Жатва

      Сердце девушки словно рухнуло куда-то вниз, а после забилось быстро-быстро. Страх объял её своими длинными когтистыми лапами, заставив дышать так, будто Мира бежала добрую версту не останавливаясь. «Что же делать? Кто этот человек? Не опасен ли он?», — судорожно размышляла травница, смотря на лежащий в траве неподвижный силуэт. Она не понаслышке знала, на что способны некоторые люди, прочувствовав на своей шкуре всю жестокость души человека. Из темнеющей глубины леса, который сейчас не казался девушке таким притягательным, раздался долгий протяжный вой.       — Волки, — дрогнувшим голосом прошептала девушка. «Нужно что-то делать, я не могу бросить этого человека», — травница нахмурилась и сжала кулаки. Собрав всё своё самообладание, она рванула в сторону тела, что лежало в нескольких десятках шагов от неё.       Остановившись и упав на колени рядом с человеком, Мира первым делом подвела руку ко рту человека, что был без чувств. Ладонью девушка ощутила слабое дуновение тёплого воздуха. «Дышит. Значит, жив», — переводя дух сделала вывод травница, серьёзно глядя на мужчину. Немного подумав, Мирослава схватила человека за обе руки, встала и потащила к своей избе. «Какой же тяжёлый», — спустя несколько шагов в сторону дома жмурясь от нагрузки подумала девушка, несколько капель пота спустились по бледной коже травницы со лба к вискам. Снова из леса донёсся протяжный волчий вой, что заставил Миру с ещё большим усердием и рвением тянуть мужчину в свою обитель.       С горем пополам, Мирослава дотащила человека до хижины, что являлась ей пристанищем. Оказавшись в доме, девушка вытерла пот со лба рукавом от рубахи и, тяжело дыша, закрыла входную дверь на толстый деревянный засов и рухнула на дубовый пол рядом с мужчиной, что лежал всё так же неподвижно.       Как только травница отдышалась, то осторожно поднялась и в полутьме побрела к камину, на ощупь нашла несколько берёзовых поленьев, которые лежали ровно в стопке рядом с ним, и закинула в очаг. Спустя некоторое время, свет пламени из камина озарил комнату, прогоняя густеющую тьму прочь. Травница подошла к лежащему на полу человеку.       Им оказался смуглокожий юноша, которому на вид было не больше двадцати пяти лет, за спиной у него был меч, рукоять которого блестела в свете камина, выглядывая из-за плеча парня. «Кто же ты, воин?», — девушка нахмурила брови, в чёрных, словно тёмная непроглядная ночь, волосах юнца, что рассыпались вокруг лица, были хвойные иголки, листья и травинки. Под закрытыми глазами, залегли глубокие тени, а на лице, не выражавшими ничего, виднелись многочисленные ссадины и царапины с засохшей кровью и грязью. Рваная в нескольких местах рубаха мужчины была усеяна следами земли, травы и пятнами кроваво-красного цвета. «Сколько же ты скитался по лесу?», — осматривая человека думала Мирослава. На левом плече юноши обнаружилась глубокая рана с рваными краями и висевшими небольшими кусками красно-розовой плоти, ткань рубахи вокруг пропиталась кровью.       — Проклятье, — нахмурившись негромко выругалась травница вслух после осмотра раны. — Придётся зашивать, — наскоро осмотрев ноги и, к счастью, не найдя никаких повреждений, девушка выпрямилась и быстро побрела к деревянной бочке с родниковой водой. Наполнив ковш воды, что стоял на столе, и схватив принадлежности для обработки ран, травница вновь пошла к лежащему мужчине.       Вытащив ножны из-под юноши и бросив их на лавку, Мира принялась стягивать рубаху. Кое-где ткань присохла к открытым ранам, поэтому материю приходилось отдирать предельно аккуратно, чтобы не приносить ещё большей боли парню, даже несмотря на то, что тот был без сознания. Расправившись с рубашкой и откинув её в сторону, девушка принялась промывать раны чистой водой. Тело юноши оказалось рельефным и подтянутым, что не удивительно, ведь у него был меч. Тут и там были разбросаны мелкие светлые шрамы, что выделялись на фоне смуглой кожи. «Многое же ты пережил, однако», — смывая грязь и кровь с тела незнакомца, думала Мира.       После обработки и зашивания ран, Мирослава наложила тканевые повязки на свежие швы и в места, где ссадины были особенно глубоки. Умыв кровавые руки в отведённой для этого бадье и убрав лекарства и принадлежности, девушка облегчённо вздохнула. Теперь ей предстояло лишь перетащить незнакомца поближе к очагу, на волчью шкуру, что служила ковром, нередко бывало и так, что травница сама засыпала на ней, наслаждаясь теплом горящего камина. Стараясь не потревожить швов и рубцов, Мира перетащила юношу на шкуру волка и сразу же свалилась на лавку неподалёку, часто дыша. Травница не заметила, как сон накрыл её своим одеялом. За окном во всю пировала тьма, купаясь в лучах призрачного лунного света, а сверху смотрели на неё молчаливые звёзды так похожие на самоцветы, сверкая и переливаясь.       «Бежать, бежать, бежать», — бешенный стук собственного сердца в ушах заглушал все звуки, исходящие извне. Девочка бежала не разбирая дороги, бежала через лес, что есть мочи, прочь от родной деревни, где когда-то был её дом. Страх и животный ужас, прогоняя стаи мурашек по спине, заставляли ещё совсем юную Миру так быстро уходить от места, в котором она выросла. Ей казалось, будто сам Чернобог дышит ей в затылок, протягивая свои лапы к ней, чтобы забрать её в Навь. Пелена слёз застилала глаза цвета изумруда, это и сыграло с ней злую шутку. Юная Мирослава не заметила массивную ветвь ели и ударилась об неё головой, мгновение полёта и девочка оказалась на мягком зелёном мхе. Оглушающий звон перебил звук собственного сердцебиения и Мира пропустила мимо ушей приближающиеся крики мужчин. — Попалась, мелкая дрянь, — после чего девочку придавило чьё-то тело. Мирослава, ещё не до конца пришедшая в себя, закричала истошно, громко, из-за всех сил. Но никому не было дела до детских воплей — ораву мужиков в броне это только раззадоривало. Ткань её сарафана противно затрещала, разрываясь от чужих грязных рук, под грозный хохот мужичья.       Вскрикнув, Мирослава пробудилась ото сна, тяжело и часто дыша. «Всего лишь сон…», — девушка выдохнула, холодный пот покрывал бледное лицо травницы. — Куда ночь, туда и сон, — только и прошептала Мира. Вспомнив о незнакомце, взгляд зорких зелёных глаз Миры сразу же метнулся в место, где она оставила молодого человека отдыхать. К великому облегчению девушки, тот оставался на месте, даже не изменив своего положения. Огонь в камине давно потух, оставив лишь тлеющие угли. В окно скромной обители пробивались лучи утреннего солнца, что оставляли на тёмном деревянном полу светлые лужицы тепла.       Посидев ещё немного на лавке, что послужила ей кроватью в эту ночь, девушка поплелась к бадье с водой, чтобы умыться и скинуть с себя последние остатки дрёмы. Проверив состояние повязок на теле юноши, Мира прикоснулась ко лбу незнакомца, чтобы убедиться, что жара у него нет. К лёгкому удивлению девушки, лоб был тёплым, а это говорило о таком скором улучшении состояния здоровья молодого человека, тем не менее он всё ещё был без сознания.       Решив, что до вечера мужчина точно не проснётся, Мирослава принялась за свои повседневные дела. Когда девушка вспомнила о том, что ничего не ела со вчерашнего дня, то начала с готовки. После завтрака салатом из овощей, которые росли в её небольшом огородике у дома, и ячменной кашей, травница приступила к своей работе — изготовлению снадобий из сушёных трав от болезней, в частности, от простуды и кашля. Несмотря на то, что сейчас время жатвы, люди из деревни часто простужались, виной тому был холодный воздух по ночам и вечерам веявший с реки, которая текла недалеко от деревни.       После полудня травница закончила с лекарствами, а потому отправилась в деревню, захватив свою сумку, чтобы раздать их тем, кто болел. Этим она и зарабатывала себе на жизнь: несколько медяков там, один серебрянник тут — ей вполне хватало. Когда Мирослава раздала все снадобья, она отправилась к дому Рогнеды, чтобы проведать её и справиться о здоровье.       Старушка радостно встретила травницу, приняв её со всей добротой. Потому, как Рогнеда жила со своими сыновьями и их семьями, дом у неё был большой. Как показалось Мире, сейчас пожилая женщина находилась в избе одна, видимо, мужики с детьми жали пшеницу в поле, а бабы занимались хозяйством во дворе. Посадив девушку за стол, Рогнеда накормила Мирославу и творогом, и горячим хлебом, который только-только достала из печи. На все слова девушки о том, что та не голодна, пожилая женщина только и говорила, продолжая суетиться у стола: «Не перечь старшим и ешь». За едой Мира спросив Рогнеду о здоровье и получив в ответ, что она чувствует себя годков так на двадцать моложе, девушка весело засмеялась.       Болтав со старушкой о том, о сём, Мирослава не заметила, как день неспешно начал клониться к вечеру. Из другой комнаты вышла розовощёкая белокурая девушка с красивыми голубыми глазами. Травница узнала её, это была Яромила — жена одного из сыновей Рогнеды. — Баня истопилась, — девушка закинула на плечо косу, в которую были заплетены её светлые волосы. — Ой, привет, Мирослава, — Яромила улыбнулась, белокурая девушка уважала и любила Рогнеду, как свою мать, потому была добра и дружелюбна к её друзьям. — Доброго дня, — переняла улыбку травница. — Я пойду, наверняка мешаюсь, — улыбнувшись, Мира начала вставать со скамьи у стола. — Брось ты это, — сказала Рогнеда, останавливая травницу. — Иди лучше с девками в баню сходи, баня никому лишней не будет, — задорно проговорила старушка и тоже встала. На слабые попытки травницы возразить Рогнеда бросила на Мирославу грозный взгляд, остановив их.       Пока Мира мылась в бане с другими девушками, беспокойство зародилось в её душе и медленно начинало расти. Она оставила незнакомого мужчину, более того, воина, у себя дома без присмотра. Мало ли что тот мог вычудить, от незнакомцев можно ожидать чего угодно, сердце девушки пропустило удар, когда она вспомнила свой сон. Пожилой женщине травница предусмотрительно решила не рассказывать. Здесь не любят чужаков. Наскоро распрощавшись с Рогнедой, девушка быстро побежала к своему дому. Вечерело.       Остановившись у порога, девушка переводила дыхание для того, чтобы как можно тише войти в избу и не привлечь к себе внимания. Как можно тише, Мира открыла дверь и осторожно заглянула внутрь. Мужчина неизменно находился без сознания, в какой раз девушка облегчённо выдохнула и зашла внутрь, не ожидая подвоха.       Как только дверь хлопнула, юноша резко открыл глаза и достал наиболее здоровой рукой меч, который он спрятал под собой, видимо, пока Мира находилась в деревне, вскочил, направив его на неуспевшую среагировать девушку. Травница горько пожалела о том, что забыла убрать проклятое оружие, куда подальше. «Кажется, так и оборвётся моя жизнь», — пронеслось у Мирославы в голове.