***
Хуа Чэн планировал быть незаметной фигурой в Хогвартсе, а на деле стал очень востребованным художником, выдающимся учеником и даже хранителем местных призраков. Очередной раз забирая из кухни просроченную еду для своих подопечных, Хуа Чэн взял с собой Хэ Сюаня. Разумеется, чтобы слушать его гундёжь по поводу вони и его нытье относительно Ши Цинсюань. — Ши Цинсюань меня избегает, — серьёзно говорил Хэ Сюань. — Почему ты так решил? — праздно спросил Хуа Чэн. — Потому что... она меня избегает, — лаконично ответил Хэ Сюань. — Какой бы мем я ей не прислал, она отвечает стандартными эмодзи, и, мне кажется, она перестает разговаривать каждый раз, когда я захожу в помещение, где есть она. Я думал, что у неё опять какие-то трудности, но на днях старший брат прислал ей денег — это должно было её порадовать. Прекрасно раскусив все интриги Хэ Сюаня, Хуа Чэн лукаво спросил: — Так если вы с ней не общаетесь, откуда ты знаешь, что брат скинул ей денег? — Я... прочитал в её твиттере, — не растерялся юноша. — Понятно-понятно, — понимающе кивнул Хуа Чэн. — Ну, так что, у вас ничего не получится? — Видимо, не получится. Зря ты столько старался. Невозможно быть милым человеку, если ты ему не мил. У вас с Се Лянем всё намного проще. — Не все союзы закреплены на Небесах! — рассмеявшись, довольный собой ответил Хуа Чэн. Дойдя до последнего этажа подземелья, Хуа Чэн опустил волшебную палочку, заставив груду испорченной еды упасть прямо у подножья призрака. Обдуваемые морозным паром продукты, мигом заиндевели, а на лице Мобэй-цзюня было такое красочное выражение, как если бы Хуа Чэн только что испортил его новую мантию, высыпав на него эту протухшую рыбу. — Не за что, — на красноречивый взгляд ответил Хуа Чэн. — Ну и мразь же ты, — поделился своими мыслями Хэ Сюань. — Не понимаю, чего они тебе раскланиваются. Я бы тебе в лицо харкнул. — Думаю, большинство из них тоже захотели бы плюнуть мне в лицо, если бы могли, — ничуть не уязвившись, ответил Хуа Чэн. Хуа Чэн зарылся с головой в телефон и начал быстро строчить ответ Се Ляню, по-дурацки улыбаясь в экран. — Ты стал ещё более противным, когда начал встречаться с Се Лянем, — озвучил свои мысли Хэ Сюань. — А ты стал ещё более занудным, когда тебя отшила Ши Цинсюань, — той же монетой ответил Хуа Чэн. — Она меня не отшивала. — Не прямо, но отшила. Тебе нужно это принять, — не отрываясь от телефона, добавил Хуа Чэн. У Хэ Сюаня всё в голове не укладывалось. — Как у вас с Се Лянем это получилось? Вы просто сошлись и сошлись, будто так и должно быть. Никаких недопониманий и сомнений. Хуа Чэн и сам не мог понять, как так получилось. Со дня их знакомства с Се Лянем, он словно бы ощущал себя рядом с этим человеком так, будто они всю жизнь знакомы. Он не знал, как оформить в слова эти чувства, но был уверен, что что-то подобное случается далеко не с каждым. — У тебя так никогда не будет, — вместо совета выдал Хуа Чэн. — Ну и в жопу тебя. Зато я сейчас пойду в свою комнату, закроюсь под одеялом и буду смотреть какой-то интересный фильм, а ты пойдёшь на бестолковый день рождения Му Цина. Как ты вообще согласился? — Только ради гэгэ, — признался Хуа Чэн. — После поздравления я планирую тактично увести гэгэ из этого места и уединиться с ним. Под одеялом, но, думаю, фильм нам будет не нужен. Кстати, там будет Ши Цинсюань. Может ты... — Если я туда приду, она развернётся и уйдёт, поэтому мой ответ: «нет». Пытливо рассматривая профиль рейвенкловца, Хуа Чэн подметил: — Ты просто не хочешь на день рождения Му Цина. — И это тоже, — буркнул Хэ Сюань. — Когда ты будешь встречаться с Ши Цинсюань, выбора у тебя не будет. Выбор слова «когда» приятно отозвался нежным трепетом в животе Хэ Сюаня. Перспектива ходить на дни рождения всяких Му Цинов его не очень радовала, но ради Ши Цинсюань он, наверное, сходил бы даже на такое мероприятие. Поведение Хуа Чэна с каждым днём казалось всё оправданнее. Но радовать Хуа Чэна Хэ Сюань не собирался, поэтому стукнул его кулаком в плечо, толкая к стене, приговаривая: — Каблук. Встреча со стеной оказалась неожиданной. Хэ Сюань ещё и подгадал момент, когда Хуа Чэн был полностью поглощён новым СМС-сообщением от Се Ляня, не ожидая подвоха. Отлепившись от стены, Хуа Чэн убрал в карман телефон и с такой же силой толкнул Хэ Сюаня в другую стену того же узкого коридора. Взаимные швыряния друг друга в стены продолжались до тех пор, пока юноши не вышли на третий этаж подземелья и не столкнулись там с Линвэнь. Одарив Хуа Чэна уставшим взглядом она поторопилась в сторону слизеринской гостиной. — Она тебя ненавидит, — сделал вывод Хэ Сюань. — Предполагаю, что она ненавидит всех, — объяснил Хуа Чэн с высоты своего опыта общения со старостой. — Но сейчас её интересует только, чтобы я принёс на день рождения обещанные напитки. Очередной раз напоследок пропустив толчок в стену, Хуа Чэн вскинул средний палец вслед убегающему Хэ Сюаню, после чего пошел заниматься своими обязанностями, попутно набирая голосовое сообщение для своего гэгэ.***
— Ваш этот Салазар Слизерин — скользкий тип! У всех обычные гостиные, а у Слизерина есть тайный проход в камине, открывающий потайную комнату внутри гостиной! И чем он здесь занимался, собираясь со своими дружками?! Негодованию Ши Цинсюань не было предела. Она доучилась до последнего курса и только сейчас ей рассказали, что у слизеринцев есть возможность тайно собираться в своей же гостиной, но так, чтобы этого не видели все подряд (например, учителя или дети с младших курсов). — Салазар Слизерин даже внутри факультета выбирал наиболее амбициозных и заинтересованных, чтобы сближаться с ними, а после, используя свой авторитет, продвигать их дальше по карьерной лестнице, — объяснил подруге Се Лянь. — Вход в помещение по тайному паролю, который мы отгадали абсолютно случайно, когда Фэн Синь ругался с Ша Хуалин, и та выкрикнула какой-то набор несвязных обзывательств, что и оказалось паролем. Засмотревшись на волшебные цветные мыльные пузыри, вылетающие из палочки Се Ляня, и заполняющие воздушное пространство помещение, Ши Цинсюань воскликнул: — Жопошник он, этот ваш Салазар Слизерин. Ты совсем на него не похож. — Так мы и не родственники, — добродушно ответил Се Лянь, продолжая украшать комнату к празднику. Громкое оповещение заставило Се Ляня оторваться от работы и открыть телефон. Если до этого у него была умиротворённая улыбка, то после сообщения его губы растянулись на пол-лица, обнажая белоснежные ровные зубы. В комнате кроме их двоих никого не было, поэтому Се Лянь не стал лезть за наушниками, а включил голосовое сообщение на полную громкость. Смеющимся голосом Хуа Чэн из динамика говорил, как его только что жестоко избил Хэ Сюань. — Жаль, конечно, этого добряка, — записал и отправил ответ Се Лянь. Через мгновение пришло новое сообщение, где Хуа Чэн спрашивал у Се Ляня, хотел бы он повесить шкуру Хэ Сюаня над камином в общей гостиной или на пол как ковёр. Где-то на фоне прозвучал низкий голос Хэ Сюаня и у Ши Цинсюань дрогнуло сердце. И вот так каждый раз. Каждый раз, когда она слышала его имя в разговорах. Каждый раз, когда до её острого слуха доходил его мягкий низкий баритон, её как будто обволакивали в пушистое одеяло. Несколько недель назад она предложила соседу по комнате петь дуэтом в музыкальной группе, словно спросила что-то будничное, а уже сегодня она была уверена, что не сможет держать себя в руках, если Хэ Сюань будет петь в один микрофон с ней. — Пусть Хэ Сюань тоже приходит, — вслух сказал Се Лянь, отправляя голосовую. Вне зависимости от ответа Хуа Чэна, Ши Цинсюань заранее напряглась. Но услышав, что Хэ Сюань не придёт, она не смогла вздохнуть с облегчением. Где-то на краю подсознания ей хотелось, чтобы он был здесь, хотя она не была уверена, что сможет находиться с ним в одном помещении. Если бы несколько недель назад она знала, что всё будет вот так, она не стала бы звать Хэ Сюаня жить в своей комнате. Кто мог подумать, что всё вот так обернётся. Что удивительнее: кто мог знать, что у Ши Цинсюань не будет никаких сил и уверенности, чтобы позвать краша на свидание? — Хорошо вам с Хуа Чэном: у вас со дня знакомства образовалась нереальная химия. Сразу было понятно, что у вас всё получится, — сказала Ши Цинсюань. — Ты не подумай: я не завидую и тем более не желаю вам чего-то плохого. Я просто... не знаю, как это должно работать у меня. Шумно вздохнув, Ши Цинсюань упала в кресло, после чего получила в лоб одним из воздушных шариков. — Ты прав, шарик, я дура. Но удары по голове мне не помогут. — Не ругай себя, — попросил Се Лянь. — Ты умница, тебя в Рейвенкло взяли не за красивое лицо. — А я часто думаю, что именно поэтому, — горестно призналась девушка. — Была бы я умная, у меня бы не было уймы каких-то непонятных бы*ших, в отношениях с которыми я была несчастна. — Как ты сказала это со звёздочкой? — искренне удивился Се Лянь. Но Ши Цинсюань не спешила объясняться, продолжая мысль. — Я просто боюсь, понимаешь? Я так не хочу опять быть частью каких-то хреновых отношений, поэтому мне страшно сближаться с Хэ Сюанем. Что если мы ни разу не созданы друг для друга? Что если наши отношения изначально обречены на провал, поэтому даже не стоит их начинать? — Если честно, то раньше, когда я представлял гипотетические мои отношения с кем угодно, я думал, что ничего не получится, — рассказал Се Лянь, пристроившись спиной к столу. — Всё это казалось чем-то неправильным, поэтому я поддерживал со всеми только дружеские отношения, не думая о бо́льшем. Но с Саньланом не так. — Вот! Вот об этом я и говорю! — всплеснула руками девушка. — Я никогда такого не испытывала. Я раньше просто смотрела на человека и думала: "Ты горячий, я хочу быть с тобой" и мне этого было достаточно. Я не задумывалась, что мы там какие-то разные и неподходящие друг другу. Я не думала, что эти различия столь критичны, что отношения не смогут продлиться больше пары месяцев. И я не хочу так больше жить. Не по таким правилам. Но правда в том, что сейчас к Хэ Сюаню я испытываю такое же. Какова гарантия, что через пару месяцев он мне не надоест? Где моя уверенность в том, что меня не будут буллить двадцать четыре на семь, а потом ещё и переворачивать всё так, будто я сама виновата в том, что отношения провальные? Ну как же трудно! Се Лянь всё ещё не был специалистом в таких вопросах и не мог гарантировать, что они с Хэ Сюанем созданы друг для друга. Он не был небожителем, не знал всех планов мироздания, поэтому всё это было для него такими же неизведанными дебрями, как и для Ши Цинсюань. — Если хочешь, мы с Хуа Чэном будем внимательно за вами наблюдать и, при необходимости, Хуа Чэн будет вразумлять Хэ Сюаня? — Мне нужен живой бойфренд, — закатив глаза, ответила Ши Цинсюань. — И гиперопеку не хочу. Не знаю, как мне поступить. — Пригласить Хэ Сюаня на свидания, чтобы стало понятнее, подходите вы друг другу или нет, — предложил Се Лянь, не имея никаких идей, что ещё можно сказать. — Ненавижу первые свидания! — с жаром отдалась Ши Цинсюань. — Они такие неловкие и... — Так это не будет вашим первым свиданием. Девушка опешила. Её мозг нарисовал кучу неприглядных образов, которые она иногда видела в кошмарах. Неужели началось? Провалы в памяти? Альцгеймер? Ей и восемнадцати нет! — У нас было парное свидание в начале года в Хогсмиде, — напомнил Се Лянь, увидев испуг на лице подруги. От облегчения Ши Цинсюань чуть не лишилась завтрака. Конечно, она ярко помнила тот поход в Хогсмид, с той лишь разницей, что ни разу не думала, что это было свидание. — Свидание! — воскликнула Ши Цинсюань, поднимаясь с кресла и медленно подходя к другу. — У меня было свидание с Хэ Сюанем? И ты всё это время молчал?! — Я думал, ты знаешь, — раскрыв ладони в примирительном жесте, ответил Се Лянь. На благо Се Ляня в глубине темного коридора послышались голоса, и спустя пару мгновений несколько одноклассников появились в помещении. В руках у них были тарелки с угощениями, хлопушки, а Линвэнь на пару с Ша Хуалин несли торт, спрятанный в большой коробке. Благополучно поставив конструкцию на стол, девушки выдохнули. Снимать колпак доверили Линвэнь, зная, что она не размажет половину крема по коробке, и не зря ей доверились. — Вау! — восторгалась Ши Цинсюань. — То, что нужно, для нашей королевы драмы! — отметила Сун Цютун. И действительно, сверху на двухэтажном торте была корона, сделанная из позолоченной мастики. При этом по бокам у тортика были милые надписи, одна из которых особенно понравилась Се Ляню: «вы все мрази, а я одна тут стою красивая, в белом пальто». — Кто принёс свечку? — Где стаканы? — Меня больше интересует, где выпивка? Как по команде толпы в комнату вошёл Хуа Чэн. Одет он был в очень узкие джинсы и красную футболку. Если он и мог где-то пронести бутылки, то в своих огромных мартинсах. — Где алкашка? Ты ведь её принёс, да? — уточнила Ша Хуалин. Затянув драму на целые полминуты, Хуа Чэн перестал держать всех в напряжении и продемонстрировал, что задний карман его брюк теперь заколдован заклинанием магического расширения, и вмещал в себя целую планету. — Вроде всё на месте. Можем начинать, я предполагаю? — уточнила Линвэнь. Не успели одноклассники потянуться за тортом, как Се Лянь спросил: — Мы разве не должны позвать Му Цина? — Да блин... — потянула Ша Хуалин. — А, точно. — вспомнила Сун Цютун. — Может как-то без него обойдёмся? — уточнил Хуа Чэн. — Всем сказали во сколько и где встречаемся — если он не пришёл, то это его проблемы, — напомнил Пэй Мин. — Ты дурак, это была вечеринка-сюрприз в честь его дня рождения, он не знал, что нужно приходить, — осадила его Ши Цинсюань. Реплики за столом были одна лучше другой. Фэн Синь решил, что нужно Му Цина позвать и дать ему хоть кусок торта. Вряд ли Му Цин захочет провести здесь остаток дня, но не пригласить его было бы неправильно. Он и без этого думает, что никто его не любит и никому он не нужен. — Позову его, — вызвался Фэн Синь, вставая из-за стола.***
Если бы Фэн Синь не сказал, что одногруппники готовят ему вечеринку-сюрприз, тогда бы Му Цин думал, что люди перешёптываются и обсуждают подарки и вкусности так, чтобы он этого не слышал, лишь с целью провести время без него. Впрочем, в какой-то момент все старшекурсники пропали, очевидно в тайник, а гостиная была полна мелкотни. Никто и не попытался позвать его куда-то, поэтому Му Цин перестал что-то ждать и закрылся в своей комнате. Привычные мысли опять заполнили голову. Обычно он игнорировал Систему, но сейчас так сильно хотелось от неё избавиться, что Му Цин решил напрямую спросить: — Система, скажи, что ещё мне нужно сделать, чтобы ты, наконец, от меня отстала? Механический женский голос мигом отозвался в голове: — Мы же так подружились, Му Цин. Неужели ты хочешь, чтобы я ушла? Плачущие смайлики, поплывшие перед глазами, ничуть не сделали эту реплику лучше. — Ты как те самые приставучие девушки, с постоянной жаждой внимания, с постоянными провокационными вопросами, склонная к эмоциональным манипуляциям. Фэн Синь и тот приятнее. — Не-е-ет! Ты разбиваешь мне сердце! Хуже эту фразу сделали смайлики разбитого сердца и рыдающие смайлики, чередующиеся в десятке строк, бегущих перед глазами. Му Цин такого даже Фэн Синю не позволял! Смайлики закончились и на их месте появилась картинка с рыдающим котиком, потом гифка с плачущим хомяком, уходящим вдаль. Му Цин мечтал, чтобы Система до такой степени обиделась, что ушла бы от него. Но он особо не надеялся, что она сделает это так просто. — Так и быть, — произнёс механический голос. — Я предоставлю тебе всего одно последнее задание. — Наконец-то хоть какой-то дедлайн! — с облегчением выразился Му Цин. — Что на этот раз? Карандаш и три точки мигали в голограмме, заставляя Му Цина нервничать в предвкушении заветного сообщения. — Скажи то, что думаешь. Му Цин ничего не понял. Система просила обратную связь? Если так, то он готов был поставить ей минимальный балл и отправить письменную претензию создателю. Сказать, что он думает о погоде? Кому сказать? Что сказать? Система как воды в рот набрала. Она решила даже не рассказывать, сколько баллов и ачивок он получит за прохождение квеста. Впрочем, если это финальный раунд, то это больше не имело значения. Но это было первое столь размытое и непонятное задание, где ему ещё и надо было догадываться, что и кому нужно говорить. Не успел он пораскинуть мозгами, как в комнату вошёл Фэн Синь. После утреннего диалога они так ни разу не разговаривали. Му Цин всё ещё готов был настаивать на своём, если дело касалось дорогого подарка. Ему оставалось только надеяться, что Фэн Синь не начнёт опять мусолить эту тему. — Пошли, там уже все тебя ждут, — коротко сообщил Фэн Синь. — Пусть они без меня начинают, — недовольно буркнул Му Цин, не желая вставать с кровати. — Они уже начали, — сообщил ему Фэн Синь. — Если поспешишь, тебе достанется торт. — Я посмотрю на фото торта в инстаграме Се Ляня. Фэн Синь подошёл ближе к кровати Му Цина и упер руки в бока, грозно приговаривая: — Хватит морозиться. Ладно ты меня не любишь, вырази хотя бы благодарность им. Они старались ради тебя. — Опять ты начинаешь, — огрызнулся Му Цин, уловив намёк. — Ничего я не начинаю. Я всё давно закончил, это ты опять начинаешь. Кому сказал: поднимай задницу и пошли есть торт! Крепкая рука схватила Му Цина за предплечье. Фэн Синь потянул его вверх с такой силой, что Му Цину пришлось схватиться второй рукой за бортик кровати, чтобы не быть утащенным насильно. Не возымев успеха, Фэн Синь обхватил Му Цина за талию, пытаясь закинуть его на плечо, но получил чувствительный удар в бок, да так, что ему пришлось отпустить руки. Если бы Му Цину дали свободу, он бы с лёгкостью пошёл на свой день рождения, не устраивая перепалку. Но чем больше Фэн Синь давил, тем сильнее хотелось отпираться, просто потому что Му Цину было принципиально не сдаваться Фэн Синю. Захват за захватом, удар за ударом и вот Фэн Синь полетел в другую часть комнаты, ударившись прямо в открытую дверь шкафа. Очухавшись от удара, парень положил руку на грудь, прощупывая, как боль прошла по всему телу. — Я тебя услышал, — сказал он, пронзительно глядя Му Цину в глаза. И тут в уголке его губ показалась кровь. В драке сбились очки, поэтому Му Цин посадил их обратно на нос, внимательно рассматривая, что ему там привиделось. Холодный пот проступил на его шее, когда он понял, что красное пятно на губах стало только больше. — Фэн Синь? — переспросил он, надеясь на глупый розыгрыш. Шумно откашлявшись кровью, Фэн Синь схватился за грудь уже обеими руками и попытался сесть на пол, подозревая, что долго на ногах не простоит. Откашливая густую тёмную кровь раз за разом, Фэн Синь потянулся к заднему карману и вытащил оттуда волшебную палочку. Один её вид словно заморозил Му Цина. Больше не думая о розыгрышах и шутках, парень упал на колени рядом с Фэн Синем и начал друг за другом колдовать все известные ему контрзаклинания. Не зря учителя советуют не носить волшебную палочку в обычных карманах. Не просто так во всех мантиях есть специальный карман для ношения волшебных палочек, с защитой от магического воздействия. Но разве кто-то относился к этому серьёзно? К тому моменту, как очередная порция крови в смеси со слюнями и, кажется, с желудочным соком вылилась на пол, у Му Цина закончились все известные ему заклинания отмены чар. А когда он взглянул на бледное лицо соседа по комнате и его полностью обескровленные губы, Му Цин понял, что у него нет больше времени. Позывы у Фэн Синя прекратились и Му Цин поспешил приобнять его, прижимая к груди и придерживая голову. — Фэн Синь, не выключайся. Я сказал тебе: не закрывай глаза, смотри на меня, слушай меня. Ты должен держаться, ладно? Разговаривая и привлекая внимание к себе, Му Цин приложил два пальца к шее, пытаясь нащупать пульс. У самого Му Цина слишком сильно колотилось сердце, и за собственным сердцебиением он не мог прочувствовать Фэн Синя. — Фэн Синь... Пожалуйста, — чувствуя подступающий к горлу ком, прошептал Му Цин. — Останься со мной. Я сделаю всё, что ты хочешь, прошу тебя, только не уходи, ладно? Мне нравится твой подарок, я с удовольствием буду летать на этой метле в следующем матче! Убаюкивая бездыханное тело, словно младенца, Му Цин продолжал бесконечно разговаривать. Слёзы уже залили его щёки, но в голове всё ещё тлела эта крошечная надежда, что Фэн Синь прекратит придуриваться, если Му Цин просто скажет ему то, что он хочет услышать. — Давай, вставай, и мы пойдём на вечеринку, да? Там же торт меня ждёт! Ну давай, А-Синь, вставай. Тело в руках Му Цина начало мелко трястись. И случилось это потому, что от ужаса затрясся сам Му Цин. Тёплые губы оставили крепкий поцелуй на побледневшей щеке. Убрав волосы со лба Фэн Синя, Му Цин прошептал это так ласково, как никогда прежде не звучал: — А-Синь, детка, просыпайся. Слышишь, я жду тебя? Ну давай же. Давай же... Ты же не можешь меня вот так оставить, да? Ты же знаешь, что ты самое дорогое, что у меня есть? Я не... Я не могу тебя потерять... Должно быть, призраки Воющей Хижины сегодня что-то праздновали, иначе как объяснить этот невообразимый болезненный и мучительный вой, который доносился в слизеринской спальне. Му Цин больше ни о чём не думал. Он держал в собственных руках весь свой мир, всю свою жизнь и всю свою радость. Держал так крепко, словно боялся, что Фэн Синь разлетится, как пыль на ветру. Если бы Му Цин оторвал голову Фэн Синя от своей груди, он бы увидел, как исказилось это красивое лицо, когда в нём больше не было жизни. — Я люблю тебя. Как никогда и никого не любил. Губы, солёные от слёз, оставили мокрый поцелуй на пока ещё теплом лбе. А руки всё также крепко пытались удержать остатки тепла. — Му Цин? Что за нахер... Остатки разума покинули Му Цина, потому что теперь он услышал отчетливый громкий, полный сил голос Фэн Синя над своей головой. Му Цин решил, что он окончательно свихнулся, когда оторвался от тела в своих руках и поднял голову, чтобы встретиться с говорившим. — Ф-Фэн Синь? — перед глазами всё плыло, и Му Цин не был уверен, что видел. Сморгнув слёзы, он смог рассмотреть стоящего в дверях Фэн Синя. Он был в той одежде, в которой выходил сегодня из комнаты. Стоило ему опустить голову, как тяжесть тела мигом пропала, а с ладоней исчезала чужая кровь. Только мокрые щеки напоминали о неподдельной утрате, что он только что ощущал. — Фэн Синь? — руки Му Цина потянулись к парню, желая проверить: настоящий ли он. — Му Цин? — переспросил Фэн Синь, садясь на пол. Не думая ни одного лишнего мгновения, Фэн Синь крепко обнял своего парня, прижимая к себе. Сердце Фэн Синя билось по-настоящему. Как всегда, очень громко и быстро, а тело было таким горячим, что можно было обжечься от прикосновения. Едва Му Цин смог сопоставить факты и понять случившееся, как перед глазами появилось табло с уже надоевшими зелёными буквами: «ПОЗДРАВЛЯЕМ!!! ВЫ ПРОШЛИ ФИНАЛЬНЫЙ КВЕСТ! ВЫ ОСОЗНАЛИ СВОИ ЧУВСТВА И ПРИНЯЛИ СЕБЯ!!! НА ЭТОЙ ФИНАЛЬНОЙ НОТЕ СИСТЕМА БЛАГОДАРИТ ВАС ЗА ПРИЯТНО ПРОВЕДЁННОЕ ВРЕМЯ И ЖЕЛАЕТ ВАМ ВСЕГО САМОГО НАИЛУЧШЕГО В...» — ИДИ НАХУЙ! — в сердцах крикнул Му Цин, не дослушав до конца. Фэн Синь знал, как Система изводит Му Цина. Но только сегодня он сам со стороны видел, какую неведомую хрень она могла создать. Из головы Му Цина вылетел небольшой зелёный шарик — не больше снитча. Увидев эту тварь, Фэн Синь не удержался и потянулся, желая поймать и сдавить её, размазать в жижу и раскрошить в прах. Но зелёный призрачный шарик был быстрее. Мгновение — и он прошёл сквозь стену. А в качестве напоминания о себе оставил Му Цина в настоящей истерике. Фэн Синь был готов поклясться, что ни разу за всё время их знакомства, Му Цин не проявлял такой инициативы к объятиям. Он чувствовал, как кулаки его парня крепко сжимали его футболку сзади и ощущал слёзы на своей шее. — Всё хорошо, А-Цин, — поглаживая волосы, прошептал Фэн Синь. — Я рядом. Я не собираюсь от тебя никуда уходить. — Эта...мр....у... — сквозь слёзные позывы попытался сказать Му Цин. — Я ничего не понял, но, да, эта мразь ушла. Она больше не будет тебя трогать. И я пойду к Гу Юню, нахуй, разбираться, блять, какой, сука, долбоёб решил, что это, мать её, крутая идея — использовать подобное наказание на учениках! Очередные короткие судороги заставили Му Цина встрепенуться в объятиях Фэн Синя, но на этот раз это была парочка истеричных смешков, в смеси со слезами. — Ты такой идиот, — сквозь смех проклокотал Му Цин, глотая солёные слёзы. — Зато твой! — Зато мой... Му Цину хотелось вечность вот так лежать в объятиях Фэн Синя и размышлять о том, сколь реалистична была иллюзия Системы. Как она двигалась, как она разговаривала — не отличишь от оригинала! Ещё и физическая оболочка ощущалась как настоящая. А что если нет? Может у умирающей иллюзии Фэн Синя не было пульса не потому что он умирал, а потому он был иллюзией? А что насчёт его реакции? Почему Му Цин принялся обнимать его и упрашивать очнуться вместо того, чтобы звать взрослых на помощь? Чем больше Му Цин думал о произошедшем, тем больше он считал, что явно пересмотрел драматических сериалов, где все умирающие просыпаются, когда их об этом просят возлюбленные. Почему его мозг сразу выключился? Увидев, что Му Цин немного успокоился, Фэн Синь начал приводить его в чувства, поднимая с пола: — Ну всё, пошли приведём тебя в порядок. Заведя своего бойфренда в ванную, Фэн Синь поставил его перед зеркалом над раковиной, включил воду, чуть теплее, чем если бы включал он для себя (прекрасно знает, что Му Цин любит потеплее) и начал рассматривать бутылочки на полке. — Так, что из этого нужно на тебя намазать, чтобы никто не узнал, что у тебя только что был серьёзный ментальный брейкдаун? — риторически спросил Фэн Синь. — Может увлажняющий крем? Да нет, ты только что увлажнил своё лицо слезами. О, вот какая-то маска-детокс, тюбик почти пустой, ты часто её используешь. Думаю, кто-то должен тебе об этом сказать: кажется, он совсем не работает. Ты всё такой же токсичный, как до его использования. С каждым новым комментарием отражение Му Цина становилось всё менее заплаканным и всё более недовольным — именно с таким лицом люди привыкли его видеть и именно в таком виде он должен был в ближайшее время спуститься на вечеринку по случаю его дня рождения. — Возьми гель для умывания. Голубой тюбик на второй полке, — подсказал Му Цин, устав от глупостей. — Этот я однажды использовал как крем для бритья, — признался Фэн Синь. — Ты с ума сошёл! Я его из-за границы заказывал, переплачивал за гребанную доставку, а ты её использовал как крем для бритья! — разозлился Му Цин. — Как крем для бритья она так себе. Не ругайся, детка, я тебе новый куплю. — Больше ничего и никогда мне не покупай. Так как ему нужно было, чтобы Му Цин был зол, но не в гневе, Фэн Синь проглотил все свои аргументы и кротко открутил крышку тюбика, и вылил содержимое себе на ладонь. — Рехнулся столько лить?! — забирая баночку из рук варвара, возмутился Му Цин. — Этого минимум на три раза бы хватило! Засовывай обратно! Пытаясь вылить излишки густого геля в бутылочку, Фэн Синь не мог не отметить: — Слава богам, ты не просишь заливать обратно смазку. — Ещё раз выкинешь такую штуку и я тебя трахну без смазки! Подобные угрозы всегда ощущались приятным покалыванием в штанах, но сейчас было не время и место, поэтому Фэн Синь решил это запомнить. И использовать позже. Размазав гель для умывания по лицу Му Цина, Фэн Синь решил не смывать остатки, а использовать их на себе, повторяя массирующие движения своего парня. Вымыв и осушив лицо, Му Цин достал одну из своих успокаивающих масок для лица, на тканной выкройке которой была мордочка панды. Он только начал вынимать полную сыворотки маску из пакета, как рядом опять образовался Фэн Синь, выпрашивающе смотрящий на него. Давать одну из таких масок Фэн Синю, было ошибкой, учитывая, что он изображал рвотные позывы каждый раз, когда трогал мокрую ткань. Для него оказалось слишком трудно разворачивать маску, так что Му Цину пришлось ему помочь. Глупое лицо Фэн Синя, глупые слова Фэн Синя и глупое нервозное поведение Фэн Синя просто потому что у него на лице мокрая тряпка, казались Му Цину как никогда прежде забавными. Если бы знал, что Фэн Синя от этого будет так корёжить, он бы надевал на него маски почаще. Из-за того, что он постоянно разговаривал, маска съехала и закрыла ему глаза почти полностью. Возвращая лицо панды на место, Му Цин едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Одноклассники решили, что торт придёт к имениннику сам, если именинник не идёт к ним. Открывая дверь в комнату, ребята увидели двух почти дерущихся панд, сидящих на одной кровати. — Ура! День спа! — восторженно отметила Ши Цинсюань. — Я тоже хочу! Пока Му Цин рассматривал глупые надписи на уже немного съехавшем торте, одноклассники друг за другом налепили на лица тканевые маски и теперь вся комната была полна какими-то зверями, учитывая, что Му Цин был без своих очков. Одноклассники хлопали, когда он задувал свечи, а Линвэнь вызвалась сама разрезать торт на куски, раскладывая по тарелкам. Мастичную корону она выложила на отдельную тарелку и оставила её в комнате Му Цина, когда Се Лянь предложил забрать все подушки и пледы, чтобы спуститься вниз смотреть фильм. Фэн Синь успел занять им с Му Цином самые удобные места на самом мягком диване. Пристроив Му Цина рядом, Фэн Синь положил на их колени огромную подушку, чтобы под ней, вдалеке от любопытных глаз, сцепить их с Му Цином руки, переплетая пальцы. Рассматривая многочисленные лица, Му Цин осознавал, что его мир намного больше, чем ему казалось полчаса назад. Но в этом мире самое яркое — это Фэн Синь. И без него всё это было бы намного тусклее.