Практическая археология

Он мечтал сделать этот комплимент ещё с прошлого раза. Просто тогда было не до того, там было лишь бы ноги унести. Но теперь-то спешить некуда. - Ты, - говорит он с удовольствием, не размениваясь на приветствия, - выглядишь как чёртова рождественская ёлка. Викос смотрит на него, вскинув брови - треть секунды недоумения на его лице стоят многого - но тут же показывает зубы. - Вздумаешь по этому поводу копать подо мной нору - и я тебя в ней похороню. Он игнорирует неприличный намёк. - Да с какой стати? Ни один нормальный археолог в твою сторону свою лопату не сунет. - Значит, - резюмирует Цимисх, с тихим латунным звоном встряхнув головой, - лопату ты всё-таки не забыл. Хоть что-то. Беккет фыркает, с достоинством кивнув себе за плечо. - Признайся честно, ты рад, что я сюда добрался. - Ещё бы ты не добрался. По моей-то карте. - Это была не твоя карта. Ты украл её у Аристотеля. - Наглая ложь. То, что я украл у твоего Аристителя, я реконструировал потом полтора года, чтобы оно снова стало картой. - Ага. И за полтора года не осилил доделать последнюю часть, так что мне пришлось приложить руку самому. - И зачем бы ты мне был здесь нужен, будь ты не в состоянии даже достроить карту? - издевательски тянет Викос, недвусмысленно поглядывая на лопату за его спиной. - Я не ослышался? Ты только что признался, что я тебе нужен. Эти чёртовы руины свидетели, я тебя не заставлял. Он ухмыляется так широко, что ломит скулы, и Цимисх зло сужает глаза. - Гангрелы хорошо умеют копать, правда? - Он указывает на самый крупный завал в центре зала, за которым угадывается заросшее углубление, когда-то бывшее лестницей. - Больше семи веков назад это должен был быть проход. Пора платить за хвастовство, великий археолог. Доставай свою лопату. Я хочу видеть, на что она способна. Не то чтобы Беккет против того, чтобы продемонстрировать свои таланты и утереть нос этому самодовольному ублюдку, который со своими серьгами и цепями по всем ушам, лицу, даже кисти рук с длинными когтями пробиты мерцающими украшениями между большим и указательным пальцем каждая, господи, да этот праздник тут звона наделает на целый лес украшенных ёлок, - так вот, не то чтобы Беккет считал чем-то зазорным заняться настоящей работой там, где Викос способен только смотреть и ждать момента, чтобы умыкнуть добытое. Но гордость не позволяет не уточнить: - А ты сам, значит, ноготь боишься сломать, если потрогаешь лопату своими руками? Цимисх смотрит на него пару секунд со смесью жалости и презрения во взгляде. А потом молча закидывает руку за спину, где болтается длинная тёмная сумка, и достаёт оттуда короткий лом. Вход они раскапывают за какой-то час - если это можно так назвать. Несмотря на то, что это больше похоже на мародёрскую вылазку, чем на археологические раскопки - они ухитряются не обрушить остатки внутреннего фасада, врезанного прямо в стену над уходящими в глубину ступенями, хотя Викос шипит на него при любом неверном движении лопатой, грозя заставить копать голыми руками, а сам Беккет рычит на него в ответ, когда его лом слишком резко сдвигает очередной древний камень. Проблемы начинаются глубже. - Отлично. Реконструировал, говоришь. - Беккет вскидывает лопату и рассматривает расходящиеся в стороны широкие коридоры. - Почему на твоей карте не было этого всего? - Очевидно, потому что это карта Аристотеля. Тебе рассказать подробнее, или сам догадаешься? - Ага, давай, вали всё на малкавианскую логику. - Охотно. Надо было украсть его голову и вскрыть, чтобы срез мозга посмотреть. Может, оказалось бы точнее. - Я тебя сам сейчас в норе закопаю. - Этим? - Викос кивает на лопату в его руках. - Не смеши меня. Когда я увидел её размер, я понял свою наивность. Я ожидал от тебя большего. - Погоди, ещё впечатлишься. Судя по этому месту, нам тут копаться года три. - Тогда какого приглашения ты ждёшь? Беккет жалеет, что не произнёс эту фразу первым. То, что выглядело снаружи как развалины старой церквушки в болгарской глуши, подвал которой его хозяева оставили, закрыв туда дорогу смертным, около тринадцатого века, - на деле оказалось целым лабиринтом из коридоров и комнат, простирающимся под землёй далеко за пределы её давно-не-святой-земли. Первые несколько комнат полны старых артефактов, часть истлела от времени, но металл и керамика удивительно хорошо сохранились даже во влажных подвальных помещениях. Беккета особо интересуют несколько сосудов с нанесёнными на них явно вручную записями, какой-то искажённой версией староболгарских рун, потом ещё больше - изящная металлическая конструкция с делениями по трём шкалам, напоминающая астролябию, явно не предназначенную для нормальных координат, но Викос упортно тащит его дальше, не давая достать половину кистей. - Приоритеты, Беккет, - бросает он, под звон своих многочисленных украшений проходя по очередной комнате, заставленной какими-то запылёнными склянками, полками и шкафами, полными истлевшей паутины. - Ты зацикливаешься на мелочах. Это всё - игрушки, они не имеют значения. Их тогда было на каждом базаре навалом. Ищи по-настоящему важное. - И как, по-твоему, я должен это понять, если ты даже изучить их мне не даёшь? - возмущается Беккет. - Я понятия не имею, зачем нужна половина этих "игрушек". А ведь это такая же информация... - У тебя нет трёх лет, чтобы облизать здесь от пыли каждую мелочь. - Викос ведёт пальцами по стенной панели, потом переходит к другой стене. - Должен быть проход на другие уровни, глубже. Ищи знаки, для чего-то же твоё чутьё должно быть полезно. - Не указывай мне, что и когда искать. С чего ты взял, что есть другие уровни? - Потому что на этих я не вижу того, зачем пришёл. И правда, кто бы поверил, что он что-то объяснит. - Так сделай себе ещё пару глаз. Где-нибудь, где я их не увижу. - Беккет собирает пару табличек с рунами и заботливо пакует их в сумку. Берёт в руки ещё одну безделушку неясного происхождения, похожую на бронзовый гребень с утолщением в основании и с заточенными зубцами. Встряхивает с силой. - У неё внутри что-то есть. Что это, ручная погремушка? По краю он замечает резьбу, похожую на запись, но прочесть не успевает. - Варвар. - Викос забирает у него из рук бронзовую игрушку, вертит в пальцах, прохаживаясь по комнате туда-сюда. Длинные пальцы нащупывают сбоку прореху, и ноготь указательного точно входит в паз, пока не раздаётся щелчок. - Это зеркало. Острые зубцы складываются бутоном в его пальцах, превращаясь в короткое лезвие, а крышка откидывается, и внутри действительно оказывается что-то вроде маленького зеркальца из гладкого металла, почти не потемневшего от времени. - Отлично. Теперь я знаю, как открыть зеркало из косметического набора тринадцатого века. Что там написано? - Ищи проход, - напоминает Викос, захлопывая крышку. - Так, погоди-ка. Ты нашёл это место без последней части карты, ориентруешься здесь лучше меня, твердишь мне про какие-то тайные проходы... - Цимисх недовольно постукивает когтем по стене, второй рукой сводя и разводя зубцы-лезвия на зеркальце в пальцах, и Беккету всё труднее становится сдерживать смех. - Знаешь, что здесь нужно искать. Умеешь обращаться с этой девичьей безделушкой, словно она под твои руки сделана... О, боги. Нет. Только не говори мне, что мы вломились в твою старую спальн... Зубцы сдвигаются с резким щелчком, и зеркальце свистит сквозь воздух в дюйме от его виска. Врезается в стену за его спиной, как метательный нож. - У тебя прицел сбит. - Беккет подходит к стене ближе, нарочито внимательно рассматривая, насколько глубоко импровизированное оружие вошло в тёмный камень. Теперь та сторона, где была надпись, повёрнута вниз, и снова невозможно её разглядеть, не вытащив. - Ладно, ладно. Я тебе даю слово, что никому не расскажу о том, при каких обстоятельствах мы с тобой здесь оказались. Правда, возможно, за это придётся заплатить некоторым количеством сведений, которые... Он замечает движение за спиной и резко разворачивается. - Беккет, - вкрадчиво говорит Викос, стоя слишком близко к нему. Его взгляд скользит будто по поверхности беккетовых глаз, не касаясь их, ручьём утекает за его спину, и когда фокусируется на чём-то там, Цимисх вдруг улыбается. - Заткнись. Он касается рукой стены, выдёргивая из неё своё боевое зеркальце, и отступает на шаг, не отрывая взгляда от следа. Беккет разворачивается тоже. По стене от пробитой дырки ползёт тёмная трещина - слишком ровная, чтобы её путь был случайным. - Ну, - произносит Беккет негромко, - и что бы ты делал без меня? Его всё-таки немного коробит тот факт, что ради обретения знаний приходится ломать древние стены и постройки, как скорлупки. Информация, безусловно, стоит того. Но, во-первых, её ещё предстоит сохранить, потому что Викос, очевидно, считает своим правом наложить на то, что они найдут, все руки, какие сможет, - а во-вторых, это какое-то дикарство. С ломом в руках делать вид, что уважаешь историю, ещё сложнее, чем с лопатой. Викоса, кажется, это не волнует. Едва Беккет расширяет его ломом проход достаточно, чтобы можно было протиснуться, Цимисх деловито устремляется в тёмную глубину, звеня всеми своими кольцами и утаскивая за собой тусклый фонарь. - Эй, а ты на ловушки эту дыру не хочешь проверить? Чертыхнувшись себе под нос, Беккет скалывает кусок каменной кладки, оставляя достаточно надёжный выход, и лезет следом. Звон латуни и серебра доносится откуда-то из прохода впереди, если бы не его кольца и цепочки, шагов было бы не различить. Вот что за дурь в этой древней голове? Да даже если он и правда здесь когда-то спал, об этом-то проходе он явно только догадывался, и то не так давно. Ему настолько нужно то, что он надеется там найти, что чувство самосохранения отказывает напрочь? Или у него вместо этого чувства с самого начала только сволочной характер и склонность к клептомании? Воспротивиться тому, что Беккет найдёт это место, он не успел - может, и правда не рассчитывал, что тот успеет восстановить оставшуюся часть карты, недооценка врага ещё никому не приносила пользы, - и, судя по всему, предпочёл лучше явиться сюда без половины инструментов, чем позволить Беккету оказаться здесь первым. А теперь что, наверстать упущенную фору хочет?.. - Если ты думаешь, что я буду искать тебя по всему... - Стоять! Резкий окрик заставляет его инстинктивно выбросить руку с когтями вперёд, но секунду спустя пальцы Цимисха впиваются в его шею и отпихивают к стене - так нежно, что он врезается затылком в камень. Викос распластывается рядом, острым локтем врезавшись ему под ребро. Массивная глыба, ухнувшая снизу вверх перед ними, всё равно задевает его плечо, срывая ряд колец с внешней стороны вместе с кожей - и срывается в глубину огромной воронки, на которую похож этот зал, с громким вязким плеском падает в густую тёмную воду внизу - и тонет там без следа, несмотря на свой размер. Викос вытягивает фонарь подальше над обрывом, и становится видно, что дно зала-воронки, огромного, в несколько десятков футов, полностью закрыто слоем этой воды, непрозрачной, неподвижной - и до крайности вонючей. Запах кажется Беккету очень знакомым. - Слушай, надо отсюда уходить. - Уходи, раз надо. Усмехнувшись, Викос бросает ему фонарь, и пока Беккет, чертыхнувшись, едва не роняет его вниз - снова устремляется вперёд, по краю ненадёжного каменного бортика, опоясывающего зал, такого узкого, что не пройти иначе как прижавшись к неровной стене. Тёмная жижа внизу снова замерла неподвижно. Да плевать сейчас, что это. Все инстинкты внутри просто орут о том, что от этой дряни надо держаться подальше, звериное чутьё задвигает на задний план попытки разума хотя бы сначала вспомнить, что это и откуда знакомо. Беккет не верит, что Викос не замечает опасности - но тот упорно лезет вперёд, подбираясь к длинной кривой скале, выходящей из стены почти к центру зала-пещеры. Удерживая на языке целый ряд проклятий, а в руке - неудобный фонарь, сам не зная, для чего, Беккет изо всех сил прижимается к стене и идёт по бортику следом. Что бы Цимисх ни стремился там отыскать, чёрта с два он отобьёт у Беккета добычу без лома, а лом остался позади. Недооценка врага ещё никому не приносила пользы. Похоже, зал создан прямо из естественной пещеры - по крайней мере, прижимаясь к его стене, Беккет не чувствует обычных следов артефактной обработки, разве что самые грубые сколы, и явно не тринадцатого века. Зато отлично чувствует - сначала по запаху, а потом и под ладонью - след крови из разодранного плеча Викоса, и это дразнит и бесит одновременно, но убирать руки слишком опасно. Чем бы ни была жидкость внизу, от падения туда он точно ничего хорошего не ждёт. Если не успеешь среагировать в полёте, кто тебе будет лекарь? Скала, тянущаяся к центру, неровная и под резким углом, так что идти по ней нормально невозможно. Викос впереди него почти карабкается по ней, прижимаясь к шершавым камням всем телом и не обращая внимания на скрежет, который издают его серьги и кольца, когда трутся о грубый камень. Если и правда, что Цимисхи, оторванные от земли, тайно боятся высоты, то по этому и не скажешь. Впрочем, что по нему вообще скажешь? Он же лезет в самую опасную по виду зону, как одержимый. Если сейчас очередной камень отвалится и сорвёт ему половину мяса с костей, он наверняка и виду не подаст, что ему это интересно - в отличие от того, что должно было найтись на вершине скалы. Фонарь приходится оставить на очередном выступе у основания скалы. По ней Беккет идёт осторожнее, пригнувшись и расставив ноги для равновесия, время от времени удерживаясь руками за неровные камни. Распластаться лягушкой, как некоторые, ему не позвляет и гордость, и понимание, что руки могут понадобиться в любой момент для другого. Чёрт знает, чего ожидать от этого зала-пещеры, от тёмной жижи где-то внизу, от Викоса - а последний может стоить и десятка таких пещер с падающими на тебя каменными глыбами и вонючей опасной глубиной. Не тот момент, чтобы расслабляться. К моменту, как он добирается до верхушки скалы, Викос уже стоит, выпрямившись, в нескольких шагах от небольшого постамента. Почему эту штуку не было видно с той стороны, откуда они подбирались? Механическая ловушка или магический заслон вроде тремерских, которую ставили достаточно тонко, чтобы не распознать? - Откуда ты знал, что эта штука здесь? - А где ещё она могла быть? - спрашивает Викос странным голосом. - Это единственная точка здесь, которая не просматривалась от входа. Беккет хочет напомнить ему, что когда они вошли, чёрное глухое море внизу тоже ни капли не просматривалось, и как он вообще различил здесь что-либо, если попёрся даже без фонаря, но по сути, это уже не важно. Он смотрит на постамент, сложенный из каменных обломков, судя по всему, без какого-либо скрепляющего их материала. Выглядит как магия, но сколько он ни примеривается - ни прорицание, ни собственное чутьё ничего не ощущают. Неровные камешки образуют конструкцию, которая кажется невозможной. То, что они удерживают в верхней части, напоминает скелет каменного цветка, четырьмя рёбрами удерживающий серо-коричневый свёрток. Книга? Викос делает шаг к конструкции, и Беккет делает точно такой же. Четыре ребра, которые тронешь неправильно - и вся эта уравновешенная система, простоявшая здесь не один век, возможно, развалится. И вряд ли её делали здесь так старательно ради красоты или из религиозного трепета. - Вот зачем ты меня тащил? - тихо говорит он, встречаясь взглядом с Викосом поверх конструкции. - Эту штуку не вскрыть в одиночку, верно? Цимисх улыбается и с тихим перезвоном делает ещё один шаг вперёд. Беккет догадывается, что воспользоваться им как отмычкой - лишь малая часть той подлости, что можно ждать от этой самоуверенной сволочи, и не собирается поддерживать игру, - но этот шаг был слишком быстрым, и он чувствует, как ноги почти сами собой несут его вперёд, чтобы не позволить сопернику влезть туда самому. - Тебе не знаком этот тип защитных механизмов, правда? - тянет Викос, по-прежнему делая вид, что смотрит на него. А потом протягивает руку и чётким, выверенным движением берётся за один из верхних камешков. - Не волнуйся, великий археолог. Первый раз всегда бывает немного неловко. - Заткнись, - шипит он в ответ, обхватывая пальцами камешек со второй стороны. - Первый раз чего угодно рядом с тобой - это, похоже, какое-то особое проклятье. Кому же я так насолил, интересно? - Мне предоставить тебе список? - Спасибо, я не горю желанием читать твоё имя несколько сотен раз подряд. - Я воспользуюсь письменной системой, которую ты не сможешь прочесть, если тебе так будет легче. - Вроде той на зеркале из твоей косметички? Теперь они держат пальцы обеих рук на каменных окончаниях всех четырёх ребер цветка-подставки. Книга, завёрнутая в какую-то пожухлую сморщенную кожу, так близко к пальцам, что Беккет почти физически ощущает хрупкость материала. Но помимо этого, он ощущает и другое - эта штука словно притягивает руку, и чем ближе к ней, тем более естественным кажется импульс просто взять её. Это не похоже на магию крови или ещё какие-то знакомые ему приёмы, это просто... Словно она сама или что-то в ней просят забрать её отсюда. Даже чувство опасности отступает перед этой просьбой, обманчиво робко касающейся рук. - Ты тоже чувствуешь? - спрашивает он почти шёпотом, хотя эхо разносит этот звук по пещере и кажется, что он сыплется в тёмную жижу внизу, создавая в ней тяжёлые круги. Викос раздражённо кивает, но смотрит теперь уже без насмешки, сосредоточенно. Медленно, следя за каждым движением, он поворачивает обе кисти, разворачивая камешки так, чтобы конструкция осталась невредимой. Замирая внутри, Беккет повторяет его движение. Он старается одновременно следить и за конструкцией, и за книгой, и за руками Цимисха. Полумрака от оставленного позади и внизу фонара ему более чем достаточно, но бесчисленные кольца на пальцах, запястьях, в коже и мясе - отвлекают бликами, как блеск монет на цыганской юбке. Один из камешков под его пальцами не поддаётся сразу, и Беккету приходится осторожно надавить сильнее. Он слышит едва заметный щелчок и тут же едва не отдёргивает руку. - Замри!.. - бросает он, ещё не понимая, что происходит, но кожей на спине чувствуя, что что-то пошло не так. Викос вскидывает голову. В эту секунду один из камешков основания выскальзывает со своего места и с мелким перестуком скатывается со скалы вниз. - Что ты... - начинает Цимисх, но закончить не успевает. Первый толчок он чувствует ногами, словно в скалу ударило что-то крупное, но слишком глубоко в толще земли. А потом конструкция из камешков едет в сторону, начиная рассыпаться, и Беккет рывком подаётся вперёд - но вспышка голубоватого пламени почти ослепляет его, хлестнув по глазам, и он с рычанием отшатывается, успев заметить тонкую руку в кольцах, мелькнувшую сквозь сыплющиеся обломки. - Мародёр! - орёт он возмущённо, встряхивая головой. Крупный обломок скалы срывается с потолка и разбивает в куски постамент между ними. Беккет едва успевает отшатнуться снова. Пещера начинает разрушаться. Господи, ну почему каждый раз, буквально каждый... - Я не знаю, что это, но это не твоё! Викос стоит с другой стороны от камня, держа книгу в руках, и явно намеревается обойти его, чтобы скрыться. - Не тебе решать. - Да что ты... Он собирает кровь внутри для ускорения и удара, но в этот момент часть скалы, по которой они сюда забирались, с грохотом откалывается и падает в тёмную жижу внизу, утаскивая за собой и горящий фонарь. Тот разбивается о камни, роняя вниз ворох искр, и за секунду до того, как они коснутся этого тёмного озера, Беккет понимает, что ему напоминает этот запах. Жижа вспыхивает, преворащаясь в огненное море вокруг их полуразвалившегося каменного острова. - Ты оставил там фонарь?! - Викосу приходится отступить ближе к осколкам постамента, и он прижимает книгу к себе крепче, злобно глядя на Беккета. - С открытым пламенем?.. - А какого чёрта ты сам оставил его мне?! - Сам подумай, кретин!.. Думать некогда. Беккет бросает взгляд в сторону прохода, которым они воспользовались, чтобы сюда пробраться. Тот, возможно, не один - пламя внизу бушует всё сильнее, сюда явно есть доступ воздуха, но чтобы искать запасные выходы, нужно добраться до стен. Часть бортика отваливается у него на глазах. Викос быстро оглядывается вокруг, по-прежнему обнимая книгу, но как только Беккет делает шаг к нему, быстро встаёт на край скалы. - Ты что творишь, ненормальный?! Я тебя сейчас сам туда столкну!.. - О, нет. - Цимисх обнимает книгу теперь одной рукой, второй тянется к своему колену, и мышца плавится под его рукой. - Ты не позволишь мне погибнуть. Не с этим. - Да я даже не знаю, что это такое!.. - Вот именно. Что он пытается сделать? Перешить себе полтела сразу, чтобы этими ногами можно было перепрыгнуть через ползала? Крыльян на заднице отрастить за десять секунд? А почему тогда просто не перекинется в эту их форму, боевую, о которой Аристотель ему все уши пробуравил насквозь?.. Ещё один удар, и скала под ними начинает растрескиваться словно изнутри. Викос, покачнувшись, чуть не срывается вниз, но только крепче прижимает к себе книгу. Он же уронит её прямо в огонь, если не свалится с ней сам. - Да отойди ты оттуда!.. Почему так медленно? Беккет уже видел, как он это делает. Ему веков больше, чем половине аристотелевой коллекции артефактов, у него вампирская плоть под рукой плавится, как воск, а сейчас он собственную кость не может вытянуть, как нужно, будто крови не хватает? - Это книга, да? - Беккет отшатывается от края скалы, за которым взлетает язык пламени. - Она блокирует тебе дисциплины? Твою мать, да дай её сюда и делай, что надо!.. Цимисх смотрит на него, яростно сверкая чёрными глазами, и собирается что-то сказать, но в этот момент кусок камня уходит у него из-под ног, и он одним прыжком оказывается в двух шагах. - Я не успею, - говорит он удивительно спокойно. - Сколько секунд тебе нужно, чтобы сменить форму? - Я не собираюсь... Викос вытягивает руку с зажатой в ней книгой над пламенем. - Начинай. Беккет рычит, оскалив зубы. Он блефует. Он не пожертвует этой штукой, ради которой приложил столько усилий и притащился сюда лично, да ещё терпел здесь чужое присутствие. Но огонь всё ближе, скала вот-вот развалится прямо у них под ногами, а проход, если его ещё не завалило... И чёртов Цимисх поставил их в положение, где другого выхода не видно. Потому что он прав. В звериной форме Беккет это расстояние одолеет в один прыжок. - Я думал, у тебя был запасной план!.. Он собирает кровь внутри и закрывает глаза, запрокидывая голову. - Конечно, был, - слышится ему в ответ сквозь каменный грохот и тяжёлый плеск внизу, но он не уверен, что и правда это слышал. Дальше он не слышит слов. Дальше он чувствует, как приближается жаркое страшное пламя и новый треск камней, как выламываются и удлиняются его кости, а суставы выворачиваются, роняя его на четвереньки, горло вытягивается вместе с лицом, прогоняя сквозь свои стенки яростный рык, а вскипающая кровь внутри мечется, жжётся, распирая его мышцы и обжигая связки, превращая ноги и руки в мощные лапы, скребущие когтями по камню. Он позволяет своему Зверю сделать то, что тот давно хотел, и Зверь высвобождает ту силу, которую даёт свобода. Дальше он чувствует опасность, жар, вонючую мерзкую чёрную воду, и память о проходе говорит ему, что нужно уходить немедленно. Он разворчивается, прижавшись к камню для прыжка. Что-то тяжёлое, пахнущее кровью и металлом, рывком опускается сверху, и острые колени впиваются в его бока, под самые рёбра, чуть не пропоров ему шкуру. - Тебе снова нужно приглашение?! - шипит Викос, наклоняясь к нему и крепче сжимая его коленями. Беккет возмущённо рычит, чувствуя, как когтистая рука впивается в его загривок, и кожа начинает зудеть, неохотно меняя форму под что-то вроде рукоятки. Но в следующий миг пламя вокруг скалы вспыхивает уже со всех сторон, сама скала начинает с грохотом съезжать на бок, а в бок ему впивается что-то маленькое и острое. Взвыв не столько от боли и страха, сколько от злости, Беккет припадает к камню и резким прыжком проносится над огненным морем, попадая лапами на ненадёжный бортик, и ещё через два - оказывается у тёмного прохода, не дожидаясь сигнала и уже не думая о том, что будет с его ношей, устремляется в темноту, прочь из этого дьявольского места. Больше всего его раздражает даже не то, что им воспользовались, как наивным щенком. Викос, разумеется, на что-то подобное и рассчитывал. Беккет допускает, что Викос мог и правда жить в этих местах много веков назад и при этом не знать о том, какие тайны скрывает в себе его убежище. Может, поэтому и полез туда сам, хотя мог бы заслать кого-нибудь из своих несчастных подручных, как делал не раз. Но ведь нет же - то ли гордость, то ли ещё что заставило его провернуть этот план с украденной картой. Вероятнее всего, он только примерно представлял себе, что может там встретить, и кто-то вроде Беккета нужен был ему для страховки - например, скормить тамошним ловушкам, принести в жертву или ещё как-нибудь откупившись от предполагаемой цены. Что ж, раз жертвы не получилось, так унижение, похоже, для него тоже оказалось приемлемым вариантом. Но это всё ерунда. Больше всего Беккету не даёт покоя тот факт, что он так и не предствляет, что за артефакт почти держал в руках. Это ведь не только знания - вряд ли Викос притворялся, играя перед ним невозможность применить свои дисциплины, чтобы поглумиться над ним в новой позе. Он, конечно, не то чтобы нормальный, даже для их насквозь извращённого клана, но он не самоубийца. К тому же, Беккет помнит, как ощущается, когда эта рука меняет часть твоего тела, и на этот раз даже сделать себе ручку на его загривке, чтобы позорно не свалиться по пути, Цимисху было трудно. То, за чем он туда пришёл - артефакт, способный почти заблокировать клановую дисциплину даже такому древнему ублюдку, как Викос. На что же она способна как книга? И почему, чёрт вас всех подери, ему до сих пор не попадалось о ней никаких сведений? - Сегодняшние газеты, - говорит Люсита, невзначай помахивая перед ним небольшой стопкой, когда он проходит мимо её стола. - Подумала, тебе будет интересно. - Там что-нибудь пишут о древних фолиантах, способных лишить вампира возможности пользоваться силами крови? - Нет, к сожалению. Только о том, как неподалёку от одной старой болгарской церкви обнаружили обрушение подземного грота и дыру с законсервированным нефтяным месторождением. Жители окрестных деревнь решили, что дьявол полез из-под земли. - Ага, - глубокомысленно замечает Беккет. - И ты подумала, что мне это интересно, потому что?.. - Ты ведь собирался в те места на раскопки, разве нет? - Ну, я уже съездил. Ничего особо важного, как видишь. Больше вопросов, чем ответов. - А разве когда-нибудь было иначе? - с улыбкой спрашивает она. - Это разве не твой приёмный сир говорил, что новые вопросы - это и есть знак того, что ты движешься в правильном направлении? - О, лучше бы он побольше рассказывал мне о том, что за пути отмечены на его картах. Желательно, до того, как их украдёт какое-нибудь шабашитское отродье. - Так спроси его, когда вы встретитесь, - она пожимат плечами. - Только придумай, что ему сказать, если он спросит, какое отношение ты имеешь к этому обрушению и к призраку то ли леди Годивы, то ли Вавилонской блудницы верхом на огненном звере, который якобы являлся людям в тех местах перед самым обвалом. Он тоже следит за новостями иногда. - С чего он вообще должен решить, что я имею... - Потому что он Аристотель. - Логично, - подумал, соглашается Беккет. Может быть, если не будет другого выхода, его приёмный сир как раз и окажется тем последним источником информации, который что-то может знать про то, ради чего Викос так безрассудно рисковал их шкурами. - Люсита? - М? - Она поднимает голову от газетного листка, который изучала до того с явным любопытством. - Если честно, я всё-таки съездил туда не совсем зря. Но, возможно, мне бы пригодилась твоя помощь в аутенификации одного образца. - Я вся внимание. - Можешь прочесть, что здесь написано? Беккет подходит ближе и протягивает ей металлическое зеркальце. Оно по-прежнему сложено так, что остриё, воткнувшееся в его ляжку, будто оставило там след, который он чувствует и в этой форме. Но разобрать гравировку по краю всё-таки можно. Люсита вертит зеркальце в руках какое-то время, раглядывая тонкую вязь в свете лампы, а потом начинает тихо смеяться. - Ты не поверишь, если я тебе скажу.