Природный магнетизм

Число Пи = 3,1415926535 Они стоят в темном офисе, где из источников света только тусклая настольная лампа. Сережа даже боится с места сдвинуться, он сейчас кролик перед большой змеей. Загипнотизированный тяжелым дыханием Игоря, которое щекочет ладонь. А еще взглядом майора, от которого сердце ухает в живот и на языке Морзе подает сигналы SOS мозгу. В вечно гудящей планами голове сейчас мертвая тишина — на помощь сердцу никто не придет. Это непривычное для Сережи чувство, но сегодня в конкурсе на импульсивность он превзошел самые смелые ожидания. Поцелуй в ладонь, да вы серьезно? Сережа чувствует, как волнами подступает грядущий истеричный смех. Тут два взрослых мужика с травмами похлеще, чем у героев «Пусть говорят». Они не в детском садике, где все проблемы решались поцелуем к расквашенной коленке. А еще фразой «У собачки боли, у котика боли, а у Игоря Грома не боли». Желательно, конечно, чтобы у всех перестало болеть. Сережа против измывательств над животными в угоду собственного здоровья. Он продолжает смотреть в глаза напротив и греть ладонь о недельную щетину. Рука приварилась к чужим обветренным губам, а чтобы отнять ее Разумовский должен собрать в кучу остатки самоуважения. Впрочем, тарелка НЛО избавит от унизительных объяснений перед Игорем, если сейчас врежется в небоскреб офиса «Вместе». Но минуты текут вяло: признаков инопланетного вторжения не наблюдается, внутренних сил — тоже. Зато у Грома они есть, спасибо и на этом. Он пугающе нежно отводит ладонь Разумовского от своего лица, успев коснуться губами выступающих костяшек. И начинает говорить. Тихо, размеренно, не переставая легко поглаживать Сережину ладонь. Игорь рассказывает о серийном убийце, которому СМИ дали кличку «Раскольников», потому что тот вскрывал горло своих жертв исключительно топором. О том, как опознавал тело собственного стажера и год не мог нормально спать, пытаясь выяснить личность маньяка. Игорь говорит о совпадениях с датами убийств и потерей памяти у Сережи. В конце концов, майор рассказывает об Олеге. Живом и невредимом. И Сереже хочется кричать, так сильно, чтобы голос сорвался к чертовой матери. Чтобы только хрипы из осипшего горла выходили. Чтобы на этом языке-клокоте Игорю объяснять, как все неправильно и одновременно чудовищно складно в их уравнении. Потому что Сережа всегда был цифрой с остатком. Не красивая восьмерка, которую любят дарить друг другу парочки на годовщину отношений, приговаривая о символике бесконечности. Не полноценная десятка, которая раскладывается на несколько знаменателей. А обычное число Пи, причем уровня старшей школы, когда никто в классе не знает, что там после четырнадцати десятых. Теперь Сережа знает. После этих четырнадцати десятых — цифра 15. Это столько человек погибло от его рук. В ряде чисел имеется 95 — номер дела о серийном убийце, который в качестве жертв выбирал исключительно ветеранов горячих точек. Еще есть 65 — это максимальный срок, который может вынести коллегия присяжных. А цифра 35 равна количеству этажей в небоскребе «Лахты-центра». Сережа забрался на самый вверх, как принцесса из средневековой сказки. Он организовал собственное похищение из социума до того успешно, что теперь ловит приступ панической атаки при необходимости говорить с людьми. Если, конечно, не вскрывает им горло под покровом ночи, а потом ничего не помнит на следующий день. А Игорь, как настоящий следак, нашел Сережу, когда еще никто не подавал заявление о пропаже. Отыскал в стеклянном замке, прошел огров-охранников и ледяной взгляд секретарши за стойкой регистрации. И теперь Сережа знает, что у его числа Пи еще много неразгаданных цифр и решить их сможет только Игорь. Потому он ответственный мент — раз уж взялся за дело, будет идти до конца. Такая вот сказка. Еще Сережа прекрасно понимает, что это никогда не случится. Сказки созданы, чтобы быть придуманными и неосуществляемыми для воплощения в жизнь. Он хочет об этом Игорю сказать сразу, специально набирает в легкие кислород. В конце концов, у нас тут не happy end. Принцесса оказалась драконом, который любит перекусить парочкой человек. — Перестань, блять, себя накручивать. Ты не виноват в смерти этих людей. Я найду доказательства, подтверждающие невиновность Сергея Разумовского, — тихо, но твердо говорит Игорь. У него ладони по-домашнему теплые, до того родные, что Сережа давит подступающий всхлип. — Игорь, меня ведет от мысли быть в одном помещении с людьми. Это небезопасно, в первую очередь, для тебя. А мне следует либо звонить в психушку, либо сразу застрелиться. Ты сейчас жалеешь меня, стараешься помочь человеку в беде. Супергерой спасает жертву и улетит дальше, перед этим поправив кожаную кепку. А я останусь один. Снова. Нельзя давать мне надежду на совместное будущее. Сережа выдыхает и напряженно молчит. Он уже представляет, как Игорь сейчас развернется на выход. По привычке кепку поправит — куда же без этого. А Сережа сползет по стене, обнимет себя за плечи, как делал еще в детском доме, и будет успокаиваться фразой «так будет лучше». Игорь, в конце концов, умный мужик и прекрасно понимает, что перед ним в лучшем случае больной человек, в худшем — успешный маньяк с двойной жизнью. Но вместо ухода по-английски, Гром только ухмыляется вполне по-русски и подходит еще ближе. Уничтожает тем самым пути отхода и возможность спихнуть все на случайность. — А без тебя я уже не хочу. От такого простого ответа — честного до зубной боли — начинает щипать глаза. Сережа всю жизнь сам выкарабкивался. Из детдома в МГУ на бюджет с красным дипломом, потом поиск инвесторов для «Вместе». А тут появился Гром, который Сережу принимает полностью, даже если Разумовского от себя тошнит. Необычное чувство. К этому легко привыкнуть, а слезть потом с дозы под названием «Игорь Гром» уже не получится. Не выйдет при всем желании. Потому что когда человек напротив предлагает себя безраздельно — со всеми процентами в виде шрамов в жизни и на теле — нельзя оставаться безразличным. Такие вот дела. — Поцелуй меня, пожалуйста, — беспомощно шепчет Сережа и чувствует, как с этой просьбой ему становится легче дышать. Откровенность в своих желаниях дарит головокружительную свободу и отдает приятной слабостью в ногах. Игорь опускает голову вниз и Сережа не может поймать выражение его глаз. Зато замечает улыбку — единственное, что видно за козырьком кепки. — Поверь, я бы многое сейчас сделал, но пользоваться твоим состоянием не входит в список моих пожеланий. Завтра мы поедем к врачу, — Игорь сжимает ладонь Сережи крепче. — После полного обследования будем решать, что делать. Не помогут клиники, найду частных врачей. А еще я останусь сегодня с тобой, непонятно, как поведет себя Птица. Судя по всему, контроль она получает только в случае твоей слабости. Год назад ты утонул в скорби так сильно, что ей не составило труда перехватить вожжи. От майора исходит тепло и чувство безопасности. Хочется дышатьлежатьсидеть — одним словом просто быть. В Игоре, с Игорем, на Игоре. Как угодно и в любых форматах. Сережа с закрытыми глазами поставит подпись в нужной строчке документов на доверенность. И на доверие. Поэтому Сережа понимает, что не переживет, если с Громом что-нибудь случится. Он одного героя успел оплакать, да так успешно, что сам сошел с ума. — Хорошо, Игорь, ты сегодня переночуешь здесь. Перед этим привяжешь меня к кровати, а я поставлю Марго реагировать на датчик движения. В одной комнате ночевать не станем, кто дает гарантии, что мое «Я» не прирежет майора полиции. — Меня почти обижает, что ты настолько во мне сомневаешься. Слушай, я отправлял в места не столь отдаленные таких маньяков, что Птица по сравнению с ними новичок-диверсант с тетрадкой в линейку. Я сейчас позвоню своей подруге, мы работали вместе над делом Раскольникова. Уверен, что она сможет дать контакты врачей, которые не станут трепать языком. Сережа хмурится и Игорь, не удержавшись, лохматит рыжие волосы смуглой рукой. Ничего, они справятся. Да уж, Игорь не мог представить, что именно в таких обстоятельствах будет искать номер Юли Пчелкиной в записной книжке. Он готов к тому, что его звонок отклонят/линия занята/внесен в черный список. Но Юля берет трубку почти сразу, а Игорь теряется моментально. Как итог молчание на линии. — Гром, интимная тишина не входит в список моих фетишей, — резкий голос Юли разбивает тишину. — А я думал только такое тебя и заводит. Слушай, мы оба понимаем, что я бы не стал звонить по глупому поводу. Дорогой мне человек в беде, — Игорь украдкой смотрит в сторону Сережи. Разумовский стоит спиной и настраивает Марго, на первый взгляд полностью погруженный в систему искусственного интеллекта. Правда уши у него вспыхнули, как флаг СССР. Игорь давит смешок. — Мне нужно, чтобы ты подергала свои знакомства в сфере психиатрии. — Я попробую поискать, но обещать ничего не могу, — Юля на мгновение замолкает. — Ты же понимаешь, что мне будут нужны детали болезни. Психиатрия очень обширная сфера, надо сузить круг поиска специалиста. — Потеря памяти на фоне потери близкого человека. Неконтролируемое поведения во время сна, оно потенциально опасно для окружающих, — Игорь даже не хочет думать о том, как будет объяснять Юле, что ищет врача для убийцы их лучшего друга. Сейчас надо помочь Сереге любыми способами. — Не могу сказать, что ты сильно уменьшил площадь поисков на радаре. Может быть все, что угодно. От относительно безобидного сомнамбулизма до начальных стадий шизофрении. Я постараюсь найти специалиста и скинуть тебе контакты. Игорь выдыхает от облегчения. В его кругах слово «психиатрия» употребляется также часто, как и «стрелозубый палтус». Несмотря на прошлые разногласия, Юля согласилась помочь. По крайней мере, подняла трубку и не сбросила звонок. Уже лучше чем ничего. — Спасибо, Юль. Ты даже не представляешь, как сейчас меня выручаешь, — на другом конце провода Игорь слышит недовольное ворчание. — Мы с тобой расстались не слишком хорошо, но это не значит, что ко мне нельзя обратиться с проблемой. Будем на связи, — Игорь уже готов положить трубку, пока не слышит последнюю фразу. — Рада, что у тебя появился кто-то дорогой сердцу после смерти Димы. — Я тоже рад. Правда. Игорь скользит взглядом по силуэту Сережи. Нежность — странная, мурчащая — довольно гудит и растекается по телу. Они ложатся в одну кровать, пожалуй, места с лихвой хватит на троих взрослых мужчин. В глазах майора молчаливый вопрос и Сереже остается только рассмеяться. — Послушай, дизайном занимался не я. Нашел агентство со слоганом «Роскошная элегантность» в интернете. — Угу, я сразу понял, что элегантность и роскошь — это твой девиз. Сережа кидается в него подушкой в шелковой наволочке и Игорь профессионально отражает атаку одной левой. Майор снимает толстовку и смуглая полоска голой кожи отправляет в нокаут уже Сережу. — Садись, я привяжу тебя к изголовью, — показательно безэмоционально говорит Игорь, но его острый взгляд ошпаривает белые запястья. — Ага, ты… — Сережа не может найти нужные слова и у него резко пересыхает горло, — Можешь распороть ткань, чтобы было проще. Игорь нависает над Сережей, пожалуй, нарушая все представления о личном пространстве. Хотя какие реверансы после пережитого. Сережа весь окутан запахом майора, ровно такой же парфюм был у Игоря в их первую встречу. Сосновый лес, немного пота и Питер после дождя. Приятно осознавать, что хотя бы одна вещь не изменилась за последние несколько дней. — Слишком сильно затянул? — обеспокоенно спрашивает Игорь, заметив признаки дискомфорта на лице Разумовского. — Лучше так, чем дать Птице вырваться на волю. Не переживай, я справлюсь. Если бы ты знал, в каких вредных позах я спал во время учебы в университете, сейчас резко перестал меня жалеть. — Надо потерпеть до завтра, Серег. Рано утром снова созвонимся с Юлей, чтобы посоветоваться. Это «созвонимся» приятно переворачивается у Сережи в сердце. Потенциальное «мы» обнадеживает шансами на хороший конец. Можно без королевства и народной любви. Игорь забирает из шкафа еще один плед и ложится рядом. Темнота кажется ощутимой. — Надо потерпеть до завтра, — повторяет майор, непонятно кого именно пытаясь убедить в правоте своих слов. Игорь не разрешает себе спать следующие шесть часов, особенно когда дыхание Сережи заметно выравнивается. В панорамном окне начинает брезжать рассвет и майор позволяет прикрыть себе глаза только на пять минут. Об этом умоляет мозг, согласно его сигналам, веки Игоря замариновали в песке. Майор не спал последние несколько суток. — Только пять минут, — бормочет Игорь. Когда он очнется, половина кровати будет пуста. Бессвязный мат и погнутые металлические балки у изголовья от кулака Игоря — это все, что ждет его следующим утром. Но пока он прикрыл глаза минут на пять.