела сквозь майора, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Игорь аккуратно подошел к мужчине. — Извините, это майор полиции Игорь Гром. Не могли бы рассказать, что помните о событиях прошлой недели? Мужчина перевел взгляд на Игоря, тот внутренне вздрогнул от пустых глаз. Ветеран Афганистана выглядел манекеном, которые обычно стоят в витринах магазинов. Врачи так и не смогли понять, что произошло с жертвой. Говорили мол, пострадавший физически идет на поправку, но состояние шока полностью деморализовало пациента. Раскольников испарился: больше ни одного убийства, ни одного свидетеля. Игорь разбил кулаки в кровь, даже не обращал внимание на Юлю, которая интересовалась майором не только в качестве партнера в расследовании. Ее номер до сих хранится в телефонной книжке, но позвонить ей Игорь не в состоянии — это означает снова столкнуться с воспоминаниями о Диминой смерти. Более того, расписаться в собственной беспомощности, ведь сколько бы Игорь не клялся найти убийцу, спустя год у майора все еще не было ни одной серьезной зацепки. Игорь тяжело вздохнул и протер ладонью пыльный экран компьютера. Его пальцы неожиданно вбили инициалы С. А Разумовский. В архивах было лишь одно дело, связанное с молодым миллиардером. Поджог старого дома, в котором заживо сгорело несколько мальчишек, судя по всему, ровесники Разумовского. У Игоря сжалось сердце: следователем был назначен Константин Гром, который на тот момент уже как двадцать лет проработал в органах. Среди свидетелей сам Разумовский и некий Олег Волков. Интуиция Игоря неожиданно закричала в сто двадцать децибел. Согласно базе, Олег Волков был жив и вернулся в Россию несколько лет назад.