Без борьбы не быть прогрессу

      Слова директора прозвучали приговором. Сердце юной Сандерс ухнуло куда-то в районе пяток, а по плечам побежали мерзкие мурашки. Это был первый раз, когда ведьмочку вызывали в этот кабинет не для того, чтобы похвалить её преуспевания в колдовстве.       И всё из-за какого-то мальчишки! Он смотрел на неё так надменно, всем своим расхлябанным видом, будто нарочно провоцировал её на вторую стычку. Ни грамма уважения и ума, одна лишь удача. – Будет вам наказание, мистер Лавр, - прозвучал в наступившей тишине голос Бампа, который обратился к своему коллеге. Ведьма ещё сильнее сжалась, всё её тело будто бы обратилось в туго закрученную пружину, готовую в любое мгновение сорваться и потеряться среди пыльной обиды. Что же будет? Как с ней поступят, не выгонят ли? Оплошала.       Однако взгляд директора немного, совсем на пару градусов, стал теплее. Плечи его приняли более расслабленное положение - Бамп был спокоен. – Общественно полезные работы. Думаю, самое то для парочки хулиганов. Как считаете, мистер Лавр? - вердикт был вынесен, мнение учителя физкультуры, конечно не то, чтобы учитывалось, вопрос был задан больше из вежливости, поскольку пререканий Бамп не терпел. Авалайн побледнела. Она и уборка. " – Ах, если о таком позоре прослышат папа и мама..." – Подходит, - фыркнул Лавр, отпуская наконец воротник раскрасневшегося Робина. Рыжий ведьмачёнок громко и с явным облегчением, выдохнул, одёрнул форму, и бросил на девочку взгляд, который выражал наверное что-то наподобие полудовольной улыбки крысо-кота, нажравшегося на помойке обёрток от бургеров. Мол, только уборка, вот так везение. Она отвернулась. – А теперь, можете быть свободны, - Бамп снова вернулся к вороху бумаг. Лицо его было задумчиво и непроницаемо.       Спустя уже полчаса ребятишки уныло мели один из многочисленных пустых коридоров Хексайда под надзором одного из помощников местного учителя зельеварения. Он ничего особо не делал, только иногда проходился по провинившимся скучающим взглядом, а со звонком на урок и вовсе испарился. Дети остались в тишине, нарушаемой лишь мерным звуком метения и чвоканьем противной тряпки. – Так... Тебя зовут Авалайн? - послышался вдруг за спиной ведьмы голос. – Да, и что теперь? - хмыкнула раздраженно девочка, усердно протирая плитку пола шваброй, которая была уже настолько грязной, что могло показаться, будто бы это вовсе не швабра, а огромная серая крыса.       Ведьма была зла на парнишу. Детская обида за "упущенный" гол и наказание уборкой, неприятно щекотала желудок, омрачая и без того мрачные мысли Авы. – Ничего, хотел предложить мир, но ты видно слишком хороша для него! – Мир? Пожалуй, ты прав, я слишком хороша для мира с хулиганьём, вроде тебя, - ведьма со злобой утопила швабру в ведре с уже далеко не свежей водой. – Хулиганьём? - ахнул Робин и вслед за ним послышался стук упавшей на пол метлы, - Ты сама, можно подумать, сейчас в наказание не полы драишь! Первая за грудки меня хватанула, а теперь стоит и фифу из себя строит! – Я хотя бы не жалкая врунья! Застыл, рот разинул и пялится в даль, а как только мячик мимо пролетел, так сразу "аут"! На что смотрел хоть, свои потерянные сантиметры роста увидал? - ведьма развернулась, готовая к своему удивлению сцепиться с противником не на шутку. "Да как он смеет? Как может ставить меня с собой в один ряд? Наглость, неслыханная" - шипела в голове слепая злость. Обычно каменное спокойствие девочки словно бы рассыпалось в труху, когда она находилась рядом с этим ведьмаком. Это пугало. – Да не застывал я, и не смотрел никуда. Совсем, - Робин отвёл глаза, густо залился румянцем, будто вспомнил что-то очень постыдное. Затем быстро нагнулся за брошенной метлой и отвернулся, с деланым интересом заметая какой-то синий фантик в совок.       Авалайн крепче сжала в руках швабру, чувствуя, как слепая злоба неспешно отступает. На смену ей пришёл терпкий привкус досады на языке. Девочка дважды за этот треклятый день повела себя безрассудно, дав такому жалкому чувству, как гнев, возможность подпортить её репутацию в школе и ухудшить усваимость учебного материала. – Как скажешь, коротышка! - фыркнула она, с явным и не терпящем возражений, намерением оставить последнее слово в перепалке за собой. – Сказала шпала... - Робин отозвался таким же детским обзывательством, но сделал это тише, чем следовало, так что Авалайн предпочла сделать вид, будто и вовсе не услышала.       Следующие часы ребята провели в почти немой тишине, которая нарушилась только с первыми минутами красного заката. Минуя школьные шкафчики, в коридор вошли помощник учительницы по зельеварению и человек, которого Ава узнала сразу лишь по одному высокому силуэту. Настолько часто она видела его в своём доме, в не зависимости от времени суток. И то, что этот человек в сейчас был здесь, не предвещало ничего хорошего. – Авалайн Сандерс, за вами пришли, - махнул рукой юный лаборант на мужчину, который равнодушно держал в одной руке её сумку, а в другой забытые в раздевалке школьные туфли. Девочка просто не успела переодеть их, когда мистер Лавр буквально потащил её в директорский кабинет. – Лиф, я могла и сама до дома добраться, - прошипела ведьма, забирая вещи из рук слуги. – Ваши родители так не считают, мисс, - отозвался тот, с укром глядя на неё. Лицо его было всё усыпано бесчисленным количеством родинок, которые в купе с почти чёрными глазами делали его похожим на хладнокровную ящерицу. Девочка поёжилась, схватила слугу за рукав водолазки и потащила к выходу, бросив принадлежности для уборки и даже не взглянув на рыжего Робина, который в свою очередь не без интереса наблюдал за развернувшейся сценой с тихим злорадством на лице.       Душный полумрак Хексайда сменился вечерней прохладой улицы. Костеград уже начинал светиться фонарями и окнами, воздух полнился криками уже начавших собираться по домам, торговцев. Среди городской суеты Авалайн и её спутник выглядели тусклыми тенями, бредущими в тяжёлом молчании, подобно призракам. – Они сильно злы? - голос девочки показался ей хриплым сдавленным писком, совсем не подходящим её гордо поднятой голове и прямой, будто бы к ней привязали доску, спине. – Я бы сказал, что разочарованы, мисс, - слуга же вновь был бесстрастен. – Значит, они просто в ярости... - вздохнула юная ведьма, чуть замедляя шаг. Она уже чувствовала на себе тяжёлый взгляд пронзительных тёмно-зелёных глаз своего отца и слышала, пробирающий до костей, голос матери. До их поместья оставалось совсем ничего. Из-за верхушек деревьев уже выглядывала острая крыша астрологической башни, огромный телескоп, торчащий из неё напоминал огромное всевидящее око, отражающее уже начинавшие проклёвываться на ещё багровом небосводе, звёзды.       Здание было старо, но всё так же мрачновато красиво, как и лет сто назад. Родовое поместье Сандерс, которое никогда дети этой семьи не могли по настоящему назвать своим домом. Он был холоден, горд и жесток, как и все, когда либо жившие в нём, ведьмы и колдуны. Путники миновали сад: – Вот вы и дома, мисс, - у тяжёлых деревянных дверей поместья, к удовольствию молодой ведьмы, голос Лифа дрогнул. Даже он испытывал неприязнь к этому месту, хоть и получал немалые деньги за не самую пыльную, по мнению Авалайн, работу. Дверь с тихим скрипом отворилась, разливая на мраморные ступени свет. На пороге показался старший дворецкий – седой старик с морщинистым, будто слива, лицом отошёл в сторону, приветствуя девочку и отсылая её слугу на кухню. – Мисс, ваши родители ждут вас застолом. Вы подоспели как раз к ужину, - говорил он скрипучим голосом, пока провожал нервно озиравшуюся ведьмочку по затянутым мраком, коридорам поместья. С синих стен из своих позолоченных витых рам на неё глядели птичьи глаза десятков, почивших и ещё живущих на этом свете, родственников.       Наконец, дворецкий пожелал девочке приятного аппетита и оставил её у чуть приоткрытых дверей столовой. Сквозь тонкую щель в коридор сочился приятный запах запечённого до золотистой корочки мяса и тепло огня, синими языками лизавшего похрустывающие дрова в камине. Авалайн поправила выбившиеся из высокого хвоста чёрные пряди, пригладила форму и едва слышно постучала костяшками бледных, холодных пальцев по шершавой поверхности одной из дверей.       – Войди, - раздался вкрадчивый голос отца, сидевшего во главе стола прямо перед камином и походя от того на тёмную угловатую тень, поджидающую неосторожного путника в ночи. Девочка осторожно толкнула дверь и теперь застыла на пороге круглой столовой, не смея произнести ни звука. Страх липко облизал шею ведьмы, оставив противный холодок на коже. – Войди же, не стой на пороге. Ава послушно, словно под чарами, прошмыгнула за стол. Голова была пустая и тяжёлая, а руки нервно блуждали по коленям, сминая и разглаживая школьную форму. – Как прошёл твой день, милая? - спросила мать, сидевшая напротив юной ведьмы. Её порция была нетронута, а пальцы аккуратно сжимали вилку. Авалайн подняла глаза на женщину, по её лицу блуждали бледно-голубые отсветы, светлые волосы казались чистым серебром и волнами ниспадали по её плечам, украшенные жемчужными нитями. Красивая лунная фея на деле являлась хитрой сиреной, так хорошо подходящей своему требовательному и безжалостному мужу. – Нормально, мама... - выдавила Ава, пугливо отводя взгляд. Она чувствовала, как по телу бегут мелкие мурашки. Интуиция подсказывала, что поужинать ей сегодня не удастся. – Правда? А директор твоей школы говорит иначе, - отметил отец семейства, постукивая пальцем с тяжёлым перстнем по столу. Лицо его было бесстрастно, но в воздухе начинало пахнуть грозой, - Решила стать хулиганкой, дитя? – Нет, совсем нет... Это вышло случайно, небольшой спор! Мистер Лавр просто поспешил, не стал нас даже слушать! - поспешила вставить своё слово девочка. Она ощутила едва заметный укол стыда, когда с её губ сорвалось имя преподавателя, но это чувство было мимолётно. Ему не была места в её голове в этот момент, сейчас ведьме нужно было вызволить из неприятностей себя. – Кстати о твоём "нас". Кто этот мальчик? Кроме того, что он заядлый бесчинник, так ещё и далеко не из твоего круга общения, - по-змеиному наклонила красивую голову мать, негромко зазвенели жемчуга, - Он твой друг? – Ни за что в жизни! - опешила Авалайн, и брови женщины взлетели вверх, на её лице промелькнула прозрачная, как стекло, улыбка, –Он лгун и будто нарочно выводит меня на эмоции - уже чуть спокойнее добавила ведьма, одновременно стараясь унять бьющееся о рёбра с ужасным грохотом, сердце.       – Тем не менее, твоё поведение не может быть оправдано. Ты не можешь вести себя, как дикарка! Такими темпами, мы никогда не сможем вырастить из тебя достойного представителя ковена бардов, - отец не смотрел на свою дочь. Взгляд его был прикован к какому-то отливающему перламутром напитку, плескавшемуся в бокале в его руке, - Я и твоя мать переговорим насчёт твоего наказания. Решение огласим завтра по утру, так что сейчас советую тебе пойти в свою комнату и поспать. – Милая, ты не съела ни кусочка! - ахнула белокурая ведьма, её серые глаза тускло мерцали в наступившем полумраке, – Лиф принесёт тебе перекусить перед отходом ко сну, не засиживайся до утра. – Спасибо за беспокойство, матушка, - Авалайн тихонько поднялась со своего места, словно бы боясь спугнуть наконец попавшуюся в её руки удачу, –Доброй ночи... - Проговорила она, стоя на пороге и с какой-то детской надеждой глядя на родителей. " – Хоть капельку, хоть чуть-чуть.. Пожалуйста, скажите мне хоть что-то, помимо того, что уже сказали!" Но отец был глух к её чувствам, он лишь кивнул своей тяжёлой, седеющей головой, а мать подарила дочери ещё одну призрачную улыбку. Её тарелка была полной, ровно как и бокал с перламутровым напитком. "Словно и неживая вовсе."       Девочка в очередной раз ушла, чувствуя себя избитой и продрогшей до костей настолько, что на голод у неё просто не оставалось сил. Она не помнила, как дошла до своей комнаты. Мысли словно бы нарочно ускользали от неё, терялись в самых тёмных уголках сознанья, а при малейшем прикосновении рассыпались на тысячи осколков, оставляя после себя неприятное горькое послевкусие. Комната встретила девочку пастельно-голубыми обоями и с самого утра приветливо открытыми всем ветрам, окнами. В помещении витал запах рыжего леса, даже вечерний холод здесь казался свежестью и совсем не кусался. Шаги Авалайн утонули в мягком ковре. Она переоделась, накинула на себя лёгкую ночнушку и упала в бессилии на кровать, потревожив сладко спавшую бурую кошку. Та лениво потянулась, осоловело посмотрела на хозяйку, но всё же замурчала. – Шоколадка, милая моя Шоко... - Девочка подхватила любимицу на руки, нежно прижала к груди и сама не заметила, как глаза неприятно защипало. На душе стало так гадко, что по бледным в лунном свете щекам скатились первые солёные слезинки, которые уже через пару минут превратились в настоящие реки. Кошка послушно оставалась на руках, мурлыкала, согревала теплом, казалось навсегда заиндевевшее, сердце юной ведьмы.       Ночь уже вступила в свои права и накрыла своими по-матерински ласковыми объятиями Кипящие Острова, подарив уставшим за день душам спокойствие сна. В том числе и маленькой девочке с чёрными, как грозовая туча, волосами, которой достался самый сладкий и драгоценный сон о по-летнему ярком солнце.