Падение лазоревой звезды

      Слишком вольный бог. Такой, какой ей быть не суждено. Она птица в золотой клети, наблюдающая с небес за миром ей чуждым. Миром, пока не уничтоженным.              — Я слышала, что он проводил века во снах, пока люди… — Стоило чуть лучше понять обратную сторону Барбатоса. Услышать впечатление людей о нем, подкрепляя мнением с Неба — она лучше будет представлять незнакомца. И, возможно, даже сможет понять.              Но его не благословляют Высшие, как и он не чтит Небесный престол. Один плут говорил когда-то слухи прошлых веков ей за бокалом вина, мол, достался ему трон незаслуженно. Люди отвоевали сами, уступил более сильный… Многие его осуждают за это. И Кроцелл тогда покорно согласилась с чужим мнением, не имея своего. Но что бы она сказала о нем сейчас… Холодный мрамор собора в темноте вызывал грусть и сострадание.              «…Смогла бы я когда-то… Тоже… Нет… Я не рождена Архонтом.»               — В общем, такой себе у нас Архонт, как пример для подражания и искать его нет смысла, — Цинично бросила девушка и прошлась рукой с острыми металлическими когтями по волосам. Усталость от созерцания стен собора, который она, казалось, ненавидела придавал её мрачному образу чувство завершенности. Она чувствовалась даже в её взгляде, немного живым он становился лишь при лунном блеске. Но вместе с тем, Кроцелл не понимала, почему такой человек здесь вообще находится тогда, так ещё и работает.       — Не говорите так о Богах, — Аскетично поправила её селестийка, наградив долгим взглядом.       — Да, как же так можно... — С въевшимся безразличием на упреки в свою сторону от других сестёр, монахиня посмотрела на пустые скамейки.       Взглянув после этих слов на неё, Кроцелл показалось, что она здесь очень одинока. Будто её заперли в месте, которое ей чуждо, словно кандалы её долга душат за шею, только она даже не сопротивляется — устала, а потому так холодна для всех. Светлые глаза святой, спокойно смотревшие на монахиню, когда она вздохнула, вздрогнули. Ах. Вот как бы выглядела селестийка, позволяя себе проявить капельку искренности рядом с троном.       Здесь, ночью в соборе, не было места глупым разговорам или потехам. Контрастные цветами одежды девушки — одна белая, другая чёрная — не были теми, кто мог отшутиться и заводить разговоры ни о чем. И деве это подходило. Будто бы ночная служительница, так легко отмахнувшая охрану, лучший для неё собеседник. Что-то манило Кроцелл к людям, похожим на неё:              — Вы не собираетесь уходить? — Осторожно спросила она, со слегка напряженным взглядом. Неосознанно, импульсивно поддалась тысячелетнему желанию пообщаться с человеком.              — Это должен быть мой вопрос. — С придиркой поправила монахиня. Промолчав некоторое время, она приняла смену темы, — В прочем, — Выражение ее лица смягчилось.              Святая выжидающе смотрела на неё.              — Розария.              Кроцелл поняла, что ей представились. Но взгляд зацепился за что-то рядом. Какое же ей сказать из… Да.              — Инферно.              — Ну, теперь будем знакомы.              Что-то рядом снова приковало её взгляд. Там не было ничего, пустота и пыль на полу. Но смотреть в глаза Кроцелл не захотела.              «Инферно, значит… Ха… Для людей только так.»              — Все-таки спрошу, — Розария вальяжно сидела на скамье, руку закинув на спинку, — Что же ты так желала от Архонта, что пришла искать прям его, а не пошла к сёстрам?              — …Сёстрам?…              — …              «Инферно» смотрела немного глупо.              — Ладно, ты не знаешь…              — Мне нужно его найти. Я пообещала, что найду всех Архонтов, на кон поставив свою жизнь. А если не смогу, то или сама, или моя… Я рискую слишком дорогим, чтобы отступить, — Святая говорила о долге перед Небом серьезно и монахиня чувствовала это чуть ли не в воздухе. Атмосфера рядом с собеседницей менялась и временами инфернально давила.              — Дело не из легких. Лучше бы ты просто зашла помолиться. Но… — Розария выдержала паузу, раздумывая, но не отделалась от безотрадного тона, — Искать богов занятие неблагодарное. Они никогда не обращают свой взор на людей.              Божество рядом с монахиней промолчало.              — Когда-то я кому-то говорила… Боги могут защитить всех, но делать этого не станут.              — Не стоит так говорить.              — …В противном случае человеческие страдания были бы шуткой. — Розария завершила мысль после слов Инферно, но спросила, — Почему?              — Это… Не так… — Селестийке было неуютно говорить о подобном.              — Как знаешь. — Монахиня развела руками.              Можно было бы спросить почему о таком говорит служительница церкви. Можно было бы высказаться о сложности Небесной жизни, о порядке и контрактах. Но ничего из этого Кроцелл не смогла сказать. Просто молчала.              «Они никогда не обращают свой взор на людей.»

      

      Наблюдая за людьми эти дни, не образами, тщательно составленными в голове, а вживую… Она думала о мире, где жизнь более насыщенная, чем пустота вечного неба. Не понимала, как можно уничтожить целые нации, раньше с таким покорно соглашаясь.              — Почему люди усомнились?       — Ты спрашиваешь это, а не как их могли уничтожить?        Селестия всегда обращала свой взор на этот мир, когда случалась трагедия. Длань Правительницы касалась случившейся катастрофы, диктуя приговор.              Закон Небесного порядка.              В своих размышлениях, Кроцелл шатко ступала по лезвию слов, которые лучше было бы не озвучивать. Паранойя всевластности Небесной Правительницы проявлялась в страхе возможности чтения мыслей.              Порой… Она понимала, что совсем забыла, что когда-то такие мысли ее посещали часто… Но после Первых песен она покорно склоняет голову и соглашается с любым жестоким решением. Какой же она была раньше…              «Не помню…»              «Не важно.»              — Ты задумалась так, потому что не поняла мою мысль?              Слова Розарии встрепенули забывшуюся девушку.              — Это не плохо, что люди решают сами и их старания не обесценивают, — Монахиня пощупала в кармане пару самокруток. Убедилась, что взяла с собой и вздохнула. — Молиться стоит ради себя, а не других людей и богов. Пойдём, выйдем пока, — не за главную дверь, она повела Инферно за собой куда-то к чёрным ходам. Вышли они позади храма, почти на самом краю города.              Розария разожгла спичками самокрутку и удовлетворенно затянулась. В прохладном ночном воздухе видимый дым не сдувался ветрами, на улице было тихо и спокойно. Она задумчиво молчала, наблюдая за дымом, святая последовала ее примеру.              — Я послушаю, что говорят про Архонта. — Внезапно сказала служительница церкви, — Если что-то будет, я тебе сообщу. Как с тобой связаться?              — Не сочти за странный метод, — Кроцелл, благодарная за её слова, взяла сигарету и приложила к губам, не затягиваясь. Резонанс меж предметом и владельцем поможет ей, — Так я найду, попади ты даже в бездну.              — Метод странный. — Но то, как сверхъестественно блеснули глаза белой девушки и странное ощущение в груди монахини не давали усомниться. Этот «человек» найдёт ее даже в аду.