Мы выбираем, нас выбирают...

Когда Арсений появился на крыльце в верхней одежде, Антон поначалу испугался, что переговоры Сергея прошли неудачно, и сейчас Попов просто сядет в свой припаркованный во дворе автомобиль и снова исчезнет в неизвестном направлении. Но тот, вопреки опасениям, подошёл к нему и обронил, старательно не глядя в глаза, еле слышное «Поехали», больше граничащее с «Я делаю тебе огромное одолжение». - К-куда? – Шастун почти возненавидел себя за отчаянный писк, не имеющий ничего общего с речью уверенного в себе человека. - Туда, где вы остановились. Серёжа прав, тут нам нормально поговорить не дадут. «Серёжа» - уже хорошо. Значит, хоть одни переговоры точно завершились успешно. - Тут гостиница… Она недалеко… В смысле, минут десять… - Шаст, я ещё не за рулём. Можешь не стараться. Оставалось только вздохнуть. Антон помнил, каким стервозным может быть Арс, если его до этого довести. А он довёл. И нехило. - Вот теперь говори, куда ехать… - сказал Арсений, когда они уселись в машину. Антон поёжился от холода в выстуженном салоне и тихо назвал адрес. Попов кивнул и, запустив навигатор, принялся выруливать со двора. До конца недолгой поездки, Шастун не отрывал глаз от тонких, но сильных рук, уверенно сжимающих руль, и мучительно хотел их тепла. Говорить начали уже в лифте, поднимающем их на пятый этаж. Арс, повернувшись к Антону, почему-то спросил, как они добрались, и, получив робкое «Нормально», отвернулся к стене. - Арс… - осмелился Шастун, пропуская его вперёд, когда двери открылись. - Что? - А ты… геолокацию специально не выключил? - Я ждал, что меня отыщет Матвиенко, а уж это его идея - тебя сюда приволакивать. Номер где? Всё ещё не щадит. Антону захотелось одновременно заорать и разрыдаться, как маленькому, но вместо этого он просто кивнул на ближайшую дверь. Пройдя в двухместный номер «повышенной комфортабельности», Арсений плюхнулся на одну из кроватей и впервые поднял глаза: - У тебя сигарета есть? - Да… Но, кажется, здесь нельзя… - Ты не представляешь, насколько мне… Хотя, ладно… Вам тут ночевать ещё. - Давай, на балкон выйдем. - А, давай, не будем тратить время? Что ты хотел мне сказать? Женишься? - Перестань! – Антон присел на кровать напротив и умоляюще прижал ладони к груди. – Арс, я хотел сказать, что я урод и кретин. Но урод и кретин, который любит тебя больше, чем мог себе представить. - Удивительно… - в очках лицо Арсения кажется строже и чужеродней, но Шасту хочется верить, что это всё ещё он – его Арс. Просто очень обозлённый. - Я должен рассказать тебе всё! - А я должен захотеть это слушать, так? – Попов отклоняется назад, но глаз не отрывает. Прогресс. - Я прошу тебя это выслушать. Хочешь, на колени встану? – Антон с готовностью подался вперёд, но был остановлен властным движением ладони: - Уволь меня от этих пошлых сцен. Говори, так и быть. Теперь всё зависело только от него. Шаст прикрыл глаза, вспоминая слова Сергея «Точно не простит он тебя, если будешь продолжать ему пиздеть на каждом шагу». Значит, пришло время истины. Когда Шастун дошёл в своём покаянном рассказе до ночи с Ириной, Арсений встал, схватил с тумбочки стеклянную вазу, в которой находились безвкусные жёлтые цветы из дешёвой пластмассы, и с силой швырнул её в стену позади парня. Осколки с коротким звоном просыпались на пол, оттеняя моментально установившуюся мёртвую тишину. - То есть, ты хочешь сказать… - наконец, нарушил её Арсений, игнорируя панический взгляд собеседника, - что она потребовала, и ты лёг с ней в постель?! Просто лёг с ней в постель по её повелению?! - Арс… - Антон почувствовал, что его начинает бить дрожь. Он никогда не видел Попова в таком бешенстве. - Завали ебало! – рявкнул тот, хватая Шаста за воротник. – Значит, у тебя не встал на неё, и ты решил вернуться к тому, с кем точно получится?! - Отпусти меня, пожалуйста! – в голосе Антона явственно послышались слёзы. «Реально испугался…» - доходит до Арсения, и он медленно разжимает пальцы: - Я ухожу… - Арс, нет! – Шастун дал себе команду собраться и вцепился в рукав мужчины, мысленно приготовившись принять всё, вплоть до удара, но, ни тычка, ни пощёчины не последовало. Подняв взгляд, он увидел, что прежнего гнева на лице Арса уже нет. Только боль и обида: - Зачем ты это сделал, Антон? - Потому что я – дерьмо тупое. Я так хотел, чтобы это всё тебя не коснулось… Решил, что переспать с Кузнецовой – что-то вроде жертвы во имя нашей любви. А про то, что это в первую очередь измена, даже не подумал. - Ты всегда сперва делаешь, а потом думаешь. Так что, вполне возможно… - Арсений отходит к стене, садится на корточки, начиная собирать осколки в кучку, и неожиданно шипит, прижимая палец ко рту. Порезался. Антона клинит. Он вскакивает, подбегает к Попову, всё-таки падая на колени, и судорожно обнимает его, разрыдавшись, как ребёнок, который увернулся от воспитательницы и догнал свою мать, выходящую за калитку детского сада. - Шаст… - сказать, что Арсений в ахуе, значит – скромно промолчать. – Я просто палец порезал, а не вены вскрыл, успокойся. Не помогло. Приходится медленно подняться и опуститься на кровать, прижимая парня к себе. Антон уже наказан – ему достаточно. Он хочет просто покоя и защиты, ему нужна только ласка. Его – Арсения ласка. - Прав был Серёга… Несмышлёныш ты ещё. Ребёнок маленький! – выдаёт Арсений минут через пять, поглаживая Шаста по спине длинными успокаивающими движениями. - Он так… говорил? – голос звучит отрывисто, но рыдания затихли. Хорошо. Скоро можно будет двигаться дальше - разговор пока не завершён. - Говорил. А я ему не поверил. Взвалил на тебя чересчур много ответственности. Сам виноват. - Мне хотелось быть сильным и мудрым для тебя. Сопляки тебе не нужны, и ты меня бросишь. - Ещё одно доказательство правоты Сергея! – Арсений аккуратно, но неуклонно отстранил Антона от себя, вытащил из заднего кармана джинсов чистый носовой платок и осторожно вытер ему мокрые щёки. – Послушай теперь меня. Я выбрал не супермена, а просто Антона Шастуна. Такого, как есть. С заёбами, с придурью, с замечательной улыбкой и умением не унывать в любой ситуации. Тебе не нужно никого из себя строить. И если ты не знаешь, как поступить в ситуации, касающейся наших отношений, то надо идти ко мне, а не хуебесить направо и налево, закапываясь с головой. - А ты бы стал меня слушать? – Шаст продолжает сжимать его платок, как самую большую драгоценность. – Арс, ну, вот, представь, что я прихожу к тебе и говорю, что Ирка сказала мне, чтобы я с ней переспал. - А ты, что, робот-дворецкий? Что значит «Ирка сказала», Антон?! А если бы она велела тебе убить кого-нибудь? – Арсений закатил глаза и откинулся на спинку кровати. - Я боялся… - Чего? Что она пожалуется Шеминову? «Ста-ас, а Антоша не хочет со мной трахаться, скажи ему!» Ты так себе это представлял? Молчание. Антон упрямо смотрит в пол, кажется, снова готовый удариться в истерику. Толку-то от этого детского сада?! - Шаст, давай договоримся? – сдаётся Попов. – Я сказал, что люблю тебя всякого, и от своих слов отказываться не собираюсь, но ты тоже должен предпринимать что-то во имя наших отношений. В первую очередь, не творить всякую ёбань, не посоветовавшись со мной. Со своим близким человеком, которого ты любишь. Ты ведь сам это недавно сказал? - Ты даже не представляешь, насколько я люблю тебя, Арс. Потому что я и сам ещё до конца этого не осознал. Но… Ты был таким чужим в последнее время. - А каким мне было быть, если я думал, что ты сливаешься?! – Арсений неосторожно взмахнул рукой и увидел, как Антон невольно сжался, втягивая голову в плечи. – Господи… Да ты всё ещё боишься меня, что ли?! – внутри всё замирает от нахлынувшей жалости. - Я правда испугался. Я был уверен, что ты захочешь избить меня, но я бы не сопротивлялся. Ведь ты прав. - Антош… - Попов снова притянул Шаста к себе. – Прости, я разозлился сильнее, чем планировал. Я никогда не смогу тебя ударить, слышишь? - А ваза? - Ну, я же не в тебя её швырнул. - Ты не уйдёшь? – Антон утыкается лицом в ключицу Арса и жадно вдыхает любимый запах, который ему даже снился. - Не уйду… - длинные графские пальцы начинают осторожно перебирать мягкие русые пряди. Теперь буря миновала окончательно. - Мы будем вместе решать все проблемы… - Антон тянется за ласковой рукой, жмурясь, как котёнок. – Не только целоваться и трахаться, а ещё и разговаривать. Как в тот раз, когда я первым приехал к тебе. - Да! – кивает Арсений. – Только теперь ты не будешь строить из себя Мистера Всезнайку, а останешься просто моим Антоном. Что бы ни случилось. Договорились? - Договорились! Арс… - Антон ловит взгляд своего мужчины и привычно растворяется в голубом сиянии. - М? – впервые улыбнулся тот. - Ты простил меня за Ирку? - На первый раз простил, Шаст. Именно потому, что ты лёг с ней не по любви, а по дурости. Устроит такой ответ? Антон кивает и целует его. Трепетно, как на первом свидании. Никаких языков, только тёплые, искусанные от волнения губы. И Арсений отвечает на поцелуй, а затем поднимается и тянет Шаста за собой. - Куда мы? – Шастун тщетно пытается пригладить одной рукой волосы, но быстро плюёт на это дело. - На рецепшен. Я же должен заплатить за вазу.