Кофе с мятным сиропом

«Сон растворился в темноте, Я надел штаны не те, Потому что в темноте» Вятка. «Кармен»

       Музыка оглушала. А собравшаяся молодежь в упор не хотела этого замечать. Разноцветный неон рассеивался на множестве изрядно блестящих тел, волосах и некоторых накрашенных флуоресцентным лаком ногтях. Резкие телодвижения сменялись плавными, время от времени чьи-то мужские руки ложились девушкам на талии, или бедра, прижимая их к себе и увлекая танцевать во всем этом бедламе.        Он пил самбуку у барной стойки и кивал в такт ломающей барабанные перепонки музыке. Глаза обегали танцпол в поисках девушки на ночь. У брюнетки грудь маловата… вон та блондинка вроде ничего… но она пришла не одна, вокруг нее трется какой-то громила внешности обезьяны с несколько очеловеченными чертами лица, однако с такой же тяжелой челюстью. Мужчина выдохнул и посмотрел вверх, где в зеркальном потолке отражались танцующие.        Песня сменилась, и на глаза донжуану попалась та, которую он искал. Лишь на сегодня и часть завтра, а потом они разбегутся. Она пришла с подругой, русая, высокая, с большими глазами, в леопардовом платье. Можно даже не спрашивать имени, хотя клубный этикет диктовал свои правила. Да, были и такие.        Он пригладил волосы и вразвалочку подошел к ней, отпустил пару комплиментов, девушка улыбалась, а ее подружка смеялась. Наверняка громко, он не слышал, только дабстеп из колонок. Девушку звали Анжелой. Парень пригласил ее на танец. Никакая она не Анжела. Наверное, Настя или Маша, просто строит из себя столичную львицу.        После парочки коктейлей и недолгого потряхивания телами в толпе, ее взгляд стал разбегаться независимо от желания хозяйки, и довольный результатом, чуть пьяный гуляка предложил поехать к ней. Такси. Темный коридор, парочка сваленных пуфиков и коробок. Наверное, она недавно переехала. Постель. Быстрый торопливый секс. Легкая от алкоголя и какого-то соскользнувшего оргазма голова. Она уснула, уткнувшись носом в его плечо. Он курил, смотря вперед в стену и куда-то сквозь нее. Это была обычная суббота. Самая обычная. И рядом спала очередная девушка. И как-то все было пресно и скучно. Слишком быстро она согласилась отдаться ему, слишком смазано произошла близость. Даже сигарета не радовала. Парень поморщился и затушил ее. Серость. Небо серое, лето серое, суббота серая. Даже ковер у нее, кажется, серый. Он не понимал в темноте его цвет. Невероятного ужаса картина над комодом. Мазки какие-то. Он бы лучше нарисовал. Юноша зевнул и закрыл глаза, а открыл их уже под мелодию телефонного звонка. Он свесился с кровати и попытался вытащить мобильник из кармана джинсов. Звонил коллега по работе. И почему они должны собираться в такую рань? Только восемь утра. Впрочем, ему и так не терпелось отсюда уйти. Чувство омерзения и какой-то зябкости гнало его прочь. Для приличия он попытался растолкать девушку, но она только накрыла голову простыней. Что ж, Анжела, тогда прочтешь в записке, как ему было хорошо этой ночью, хотя на самом деле, он бы с удовольствием стер ее из памяти. Кое-как натянув джинсы и майку, он написал девушке записку и собрался выскользнуть из квартиры. Босая нога наступила на что-то колючее. Упаковка от презерватива. Мелькнувшая мысль оставить уборку девушке все-таки растаяла, парень неохотно наклонился и сгреб ее в руку. Хорошо, что дверь захлопывается. Пара пролетов, и он уже дышал свежим утренним воздухом.        Упаковка отправилась в мусорку, он постарался выйти из бетонных лабиринтов многоэтажек. А вот и проспект. Немного дойти до остановки и домой, спать. Желание лопнуло в голове надутым из жвачки пузырем: ему же на работу. Солнце постепенно отвоевывало у пасмурности небо, свет давил на глаза, парень надел очки. Жутко гудела голова. Надо купить минералки. Он ведь даже не на машине.        Павильон на остановке порадовал его наличием всевозможной воды. Купив себе бутылку, он, не задумываясь, осушил сразу половину. Голова слегка кружилась, его отбросило на пару шагов назад, он наступил на кого-то. Резко повернулся, отчего прохрустела вся шея, и в глазах замелькали фейерверки. - Чего встала посреди улицы! – Зло прикрикнул он.        Она посмотрела на него усталыми глазами. Парень поежился. Типичная серая мышь. Ему не нравились девушки, которые настолько себя не любят. Да как их кто-то может полюбить, если им все равно на свой внешний вид? Она была среднего роста, с сутулой спиной, на которой висел тяжелый рюкзак. По современным стандартам, не худенькая. Он для себя отметил толстые ноги, выглядывающие из-под джинсовых шорт до колен, плоские босоножки. Черная майка-поло. Грудь даже до второго размера с трудом дотягивала. Полное отсутствие маникюра и макияжа. Волосы отвратительного цвета краски для пола в старых хрущевках, грязно-рыжие, крашеные, корни отрасли сантиметров на десять. Бесцветные ресницы, светлые потрескавшиеся губы и взгляд человека беспробудно бухавшего последние пару дней. Это говорили и серо-желтые круги под глазами. Интересно, она когда-нибудь видела себя в зеркало? - Это вы смотрите, куда идете, у меня на спине глаз нет. – Огрызнулась она.        Парень фыркнул. Он поймал на себе неприятное ощущение ее взгляда, и прекрасно понимал, что не нравится ей, почему-то это доставляло ему удовольствие. Он был темноволосый, с неординарной стрижкой, короткие торчащие на темени волосы сзади переходили в кудри, закрывающие часть шеи. В ушах – сережки, на шее – тяжелая цепь, на руках – часы и несколько браслетов. Ярко-желтая неоновая майка, плохо скрывающая складки на животе, драные джинсы и серебристые мокасины. Глаза закрывали темные очки, на подбородке и щеках трехдневная щетина. Еще немного и она бы фыркнула. Мажор. Типичный. Даже глазу зацепиться не за что. Разве что кудри. Хотя мало ли, может, он плойкой каждый день укладывался? - Ты бы лучше, чем дерзить, в зеркало на себя глянула. – Зло сказал он, сложив руки на груди и пытаясь рассмотреть приближающийся транспорт.       Она не ответила и тоже прищурилась вдаль. Вскоре приехала маршрутка, и она поспешила к ней. Парень даже выдохнул: ехать им придется на разных. Когда она подходила к дверям, он услышал что-то вроде «Пудель!» и усмехнулся про себя. Зевнув, он продолжил выглядывать такси. Спать хотелось больше, чем жить.