***
Вечеринка оказалась сносной. Там был алкоголь и Абрам, так что ни Эндрю, ни Кевину особо не на что было жаловаться. Эндрю и его компания пришли последними, просто потому что Эндрю отказывался поступить как-либо иначе. Они едва переступили порог когда невысокая девушка с голубыми волосами оттенка электрик заметила их. Или, если быть точнее, заметила Абрама. Как только она его увидела, то вскрикнула и, схватив руку того, с кем болтала, потянула его ближе к Абраму. Этим человеком, из всех возможных вариантов, оказался Сет. Гордон не вышел на поле ранее, его не допустили к игре до понедельника, но он все равно был с ними в Бельмонте. Эта девчонка, Барби, насколько он смог уловить, была сгустком энергии только в форме девчонки. Она могла бы даже обдурить Эндрю, заставив его поверить, что она входит в чир-команду, если бы он уже не знал все имена и лица Лисичек. Эндрю знал, что он в определенной степени восхищался людьми, которые беззастенчиво были самими собой и знали, как использовать свои слова так, чтобы получить все, чего им бы только ни захотелось. Так что, когда к концу вечеринки Эндрю решил, что был бы и не особо против еще как-нибудь с ней пересечься, это не стало особым сюрпризом. Так же, как и ожидалось, он быстро устал. Люди могли быть выматывающими, и довольно скоро Эндрю понял, что идет по направлению к крыше, с Кевином на хвосте. Они почти не разговаривали, оба усталые после тяжелого дня. Эндрю был не против — его социальная батарейка уже садилась, и он не был в разговорчивом настроении. Тишина уютно разливалась между ними, как полагал Эндрю, на протяжении получаса, прежде чем он услышал, как открылась дверь на крышу у них за спиной. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это был. — Для меня слишком сладкий. Хочешь? — Абрам протянул руку, держа картонную тарелку с, кажется, куском торта "Красный бархат". Эндрю уставился на него, не купившись на то, что Абрам мог бы взять на пробу что-то сладкое для себя. Абрам только пялился в ответ, и хотя ночь бросила тень на его лицо, Эндрю мог бы разглядеть его маленькую ухмылку даже с закрытыми глазами. — Где ты его взял? — спросил Кевин, не заботясь о соревнованиях в гляделки. Абрам наконец разорвал зрительный контакт, чтобы посмотреть на Кевина, пока говорил, и Эндрю воспользовался этой возможностью, чтобы забрать предложенный торт. — Джессика пришла всего пару минут назад. Она готовилась к экзамену или типа того, и решила принести «торт с извинениями» своим партнерам за опоздание. Барби делиться бы не стала, но Ксавьер настоял, что всем должен достаться кусочек. Эндрю промычал в ответ, когда Абрам сел рядом с ним. Будь он Барби, он бы тоже не стал делиться своим тортом. Ему надо будет отправиться на маленькое расследование, узнать, где б еще раздобыть такого торта. Он был фантастическим. Было бы еще лучше, будь у него с собой сливки, чтобы добавить и их тоже, но и так он был хорош. Торт уже был съеден, когда Эндрю понял, что, помимо небольшого вздоха, Кевин даже не попытался возмутиться тому, как много должно быть сахара в чем-то столь сладком, как «Красный бархат».***
С наступлением утра план Эндрю пришел в действие. Он принял быстрый душ и оделся. Войдя на кухню за стаканом воды он обнаружил там Аарона. Эндрю почти незаметно кивнул ему в качестве приветствия прежде чем заняться водой. Это не было неожиданностью, его близнец частенько вставал рано утром в выходные, чтобы сесть за учебу. Тем не менее, то, что было неожиданностью, так это то, что сказал Аарон. Хотя в этом-то не было ничего удивительного. — Я сделал больше вафель, чем могу съесть, — Аарон попытался прозвучать небрежно, но Эндрю мог услышать неуверенность, тихо подрагивавшую в его голосе, даже если бы находился под водой. Он понимал, что Аарон делает, предлагает, но это не значит, то он облегчит ему задачу. Это было бы слишком скучно. — Поздравляю с пустой тратой продуктов. Его близнец раздраженно фыркнул. Он глубоко вдохнул, прежде чем попробовать снова. — Можешь взять половину. Он знал, чего добивался Аарон, но так же знал, что брат не станет напрямую говорить о том, чего он хочет. Эндрю принял предложение, не собираясь отказываться от идеально выпеченной вафли. Пока близнецы ели в тишине, Эндрю глубоко и долго размышлял, каким будет его ответ. Не то чтобы он не доверял своему близнецу, уж кто-кто, а Аарон был одним из тех немногих, кому вообще можно было бы доверять. Но вот суждения его брата, это совсем другое дело. Когда он впервые встретил Аарона много лет назад, его близнец был в полном раздрае. Тильда проебалась с ним по всем фронтам, в стольких вещах, что Эндрю и сосчитать не мог, включая то, как он позволял другим людям обращаться с собой. С тех пор, как он переехал к Аарону, он не просто обнаружил, что его близнец пытался спрятать следы побоев от матери и свою наркозависимость, так еще и своих дурно выбранных «друзей». Эндрю потребовалось немного времени, чтобы увидеть их насквозь. Он знал таких людей, видел во время своего пребывания в приемных семьях, и был уверен, что они добавляли в его жизнь психологического насилия. Это не говоря уже о том, что они, вероятно, снабжали Аарона таблетками, на которых он сидел. Эндрю не мог вынести мысли, что его близнец, одурманенный по самую жопу, был окружен этими людьми. Он как мог старался игнорировать тревожные звоночки в голове, игнорировать голосок, на самом краю сознания, нашептывающий ему, что они могли сотворить с Аароном что-то, чего тот даже не мог вспомнить. Может они даже… Эндрю не мог изменить прошлое, так что эти мысли были бесполезными. Что он мог сделать, так это позаботиться о том, чтобы его близнец больше никогда не оказался в подобной ситуации. Отсюда и их сделка. Да, с тех пор прошли годы, и Аарон больше не употреблял, и в основном был занят учебой в медицинском направлении. Но все же. Эндрю никогда не признает этого вслух, но он боялся. Он боялся отпустить брата в мир и увидеть, как тот наступает на те же грабли. Но Аарон ему не принадлежал. Он знал это. Что, впрочем, не упрощало задачу. Эндрю долго размышлял над тем, что он собирался сделать, разрезая свою еду на мелкие кусочки и медленно пережевывая. Его брат молча ел по другую сторону столешницы. Эндрю все еще не был готов доверять мнению Аарона о людях, это он знал. Но он доверял сфокусированности Аарона на оценках, которые позволили бы ему поступить в медицинский. И он доверял мнению Абрама, и рыжий сказал бы что-то, если бы почувствовал, что с Кейтлин были какие-то странности. Эндрю практически видел выражение лица Би, когда он расскажет ей, что задумал сделать. Если он вообще расскажет ей. Возможно скажет. Кто знает. — Вы с Ники можете остаться здесь на выходных, — челюсть Аарона абсурдно отвисла, и Эндрю даже нашел бы это смешным, если бы не был в таком ужасе от того, насколько идиотским Аарон заставлял выглядеть его лицо. — Я… Ты… А, ты… Эндрю оборвал глупое бормотание брата на полуслове, будто тот и не говорил вовсе. — Но ты не выйдешь из Башни. Мне плевать, останешься ты здесь, или спустишься в учебные комнаты, но только если здание не рискует сгореть дотла, ты не ступишь за порог, пока я не вернусь. Аарон только уставился на него, разинув рот, и Эндрю возжелал, чтобы он перестал творить это с его лицом. — Ты. Понял? Как только Аарон вышел из ступора, он затараторил: — Я… Да. Да! Понял. Я не выйду из Лисьей Башни, обещаю. Эндрю коротко ему кивнул и встал. Отправился к двери, прихватив по пути ключи и кошелек. — Если тебе надо что-то в магазине, у тебя есть две минуты собраться прежде, чем тебе придется ждать до понедельника. Когда Эндрю переступил порог, то услышал, как его близнец второпях собирается. Он будет отрицать это до самой смерти, если бы кто-то указал на то, как уголки его губ немножко дернулись вверх в этот момент.***
Для Эндрю его машина была убежищем, пока он ехал, ничто не могло его догнать. Когда его поднимал ночью особенно тяжелый кошмар, то он, если мог, направлялся к GS и заводил мотор, даже не задумываясь о месте назначения. Целью не было добраться куда-то. Целью было просто ехать. Существовать на первом в его жизни месте, ощущающимся им всецело его, и оставить все остальное позади. Би постаралась дать ему свое объяснение по этому поводу, как она частенько делала. Она сказала ему, что это было связано с тем, что вождение занимало его мозг, заставляло сфокусироваться на дороге перед собой, нежели на мыслях и воспоминаниях, которые он лучше бы позабыл. Он так же мог с абсолютной точностью вспомнить, как она сказала, что люди часто делают так, желая дистанцироваться от своих кошмаров. Эндрю сказал, что ничего не желает, на что Би только промычала в ответ и предложила еще горячего шоколада. Вернувшись к Башне, Эндрю припарковался и выскользнул со своего сидения, в процессе вытягивая из кармана пачку сигарет. Аарон задержался на мгновение на пассажирском сидении, прежде чем выйти из машины и забрать пакеты из багажника. Его близнец несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем наконец сказал: — Я скажу Кевину и Нилу спускаться. Эндрю в ответ пожал плечами, глубоко затянувшись. — Ладно тогда. Пока, — Аарон быстрым шагом пошел к дверям в общежитие, будто бы боялся, что если задержится у Эндрю на глазах, то тот вдруг передумает. И пяти минут не прошло, как явились эти наркоманы. Увидев их приближение, Эндрю приподнялся с места, успев уже облокотиться на GS. Затянувшись в последний раз, он бросил бычок на землю и наступил на него. Золотые глаза встретились с ледяной голубизной, и Эндрю осторожно, стараясь не разрывать зрительный контакт, едва различимо кивнул в сторону водительского сидения и приподнял бровь. Вопрос. Уголки рта Абрама слегка приподнялись, прежде чем он покачал головой. Это немного, но все-таки что-то внутри Эндрю унялось. Когда все расположились в машине, — Эндрю на водительском сидении, Кевин справа от него, Нил посередине заднего сидения, между ними, — Эндрю завел мотор. Прежде чем выехать с парковки, он включил радио. И если радиостанция была выбрана заранее, никому не обязательно было об этом знать. Он заметил склонность Кевина к музыке восьмидесятых еще давно. Это было не сложно отметить, если жить с человеком столько, сколько они жили. Месяцы назад, когда он это прокомментировал, Кевин рассказал, что она напоминала ему о матери. Больше чем слова, Эндрю запомнил, сколько эмоций было в тот момент в голосе Кевина. Это был первый раз, когда Кевин так открыто показал, что он заботится о чем-то кроме своего палкобола. Это был один из тех моментов, который, Эндрю клялся, он был способен запомнить навсегда, даже если бы у него не было эйдетической памяти. Краем глаза Эндрю разглядел, как Кевин, медленно, но верно, расслабился на сидении, и знал, что принял верное решение.