***
К ужину Пэнси заметно опьянела. К ним с Тео присоединились Блейз и Дафна, и вся компания погрузилась в горьковато-сладкие воспоминания под шампанское. На столе стояло больше пустых бутылок, чем было гостей, а их смех растворялся в ночном воздухе. — Скажи мне, приятель, — начал Блейз, наклонившись к Тео и пьяно покачиваясь. — Ты будешь скучать по Парижу? Тео пожал плечами. — Хорошо быть дома, а Париж никуда не денется. Кроме того, я не могу позволить тебе ввязываться в неприятности без меня. — Кстати о неприятностях, — Блейз оглядел всех сидящих за столом с озорной улыбкой. — Вы слышали, что старое поместье Селвинов кто-то купил? Там устраивают сумасшедшие вечеринки с кучей гостей. Я сам бывал там пару раз, и это не сравнится с вечеринками твоей бабули. Вот что я скажу. Пэнси допила шампанское и закатила глаза. Она действительно слышала о вечеринках в старом поместье Селвинов — об этом слышал весь Лондон. — Эти вечеринки для отбросов. Никто из высшего волшебного общества их не посещает. — Даф ходила! — выпалил Блейз и обвиняюще указал пальцем на ведьму. Дафна вздохнула и отщипнула булочку в корзине. — Ты тоже, идиот! Задыхаясь от возмущения, Пэнси ударила ладонью по столу. — Что ты сделала? Кто вообще устраивает эти вечеринки? Я слышала ужасные вещи… — Вообще-то, — начала Дафна, скривив гримасу, — это было очень весело. Конечно, там нет эльфов, музыка просто ужасная и очень громкая, но это так не похоже на те вечеринки, к которым мы привыкли. — Нам надо сходить, — усмехнулся Тео и поднял брови. — Ни в коем случае. Кассиус сдерёт с меня шкуру, если нас там заметят. Можешь себе представить? — эта мысль отрезвила Пэнси, и она откинулась на спинку стула, плотно сжав губы. С другой стороны стола послышалось фырканье Блейза, который осмотрел пустую гостиную через плечо. — Скажи мне, Пэнс, где сейчас старина Кассиус? Я не видел его весь вечер. Пэнси прищурилась, намереваясь выплеснуть яд в ответ, но в спор вовремя вмешалась Дафна: — Прекрати, Блейз. Ты же знаешь, что она не хочет идти. Она уже не такая. Пэнси почувствовала, как её челюсть отвисла под силой удара этих слов. — Что, ради всего святого, это значит? — Ничего! — Дафна попыталась перекричать смех мальчиков. — Я просто имела в виду… Ну, ты же понимаешь. Одно время тебя было невозможно удержать от необдуманных решений. Кажется, я припоминаю, как на шестом курсе застукала тебя с неким гриффиндорцем в каморке для мётел. Или даже с двумя? Жаркий румянец окрасил её щёки, и Пэнси выпрямила спину, поджав губы. Эти воспоминания были запечатаны в дальних уголках её сознания, и ничего хорошего не случится, если они всплывут наружу. — Уверяю тебя, я такая, какой была всегда. — Ну да, — сказал Блейз, с яркой улыбкой достав из кармана пиджака конверт. — Докажи это, Паркинсон. Портключ активируется в одиннадцать. — Уоррингтон теперь, — добавил Тео и поднёс бутылку шампанского к губам. — Мне кажется, есть разница. Паркинсон делала вещи, которые миссис Уоррингтон даже и не снились. Пэнси понимала, что её подначивают. И несмотря на новую фамилию, она была не из тех, кто отступает перед вызовами.***
Пэнси прежде не ступала на территорию старого поместья Селвинов до этой ночи, но всё равно была уверена, что оно никогда за всю свою долгую историю не выглядело так. Каждое окно подсвечивалось ярким золотистым светом, а в воздухе гремела музыка, будто внутри давали частный концерт. Лужайки были уставлены каретами, запряжёнными крылатыми лошадьми, а через парадный вход проходило больше людей, чем Пэнси считала возможным. — Салазар… — выдохнула она, с трепетом глядя на возвышающееся поместье. — Просто подожди, — прозвучал у неё над ухом голос Блейза, и, прежде чем Пэнси успела подумать, они вчетвером оказались в огромной толпе гостей, ожидающих приглашения войти. Перед выходом Пэнси переоделась во что-то, как она считала, более подходящее для вечеринки: что-то короткое, чёрное и из гардероба её юности. Но по прибытии она поняла, что всё ещё ужасно одета, и зависть горько осела на языке. Каждая девушка в сексуальных чулках и с глубоким вырезом выглядела лучше; не в части декольте, конечно, но в остальном точно. Пэнси выглядела как настоящая жена. Как чистокровная жена. Её чёлка, раньше немного растрёпанная, лежала ровно и послушно, а помада цвета дорогого мерло не смазывалась. Чёрт возьми, она даже надела свой проклятый жемчуг. Наконец, проход в роскошный холл открылся, и у Пэнси перехватило дыхание. Она никогда не видела ничего подобного. В центре сводчатого потолка висела сверкающая люстра, а под ней возвышалась башня из фужеров, которые по волшебству наполнялись шампанским и по очереди вылетали из пирамиды в руки гостей, начавших расходиться по разным частям поместья. Пэнси двигалась молча, будучи заметно более трезвой с того момента, как они прибыли сюда. Энергетика дома резко контрастировала с её настроением: каждый присутствующий заливался безудержным смехом, увлекая своих друзей по направлению источника музыки и блеска сверкающих на полу огней. Из всех вечеринок, на которых Пэнси присутствовала, ни одна не была хоть сколько-то похожей на эту. На верху парадной лестницы стоял тот самый Финниган из Хогвартса. Мгновение спустя этот идиот откупорил пробку — и шампанское шипящим дождём полилось с балкона, намочив Пэнси и её друзей. Выругавшись, она нырнула под лестницу и нахмурилась. — Какого чёрта мы здесь делаем? Это чистый разврат. Тео и Блейз ухмылялись, сворачивая шеи и провожая взглядом каждую проходящую мимо ведьму. С лёгким смешком Дафна схватила Пэнси за руку и потащила прочь из холла. — Выйди на улицу. Там великолепно. Вместе они пробирались сквозь огромную толпу, и Пэнси изо всех сил старалась не испытывать отвращения к горячим потным телам, врезающимся в неё. Наконец, толпа поредела, когда они, спотыкаясь, вышли на прохладный ночной воздух. Пэнси оглядела задний двор огромного поместья, и с её губ сорвался вздох. В центре гордо возвышался великолепный бассейн, полный сверкающих плавающих свечей и окружённый невероятно красивыми людьми. — Так вот как живут другие волшебники, — сказала Пэнси, потягивая шампанское, пока Дафна вела её вглубь хаоса. — И ты не знаешь, кому всё это принадлежит? — Нет, — Дафна помахала кому-то вдалеке. — Никто никогда не видел хозяина. Он рассылает приглашения, люди приходят сюда, и на этом всё. — Очевидно, что здесь не так много слизеринцев, потому что прибытие в старое поместье Пожирателя смерти с небольшим стимулом в виде бесплатного алкоголя не слишком разумно. — Это весело, Пэнси, особенно в то время, когда мы все отчаянно нуждаемся в этом. Она усмехнулась. — Я всегда веселюсь. Дафна бросила на подругу испепеляющий взгляд, затем закатила глаза и повернулась к толпе. — О, боги, это Маркус… Маркус! Побледнев, Пэнси попятилась назад. Кассиус сдерёт с неё шкуру, если узнает о её присутствии. А если Маркус Флинт здесь… Мир замер, когда Пэнси увидела своего мужа в компании Флинта. Она не заметила, что на мгновение перестала дышать, пока не обнаружила, как отчаянно глотает воздух. Мрачный взгляд Кассиуса остановился на жене, и Пэнси отшатнулась, потянувшись рукой к юбке Дафны. — Пэнси, дорогая. Я не знал, что ты будешь здесь, — он улыбнулся, но улыбка так и не коснулась его глаз. Пэнси почувствовала исходящее от него напряжение, когда он подошёл и коротко поцеловал её в висок. Пальцы на бедре сжались с такой силой, что на коже наверняка останутся синяки. Пэнси сглотнула. — Тео в городе, поэтому мне предложили сходить куда-нибудь. Я понятия не имела, что окажусь здесь. Взгляд Дафны метался между Пэнси и её мужем. Она поджала губы, ощутив груз ответственности. — Вини меня, Кассиус, — слабо сказала она. — Я просто соскучилась по своей девочке, вот и всё. Мне чуть не пришлось её похитить. — Вот вы где! — голос Тео прорезал ночной воздух, и Пэнси отшатнулась, ища друга, будто он был её безопасным местом. Но безопасных мест не было. — Кассиус, как ты? Они пожали руки, но ледяное безразличие Кассиуса не осталось незамеченным. — Всё в порядке, спасибо. Я не знал, что ты так скоро вернёшься в Лондон. — Да, я был бы никем без сюрпризов. Кстати о сюрпризах… — Тео ухмыльнулся и подошёл к Пэнси. — Мы с Блейзом были внутри и только что услышали восхитительную сплетню. Кассиус одобрительно хмыкнул, и Тео продолжил: — Дом принадлежит Золотому мальчику. Нахмурившись, Пэнси повернулась и уставилась на друга. Тео смотрел ей прямо в глаза. — Поттер. Мир вокруг схлопнулся, а все звуки бурной вечеринки смешались в гул. Колени Пэнси подогнулись, и только благодаря крепкой хватке Кассиуса на бедре она не рухнула вниз на траву. — Поттер? — выдохнула она. — Какой Поттер? Тео приоткрыл губы, чтобы ответить, но Кассиус оказался быстрее: — Мерлин, будем надеяться, что это неправда, — раздался жестокий смешок. — Стало только лучше с тех пор, как этот отброс исчез. Пэнси всё ещё молчала, уставившись на Тео, пока её воображение разыгрывалось не на шутку. Поттер. — Не просто так он поджал хвост и сбежал, — сказал Маркус, отсалютовав бокалом. Дафна фыркнула. — И что это должно означать? — Ну, как сказала Пэнс, они должны были схватить его и сдать намного раньше, — Маркус был очевидно пьян. Его взгляд остекленел, а веки потяжелели. — Все те люди, которым он позволил умереть… Это настоящий позор. Однажды, лёжа в обнимку после поцелуев в углу квиддичного поля, Гарри размышлял о том, что им следует сбежать. Даже тогда он был идиотом. Он не понимал простой истины, что они были обречены ещё до того, как это началось. Их мирам было суждено вращаться по разным орбитам, никогда не пересекаясь. Пэнси хранила десятки воспоминаний об украденных моментах шестого курса, не позволяя себе обращаться к ним надолго. Он обещал, что когда-нибудь всё наладится, обещал, что женится и увезёт её подальше. Но он этого не сделал. Он сбежал. А Пэнси пришлось в одиночестве доучиваться на седьмом курсе, наблюдая, как эта чёртова девчонка Уизли хандрит, будто она что-то значила. Война никого не щадит, а особенно юную любовь. Увидев его там, в Большом зале, с бурлящим в крови адреналином, Пэнси сказала это. Схватите его. Последние слова, которые он услышал от неё. Но поскольку этот идиот не знал, что такое смерть, он продолжил упорствовать. Гарри Поттер навсегда останется известным как мальчик, который победил самого тёмного волшебника в истории. Сразу после этого он бросился в объятия Джинни Уизли. Впрочем, это всё осталось в прошлом. Она стала миссис Пэнси Уоррингтон через месяц после восемнадцатого дня рождения, и теперь, спустя пять лет, Гарри-чёртов-Поттер был последним, кто её заботил. Пэнси вернулась к реальности, когда её муж разразился громким гортанным смехом. Она несколько раз моргнула и, оглядев небольшое собрание однокурсников, изобразила на лице яркую улыбку. Около бассейна стояла молодая девушка с излишком косметики и замысловатой причёской. Её взгляд был устремлён на Кассиуса. У Пэнси свело живот, потому что она слишком хорошо знала выражение лица юной ведьмы и то, как она смотрела на её мужа. Это она. Его любовница. — Мы с парнями собираемся ещё выпить, любовь моя, — сказал Кассиус и, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на свою жену. — Почему бы тебе не отправиться домой? Мы увидимся там совсем скоро. — О, тогда она тоже ещё останется! — воскликнула Дафна, на что Пэнси только сглотнула и покачала головой, сразу прочитав взгляд мужа. — На самом деле я немного устала, — губы Пэнси сложились в невесёлую улыбку, и она снова повернулась к Кассиусу: — Может, ты проводишь меня до точки аппарации? Он смотрел куда-то в сторону. Смотрел на неё. На шлюху. — Всё будет хорошо, дорогая. Скоро увидимся. Прикрыв глаза, Пэнси улыбнулась шире и пожелала всем спокойной ночи. К счастью, Тео последовал за ней и схватил её за локоть перед тем, как она оказалась на лужайке величественного поместья Уоррингтон. — Прости, — тихо сказал он. Пэнси фыркнула и стёрла со щёк проступившие слёзы. — Не извиняйся. Я просто хорошенькая дурочка, у которой есть всё.***
Пэнси не спала. Она лежала на шёлковых простынях, окружённая белым балдахином, и смотрела на растущую луну, пока часы сменяли друг друга. Ей стоило думать о своём муже… и о его любовнице. Обо всех драгоценностях, которыми он одаривал её, как делал это, когда Пэнси была юна и прекрасна и когда он всё ещё хотел её. Но она думала не об этом. Она думала об изумрудных глазах и полных губах; о том коротком периоде жизни, который могла бы назвать своим. Она думала о газетах, которые сообщили о его исчезновении пять лет назад, и о том, что больше его никто не видел. Какое-то время она думала, что он может быть мёртв, но в этом отсутствовала логика. Его невозможно было убить с первого раза. В какое место на Земле сбежал бы Гарри Поттер, наступи конец света? И взял ли бы он её собой? В соседней комнате активировался камин, и Пэнси замерла, закрыв глаза, пока сердце разгонялось до сумасшедшего ритма. Её муж, что неудивительно, был жутко пьян. В тишине эхом разносился грохот мебели и каких-то безделушек, и Пэнси молилась вселенной, чтобы сегодня он оказался настолько пьян, что захотел бы просто уснуть. Она слышала, как он ругался на безобидные предметы в комнате и как, спотыкаясь, вошёл в спальню тяжёлым шагом. Когда он скинул обувь и лёг поверх одеяла, Пэнси почувствовала, что от его тела исходит запах виски, сигаретного дыма и секса. Она беззвучно вознесла хвалу богам, когда храп пронзил тишину, и вернула внимание ночному небу. Та самая луна, которая висела на небе каждую ночь, сегодня выглядела иначе. И впервые за долгое время Пэнси задумалась, не смотрит ли на неё сейчас Гарри Поттер.***
Она была здесь. Неверящий смешок сорвался с губ Гарри, когда с балкона третьего этажа он увидел, как Пэнси промчалась к точке аппарации и снова исчезла из его жизни. Всё это было ради неё. Всё это. Когда его скромные вечеринки только начинались, Гарри молился, чтобы кто-нибудь привёл её. Он позаботился о том, чтобы приглашения рассылались нужным людям, достаточно близким к ней, чтобы у него появился шанс. В какой-то момент эти вечеринки стали синонимом разврата, и Гарри начал бояться, что Пэнси никогда на них не появится. Но она пришла. Мерлин, Моргана и все основатели Хогвартса, она пришла. Прошло несколько дней, но от неё не было вестей. Не то чтобы Гарри сильно надеялся. Ему потребовались все силы, чтобы вспомнить, что Пэнси Паркинсон больше нет. Теперь она замужем. Теперь она Уоррингтон. Гарри хмыкнул, пройдя в свой опустевший дом. Чёртов Кассиус Уоррингтон. Он был старше, учился на одном курсе с Седриком, но это не помешало Гарри обыграть его на квиддичном поле и забрать кубок. Но, похоже, старина Кас всё-таки победил. Он получил Пэнси. Гарри потребовались годы, чтобы вернуться в Лондон, и даже сейчас, среди холмов в глубинке, он не ощущал спокойствия. Это больше не его дом, и он не понимал причину, хотя в душе чувствовал, что время вернуться пришло. В конце шестого курса Гарри был убит горем из-за смерти Дамблдора и едва мог смотреть на Пэнси, строя планы на ближайшие месяцы и спешно прощаясь с ней. «Всё к лучшему, — бросила она тогда. — У нас всё равно ничего не получилось бы. Ты не из моего мира». Много лет спустя, сидя на пляже с заросшей бородой, Гарри осознал истинность её слов. Волдеморт забрал у него так много: жизни, воспоминания и детство. Если бы он вырос Поттером — настоящим Поттером, единственным наследником великого рода, — тогда, возможно, он был бы достоин Пэнси Паркинсон. В тот день в его животе вспыхнул огонёк, и, даже если она была замужем, Гарри преисполнился решимости просто существовать в одном мире с ней, чтобы хоть как-то ощущать её присутствие в своей жизни. Он ушёл в тень, вкладывая галлеоны в старое поместье Селвинов, пока оно не пришло в порядок и стало заманивать волшебников на свой порог, и молился о том, чтобы Пэнси снова вернулась в его жизнь. Гарри не раз обманывал себя, говоря, что ему будет достаточно просто увидеть её. Просто постоять рядом и освежить в памяти линии скул и форму губ. В глубине души он знал, что лжёт. Он был влюблён в Пэнси и должен был верить, что она чувствует то же самое.***
Дождь обрушился на поместье, затопил лужайки и клумбы и разрушил надежды Гарри на послеобеденный полёт. Он нахмурился, смотря через окно на задний двор, где вода заливала огромный бассейн. С девяти часов вечера пятницы до раннего утра субботы этот дом был переполнен людьми, выпивающими и танцующими плечом к плечу друг к другу. Сейчас же Гарри не знал, чем ещё занять себя, но это для него было не ново. Нет, новой была тишина. Оглушающая, удушающая тишина, которая не прекращалась. Его друзья не понимали — они просто не могли понять. Взгляд Гарри зацепился за большой фонтан в углу лужайки. Бурный поток воды бил вверх и после заливал нетронутую траву. Бред. Подняв палочку, Гарри пробормотал заклинание зонтика, толкнул дверь и бросился к фонтану, намочив брюки ходьбой по мокрой траве. Когда Гарри оказался у бортика, он простонал от осознания, что для починки этой проклятой штуковины ему придётся воспользоваться палочкой, защищавшей от дождя. — Чёрт с ним, — не успел он направить кончик палочки на фонтан, как тут же промок до нитки. — Репаро, — на мгновение вода прекратила течь, а затем вновь стремительно полилась. — Репаро максима! Магия заструилась по его руке и окутала поломку. Тяжело выдохнув, Гарри поспешил обратно к дому, всё ещё промокший, но с решённой проблемой. Он ворвался через заднюю дверь, стряхнул с волос капли воды и вытер обувь. — Какого… Она была здесь. Стояла прямо перед открытой дверью, абсолютно сухая и невероятно более красивая, чем в последний раз, когда Гарри её видел. Пэнси Уоррингтон, урождённая Паркинсон. Она медленно повернулась и набрала воздух в лёгкие, когда её взгляд остановился на Гарри. Наступившая тишина нарушалась только тяжёлыми ударами его разбитого сердца о рёбра. — Что ж, — Пэнси заметно сглотнула и расправила плечи. — Я очень рада нашей встрече. Гарри разомкнул губы, но слова застряли в горле, пока он смотрел на Пэнси, казалось, дольше всех моментов в своей жизни. — Я… я тоже очень рад нашей встрече. Отмерев, она пожала плечами, шагнула вглубь дома и остановилась перед роскошной люстрой. — Без всего этого сброда поместье выглядит иначе. Губы Гарри дёрнулись в улыбке, но он промолчал, засунув руки в карманы брюк и наблюдая за Пэнси. — У тебя должно быть больше защиты. Я аппарировала прямо на лужайку. Это опасно, ты же знаешь. Хмыкнув, он неуверенно шагнул вперёд. — И вообще, твои вечеринки безвкусные, — Пэнси закатила глаза, подошла к большому круглому столу, на котором обычно стояли бокалы с шампанским, и провела кончиками пальцев по поверхности. Она огибала его, держась на расстоянии от Гарри. Когда она оказалась к нему спиной, Гарри позволил себе подойти вплотную, имея удачу наблюдать, как от близкого контакта по обнажённому плечу Пэнси пробежали мурашки. Она приблизилась к нему, и у линии ресниц начали собираться слёзы. — И ты не должен был исчезать на пять чёртовых лет, а потом просто возвращаться в Англию, как какой-то жалкий никчёмный глупец. Люди волновались за тебя. — Волновались? — наконец, спросил Гарри и приподнял брови над оправой очков. — Да. Волновались, — она повернулась и, увеличивая расстояние между ними, пошла к окну, из которого открывался вид на задний двор и только что отремонтированный фонтан. Гроза снаружи стихла; тёмные гнетущие тучи уже ушли вдаль и теперь были проблемой кого-то другого. — Я пойду переоденусь. Ты… — слова застряли в горле, потому что мысль о разлуке хотя бы на мгновение обжигала внутренности тлеющими угольками. — Ты подождёшь? С губ Пэнси сорвался тяжёлый болезненный выдох, и она махнула рукой. — Я и без того долго ждала, не так ли? Пэнси сказала это безэмоционально, и едва ли в её словах слышалась обида, но в животе Гарри вспыхнуло опасное чувство. Он вдохнул побольше воздуха, кивнул и поспешил в свою комнату. Копаясь в шкафу, он не мог унять стук сердца. Всё это неправильно, у него был другой план. Очень хороший план, если можно так сказать. Гарри собирался показать Пэнси, кем он стал теперь; собирался показать, что он стал кем-то. Титулованный герой войны, состоятельный член общества — хоть кто-то. Вместо этого он явился перед ней, ругаясь и внешне напоминая вымокшего кота, а она стояла статная и ещё более совершенная, чем в первый день его влюблённости. Гарри переоделся — надел лёгкие брюки и джемпер цвета слоновой кости, — после чего прошёл в ванную комнату и тщетно попытался привести в порядок непослушные волосы. Его ноги отказывались идти быстро, поэтому каждый шаг тянулся вечностью, и, когда он, наконец, сошёл с лестницы, его сердце ушло в пятки. Её там не было. Он лихорадочно осмотрелся, бросился к окнам и обнаружил, что лужайка пустовала. Но тут в воздухе зазвучала печальная мелодия, и Гарри почувствовал, что мир снова начал вращаться. Там, в гостиной, чопорно сидя за роялем, играла его девушка. Девушка, в попытке забыть которую он пересёк океаны. Девушка, которую он так и не смог забыть. Пальцы Пэнси нежно перебирали клавиши — каждая нота отдавалась эхом в просторном помещении, — а носки ног нажимали педали в такт. Как только последняя нота растворилась в воздухе, она вздохнула. — Я думала, ты не играешь, — сказала она, глядя на свои пальцы, которые всё ещё лежали на клавишах из слоновой кости. — Я не играю. Пэнси убрала руки, повернулась и быстро закинула ногу на ногу. — Тогда с какой стати у тебя рояль? Я точно могу сказать, что он не принадлежал Селвинам — слишком новый. Гарри усмехнулся, нахмурил брови и пересёк комнату. — Что это должно значить? — Некоторые люди сами покупают мебель, Поттер, — сказала она и встала с банкетки. — Другие получают её в наследство. Ты относишься к первым. Она обиделась, подумал Гарри, хотя и не мог понять причину, по которой покупать мебель было бы неуместно. Он решил не отвечать, потому что не смог, даже если бы захотел, и вместо этого просто изучал Пэнси, пока она презрительно морщила нос, глядя в ответ. — Ну? — она подняла ладони. — Почему ты потратил целое состояние на рояль? Твоя жена на нём играет? На губах Гарри появилась кривая улыбка, и он покачал головой, опустив взгляд на свои туфли. — У меня нет жены. Никого нет. — А Джинни? — Пэнси произнесла это имя так, будто оно имело кислый привкус, закатила глаза и принялась расхаживать по комнате. — Нет, — его губы дрогнули. — Джинни тоже нет. — Значит, ты купил рояль, потому что он красивый? На самом деле, глупо тратить свои галлеоны вот так. — Я купил его для тебя. Пэнси замолчала, напряжение осело на её плечах, прежде чем повернулась и опасно посмотрела на Гарри. — Что? — Ты всегда хотела такой в школе и ненавидела то пыльное пианино в музыкальной комнате. Я увидел этот рояль и захотел, чтобы он был у тебя. Фыркнув, она вернула на лицо холодную маску. — И с чего ты решил, что у меня такого нет? Было в этом что-то такое — видеть её взбешённой и раздражённой из-за него. Это казалось правильным и чувствовалось так, будто ты дома. — Я уверен, что есть. Я просто захотел купить его для тебя. Её челюсть едва заметно дрогнула, и Пэнси сглотнула, прежде чем сказала: — Это было глупо с твоей стороны. Гарри ухмыльнулся, провёл рукой по своим растрёпанным волосам и повернулся к небольшому бару, встроенному в стену. — Верно. Я всегда был дураком, когда дело касалось тебя, Паркинсон. — Теперь Уоррингтон. — Я припоминаю, что слышал про это. Как поживает твой муж? Надеюсь, всё в порядке. — Тебе действительно не всё равно? Гарри ответил не сразу: он повернулся с двумя стаканами огневиски Огдена и предложил Пэнси один. Он сделал небольшой глоток, не отводя взгляда, и сказал: — Не совсем, но иногда приятно быть любезным. Пэнси фыркнула. — Ну, он… — она замялась и провела большим пальцем по хрустальным граням стакана. — Он — всё, чего я когда-либо хотела. По тому, как дрожал её голос, было очевидно, что она лжёт, но Гарри не стал давить. Пэнси Паркинсон была не той ведьмой, на которую вообще можно было надавить: она любила погони. — Я рад за тебя. Твоё здоровье, — сказал он, отсалютовав стаканом, и опустился на диван. Пэнси с минуту взволнованно смотрела на него, но в конце концов села с другого края и выпрямила спину. — А ты? Пять лет — достаточный срок. Гарри сделал ещё один глоток. Он сотни раз обдумывал, как объяснит своё отсутствие, преувеличивая все приключения, которые с ним произошли. — Всего этого было чересчур много после. Я путешествовал… — Ты сбежал, — обвиняюще заявила Пэнси. Слова вонзились в живот Гарри, словно острый клинок, но он сумел удержать подбородок ровно, не сводя с неё взгляда. — Я сделал своё дело и отдал достаточно. В Англии для меня не осталось ничего, кроме ужасных воспоминаний и похорон. Поэтому да, я сбежал. Я заслужил это. — Ничего в Англии? Спасибо, Поттер, — Пэнси с силой опустила стакан на столик и вскочила на ноги, схватив свой клатч. Гарри закатил глаза, допил огневиски и встал следом. — И это говорит девушка, которая так быстро предложила мою жизнь в обмен на свою. Едва он успел осмыслить собственные слова, как ощутил ладонь Пэнси на своей щеке и услышал тихий всхлип. Гарри провёл языком по губам, борясь с болью и уродливой правдой о том, что он произнёс единственную вещь, которую обещал себе не озвучивать. — Ты оставил меня. После того, как Дамблдор… Ни сова, ни твой глупый олень — ничего, что сообщило бы мне, что ты жив. Ты не знаешь, что я пережила в школе, пока ты был с Грейнджер и Уизли. Ты не знаешь, что мне приходилось делать, чтобы выжить. Ты не знаешь, как сильно эти слова преследовали меня каждую минуту с тех пор, как я их произнесла. — Пэнс… — Гарри не мог сформулировать мысль. Каждая слеза на её щеках напоминала об ошибках, которые он совершил на пути к победе над Волдемортом. — Я не виню тебя. Зная то, что я знаю сейчас, я бы предпочёл, чтобы они схватили меня тогда. Может быть… может быть, всё сложилось бы по-другому. Смахнув слёзы, катившиеся по щекам, Пэнси усмехнулась: — Ты дурак, Гарри Поттер. Тебе нужно перестать прощать людей, которые этого не заслуживают. Гарри опустил взгляд на ковёр между ними, и его сердце сжалось, пока Пэнси шла к двери, чтобы снова покинуть его жизнь. — Ты вернёшься завтра? — сдавленно спросил он. Стук каблуков прекратился, и Пэнси тяжело вздохнула: — Да. А затем ушла, не оставив после себя надежду.***
Глупо. Абсурдно. Совершенно бессмысленно. Пэнси вошла в гостиную, с силой бросила свой клатч на кресло, будто оно лично оскорбило её, и направилась к тележке с напитками. Почему, чёрт возьми, она задумалась… Почему вообще рассматривала… — Дорогая, — это простое слово пустило по коже неприятные мурашки и заставило сжать пальцы на стакане. Кассиус. Пэнси проглотила ком, вставший в горле, и изобразила на лице улыбку. — Любимый, я не знала, что ты сегодня дома. Как ты? Она налила себе напиток, обернулась и увидела Кассиуса, сидящего в кресле со стаканом виски, зажатым кончиками пальцев. Он выглядел дерьмово: будто проснулся пьяным и продолжил прикладываться к бутылке. Когда-то он был красив и, вероятно, будет красив и сейчас, если протрезвеет. — Где ты была? Пэнси пожала плечами и резко опустилась на край дивана. — С Тео. Он только что вернулся в город, и я хотела… Пэнси едва начала говорить, когда Кассиус швырнул стакан в стену, и его осколки рассыпались по полу. С тихим всхлипом она вжалась в диван, дрожь пробрала её до самых костей. Кассиус мгновенно вскочил на ноги и обхватил её лицо полными руками, от которых несло виски и сигаретами. — Ты бы не стала мне врать, дорогая? — он провёл кончиком языка по зубам и одной рукой обхватил подбородок Пэнси, заставляя смотреть ему в глаза. — Потому что я не думаю, что смог бы жить, если бы моя любящая жена считала нужным лгать своему мужу. Мужу, который так добр с ней. В носу защипало, а желудок свело от страха. Кассиус сжал пальцы крепче, и Пэнси была уверена, что если он продолжит в том же духе, то точно сломает ей челюсть. — Кас… ты делаешь мне больно, — слова оборвались на всхлипе, когда Пэнси попыталась отстраниться от мужа. Чем больше она старалась, тем сильнее была хватка. — Кас, пожалуйста. Я люблю тебя, я не лгу. Я люблю тебя. Пока Кассиус насмешливо смотрел на неё, огонь в его серых глазах разгорался ярким пламенем. Пэнси знала этот взгляд: она видела его слишком много раз до этого. — Кас… — она положила руки ему на плечи, скользнула к щекам и вложила в голос раскаяние и любовь: — Я люблю тебя. Вернись ко мне. Поцелуй меня. На его глазах выступили слёзы гнева, и он рывком отпустил её, чтобы впиться в губы тошнотворным поцелуем. Неумелый язык скользнул между губ, когда Кассиус положил Пэнси на диван и забрался сверху. Он оставлял синяки везде, где касался её, каждый раз желая сделать это жёстче и грубее. С каждым неприятным прикосновением ей приходилось сдерживать крик. Иногда он наказывал её сексом, вымещая на её теле агрессию за свою жизнь и пьянство, и Пэнси была отчасти благодарна в эти моменты. Потому что в других случаях ему хотелось действовать медленно: целовать её тело, вытягивая наслаждение, и это уже было слишком. Пусть это будет быстро. Пусть это закончится. Он вошёл в неё, когда его член ещё не был достаточно твёрдым. Кассиус обдавал её смрадным дыханием, небрежно трахая на диване, пока Пэнси выдавливала из себя звуки удовольствия. Пока он гнался за своим оргазмом, сомкнув пальцы на её горле, Пэнси размышляла, как могла бы сложиться её жизнь, если бы она, чёрт возьми, сбежала с Гарри Поттером, когда у неё был шанс.***
Малиновое платье, которое выбрала Пэнси, струилось по фигуре до колен и обтягивало грудь. Она почувствовала себя немного нелепо, когда дополнила образ шляпкой в тон и надвинула тонкую вуаль на глаза. Пэнси уставилась на отражение в зеркале и внимательно осмотрела себя. Она всё ещё была симпатичной, может быть, не такой юной и прекрасной, как до замужества, но всё ещё достаточно молодой. И всё ещё достаточно красивой. Она проследила взглядом синяки в форме пальцев на горле и груди. Но они были ничем в сравнении с болью в предплечье. И тем синяком, из-за которого опухла скула, — результат второй порции алкоголя накануне вечером. С глубоким выдохом Пэнси взяла свою палочку и скрыла все следы магией. Она могла бы легко нанести пасту от синяков, которая лежала в ящике стола и заживляла всё за час. Но после стольких лет она поняла, что нуждалась в синяках: они были постоянным напоминанием о её стойкости. Кто-то носит свой багаж опыта, как мёртвый груз, но она носила свой, как броню. Если она смогла прожить пять лет в роли миссис Уоррингтон, то сможет сделать всё. Пэнси сморгнула слёзы и вышла через парадную дверь. Спустя мгновение она оказалась на лужайке поместья Поттера. Глупо было приходить снова, особенно после того, как Кассиус отреагировал на это ночью, но Пэнси не могла держаться в стороне. Она хотела увидеть Гарри почти каждый день на протяжении пяти лет, а теперь он как по волшебству вернулся в её жизнь. Пэнси едва успела ступить на дорожку, как дверь тут же открылась. Гарри стоял там, с кривой улыбкой и беспорядком на голове. Закатив глаза, она медленно поднялась по ступенькам и остановилась перед ним. — Поттер. — Паркинсон, — сказал он, улыбаясь шире, и отступил, чтобы Пэнси могла войти. Она не потрудилась исправить его. Дом был таким же, как вчера и позавчера, но она не смогла сдержать порыв и покружилась в холле, затаив дыхание. — Ты вернулась, — Гарри не спрашивал. — Вернулась. Пэнси молча смотрела на него, снова и снова отпечатывая в памяти острую линию челюсти и огонь в зелёных глазах. — Я собирался делать сэндвич. Хочешь? Она моргнула и сморщила нос. — Сэндвич? На лице Гарри отразилось замешательство, и он попытался скрыть улыбку. — Да, знаешь, когда между двумя кусками хлеба кладут какое-нибудь мясо, листья салата, помидоры… — Я знаю, что такое сэндвич, Поттер. Меня смущает, что ты живёшь в этом огромном доме, где нет эльфов, которые могли бы сделать его тебе. Он пожал плечами, засунул руки в карманы и пошёл по коридору. — Мне нравятся сэндвичи. Пэнси на мгновение замерла, прежде чем стряхнула напряжение и последовала за ним.***
— Ну что, расскажи мне о жизни леди Уоррингтон, — сказал Гарри с набитым ртом. — Всё, как ты и хотела? Пэнси вздрогнула и проглотила свой кусочек. — Конечно. — Я не очень хорошо помню его в Хогвартсе. Отложив сэндвич, она вытерла рот салфеткой и принялась за чипсы, лежавшие в тарелке у неё на коленях. День был замечательный: тёплое весеннее солнце заливало лужайку на заднем дворе, где они сидели на мягком диванчике под открытым небом. Гарри положил локоть на подлокотник, где неустойчиво стояла его тарелка, и смотрел на Пэнси так, будто в её душе хранились все секреты Вселенной. — Не думаю, что он был таким уж запоминающимся, — она согласилась и с лёгкой улыбкой поставила тарелку на траву. Глубоко вздохнув, она потянулась, перекинула ноги через подлокотник и положила голову на колени Гарри. — Хватит обо мне… Он улыбнулся и взмахом руки убрал тарелку. Затем прикоснулся к ней, и это прикосновение не должно было ощущаться таким важным, но в нём было всё. Гарри сел глубже и дотронулся мозолистыми пальцами до сгиба локтя Пэнси. Будто это самый обычный момент, будто так и должно быть. — Ха! Мы почти не говорили о тебе. Расскажи, чем ты занималась последние несколько лет. — Ничем. А что ты делал последние пять лет? Гарри поморщился и запустил пальцы в шелковистые волосы так, как делал сотни раз до этого. — Я много где был: Штаты, Южная Америка, Азия. Некоторое время жил как магл, но мне жутко надоело мыть посуду… — они оба рассмеялись, и изумрудный взгляд Гарри остановился на лице Пэнси, разгораясь с каждым мгновением. — В основном я просто скучал по тебе. Пэнси вздрогнула. — Ты не должен говорить такие вещи. — Но это правда, — губы Гарри сложились в небольшую улыбку. — Расскажи, что ты делала. Кроме того, что скучала по мне. Он засмеялся, но Пэнси не подхватила настрой, потому что да пошёл он. Она скучала все пять лет, пока этот поганец путешествовал по миру, не давая никаких гарантий, что вообще жив. Возмущение бурлило внутри, поэтому Пэнси стиснула челюсти. — Послушай, Поттер. Я ничего не делала. Я занималась тем же, что и всегда: носила красивые платья, ходила на вечеринки и выживала. Он замер, уставившись на неё. — Пэнси, что ты… — Гарри протянул ладонь, чтобы положить ей на предплечье, но Пэнси вскрикнула, отдёрнула руку и вскочила с места. — Пэнси? — Ничего, Поттер. Просто забудь это. Пэнси не могла смотреть ему в глаза. Казалось, что он видит её насквозь, несмотря на ложь и чары. Она не могла вынести такого позора. Кажется, она даже услышала скрип его челюстей, когда Гарри поднялся и направился обратно в дом. — Я убью его. — Гарри! — Пэнси бросилась за ним и схватилась за рукав. По её щекам потекли слёзы. — Не надо! Ты не знаешь, о чём говоришь. Он приблизился к ней с палочкой в руке, и, прежде чем Пэнси успела сообразить, направил древко на неё и произнёс: — Фините. Из её груди вырвался тихий всхлип, когда Пэнси почувствовала, что магия исчезает. Не в силах смотреть на Гарри, она зарылась лицом в ладони. Пэнси не знала, чего ожидала, но, когда он обнял её, крепко прижимая к себе и поглаживая волосы, она сломалась ещё сильнее. — Мы должны вытащить тебя оттуда, Пэнси. Мы пойдём и заберём твои вещи. Ты можешь… Пэнси подавилась нервным смешком и вырвалась из объятий. — Ты думаешь, это так просто? — Может быть. — Всё в порядке. Это была плохая ночь, но я в порядке. Всё в порядке. — Чушь. Посмотри на себя, посмотри, что он с тобой сделал. Я бы никогда… — Хватит! Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты не был здесь! Тебя не было здесь слишком долгое время, Гарри. Ты спас мир и сбежал, пока мы собирали осколки, оставшиеся после тебя. Я не извиняюсь за то, как мне пришлось выживать, и за то, что я до сих пор делаю для этого. Если тебе было не плевать, ты должен был, чёрт возьми, остаться. — Пэнси, ты же знаешь, что всё не так просто. Я… я не мог. Но я могу сделать это сейчас, я могу всё исправить. Я могу спасти тебя. Её челюсть дрожала, а по щекам катились слёзы. — Я не твоя, чтобы спасать меня, Золотой мальчик. Призвав клатч и шляпку, Пэнси ступила на дорожку из гравия, хрустящего под каблуками. Гарри обогнал её и остановился, и тогда его слёзы вырвались наружу. — Пэнси, я люблю тебя. Я люблю тебя сегодня так же сильно, как тогда, и не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы ты была с ним. Ты можешь остаться здесь со мной, и мы будем вместе. Ты не должна жить так! Мгновение спустя она снова оказалась в его объятиях: одной рукой Гарри нежно поглаживал её по затылку, а его губы скользили по её губам. Невероятно нежно, но уверенно и настойчиво. Пэнси позволила себе этот единственный момент, в котором могла насладиться тем, как поцелуй воспламеняет её кожу и сжигает внутренности, заставляя выгибаться навстречу, чтобы быть ближе. Свободная рука Гарри обвилась вокруг её талии, притягивая к себе, пока он целовал её снова и снова. Реальность слишком быстро обрушилась на Пэнси, и она вскрикнула, оторвавшись от него. — Ты не должен был этого делать, — задыхаясь и дрожа, произнесла она. — Я люблю тебя, — признание ощущалось как бальзам на её израненную душу, и, даже если это всё, что останется у неё конца дней, она будет в порядке. Она будет цепляться за невозможную истину, что Гарри Поттер любил её когда-то и любит до сих пор. Пэнси выпрямила спину, фыркнула и вытерла слёзы. — Ты дурак, если любишь меня, Гарри Поттер. Всегда был таким, я думаю. Мгновение спустя она ушла, поспешив в место, которое всё ещё называла домом.***
Гарри ещё долго смотрел туда, где стояла Пэнси. Он слишком сильно пытался, он слишком сильно хотел её. Всё это время его планы просто существовали как что-то далёкое, а теперь их разрушил один дерзкий поступок. Когда заморосил дождь, Гарри вынырнул из раздумий и вернулся в дом ровно в тот момент, когда на землю обрушился ливень.***
Гарри был один уже пять лет, но тишина не переставала душить его. Он купил этот дом, чтобы доказать что-то самому себе и, может быть, ей. Ему нужно было знать, что в мире есть место, за сохранность которого он бы боролся, но чем дольше он оставался здесь, тем больше понимал, что это не оно. Само существование Гарри объяснялось простым фактом. Несмотря на то, что люди в нём нуждались, он был расходным материалом, который легко можно выбросить по любому поводу. И он мог жить с этим, когда дело касалось друзей, Дамблдора, Ордена… но не Пэнси. Это была глупая мечта — думать, что когда-нибудь она сможет полюбить его снова, но тем не менее это оставалось его мечтой. Гарри вяло передвигался по дому и тяжело поднимался по лестницам. Одним взмахом руки он собрал багаж: дорогие рубашки и брюки аккуратно сложились в сумки. Чикаго хорошо принял его, в Перу тоже было неплохо. Может быть, Гарри повторит свой путь, а может, отправится в новое место. Куда бы он ни поехал, это будет не Англия, что вполне его устраивало. Уменьшив багаж, он спустился по лестнице и поражённо ссутулился, когда бросил последний взгляд на дом, который совсем недавно был символом его надежды на будущее. Гарри хотел сжечь его. Он переступил порог и замер. На лужайке стоял, наклонив голову и внимательно глядя на него, Теодор Нотт. — Привет, Поттер. Давно не виделись. — Что тебе нужно? — Гарри скривил рот и спустился с крыльца. Тео поджал губы, прищурился, изучая Гарри, и продолжил: — У меня возникло ощущение, что ты собираешься уехать. Я только что от Пэнси, видишь ли. Из глубины горла Гарри вырвался влажный хрип. — Да, без шуток. Нет причин оставаться. Он прошёл мимо, как никогда преисполненный решимости. — Она любит тебя, ты знаешь. Гарри застыл на месте и посмотрел на Тео через плечо. — Что ты сказал? — Эта ведьма без ума от тебя столько, сколько я себя помню, и я знаю, что она всё ещё любит тебя. В последние несколько лет она сбилась с пути и превратилась в пустую оболочку той девочки, с которой я вырос, потому что та девочка бы уже давно отбила яйца своему придурку-мужу. — Я ей не нужен, Нотт. Я не собираюсь сидеть здесь и ждать её… — Да, но ты должен, — перебил Тео. — Ты должен подождать, потому что я знаю её, и единственное, чего ей не хватало все эти годы, — это чего-то, за что стоит бороться. Я думаю, если бы у неё это было, она бы удивила всех нас. Гарри грустно улыбнулся и развернулся. — И ты думаешь, что это я? — Я знаю, — Тео сделал несколько шагов навстречу и хлопнул Гарри по плечу. — Не уезжай. От неё уже ушло столько людей, что хватит на всю жизнь. Ей нужен кто-то, кто покажет, что не сделает этого. Тео аппарировал с хлопком, оставив Гарри стоять с багажом посреди лужайки. Слишком упрямого, чтобы остаться, и слишком надеющегося, чтобы уйти.***
Дождь лил не переставая и затапливал территорию поместья. На столике в холле лежала аккуратная стопка зачарованных приглашений, и Гарри нужно было только взмахнуть рукой, чтобы разослать их половине волшебной Англии. Если он так и сделает, то в пятницу его дом снова наполнится незнакомыми людьми и звуками и будет лишён того человека, чьего присутствия Гарри больше всего желал. Тео Нотт, конечно, не убедил Гарри остаться, но он убедил его задержаться. Хотя Гарри и провёл большую часть своей взрослой жизни в бегах, что-то в этом месте казалось постоянным. Если он уйдёт сейчас, то уже не вернётся. Его разум метался от воспоминаний к мечтам, пока Гарри наблюдал за тем, как хлестал дождь. Он ощутил мерцание магии кожей и замер, закрыв глаза. Позади распахнулась дверь, и тишину нарушил шум дождя. Гарри опустил подбородок, пока его сердце бешено колотилось, и начал считать вдохи. Один. Один шаг. Два. Что-то тяжёлое упало на пол. Три. Шаг. Шаг. Шаг. Четыре. Гарри понял, что это она, ещё до того, как Пэнси коснулась его. Он никогда не забудет, как она прильнула к нему всем телом. Как её руки обвились вокруг талии, а щека прижалась к спине. Это мгновение длилось бесконечно, и Гарри, наконец, почувствовал себя целым. — Привет, — тихо сказала Пэнси. Губы Гарри дрогнули в улыбке, и он, повернувшись в её объятиях, подхватил Пэнси на руки. У двери стояло несколько небольших сумок, и от одного их вида в груди поселилась надежда. — Привет. — Я знаю, что у тебя здесь тесновато, но я подумала, что ты сможешь освободить для меня место на какое-то время. Улыбнувшись шире, он крепче прижал её к себе, поцеловал в висок и кивнул. — Для тебя всегда найдётся место рядом со мной. И тогда Гарри поцеловал её. Он целовал её до тех пор, пока под закрытыми веками не заплясали огоньки, а в лёгких не кончился кислород. Он поклялся всеми звёздами на небе, что больше никогда не будет настолько глуп, чтобы оставить Пэнси Паркинсон.