Гибель Смауга Ужасного

Тяжело дыша после изматывающего бега, Торин спрятался за колонной. Ещё немного, и Смауг вырвется из Одинокой Горы и полетит сжигать Озёрный Город, о чём и предупреждал этот заносчивый болтун-Бард. Впрочем, самому Торину и его команде на это будет уже наплевать, потому что они станут первыми жертвами разбушевавшегося дракона. – Ну же, покажись, Торин Дубощит, - обманчиво мягко просил Смауг, - ведь мы похожи с тобой: оба больны одной болезнью и оба готовы на всё ради этих сокровищ… Торин заставил себя сосредоточиться на плане. «У нас нет достаточно умелых лучников, чтобы попасть в уязвимое место – прореху в чешуе… Но если удастся раздуть меха и заманить чудовище в кузницу, мы сможем утопить его в расплавленном золоте. Он хочет нашего богатства — так пусть захлебнется в нём!» Совсем рядом Смауг дохнул огнём, жар опалил лицо Торина, маленький взломщик рядом с ним тихо вскрикнул, но сразу же прикрыл рот, опасаясь привлечь дракона громким звуком. «Нет, - подумал гномий король, - если тело этой гадины рождает пламя, то раскаленный металл его только позабавит. Что тогда делать…?» – Я вас чувствую, - произнес дракон совсем рядом с ними, и Торин, не размышляя долго, схватил мистера Бэггинса за плечо и потащил в другой конец зала. Они бежали, чувствуя, что сам воздух пылает у них за спиной, и едва успели свернуть в какой-то коридор. – Торин… - тихо сказал Бильбо, но гном лишь отмахнулся. Беда в том, что у него был план, но от мысли, что его придётся воплотить, Дубощита трясло. Это был конец всему. Смауг с тихим шелестом подбирался к ним, и Торин, глубоко вздохнув, крикнул: «Бежим!» Они пробирались через лабиринт коридоров, пока, наконец, не встретились в узкой галерее с остальной компанией. Гномы выглядели помятыми и испуганными. На их лицах предводитель прочитал то же, что думал сам — это конец. Правда, они ещё не знали, что это значит, но он уже всё просчитал. – Балин, ты не забыл, как делать вспых-заряды? - спросил Торин. – Нет, сделаю мигом! - ответил седовласый спутник. – Нет у нас мига… - пробормотал Двалин, прислушиваясь. Торин покачал головой и, глядя Балину в глаза, произнёс одно слово на кхуздуле. Бильбо и остальные гномы ничего не поняли, но его старый друг побелел. – Ты можешь не идти, если не хочешь, - сказал Дубощит, - просто напомни мне пропорции. Я правильно помню, три части серы, одна часть… – Это точно единственный вариант? - не слишком почтительно, испуганно как-то перебил Балин. – Боюсь, что да, - тяжело вздохнул Торин, - Смауг уничтожит всё Средиземье, если его не остановить. Однажды люди пытались убить его, но не смогли, мы не можем снова полагаться на них. Мы разбудили чудовище, мы должны с ним покончить. И Балин кивнул, его взгляд из расстроенного стал сосредоточенным. Глядя на верного соратника, и сам Торин преисполнился мрачной решимости. – Двалин, - сказал он, - ты ещё не забыл, где находились покои госпожи Дис? – Я никогда и не знал… - опустил глаза гном, и Торин позволил себе легкую улыбку: – Сейчас не время и не место для смущения, старый друг. Отведи туда остальных и спрячьтесь за тайной дверцей. Когда всё закончится, просто идите прямо, секретный ход выведет вас к руинам Дейла. Бильбо внимательно, слишком серьезно смотрел на короля, а потом спросил подозрительно: – Что закончится, Торин? Хоббит сверлил его взглядом, и гном невольно поморщился. Этот вредный полурослик как будто видел его насквозь. Но сказать ему правду нельзя — того и гляди, сделает какую-нибудь героическую глупость. Снова. – Мы наконец-то убьём дракона, - обтекаемо ответил Дубощит и нетерпеливо приказал: Двалин, уведи их, НЕМЕДЛЕННО! Итак, Балин, мы говорили про пропорции… – Я должен пойти один, - решительно отозвался седовласый гном, - я знаю этот рецепт лучше всего, ты ничем мне не поможешь, только зря погибнешь. – Погибнешь? - эхом спросил Бильбо. Торин внутренне взвыл — ну почему хоббит до сих пор здесь? – Уходите, это приказ! - рявкнул он на компанию и снова обернулся к Балину, - чтобы всё сработало, порошка должно быть много, а ты уже не так быстр, как в юности. Ты не успеешь… – Тогда я пойду с тобой. Торин коротко кивнул, и они поспешили в самое глубокое подземелье, где хранились запасы взрывающейся смеси. Они засыпали состав в огромную бочку, торопливо смешали, вставили шнур и плотно закрыли крышку. – Теперь я попробую заманить сюда Смауга, если он до сих пор в Горе и ещё не полетел сжигать Озёрный город, - отдышавшись, сказал Торин, - попробуй сделать ещё хотя бы одну бочку со смесью. Когда услышишь, что мы в галерее над тобой — подожги шнур и беги так быстро, как только сможешь. Шансы очень малы, но… вдруг тебе повезёт. – А как же ты? - на глаза Балина навернулись слёзы. Дубощит попытался улыбнуться, но улыбка вышла слабой и растерянной. – Мною двигала гордыня. И эта гордыня чуть не погубила вас всех, - наконец сказал он, - Драконья болезнь подобралась ко мне совсем близко. Когда Бильбо сбежал из сокровищницы и наткнулся на меня в надежде на спасение, знаешь, что я сделал? Я направил на него меч и потребовал Аркенстон. Это золото сводит с ума. Но у меня есть шанс искупить свою вину… После взрыва шахты и подземелья будут разрушены и заполнены ядовитым газом, но верхние галереи и сама гора уцелеют. Эребор снова станет домом для нашего народа, а Фили будет прекрасным Королем-Под-Горой. Они и так уже потеряли время, слишком много времени, и наступила пора прощания. Балин торопливо обнял Торина и, смахнув слёзы, вернулся к работе. Он успеет наполнить ещё две-три бочки. Может, четыре. И смешает один очень едкий реактив, который точно добьёт Смауга, даже если взрыв не разорвёт дракона на части. Торин тем временем бросился в верхние галереи, где бушевало чудовище. К счастью, найти его оказалось не сложно: монстр преследовал компанию. Дубощит уродливо выругался на кхуздуле — Смауг только что чуть не подпалил светлые патлы Бильбо Бэггинса, и гному было физически больно от мысли, что забавный полурослик может пострадать. К счастью, его друзья успели захлопнуть кованную дверь прямо перед носом дракона, и монстру оставалось только рычать в бессильной ярости. – Эй, червяк, не меня ли ищешь? - позвал Торин. Огромная когтистая лапа ударила пол в том месте, где гном стоял только секунду назад. Дубощит бросился вниз по лестнице, петляя, чтобы драконье пламя не убило его раньше времени. – Тебе не убежать от меня, - голос Смауга отдавался болью в затылке, в висках стучало. Торин бежал и пытался не думать о том, что это последние минуты его жизни. Он бы предпочел умирать на руках у друзей, пронзённый мечом врага. Быть может, он бы сказал несколько добрых слов Бильбо, улыбнулся ему на прощание. Что теперь запомнит хоббит о нём? Направленный в сердце меч? Или грубые приказы убраться с глаз долой? – Ты уже мертвец, - продолжал рычать Смауг, и Торин усмехнулся. «Ты тоже, - подумал он, - ты тоже мертвец. Нам обоим осталось жить не больше пяти минут.» Дубощит петлял по коридорам, знакомым ему с детства. Вот здесь он играл с братом и сестрой, а вот здесь яростно спорил с дедом, требуя улучшить меры безопасности в шахтах после гибели друга. А вот здесь он впервые обнял ту, с которой хотел провести всю жизнь, и она ответила ему робким поцелуем. Вскоре она погибла в драконьем огне. Смесь ненависти и сладкой тоски вспыхнула в сердце Торина, прибавляя ему сил. – Ты совсем обрюзг, пока валялся на куче золота! - крикнул он Смаугу. Злобный рык был ему ответом. Торин, а за ним и дракон, ввалились в длинный коридор нижней галереи. Дубощит бросился к стене и опустил рычаг, запирая все входы и выходы тяжёлой решёткой. Это действие необратимо: даже если поднять рычаг, помещение не разблокируется. Это был последний рубеж обороны Эребора, который Смауг не удосужился даже изучить благодаря своей самонадеянности. А может, искренне верил, что гномы никогда не решатся взорвать собственный дом. Они стояли напротив друг друга, запертые, отрезанные от всего мира. Торин торжествующе улыбнулся, а в глазах дракона появилась — впервые за столетия — растерянность. Он начал догадываться, что сейчас произойдёт. – Ты не посмеешь, - покачал огромной головой Смауг. – Почему? – Ты тоже погибнешь. – Думаешь, меня это волнует? Смауг дохнул огнём на одну из решёток, потом ударил её со всей силы — петли затрещали, но устояли. По длинному телу дракона пробежала дрожь: он понял, что не успеет выбраться до взрыва. – Стены состоят из крепчайшей породы, а решетки из сплава с добавлением мифрила, - с удовольствием рассказывал Торин, - это гроб для нас обоих. Дракон с ужасным рыком навис над ним, его лапа неуловимо быстрым движением скользнула вперёд — и острый коготь пригвоздил гнома к стене, пробивая доспехи и плоть. Дубощит взвыл от боли: Смауг словно сжигал его плечо изнутри. Торин не мог вырваться, пришпиленный, как насаженная на иголку бабочка. – Ты пожалеешь об этом, - почти ласково сказал дракон, поворачивая коготь в ране и вырывая ещё один стон из уст воина, - сильно пожалеешь... Дубощит склонен был с ним согласиться: – Возможно, - прохрипел он, дрожа от раздирающей плечо боли. Он чувствовал, как нательная рубаха пропиталась кровью и прилипла к коже, его мутило от гнилостной вони из пасти чудовища. Перед глазами плыло, и он мысленно умолял Балина ускориться: взрыв будет освобождением, быстрая смерть прекратит эту агонию. Сперва Торин услышал страшный треск, пол ушёл у него из-под ног. Он падал и не мог дышать: едкий газ заполнил лёгкие. Затем были удары со всех сторон, словно камни рушились на него, и наконец — ослепительный жар, и его сознание исчезло. …Гномы едва успели закрыть дверь в покоях принцессы Дис, как страшный взрыв сотряс гору. – Что это? - вздрогнул Бильбо. Двалин опустил глаза. – Это значит, что у нас больше нет короля… - тихо сказал кто-то из компании. Хоббит, маленький, но поистине жуткий в своей ярости, схватил Двалина за плечи: – Ты знал? Ты знал, что так будет?! – Я догадался, - неохотно ответил воин, - то слово, которое Торин сказал на кхуздуле… я не мог вспомнить, где его слышал… а теперь понимаю — на королевском совете, давным-давно. Это план обороны на случай нападения Барлога или гоблинов. Нужно заманить врага в нижние галереи, под которыми находится склад взрывчатого вещества, а потом подорвать всё. Пламя от взрыва будет горячее огня Ородруина за счет концентрации серы, горная порода раскалится, словно печь, жар освободит опасные реактивы из стеклянных колб и обратит их в газ, который мгновенно заполнит все нижние этажи. Кроме того, ярусы прямо над галереей обвалятся и похоронят под собой всё живое. Сочетание пламени, мощных ударов и газа убьёт даже дракона. – И Торина… - в ужасе пробормотал Бильбо, - у него просто нет шансов… Двалин вытер глаза рукавом. Он поплачет позже, в одиночестве, а пока нужно раздать распоряжения: – Яд мог отравить подземные ручьи и попасть в колодцы. Бильбо, ты самый быстрый, немедленно беги в город людей и скажи им: пусть не пьют воду, если она едко пахнет и странная на вкус. Вряд ли там много яда, но людские желудки слабы. Ещё нужно послать гонца к эльфам и найти Гэндальфа, их магия поможет очистить воду. Нори, отправь ворона к Даину, он должен знать о произошедшем... У компании будет время для слёз. Сейчас время для действия.

***

...Торин очнулся и судорожно вздохнул. Ничего не болело. Он открыл глаза и увидел над собой свод пещеры, сияющий тысячами драгоценных камней. Каждый из них светился ярче Аркенстона. «Неужели это и есть дворец Махала?» - подумал гном. Дубощит встал, держась за каменную стену, увитую золотыми жилами и пылающую бриллиантами. Его взгляд скользнул к трещине в стене, откуда сочился дневной свет. На мгновение невысокая фигурка заслонила сияние дня, а затем, в блеске тысяч Аркенстонов, Торин узнал её. – Я тебя долго ждала, - улыбнулась она, - ты стал красивейшим воином. Дубощит сжал нежную подругу в объятиях. ...Тем временем гигантская армия орков и троллей, которая мчалась к Эребору по подземным тоннелям, остановилась у черного подгорного ручья. Взрыв, прогремевший в отдалении час назад, не слишком напугал их: наверное, думали они, это гигантские черви рыгают после еды или издают неприличный звук во время туалета. – Какой мерзкий вкус у этой воды, - прорычал один из орков и грязно выругался на черном наречии. За это ему прилетел удар по шее: – Ай какая неженка, водичка невкусная! Может, тебе эту жижу через жопу залить? Предложение было встречено дружным гоготом. Они пили много и жадно, поскольку до Эребора было совсем недалеко, и им вот-вот предстоял трудный бой. Они не подозревали, что едкий привкус в воде означает, что до Битвы Пяти Воинств мало кто из них доживёт.