Природный магнетизм

Однажды еще на учениях в академии МВД группу Игоря первый раз отвели на урок стрельбы. Грому было восемнадцать, начитавшись рассказов о героизме Лени Голикова, он мечтал о собственных подвигах. Кудрявый и неловкий, Игорь первый вышел из шеренги молодняка и важно посмотрел на своих ровесников. Уж сейчас все будет, сидите и записывайте, трюк выполнен профессионалом. Адреналин бурлил в крови, разгоняя страх и предвкушение — в голове чечетку отбивали нервы. Игорь осторожно взял в руки винтовку, холод металла обжег теплую ладонь. От советов он отмахнулся, извините, товарищ майор, но я и сам все прекрасно знаю. И выстрелил. Звук ударил по ушам, Игорь на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Казалось, он впервые слышит, как работает собственный организм: хрип легких, гудение сердца и грохот пульса. Он очнулся, когда его начали трясти одногруппники. Они явно что-то кричали, размахивая руками — Игорь смотрел на них с тупым интересом, как стайка школьников в зоопарке дышит на стекло, за которым сидит рептилия. Лица одногруппников были Грому знакомы: с кем-то он сидел за одной партой, кому-то давал списывать перед занятиями. Но Игорь вдруг почувствовал себя инопланетянином в человеческом теле. Кудри юношеские не свои, тело худощавое и неказистое — чужое. Вместе с пулей из винтовки, сорвавшейся из дула с тонким визгом, раскрашенное под человека лицо расплылось по военной форме. Сейчас то же самое. После разговора с Волковым все звуки притупились — майор пустой изнутри, как вылизанная дочиста консервная банка. «Нет, это просто невозможно» В тишине его подсознания эта фраза отбивается от стенок черепной коробки и давит своей тяжестью на грудную клетку. Слова Волкова бред умалишенного, гребанный ПТСР ветерана боевых действий. «Нет, это просто невозможно» Так бывает только в шекспировских трагедиях, а в жизни все куда прозаичнее. Из Грома Гамлет на тройку с минусом: призрак отца не явится ему на рассвете с требованием отомстить, маму Игорь не помнит вообще. В памяти еще остались обрывки воспоминаний, ее нежные руки с исходящим от них ароматом дешевого мыла из супермаркета. «Нет, это просто невозможно» Волков вернулся из Сирии несколько лет назад — это подтверждает общая база, которую запросил Игорь в полицейском архиве. Солдат по контракту и выходец детского дома «Радуга» — это железные факты, только на них и можно рассчитывать. У Волкова, разумеется, мозги всмятку после войны в Сирии. Из ветеранов боевых действий свидетели настолько же надежные, как из Иуды проповедник. Да, да, Игорь, ты прав. Нельзя верить Волкову, у этого вояки в голове все еще засады в топких пустынях и арабское солнце. Отбрось сомнения, ну что как маленький. Из горла вырывается приглушенный рык, отчаянный и беспомощный. Звенящая пустота прошивает каждый мускул. Игорь стесывает кулаки о стену в одном из тысячи питерских дворов. . . … — Вы зря пришли сюда, майор, — мягко говорит ему Волков, но на дне голубых глаз поблескивает сталь. Они стоят под козырьком крыши. Воздух разряжен и горчит на языке. Запах озона сладкий до приторности, хочется голову опустить под студеную воду, чтобы капли под ворот куртки закатились. — Я отрабатываю дело очень давних дней, вот пытаюсь узнать детали. В архивах есть инцидент о поджоге, где среди свидетелей ваше имя. Земля там очень дорогая, застройщики хотят отгрохать отель, может читали в новостях, — не моргнув глазом, врет Игорь. Олег смотрит на него долго, глазами въедаясь, и Игорь успевает вспомнить, что у него из куртки нитка торчит. Вроде незаметно, но внутри Гром весь собирается — неприятно, как перед комиссией по отчислению в МВД. За то, что отказывался оружие в руки брать после случая на стрельбище. — Я сперва не хотел к Сереже идти, зачем своей мордой побитой пугать. Плюс ко всему, мы не слишком хорошо расстались: перед моим отъездом в часть разругались в пух и прах, — Волков достает еще одну сигарету и глубоко затягивается никотином. Игорь успевает заметить знакомые буквы, красными «Marlboro» порой баловался отец, когда давали премию. — Я слышал, что он добился успехов, но не был готов к стекляшке с высотой в Эйфелеву башню, — голос Волкова ощутимо теплеет. — Ждал в очереди где-то до вечера, понимал, что Серега теперь человек занятой. В глубине души надеялся, что с моим приездом все старые обиды можно будет оставить в прошлом. Волков снова затягивается. Курит он по старинке, думает Игорь, никаких полумер. Никотин вдыхает так глубоко, что легкие замаринуются в табаке. — Вы смогли поговорить с Сергеем? — спрашивает майор, поправляя кепку. Рядом с Волковым почти ощутимо дискомфортно, бывший спецназовец словно в душу смотрит, ясными глазами препарируя. Обычно майор играет хмурого парня, рядом с которым желание шутить пропадает сразу. От такой резкой смены ролей у Игоря внутренний диссонанс. — Я говорил не с Сережей, — тихо отвечает Олег, но голос у него коротит, как будто пленка заживалась в проигрывателе. — Что тогда произошло между вами? Голубые глаза Волкова превращаются в литое стекло и смотрят в пустоту. — Олег, что случилось, когда вы вернулись из Сирии? — со странным волнением в голосе спрашивает Игорь. Интуиции своей он доверял безоговорочно, и сейчас она кричала о приближении к эпицентру бури. — Я говорил не с Сережей, — механически повторил Волков. Игоря продирает до дрожи от того, каким сломанным сейчас выглядит человек напротив. — А с кем вы тогда общались, Олег? Волков достает еще одну сигарету и майор замечает, что у того противоестественно дрожат руки. — Секретарша назвала мою фамилию ближе к закрытию офиса, почти никого не осталось. Я все думал, что скажу ему, когда увижу после нескольких лет разлуки. Пока ехал в лифте, прокручивал в голове тысячи вариантов развития нашей встречи. Он стоял ко все спиной, но я сразу узнал его фигуру, — с болезненной нежностью выдыхает Волков. Игорь хочет что-нибудь сказать, но слов не находит. Сейчас нужно только слушать. — Света в кабинете почти не было, поэтому я не мог разглядеть его выражение лица. Знаешь, а я ведь столько раз был на волоске от смерти, но еще никогда не было настолько страшно. Мы оба застыли напротив друг друга, пока он не заговорил первым. Олег делает затяжку и Игорь отмечает, что тремор у Волкова прошел. Движения снова стали плавными и выверенными, несмотря на сквозящую в словах боль. — Это был не Сергей Разумовский, майор. Кто угодно, но точно не мой друг детства. Мы росли вместе, я знаю каждую привычку Сережи. Он часто щелкает костяшками пальцев и переминается с ноги на ногу при разговоре с людьми. Часто сутулится, пытается казаться ниже ростом, чем есть на самом деле. Но человек передо мной был чудовищно уверен в себе, ни капли сомнения во взгляде. — Может он просто поменялся за время вашей разлуки, люди с возрастом избавляются от старых привычек, — осторожно предполагает Игорь. — Это. Был. Не. Сережа, — твердо чеканит Волков. — Он заявил, что больше не хочется общаться, якобы мой уход в армию был предательством нашей дружбы. Предлагал огромные суммы, лишь бы я убрался из Питера в какой-нибудь санаторий за границей. Хотя мы оба знали, что пытаться подкупить меня бессмысленно. По козырьку крыши начинает барабанить мелкий дождь. Игорь съеживается и чувствует, как под кожаной курткой хороводом танцуют мурашки. — Естественно, этот человек понял, что просто так он от меня не избавиться. Я вернулся из пекла не для того, чтобы терять близких на родине. Он сообразил, что шантажировать меня можно только самым ценным активом, — горько усмехнулся Волков. — Сережей… — Бинго, майор, вот вам новая звездочка на погоны за сообразительность. Скорость принятия решений растет вверх, когда у горла твоего лучшего друга нож, который подставило его поехавшее альтер-эго, — Волков сжимает поручень до скрежета и дико ухмыляется. Ливень все сильнее хлещет по хлипкой крыше. — Он угрожал убить Сергея, если ты не пропадешь с радаров. Поставил в качестве гаранта своей безопасности жизнь Разумовского. Олег молча кивает и давит бычок об асфальт. Воздух пахнет свежестью дождя и Гром сам замечает, что только сейчас начинает дышать. — Я давно догадывался, что у Сереги не все в порядке с головой. Когда он только оказался в детдоме «Радуга», часто просыпался от кошмаров некой Птицы. Моя койка была соседней, я успокаивал его после истерик — так и познакомились. Мы росли вместе и страхи постепенно сошли на нет. Кто же, блять, знал, что за несколько лет моего отсутствия эта тварь завладеет моим другом? Да еще и устроит на меня охоту, как на дикое животное. Волков вдруг резко переводит взгляд прямо на Игоря. — Майор, ты же понимаешь, что я не просто так исповедуюсь? Мой единственный источник, Леша Макаров, который на эмоциях пошел к тебе устраивать разборки, обычно информировал о состоянии Сереги. Эта мразь не давала о себе знать последний год. Но этот взлом данных на прошлой неделе, тут что-то нечисто. Система «Вместе» безупречна для внешних атак, ее могут взломать только изнутри. В голове у Грома крутятся шестеренки, гудят мозги, как добротный паровой двигатель. Волков с пометкой «ветеран боевых действий» скорее всего просто сумасшедший, но сейчас подыграть ему необходимо. — Ты поставил Лешу следить за состоянием Разумовского, потому что сам не мог к нему приблизиться. Мальчишка, конечно, сразу увидел во мне угрозу безопасности Сережи, поэтому так отчаянно настаивал на простом сбое системы. Предполагаешь, что «Вместе» взломало чокнутое альтер-эго, но какую цель оно преследует? — рассуждает вслух майор. — Нам только предстоит узнать, Игорь. Я раскрываю все карты по простой причине: сам не справлюсь. Если бы Птица хотела уничтожить «Вместе», то не стала бы заморачиваться с маскировкой под простые сбои системы. Оба молчат. Игорь переваривает информацию, новые версии обрушились на его голову Ниагарским водопадом. Надо позвонить Юле, пусть прошерстит свои источники. Да уж, повод для возобновления общения лучше не придумаешь. — Мне необходимо все обдумать, Олег. Не каждый день сталкиваешься с нестабильными миллионерами, которые скрывают не оффшоры на Кипре, а психическое расстройство. Скажу откровенно: гораздо проще поверить в простую хакерскую атаку, чем во все сказанное тобой. Прибавить еще к этому характеристику из медкомиссии и статус «ветерана боевых действий» — так вообще картина маслом, — Игорь дергает плечом. — Предположим, что все правда, но тогда почему ты еще живой? Плечи Волкова сотрясает крупная дрожь. Игорь уже мысленно товарища в психушку прописал, истерика у бедняги явно. Но Волков начинает смеяться все громче и громче. — Кто сказал тебе, майор, что Птица не пыталась меня убить? Слыхал про Раскольникова, который топором рубал исключительно контрактников из арабских стран? Ровно год назад дело было, во всех заголовках маньяк на первой полосе. Понять только не могу, почему эта тварь решила остановиться. Сомневаюсь, что дело было в зеленом парнишке из ваших, которому Птица горло вскрыла, как банку с фасолью. Гром снова кудрявый пацан, чья пуля на стрельбище академии МВД попала в самую цель — у Игоря остановилось сердце.