***
Очнулся он, судя по запаху и виду, в больничной палате, смутно помня произошедшее. В памяти всё всплывало урывками, будто кто-то пытался показать старую киноленту, у которой большинство кадров выцвели от времени и покрылись коркой плесени. Вот они все замирают, будто время остановило свой бег. Вот он краем глаза видит шагающего танцующей походкой мужчину в классическом костюме, вокруг лица которого будто летают и жужжат ночные бабочки… Мужчина оглядывает каждого, и что-то Кью подсказывает – смотрит он на них с интересом ребёнка, которому вручили на рождество такой желанный им конструктор лего на сто тысяч деталек, и теперь тот предвкушает, как будет его собирать. Он прямо ощущал нетерпение, разлитое в воздухе, казалось, что мужчина кого-то искал среди них. И искал тщательно. Потому что как только Кью ощутил на себе его липкий, пронзительный взгляд – странный размытый силуэт оказался прямо в шаге от него – не иначе, как использовал магию перемещения. — Квентин Коулдуотер. – С каким-то, понятным только ему одному наслаждением, протянул мужчина напротив, чуть наклоняясь в его сторону. – Вот ты где. Думаю, в этот раз удастся разобраться с проблемой в самом начале. – Голос его звучал даже как-то радостно, с неким предвкушением, и это вместе с всё ещё ощутимым страхом начало пробуждать злость, потому что – какого хрена? Они даже не были знакомы, пусть он и понимал, что встречал этого психа в некоторых из своих снов мельком. Но это же не повод! Потом произошло что-то странное, и его воспоминания об этом совсем расплывчатые и обрывистые – он почувствовал какую-то тяжесть в руке, что-то явно металлическое и не особо крупное. Он сжал это что-то в руке, и произошло что-то ещё более странное – бабочки, всё это время будто закрывающие лицо нависшего над ним мужчины начали падать замертво. Почему это так испугало Зверя – а то, что именно испугало, было понятно по его странному животному рыку – Квентин не знал. Но порычав ещё некоторое время, требуя прекратить, он просто… исчез? Его как будто всосало в какую-то воронку природного портала – Кью как-то читал о чем-то подобном в одной из чуть не угробленных Элиотом книг. И как только источник явно парализующего заклинания исчез, все снова продолжили движения, в которых застыли до этого. Кто-то падал, потому что не удержал равновесие после отмены заклинания. Кто-то, судя по вскрикам то тут, то там, умудрялся слегка калечить окружающих из-за своей временной неуклюжести. Сам же Квентин только и успел, что сунуть в карман то самое металлическое нечто, что до этого держал в руке, перед тем как перед глазами всё помутилось и он, по-видимому, упал в банальный обморок. Впоследствии оказалось, что сделал он это тогда совершенно зря – вместо ожидаемого металлического предмета Кью обнаружил с собственном кармане брюк серебристый песок. Он как раз рассматривал горстку странного песка в руке, когда дверь в его палату резко распахнулась, из-за чего ветер из открытого окна образовал ощутимый сквозняк и лёгкий порыв ветра швырнул часть песка ему в лицо. Прозвучало громогласное чихание. — Боже, Кью! С тобой всё в порядке? – Конечно всё будет в порядке, как только ты переставишь сдавливать чужое тело, заставляя желать выплюнуть лёгкие – хотелось бы ему сказать, но в носу всё ещё свербело от чертового песка, и вместо этого он снова оглушающе чихнул девушке прямо на ухо, заставив её подпрыгнуть от неожиданности и наконец разжать стальные объятия. – Ох, прости пожалуйста. Я не специально. – Джу наконец заметила его несколько бледноватый оттенок лица, как обычно, поняв ситуацию правильно. — В норме. – Квентин решил, что зажать нос пальцами, чтобы опять не чихнуть, это гениальная идея, поэтому следующая фраза прозвучала несколько искаженно. – Как остальные? Не то, чтобы его сильно интересовало, как там всякие остальные – с Джулией всё было в порядке, раз она уже здесь и пышет энтузиазмом, а на прочих плевать он хотел, на самом деле. Ну, может быть, немного было интересно, живы ли Пенни и Марго с той тихоней-Элис, которая стояла аккурат за его спиной, когда пришел Зверь. Возможно, самую малость, хотелось быть уверенным, что Вог мимоходом не скончался, но он старался об этом сильно не задумываться. — Ох, часть преподавателей тут же, в больничном крыле. Ничего смертельного, но помял Зверь их прилично. Декан Фогг… ну… ему Зверь вырвал глаза, прямо как в том твоём сне, только вместо того чтобы сломать пальцы – отсёк ему кисти рук, так что… все сейчас пытаются ему помочь. Всё таки маг без рук, это… Да. – Пока Джу говорила о декане, она всё время смотрела в стену, что подсказало Квентину – палата декана прямо за ней. – Но не будем о грустном! – Встрепенувшись, девушка постаралась выглядеть как можно более непринужденно, пусть получалось и не очень. – С нашими всё хорошо, никто не успел пострадать сильно. Правда Пенни случайно упал на Элиота, когда они вместе бросились к тебе, когда ты, ну… отрубился. Нам сказали, что у тебя было сильное магическое и ментальное истощение. Это ты его прогнал? Как так-то?! — Возможно. Не знаю. – Вздохнув, Кью машинально почесал правую бровь – он всегда так делал, когда задумывался о чем-то, на что у него не было возможности быстро найти ответ. – Оно как-то само. — Да, ты прав. Как только декан поправится, можно будет попробовать спросить у него, возможно он знает ответ на наш вопрос. – Как всегда в своей голове она, видимо, произвела с ним же мысленный диалог, вычленив главную мысль, при том они оба даже мысли не допускали, что декан может не поправится – в крайнем случае, Квентин читал в одном из томов, что в Филлори есть источник, который лечит буквально всё. А ведь они всё равно рано или поздно отыщут этот волшебный мир, так почему не принести Фоггу волшебной водички как сувенир, на долгую память? – Тогда у меня другой вопрос. – Вернула его с небес на землю Джу. – Когда ты помиришься с Элиотом? Так пристально и ожидающе, будто прямо в душу, на него могла смотреть только она. И только её взгляд всегда заставлял Квентина смущённо опускать взгляд, и каяться во всех мыслимых и не мыслимых грехах, просто для того, чтобы она прекратила сверлить его этим взглядом. — М-м-м… – Пожевав губы, он пытался найти какой-нибудь хоть немного адекватный аргумент. – Мы не ссорились. — Да, вы не ссорились. Но ты обидел своего друга Кью. Так нельзя. – Джулия даже встала с кровати, где сидела до этого и упёрла руки в бока, нависнув над ним – видимо, чтобы казаться более внушительной. Хотя от неё ему всегда было достаточно и простых слов, чтобы понять, какой он эмоциональный и социальный инвалид, спасибо. — Мы не друзья… – Провальный аргумент – эти слова лишь заставили подругу зло сощурится, но промолчать. Поэтому он был вынужден сдаться. – Я не могу. — Почему это? – Кажется, ему удалось её удивить. Замечательно. Вот только как ей объяснить то, что он и сам до конца ещё не успел осознать? — Просто. Не могу. – Поморщившись, он отвёл взгляд к окну, из которого хорошо было видно толпы старшекурсников и преподавателей, которые то тут то там водили руками по воздуху – слов было не разобрать, слишком уж они далеко, но можно было предположить, что они все пытаются воссоздать хотя бы какую-то защиту, пока декан Фогг при помощи учителей не сможет создать что-то более адекватное. — Ладно. – Чуть помолчав, Джу всё же решила временно отступить – вот за что он ещё любил её, так это за умение видеть чуточку больше и навык хранения чужих секретов. – Только пообещай мне, что я узнаю первой, когда разберешься. — Может быть. – На её просьбу Квентин лишь тихо рассмеялся, машинально взъерошив свои волосы – куда делась резинка? – если он и решит когда-либо озвучить вслух то, что он периодически чувствует, то это должен быть тот человек, кто эти чувства вызывает. Но Кью никогда не ощущал в себе особой потребности к многословию или просто к тому, чтобы говорить о себе кому-либо в принципе, поэтому он искренне сомневался, что что-то сможет заставить его это сделать в этот раз. Джулия прекрасно понимала, что её лучший друг сейчас врёт. Не исключено даже, что и самому себе. Но к сожалению, в этой ситуации она ничем не могла ему помочь. Во-первых, она так же, как и сам Квентин, считала, что лезть в чужие отношения, пусть даже для того, чтобы помочь, это как попытаться присобачить на машину пятое колесо – забавно, но бессмысленно, а зачастую даже вредно. А во-вторых, Квентин в принципе всегда, сколько она его помнит, был довольно упрям и в некоторых вопросах даже глуп, что при учете комбинирования этих качеств не позволяло его убедить в чем-либо, пока он сам не захочет открыть глаза по шире и прекратить загоняться. В то же время, Марго такой фигней не страдала. Особенно если видела, что её лучшему другу плохо. — Вечно тебя тянет на первокурсников. Зачем тебе этот заморыш, объясни наконец? - Она действительно устала прикрывать его зад, поэтому жаждала получить хотя-бы намёк на адекватную причину всего вот этого. — Ой, да ладно тебе. Сама-то сможешь ответить на свой вопрос? Ауч! – В ответ на явную провокацию Марго специально ткнула пальцем в наливающийся на скуле синяк – как бы он не хорохорился, она хорошо знала своего друга, возможно даже лучше, чем ему хотелось бы, и сейчас видела его притворство насквозь. — Ты должен с ним поговорить, Элиот. Это уже не смешно. – В третий раз читая заклинание заживления, чтобы убрать синяк со скулы парня, который оставил там неуклюжий Адиёри, когда завалил их обоих на землю. Первые пару часов было не до того, чтобы заниматься какими-то синяками, а сейчас, по прошествии времени, магия лечила такие травмы очень медленно, даже при большой концентрации. — Кому должен, всем прощаю, Бэмби. – Сделав очередной глоток любимого коктейля, Элиот слегка поморщился от ноющей боли с левой стороны лица. – Тем более, сейчас есть дела поважнее. И хватит глазеть уже, сборище мелких дегенератов! Авада Кедавра, сучки! – Не выдержав пристального внимания к своей максимально непрезентабельно выглядящей персоне, рявкнул вдруг Вог в сторону сидящих невдалеке нескольких первокурсников, картинно взмахнув рукой – он конечно любил всеобщее внимание, но только тогда, когда он отлично выглядит и у него есть соответствующее настроение. А сейчас не было ни того, ни другого. Хотя и приходилось, в некотором смысле, держать лицо. — Ой, да ну тебя, Элиот. – Фыркнул самый смелый, но всё же послушно поднялся с насиженного места, уходя в след за остальными. Вот когда он был благодарен своей репутации и титулу негласного короля вечеринок и их маленького общежития – слушались его прекрасно в любом состоянии. И правильно, а то он может и обидится. И на следующую вечеринку того, кто его обидит, могут и не пустить. — Ладно. Как знаешь. – Фыркнула Марго на ребячество друга, бросая бесполезную затею с заживляющей магией – прошло уже слишком много времени, с момента получения этого шикарного синяка, чтобы его можно было вылечить по щелчку пальцев, так что суждено Элиоту походить немного разукрашенным, снова воспользовавшись тональным кремом, для разнообразия, теперь, с другой стороны. – Но, если он вдруг умрёт до того, как ты ему признаешься, а такое, видимо, очень даже может быть, не говори потом, что я не предупреждала. Как всегда, оставив последнее слово в споре за собой, Хэнсон хлопнула друга по плечу, в знак прощания, и гордо удалилась – день уже близиться к закату, а она до сих пор не видела сегодня Джулию. Это надо исправить, и она это сделает. Элиот лишь проводил её безучастным взглядом, в конце концов, она не сказала ему сегодня ничего из того, о чем он уже не был в курсе. К тому же, кто сказал, что он не попытается?***
— Ну, что, и в этот раз починка мелких предметов? – Пенни, как обычно, видимо считал своим долгом каждый раз пытаться вытянуть из него как можно больше слов вслух, задавая вопросы, на которые физически невозможно было ответить кратко, по типу «да» или «нет», потому что если он пробовал отвечать подобным образом, вопросы только множились, пока Адиёри наконец не получал то, чего хотел – с каждым днем лимит Квентина на количество произнесенных вслух слов и предложений рос, и он пока не решил для себя, злит его этот факт, или просто немного раздражает. — Нет. В этот раз изменения были сильнее. – Помолчав немного, для себя решая, нужно ли говорить об этом, или приставучий придурок обойдётся, но потом решил-таки озвучить новость самостоятельно – всё равно Пенни узнает, рано или поздно, и, если это он узнает не от него, может и обидится. А обиженный Адиёри, это не то, что он хотел бы терпеть рядом с собой когда-либо ещё в принципе. – Перемещения. В теории – пространство и время. Но только в отдельно взятом мире. По мирам не попрыгать. – И не очень он этого и хотел бы, но вслух произносить не стал, считая очевидным. — Хм. Возможно, это из-за той штуковины, из-за которой тебе сняться все эти сны? — Возможно. Декан Фогг думает так же. – Завидев спешащего в их сторону Элиота Вога, с самым что ни на есть одухотворённым выражением лица, Квентин только устало вздохнул – этот квест продолжается уже около недели, с момента, как его выписали из больничного крыла – Элиот находит его как минимум раз в сутки без общества девушек, и начинает монолог ни о чем, вроде хорошей погоды, что давали сегодня на завтрак в общей столовой или почему он выбрал именно этот оттенок рубашки на текущий день. Смысл всех этих бесед ни о чем, при учете, что сам за все разы ни сказал вслух и слова, Квентин понимать отказывался. Но, видимо, депрессия Вога была побеждена, и тот решил наверстать всё время, за которое предпочитал отмалчиваться в сторонке – Кью не удивился бы, узнай он, что подобным же образом Элиот надоедает каждому вокруг. Вот только ничего подобного ему сообщать никто не спешил, как и сам Вог не спешил оставлять его в покое. При этом окружающие, будто сговорившись, дружно старались ему не мешать. И даже сейчас Пенни, что до этого капал ему на мозги добрые пол часа технично самоустранился, заметив несущийся в их сторону ураган радости и счастья. Боже, за что ему всё это… — Кью! Вот ты где. А я тебя обыскался. Погода сегодня замечательная, правда? – Ну, началось. – На вот, смотри. Это тебе. – Отклонился от привычного уже сценария Вог, будто с помощью магии – хотя, чем черт не шутит, этот мог бы – материализуя в своей руке довольно внушительных размеров букет цветов, цвет которых играл всеми оттенками розового и немного красного. За спиной, откуда парень вытащил этого монстра, спрятать его было, на взгляд Коулдуотера, решительно невозможно. – Я так и не подарил тебе ничего в день выписки. Слышал, обычно так принято делать. Ну и – вот. Квентин смотрел на цветущий и благоухающий веник в руках широко улыбающегося идиота, и понимал что, кажется, чего-то он всё-таки не понимал. Поэтому, переведя взгляд на того, кто и притащил ему этим пасмурным и от того действительно прекрасным утром разноцветный, мать его, цветочный веник, где самым тёмным цветком была бледно-красная роза, воняющая так, что щекотало в носу, он решил уточнить этот вопрос конкретно у дарителя. Но вместо чего-то связного и адекватного, как он представлял это в своей голове, из его рта, как обычно в странных и неоднозначных ситуациях с ним бывает – а с дня поступления в этот чертов колледж, так бывает почти всегда – вылетела очередная херня. — Ты что, в конец ебанулся? Замечательно. Браво, Квентин. Теперь в глазах окружающих ебанутым будешь именно ты. Обойдёмся без выступления на бис. Дальнейшие события, на взгляд Коулдуотера, происходили, словно в замедленной сьемке. Сперва Элиот просто медленно моргнул, не меняя своего выражения лица, и всё так же открыто смотря на Квентина. Потом мягкая и радостная улыбка, что до этого сияла на его губах слегка поблекла, и стала медленно сползать. Он бросил взгляд на цветы в своих руках. На Квентина. Снова на цветы. Задумчива пошевелив губами, Элиот как-то нервно дёрнул плечом: — Действительно, чего это я. – усмехнулся брюнет, с некоторой обреченностью в голосе. Пусть он и не выглядел особо удивлённым, видимо ожидая чего-то подобного, но и довольным его было не назвать. Вог резко, почти без замаха, бросил букет куда-то себе за спину, как всегда попадая не глядя точно в цель – в данном случае целью стал мусорный бак – спасибо собственной магии. После чего развернулся и пошёл туда, откуда до этого радостно прискакал. Молча. — Ну ты и мудак, Кью. – Как-то даже восхищённо выпалил вернувшийся за каким-то хреном Адиёри, который подошёл так, чтобы застать аккурат самую развязку, и теперь смотрел на Квентина – который, дождавшись пока Вог скроется вдалеке, уже вытаскивал выкинутый ранее букет из мусорки – как на полного идиота. — Я знаю, что делаю. – Последовал невозмутимый ответ, в то время как он аккуратно отряхивал листики цветов от невидимого мусора. — А выглядит так, будто нет. – Скептицизма в голосе Пенни было больше, чем воздуха в атмосфере. — Заткнись и спрячь их. – Буквально впихнув букет в руки друга, Квентин осмотрелся по сторонам, и, не увидев никого знакомого, молча направился в сторону общежития физкидов, куда они до этого с Пенни и направлялись. — Но почему я?! Ответа он так и не получил.***
— Хэй! За новичков в нашем общежитии! – Как только они с Джулией вошли внутрь, закричал чей-то радостный голос, и Квентин действительно был доволен тем, что они перетянули всё внимание толпы на себя, позволив Пенни с тупым букетом проскользнуть внутрь незамеченным. По крайней мере он надеялся, что парня никто не заметил. — За новичков! – поддержал тост нестройный хор уже не совсем трезвых голосов – было отчетливо заметно, что большинству вообще уже без разницы за что пить, главное просто выпить чего-нибудь горячительного. Из толпы веселящихся подростков юркой лисой вынырнула Марго, пристроившись между ними и ухватив каждого за руку. — Отлично! Я знала, что вы справитесь быстро. – Она как всегда была весела и дружелюбна, чем как обычно заставляла Квентина про себя недовольно морщится – он не особо любил таких энергичных людей и такие огромные сборища, в конце концов хорошо выпить можно и в одиночестве, к чему все эти сложности. – А сейчас пойдёмте и выпьем за это – Элиот, перед тем как куда-то исчезнуть приготовил каждому из вас своих фирменных коктейлей. При этом на словах «прежде чем куда-то исчезнуть» Хэнсон бросила быстрый взгляд в сторону Кью, что едва не заставило его замереть на месте столбом от мгновенного понимания – она в курсе. Черт, теперь будет ещё сложнее делать вид, будто не в курсе он сам. Но оно того стоило. Он просто не хотел углубляться во всё это, и никто его не заставит изменить свою точку зрения, даже если в груди при взгляде на одного конкретного идиота всё болезненно ноет и с каждым разом всё труднее держать себя в руках. Всё это для него означает лишь одно – раз его самоконтроль трещит по швам, нужно сделать так, чтобы сам раздражитель перестал попадаться ему на глаза, над чем он сейчас и работает. И очень искренне надеется, что сердобольная Марго не испортит его план по возвращению столь желанного одинокого существования. В конце концов, сны снами, а он не насколько доверчивый человек, как некоторые, и реально друзьями кучку всех этих приставучих «гениев» считает, как он заметил, из них двоих только Джулия. Но Джу, это Джу. А он не нуждается вот в этом вот всём. Поэтому: — Прости, Марго. Я что-то неважно себя чувствую. Да и вещи нужно разложить. — Ого. – Притворно удивилась Хэнсон. – Целых три предложения от Квентина Коулдуотера за один раз. Я польщена. – После чего она заливисто рассмеялась, чуть запрокинув голову назад. – Но так и быть, свободен. Коктейль только возьми – Элли всё же старался. Свалить удалось быстро, и это плюс. Коктейль всё же взять пришлось, и это скорее-таки минус. Потому что после этого он сразу пошел наверх выбирать себе комнату, из-за чего теперь, и он в этом был уверен почти на все сто, те кто заметили его в тот момент теперь считают его каким-то алкоголиком. И это может помешать в воплощении его плана по возвращению одиночества. Но в целом, любой план всегда можно откорректировать, так что это не будет особенно большой проблемой. На середине лестничного пролета он столкнулся с Пенни. — Я заселил твой веник в самую крайнюю справа. Она маленькая, и одноместная. Не потеряйся, ботан. – Хлопнув его по плечу, Адиёри поспешил спуститься, сразу же радостно вливаясь в пьяную толпу – вот кто был любитель тусовок, и это было заметно. Не ожидал от него такой чуткости, это было удивительно приятно, как этот шумный парень уловил его желания, при том он даже при нём о них внятно никогда и не размышлял. Что ж, последняя проблема на повестке дня – как найти вазу и набрать в неё воды так, чтобы никто ничего не понял – в конце концов, свидетели его личного позора ему были не очень нужны.***
Стрёмный фонтан, содержащий в себе довольно сомнительной художественной ценности композицию из дойной коровы, у которой прямо из вымени сосут молоко два мелких пацана – не поймите его неправильно, но Квентин действительно не понимал, зачем ставить подобную статую посреди территории элитного заведения – с первого дня, как он её увидел в принципе, нагонял какую-то тоску и уныние. И теперь, посреди ночи, он вынужден был стоять и смотреть на этот кошмар наяву. — Напомни, Джу, зачем мы здесь? – При том, что вопрос он задал-таки с целью получить ответ, со стороны Квентин казался мало заинтересован не только в самом ответе, но и в том, что они собрались сейчас здесь делать в принципе. Джулия кинула на него странный взгляд, но всё же милостиво решила ответить, немного повременив со своими лекциями о нормах поведения в обществе. Рядом шуршала какой-то книжкой Элис, которая, казалось, вообще не замечала, что рядом с ней присутствует кто-то живой. — На последней вечеринке, которую ты пропустил, вздыхая над своим засохшим веником… – даже не думая понижать голос Джулия, которая к сожалению, была в курсе всего происходящего, хотел он говорить ей или нет. – Вот в этом вот фонтане едва не утопились несколько пьяных студентов, решивших, что освежиться именно здесь – это гениальная мысль. Мы провели с Элис некоторое расследование, связанное и с её проблемой, и выяснили, что зачинщиком происшествия возможно мог бы быть почивший здесь старший брат Куинн. Мы собирались провести ритуал вызова самостоятельно, но Пенни убедил меня взять с собой тебя, на случай, если всё пойдёт не так, потому что ты мог бы переместить нас отсюда подальше, случись что. Случись что он, положим, и мог бы. Но так как он только недавно начал пытаться обуздать свои способности, то он бы не стал полагаться на что-то столь неоднозначное, как недоучка-путешественник. Лучше бы тогда взяли самого Пенни – вот у кого получилось бы лучше – тот, как только узнал из его снов о том, что он сможет перемещаться буквально между мирами, делал любые безумства, лишь бы научится управлять этой способностью. И получалось у него, в отличии от самого Квентина, очень даже замечательно. — Почему не оставить этот вопрос профессорам? Ты сама слышала, они уже занимаются этим вопросом. – всё так же безразлично задал следующий крутившийся на языке вопрос Квентин, мечтая только об одном – лечь спать. В конце концов, он не спит нормально уже несколько суток, в основном из-за грёбаных снов – ему уже трижды снилось, как они с Элиотом трахаются, причем два из трёх – вместе с Марго, и вот это вот вообще не было пределом его мечтаний, даже в средней школе. Конечно, ради общего развития, он смотрел в свой время разные ролики, и порно в жанре груповушки в том числе, но – нет. Просто нет. Джулия, в свою очередь, снова посмотрела на друга, как на идиота. — Я давала тебе книжку, Кью, и не притворяйся, что не читал. Просто стой в сторонке, и сделай, что нужно будет, если вдруг у нас всё пойдет через жопу, окей? Окей. Он, в компании двух куриц-недоучек, в состав которых входит его лучшая подруга, будет участвовать в ритуале призыва возможно нифина, который с удовольствием закусит всеми троими вместо позднего ужина. Спятил ли он? Определённо. Но как хорошо, что он предусмотрел худший вариант, и с помощью Пенни спер из комнаты отчаявшейся ботанши шкатулку для запечатывания нифина – идиотка даже в мыслях не думала устранять угрозу, она видите ли решила его воскресить! Большей дурости он ещё в жизни не встречал, и надеялся никогда и не встретить.***
Ему снился очередной бредовый сон, в котором он вместе с Элиотом разыскивает какую-то магическую книжку, после нахождения которой два тома этого выкидыша магического гения прямо на их глазах начинают спариваться. А потом он оказывается в психиатрической больнице, и в принципе, он не был бы удивлен, если бы оказалось, что он провел там всю свою жизнь, а весь этот бред, который он видел ежедневно – это всего лишь чушь, которую он видит под всякими таблетками. Поэтому он не особенно сопротивлялся тому, что происходило в этом сне, который казался реальностью. И не сопротивлялся бы и дальше, если бы внезапно не объявился Пенни – такой, которым он запомнил его в Брейкбиллс, а не такой, каким видел его в этом странном сне, который действительно оказался не сном – какая-то блядь наложила на него чертово заклинание, заставляя ловить первоклассные глюки! На вопрос, почему именно он, ответ был простым – чтобы все отвлеклись на решение его проблемы, и сняли для этого щиты вокруг школы, ведь только так можно было бы попытаться снять проклятье, он оказался случайной жертвой, какая прелесть. Но это не сработало. Потому что сам Квентин не хотел быть освобождённым – он действительно воспринимал то, что видел, вполне спокойно, ведь никто не пытался его убить, как психованный кусок эктоплазмы в форме умершего брата Элис, не ебал его в мозг каждый день даже не прилагая к этому особых усилий как Элиот, и не смотрел осуждающим взглядом, как Джулс, Пенни и иногда Марго. Здесь эму действительно нравилось больше, чем в глупой реальности. И единственное, чего ему не хватало – это отсутствие в этом сне, который не сон, Джулии – её существование почему-то не прописалось в проклятье. Видимо потому, что, если бы она была здесь, он сразу бы усомнился в реальности происходящего, и стал искать путь наружу, ведь он буквально ощущал её, и легко распознал бы фальшивку, в отличии от остальных. Выяснить личность того, кто его проклял, не удалось. Или им просто решили не говорить об этом. Сказали только, что это была довольно сильная свободная уличная ведьма, которая что-то даже умудрилась украсть. Через некоторое время Кью смог узнать, кто это, благодаря очередному своему «вещему» сну, но его это уже волновало не сказать, чтобы сильно, ведь появились дела куда поважнее всяких психопаток, желающих вернуть отнятые воспоминания. В конце концов, необходимость найти наставника для более углубленных занятий в магии, о которой ему прожужжали оба уха с двух сторон Джулия и Марго, с тусующимся на фоне мрачной тенью Элиотом, сейчас занимало большую часть его мыслей. Особенно после того, как их с Пенни навестил какой-то старый одноногий мудозвон, заливающий о том, что способности путешественника, это ужасное разрушительное бремя, и всё такое уныло-неправдоподобно звучащее прочее. Было очевидно, что этот мужик до мокрых штанов боится собственной магии, и единственное, чему он собирался их с Адиёри научить – это так же панически бояться своей. Чего ни один, ни второй, допускать не собирались. В конце концов, что за дурость – умышленно ограничивать собственный дар, калеча себя, и не позволяя подобным образом нормально развиваться? Поэтому предложение Марго сыграть с ними в Уэлтерс – местный вариант квидвича – было встречено пусть и без особого восторга, но они оба решили рассмотреть его, как возможный вариант, пусть сам Квентин и склонялся к мысли, что в гробу он видал подобные развлечения. Тем более, буквально вчера, ему принесли ещё одну умопомрачительную новость – его отец болен раком, и решил сообщить ему это только сейчас, когда болезнь находится на последней стадии, и как-либо отсрочить смерть уже не представляется возможным – Квентин был реалистом, поэтому не строил иллюзий по поводу того, будто все проблемы можно решить с помощью магии. Тем более у него до сих пор свежи воспоминания того, как Элиот ходил размалёванный тональным кремом. Дважды. Просто потому, что магия не смогла убрать элементарный синяк на пол лица. Поэтому единственное, что он сейчас мог, это взять у декана несколько выходных по семейным обстоятельствам, и побыть с отцом хотя бы несколько дней. Кью отдавал себе отчёт – связь магов с обычным миром довольно нестабильна, а при учёте надвигающихся лично на него событий, он почти был уверен в том, что смерть отца он может и пропустить, узнав об этом, как о свершившемся факте. И пусть они друг друга не особенно и любили – ладно, Квентин вообще его не любил, особенно за то, что тот почти смог испоганить жизнь своего сына одним единственным «да, забирайте» – уделить ему несколько дней своего времени, как человеку, с помощью которого он появился на свет, Кью был обязан, понимал это даже без подсказок своей личной совести по имени Джулия. Поэтому сидя на против отца, и слушая как тот заливает о том, что «методы лечения существуют» и ему предложили «новый способ лечения», Квентин пытался сообразить, что этот человек, зовущий себя его отцом, делал в школе на уроках биологии, и способен ли он в принципе на прочтение специализированных книг до того, как соглашаться на сомнительные предложения сомнительных людей. Но в целом, кто он такой, чтобы мешать человеку убивать самого себя? Да, пожалуй, он просто не будет в это вмешиваться. Поэтому, даже когда однажды ночью он застал собственного отца, в обнимку с унитазом, даже несмотря на то что тот в принципе никогда не пил и всегда проверял еду перед тем как съесть, Кью не стал заострять на этом инциденте внимание. В конце концов, каждый волен самостоятельно выбирать свой личный способ к саморазрушению, и кто он такой, чтобы мешать чужому осознанному выбору. В местной вариации квидвича Квентин решил всё-таки не учувствовать, так же как и Пенни, считая что лучшее место для него это, максимум, зрительское кресло. Просто потому что… серьёзно, не с его всё ещё иногда нестабильной от нервов магией показывать разные фокусы, в надежде кого-то там впечатлить. В конце концов, ему оно не горит – знания можно почерпнуть и из книг. Тем более, его место в команде с радостью забрала себе Джулия, которая справилась просто замечательно. Другой вопрос, что никого из их команды так никто из наставников и не выбрал, непонятно почему, они ведь даже выиграли. Что очень расстроило Марго и Элиота. Особенно Марго и Элиота, потому что они оба хотели себе в наставники какую-то родственницу Элис, у которой в собственности имеется толи шикарная гостиница, толи еще что-то вроде того, он не вникал. Хотя сам Квентин считает, что причиной тому было то, что почти все участники команды вышли на поле с шикарными симптомами похмелья, а кто-то даже решил опохмелиться перед началом игры, и это было пиздец как заметно с зрительского зала. Но кто он такой, чтобы кому-то на что-то указывать, когда и сам в последнее время начал замечать за собой пагубную привычку выпивать немного в свободное от учёбы время. А спустя ещё несколько дней, внезапно оказалось, что они – то есть все новенькие, которые заселились в коттедж физкидов, должны пройти эдакий «обряд посвящения», что было особенно невесело. Вернее, весело было всем, кто не учувствовал в этом дерьме. Потому что, когда тебе внезапно посреди ночи надевают мешок на голову, выносят куда-то в лес, и пафосный Элиот в золотистом халате с зелёной накидкой, с одухотворённой явно обкуренной физиономией толкает проникновенную речь, рассказывая что – либо вы выполните задания, либо стирание памяти, под зад ногой и арривидерчи – это ни капельки не смешно. Потому что магия была сейчас единственным, что отвлекало от унылых мыслей на тему собственной никчемности, и он даже думать не хотел о том, что произойдет, если он лишиться возможности ей заниматься. Ведь даже книги о Филлори больше не приносили должного спокойствия и удовлетворения, потому что уже почти стали обыденным фактом. Особенно бесило то, что этот придурок толкал свою речь, глядя прямо на него, будто показывая этим взглядом Квентину, что он не имеет права завалить этот тест на наличие мозга, как будто подобное было возможно в принципе, он же долбанный ботан. Уточнение Вога что «задачу решить почти невозможно» так же не прибавляло любви и понимания к ближним своим. Он как идиот почти до окончания выданного им времени честно пытался расшифровать эту галиматню с зашифрованным заклинанием. А по итогу лучшим, что они с Пенни смогли сделать – это списать у Элис, с помощью навыка астральной проекции. Правда блядский Элиот всё равно их раскусил, но они один хрен прошли, так что ни Адиёри, ни Коулдуотера такие частности не волновали. В конце концов не всегда выживают сильнейшие или умнейшие – хитрость тоже неплоха, как жизненно важный навык. Итак, они прошли первый тест. Чудом, но прошли. И теперь он, Квентин Коулдуотер, официально заявляет – он в заднице. Потому что, сделав пару глотков какой-то алкогольной бурды в вечер того же дня, вырубится от неё и проснуться Зверь знает где – это полная лажа! Вопрос стоял даже не в том, как он оказался посреди леса, возле ручья, а в том – какого хрена он здесь делает, и что с этим делать? Ответ обнаружился довольно быстро – буквально за его спиной, прямо на гальке, гниющих ветках и ещё бог весть каком дерьме стоял одноместный круглый столик, застеленный белой скатертью. Над столиком в, мать его, воздухе висела ебучая люстра на свечах. А за чертовым столом сидел блядский Элиот Вог, ехидно улыбаясь, и медленно попивал винишко. Задача была проста и тривиальна – поймать рыбу, без помощи магии. Вспомогательный инвентарь – лук и одна стрела. Он что, издевается? Конечно, Квентин старался поддерживать собственную форму, время от времени – когда вспоминал об этом – делая определённые упражнения. Но в программе его периодической зарядки не было упражнения на стрельбу из лука или любую другую стрельбу в принципе! Он не чертов Робин Гуд, ясно?! Какая вообще может быть ловля рыбы с помощью лука и стрел? Он бы ещё понял, если бы ему дали копьё. Или стрелу с веревкой. В крайнем случае – просто веревку, из нее при должном усердии хотя бы можно сплести сеть. Но вот это всё больше похоже на издевательство. Да, это определённо оно и было. В конце концов Элиот невзлюбил его с первого взгляда, и это было понятно изначально, как ясный день. Определённо, это была месть ему, Квентину, за то, что он вёл себя с Элиотом с первой встречи как мудак. Но даже при лютой фигне бывают случаи какого-то просветления, пусть даже и относительного. Это был единственный раз, за всю историю их знакомства, когда Квентин действительно, искренне, был благодарен кому-то, кто не был Джулией. Серьёзно, если бы не чертов Пенни, он, как дебил, и дальше пытался бы выловить долбанную рыбу с помощью этого проклятого лука. Повезло, что тот сообразил собрать их всех вместе и сверить полученные ими предметы. И дважды повезло, что каждому из них нашлось, чем удивить друг друга, пусть он и ненавидел вспоминать тот адский лагерь с жуткими вблизи лошадьми, но поймать кобылу веревкой было для него в разы проще, чем рыбу сачком. Правда, за шуточку про ублажение коня Кью готов был загрызть Элиота до смерти максимально буквально, но он слишком устал, и тому чрезвычайно повезло. Серьёзно. Так что, когда эти два веселящихся за их счет с самого утра засранца, в виде Элиота и Марго, сняли с них и окружающего пространства свою иллюзию, он даже не стал никому ничего говорить, надеясь, что взгляд, которым он одарил этих двух «гениев» был весьма говорящим. Последнее испытание, которое подразумевало под собой раздевание догола, и раскрытие перед другим волшебником какой-то своей «сокровенной тайны» вгоняло в особенную тоску и уныние. Просто потому что… что вообще можно было назвать «сокровенной тайной»? То, что он мочился под себя до шести лет, потому что его до усрачки пугали его странные сны? То, что он был на полном серьёзе когда-то влюблён в собственную лучшую подругу? Или то, что он до сих пор до панического ужаса боится высоты? Но что более важно – кого выбрать напарником для оголения души и тела? Ну не Джулс же, в конце концов. Во всяком случае, он ещё морально не готов к тому, чтобы снять трусы, в буквальном смысле, перед своей первой и пока последней влюблённостью, из-за неудачи с которой решил больше никогда не поддаваться на подобные глупости. В итоге пришлось выбирать меньшее из зол – по крайней мере, таковым был на его взгляд вариант с Элис Куинн в своих напарниках. И какая разница вообще, что почти во всех его снах, что снились накануне, он выбирал именно её? В конце концов, это реально удобно. Правда в последний такой сон Пенни зашел максимально не вовремя, и почему-то решил, что рассказать содержание этого сна остальным, будет прекрасной идеей. И вот, они снова сидят все вместе, но теперь уже в знакомой Квентину по снам и реальности гостиной коттеджа физкидов. Вот в отдельном кресле, будто во главе их собрания, как чертов король, восседает Элиот, скучающие рассматривая блики света в собственном бокале с явно чём-то спиртным – контролирует их сборище, если верить его же словам, потому что испытания ещё не окончены. Джулия сидит чуть левее от него, на небольшом диванчике, рядом с Марго, и тихо с ней же шушукается, бросая взгляды на окружающих, и становилось понятно - сплетничают. Пенни лежал прямо на ковре, бессмысленным взглядом пялясь в потолок, и монотонно подбрасывая маленький жёлтый мячик вверх, чтобы потом в середине его падения телепортировать его себе обратно в руку - небольшое упражнение, которое для него где-то вычитала Элис, чтобы повысить его уровень концентрации, и помочь с точностью прыжков в пространстве. Сама Элис сидит так же в отдельном кресле, как и Элиот, только чуть в стороне, и что-то сосредоточено черкает в своём блокноте - очевидно мисс-я-знаю-больше-вас-тупицы, опять поймала за хвост очередную гениальную идею, и пытается просчитать вероятность её успеха - привычка, которую она приобрела не так давно. Аккурат между неудачей с вызовом духа и приходом через неделю к ним Зверя, который всех чуть не убил, несмотря на то что очень быстро всосался обратно в свой волшебный подвал. Сам Квентин занимал почти уже свой подоконник, который он облюбовал считай с первого же дня, как поселился здесь вместе с Джу, и пытался не думать. Просто. Не. Думать. Согласно его снам-видениям, в их компании не хватало только заводной и вечно нервной Кейди, но Пенни на этот счёт был категоричен – после того, как она усомнилась в его умственном развитии в максимально грубой форме, ещё когда они вроде как встречались, а Адиёри с головой окунулся в свой собственный квест – разгадай, что творится с башкой Коулдуотера, мулат больше не хотел о ней ничего даже слышать. Тем более, по тем же снам, не особо от неё и много было бы пользы, откровенно говоря, даже больше вреда. Так что Кью был рад согласится не расширять их и так уже довольно большой для него «кружок по интересам». Конечно, он почти сразу, как понял, что таки не сходит с ума, решил что не будет рассказывать всё всем прямо в деталях, потому что это всё равно не их реальности, но обрисует основные моменты, просто ради того чтобы облегчить всем жизни и с надеждой на то, что это поможет справится с их проблемой в этот раз. Потому что он не уверен, что сможет перезапустить реальность, если вдруг что, так как банально не уверен, что способен на это, а мисс Чатвин, по словам декана Фогга, в этой ветке реальности вообще никто не видел, и не факт, что она тут даже есть. Сейчас он как раз поведал ребятам, чего стоит ожидать от скорого путешествия на Северный Брейкбиллс, без подробностей того, как это произойдет и почему – что явно оценили Элиот и Марго. Просто, чтобы они не делали в этот раз всякие глупости, типа попытки оскорбить Маяковского, или обучения спустя рукава – им нужно приложить максимум усилий, и не расслаблять булки, пока вся эта дичь не закончится, а это будет ещё не скоро. Но судя по тому, какие взгляды на него периодически кидают то Элис, то Джу, то Марго - девушки только уловили слова Пенни о том, что в прошлой, последней для них реальности, Квентин с Элис в этот промежуток времени впервые потрахались, причём прямо на морозе, и в этот раз если так уж захочется, лучше делать это в тепле, чтоб не отморозить себе чего. Как будто его волнуют какие-либо отношения в принципе, прости господи, Элис ему даже не нравится! Поймав на себе очередной взгляд Куинн, он недовольно сощурился, поджав губы: — Нет. – Категорично произнёс Кью, надеясь, что до неё дойдёт простая и очевидная мысль – даже если они будут замерзать голые посреди снежной бури, если Маяковский так же выкинет их в ночь на мороз, он не тронет её даже пальцем. Даже, чтобы согреться. Просто потому что это уже дело принципа. И он действительно надеется, что вздох облегчения с её стороны ему не послышался. Потому что ему действительно хватает сейчас проблем, и разбираться ещё и, прости господи, с влюблённой в него девчонкой, он не собирается. Боже, это даже звучит как бред. Поэтому да, его выбор партнера для ритуала, в виде той же Элис, удивил, как минимум, саму Куинн. Хотя на взгляд Квентина, у него просто банально не было других вариантов. Ну, знаете, там были либо Пенни, что просто боже упаси, либо Джулия что… тоже идеей было такой себе. Поэтому, за неимением лучшего… да. Без вариантов. Пришлось, правда, прилично выпить перед ритуалом. И не сколько для храбрости, как тоже самое сделала Элис, а просто от надежды, что он тупо не вспомнит ничего из той хуеты, которую им предстоит сейчас пережить. И это, нужно сказать, немного-таки помогло. По крайней мере, из этой глупой затеи он запомнил только несколько вещей – то, что у Элис всё-таки шикарная грудь, и то, что выдёргивать перья на живую – это чертовски больно. А потом он полетел, и это было совсем не круто. Потому что он, блять, даже в таком состоянии нихрена не перестал бояться высоты. Продолжение следует...