Ты моё прошлое, а я твоё будущее...

Когда я вернулась домой, то мой весёлый настрой как-то быстро улетучился — слова ведьмы меня очень напугали. Вообще, я люблю смотреть фильмы в жанре фэнтези, но не планировала становиться частью этого безобразия. Зайдя в комнату, я закрыла дверь и, прижавшись к ней спиной, съехала на пол, постепенно отходя от произошедшего. Чёрт, я день, как приехала, а уже успела дважды пообщаться с какой-то бабкой и смотаться в прошлое. Зато как я тогда смогу отсыпаться перед сессией, если время в настоящем останавливается… Вот это я понимаю, плюс. Ну, как останавливается. Это слишком примитивное объяснение… — Если будет нужно взять из прошлого кого, то на него наденешь эту подвеску. При этом время в прошлом остановится. Никто не заметит, что человек исчез. И плевать, как долго он будет в другом времени. — Как у меня, когда я отправляюсь туда? — Да. Но когда ты тут, то время в прошлом двигается так же, как здесь. — А что будет потом? Ну не помрёт он и…? И что? — Тебе решать тогда, но я бы осталась. — Почему? — А люди стали врать честнее… — Врать честнее… — проговорила я, достав из сумочки подвеску — Лучше врать? Более незаметно или как? Поднявшись, я в очередной раз за сегодня закурила, хотя обычно столько за день не дымлю. И как ещё мои лёгкие не скукожились от такого количества никотина? Сев на кровати, я стала рассуждать, как меня угораздило и вообще оценивала адекватность происходящего. Ну то, что последнего нет — понятно, осталось прикинуть, как с этим жить. А ещё нужно бы разобраться, кто там у власти сейчас… Ну не сейчас, а тогда. Я, конечно, в рамках школьной программы, изучала историю и Османской империи, и её становления, но лучше всего у меня в памяти отпечатался Сулейман Кануни. С него я и решила начать, найдя свой школьный учебник. Найдя нужную страницу, я поняла, что примерно угадала с периодом правления — начал править в 1520 году и умер в 1566 году. Будем надеяться, что я угодила именно в период его правления, а то вспоминать правления Селима I и Селима II я не готова. У Сулеймана было несколько детей, но в возрасте двадцати двух лет умер от оспы шехзаде Мехмед. Вполне возможно, что Зехра говорила именно про него, но нужно будет уточнить как-нибудь. — Ну что, погнали, — я, обратив внимание на то, что за окном уже почти ночь, надела подвеску и машинально вспомнила то дерево, на которое забралась при бегстве от стражи. И снова сильное головокружение, но я уже сидела на кровати, а потому и не потеряла равновесие. Ну сначала был знакомый полёт, и я была готова к тому, что снова окажусь в том самом пруду с холодной водой, но в этот раз всё было иначе и моя посадка выдалась очень жёсткой — меня агрессивно хлыстали ветки, а после я упала на землю и больно ударилась головой. Сразу появился звон в ушах и головная боль, а перед глазами заплясали тёмные пятна. Придя в себя и проклиная весь мир, я осмотрелась и поняла, что я у той самой груши, которой умудрилась сломать несколько веток. Тут был уже глубокий вечер, так что сильного внимания я не привлеку, а тьму разбавляли редкие факелы. Похоже, что мне снова придётся забираться на это несчастное дерево, чтобы… Чтобы что? Спасти жизнь? Мне кажется, если меня тут увидят в таком виде, то… Я даже не знаю, что будет. — А если специально привлечь внимание стражи? Тогда я точно попаду внутрь, но вот как потом быть? — размышляла я вслух, ведь если «говоришь с умным человеком», то и решения приходят быстрее — И чего я сомневаюсь? Я же из любой темницы сбежать смогу, верно? Верно. Так что… Настало время покричать… — я, подумав, как лучше закричать, сделала глубокий вдох — Стража! Эта девчонка здесь! Стража, она убегает! Мне кажется, глупость и одновременная логичность этого действия может посоперничать только с содержанием моей курсовой работы. Мехмед Это был замечательный летний вечер — ясное небо постепенно покрывалось звёздами, прохладный ветер упруго проникал из балкона в покои, заставляя бумаги на моём столе размеренно шелестеть. Я уже хотел было закончить все дела и лечь спать, но, стоило мне подойти к балкону, как со стороны сада раздалось громогласное: — Стража! Эта девчонка здесь! Стража, она убегает! Это явно был женский голос, но это точно не матушка и не Михримах. А та калфа, что видела «эту девчонку» прямо в лицо сегодня утром, всегда при госпоже. Тогда кто кричал? Я даже вышел на балкон, стараясь разглядеть что-нибудь внизу, но крона деревьев и сумрак не позволили мне это сделать, но я чётко слышал знакомый мне голос, возмущающийся и требующий отпустить. Вот теперь это мне точно не кажется, и я уверен, что Михримах ничего не останется, кроме как поверить мне. — Да! — я вернулся в покои и посмотрел на вошедшего ко мне стражника — Что случилось? — Ту девчонку рыжую взяли, шехзаде. Куда прикажете её вести? — а вот этот вопрос озадачил меня, ведь куда её не приведи, она из любой щели сбежит — Просто… — Мехмед заинтересованно посмотрел на агу — Она одета совсем непотребно. Почти нагая. Явно не в вере Всевышнего. Прикрыть бы её чем. — Найди какую-нибудь калфу и попроси дать одежды, — сказал я, продолжая думать — Отведи её пока в темницу, но не в холодные камеры. Я скоро сам подойду. Мне было очень интересно вновь посмотреть на эту девчонку, узнать её имя и понять, зачем она пришла снова, если в первый раз ей удалось сбежать? Да и как ей удалось тогда сбежать — тоже интересный вопрос. И только сейчас я понял момент, который в голове не укладывался — она же сама звала стражу, чтобы её смогли схватить. Как-то странно. Получается, девчонка хотела быть пойманной. Зачем ей это? У меня было столько вопросов, на которые я очень хотел получить ответы. Ведь не могут люди просто так пропадать и возвращаться, когда им только вздумается. Но, кажется, некоторые могут. Может ли эта девчонка быть тем самым особенным человеком? Если честно, то верится в это с трудом. — Здесь? — уточнил я у стражника, а в ответ мне он только кивнул. Я, почему-то, был уверен, что темница окажется пустой, но нет — девчонка, словно насмехаясь, сидела на полу, смотрела мне в глаза и нагло улыбалась. Одежду ей действительно принесли — чью-то ночную сорочку, однако, думаю, это лучше, чем было. Она немного вздрогнула, когда дверь за мной захлопнулась, но после этого продолжила улыбаться. — Добрый вечер, — спокойно произнесла она, когда я присел, чтобы быть с ней на одном зрительном уровне — Надеюсь, что вас зовут Мехмед? А то ещё одного побега от стражи я не хочу. — Ты ведь не сбежишь? — я был очень удивлён тем, что девушка назвала моё имя, но очень старался выглядеть невозмутимым, да и её побег мне не нужен — Что тебе нужно? — Приятно познакомиться, шехзаде. Я — Эмель, — совершенно игнорируя мои вопросы, она протянула мне руку и улыбнулась, а я даже отстранился от неожиданности — Да ладно вам. У меня дома принято пожимать друг другу руки при знакомстве. Мы теперь знакомы, — Эмель продолжала держать руку, ожидая моих действий — Обещаю объясниться, да только вы мне ни за что не поверите. — Я уже это понял, — я осторожно взял эту ладошку в свою, отмечая, насколько она маленькая в сравнении с моей — Итак, Эмель. Кто ты такая? — Если говорить без шуток, то я — простой человек, которого бабушка привела своей подруге, — выдохнула она и задумалась, а я, осмотревшись, сел на каменный порог — Да, вы правы. Вам лучше присесть. Кратко — эта подруга оказалась ведьмой, которая мне кричала, что я не там, где должна быть и потом отдала вот это, — рыжая вытащила из-под одежды медальон с большим чёрным камнем и показала мне — Если я его сниму, то вернусь к себе домой. Как в тот раз, в коридоре. А какой сейчас год? — Сейчас, — я так внимательно слушал Эмель, что даже сначала и не понял, что она спросила — Сейчас 1541-й год. — О, а хотите я вам скажу, что будет в будущем? Совсем скоро, я думаю. — Ну давай, — похоже, девушка сама рада, что я согласился. — Вас скоро назначат санджак-беем Манисы. Со дня на день, если мне не изменяет память. Эти слова ударили по моим ушам. Я просто не мог поверить в это. Нет, не может этого быть. Да, я знал, что повелитель зол на Мустафу, но, чтобы настолько, чтобы снять его с поста? Он же так любит всех нас. Нет, брат не заслужил такого. — Он уедет в Амасью, а вы в Манисе умрёте скоро… От оспы, — Эмель поднялась и посмотрела на меня, а её голос звучал уже не так весело, как в начале разговора — Вы не верите моим словам, но так и будет. Я сейчас уйду и вернусь завтра вечером. Только я могу всё это изменить. Чтобы вы прожили дольше, ведь я этого искренне хочу. В моей голове просто не укладывалось, что говорит эта девчонка. Она ведь совсем меня не знает, а смотрит так, будто мы давние друзья. Хотелось и отправить её туда, откуда она явилась, и вместе с этим заставить её рассказать всё, что она знает. Но я не уверен, хочу ли я этого. А если она говорит правду и всё будет так, как она сказала? Что я правда стану санджак-беем Манисы? И что я там умру… А я не хочу умирать. — Посмотрите на меня, — она присела рядом со мной и, прикоснувшись к щеке, заставила посмотреть на себя — Всё ещё поправимо, уверяю. Я буду завтра ждать вас у той груши… А теперь уходите. Пусть охрана думает, что поймала меня, а не вы сами меня отпустили. Вы и не заметите, как я уйду… Эмили Мне было очень жаль этого юношу. Очень хотелось обнять его, чтобы было легче принять неизбежное, ведь, судя по году, Сулейман уже принял решение и не отступится от него. А Мехмед, судя по всему, очень любит своих братьев. Я в семье одна и мне сложно воспринимать это чувство. Сняв подвеску, я с уже привычными ощущениями, отправилась домой. Не нужно мне надолго там задерживаться, как я думаю, хотя и очень хочется. Может я и попробую как-нибудь, но только если придумаю достойный повод. Приземлившись на коврик рядом с кроватью, я некоторое время лежала неподвижно, обдумывая всё произошедшее и сказанное мной. На глаза даже навернулись слёзы от того, что этот милый парень должен умереть. Это так неправильно и несправедливо. А если у меня не получится? Если я не успею предупредить или сделать? Для этого надо хорошенько подготовиться, ведь падишах уже завтра может объявить о своём решении, а может и позже, но нужно всё подготовить, записать. Да и одежду бы найти подходящую, а то мои шорты ну очень смутили стражников. Настолько, что им было проще принести мне сорочку, чем смотреть на меня без неё. В принципе, их понять можно — женское тело уже является чем-то сакральным, не говоря уже о том, чтобы смотреть на едва прикрытые ноги. Для всех будет проще, если я что-нибудь найду. — Господи, ну почему это досталось мне?! — выдохнула я, снимая сорочку и оставаясь в своих шортах и футболке, надетых с утра — Ну если бы не мне, так кому-то ещё. Да и та картина… Почему мы на ней вместе, будто давно знакомы? Впрочем, если я там задержусь, а мне кажется, что задержусь, то нужно будет сойти за свою и не сильно выделяться. Хотя, как мне кажется, куда уж сильнее. Особенно памятуя моё фееричное первое появление.