Тебе становится немного не по себе в таком обществе.
Гостья демонстративно вешается на шею твоего друга, выбивая из его рук книгу на пол и бубня себе под нос что-то сродни приветствия. Ты смотришь на эту пару с недоразумением и каплею отвращения; за считанные секунды атмосфера накаляется. Но только для тебя. Ты делаешь вид, что тебе все равно — хотелось бы, чтобы это было правдой. На самом-то деле тебе и правда все равно: ты не ревнуешь никого из них. Поднося к губам стакан, ты делаешь ещё один глоток, от которого челюсти сводит: настолько уж холодное это чёртово молоко.Но ты не перестанешь его пить только потому, что у него температура не та, верно?
Верно. Поэтому ты все ещё сидишь на этом потрепанном жизнью балконе и периферическим зрением смотришь на телячьи нежности слева от тебя.Тебе просто кажется, что ты — лишняя.
Остальные говорят, что это не так: но ты не веришь им. Не потому, что не хочешь, а потому, что не можешь — твой разум наотрез отказывается воспринимать это. Воспринимать твою значимость. Воспринимать то, что именно ты, и никто другой — главный герой твоей жизни. Из размышлений тебя вырывает, словно скользкие щупальца, простой, но такой тревожный вопрос: — Все в порядке?— ты бросаешь мимолётный взгляд на девушку близ тебя — видимо, она ещё не настолько пьяна, как тебе казалось, раз спрашивает о твоём состоянии, — ты так вглядываешься вперёд, будто там целый спектакль разворачивается. — Да, все в норме. Не обращай внимания, пожалуйста, — отвечаешь ты и залпом допиваешь молоко, уже не реагируя на очередной всплеск холода во рту.Смотришь вперёд снова.
Мрачное, пасмурное небо — лишь едва заметные очертания облаков и солнечных лучей проступают. Ты задумываешься, похожа ли ты на лучик?Похожа.
Но не потому, что ты милая или хорошая. Нет, совсем не потому.
А потому, что ты так же отчаянно рвешься, как лучи рвутся сквозь тучи к Земле.
Ты стремишься преодолеть этот чертов барьер, мешающий тебе веселиться с другими. Ведь во время таких посиделок втроём все, что ты чувствуешь — отвращение и отчуждение. Тебе хочется уйти, сбежать, пропасть, исчезнуть — лишь бы никто тебя не замечал. Лишь бы никому не мешать. Ты ставишь посуду на небольшой столик возле себя и встаёшь со стула. Потягиваешься и, не отрывая взгляда от пейзажа, видишь, как единственный оставшийся луч постепенно тускнеет, а на его месте появляется ещё одна туча. Ты уходишь в сторону выхода с балкона. Твои друзья оборачиваются на тебя — в их взгляде читается недоумение и некая встревоженность твоим резким уходом. — Ты куда? - спрашивают они чуть ли не в унисон, впиваясь взглядом тебе в спину. — Домой. Голова разболелась, — выпаливаешь ты без всяких размышлений и, щёлкая дверной ручкой, выходишь из квартиры.Но ты знаешь, что никакая голова у тебя не болит.
Стремглав несешься по лестнице с шестого этажа. Резко захлопываешь дверь в подъезд и бежишь без оглядки — только чтобы скорее вернуться домой. Скорее избавиться от липкого и мерзкого ощущения. Ощущения того, что ты — лишняя. — Я не лишняя. Моя жизнь — мои правила, — цедя сквозь зубы бубнишь ты и, открывая калитку в свой двор, думаешь о брошенном стакане с недопитым молоком.