Эрен Йегер
Его яйца. Неважно, ласкаешь ты их нежно между ладонями, пока сосешь его член, или трогаешь их, пока он отлизывает тебе. Эрен, как зверь, одичает от любого прикосновения. Он обожает, когда ты массируешь их под его боксерами или лижешь их поверх ткани. Слюна течет, а прохладный воздух, ударяющий в его выпуклость, заставляет его ругаться и скрежетать зубами. Удачи в попытках запихнуть их в рот, потому что он прикажет тебе это сделать, и ничто не сможет удержать его. Он скажет тебе, что ты его любимая девушка и что ты создана для того, чтобы принимать его всего. Он становится зависимым, когда ты сосредотачиваешься на том, чтобы заставить его кончить, просто используя их. Тебе это нравится еще больше, потому что они восхитительно подергиваются каждый раз, когда он кончает, выпуская всю липкую сперму на твое лицо, руки, живот, грудь. Иногда доходит даже до его чертового подбородка, потому что брызгает чертовски сильно.Зик Йегер
Его ноги. Да. Его ноги. Зик очаровательно странный. Наряду с его великолепным телосложением и сексуальным умом, его уникальная странность — это то, что привлекает тебя больше всего. Он любит, когда ты ласкаешь нижнюю часть его ступней, не всегда в сексуальном смысле. Ему приятно, когда ты массируешь их, пока вы оба смотрите телевизор на диване или отдыхаете на кровати. Они невероятно мягкие, он специально просит пощекотать его, а потом начинает хихикать и выгибать пальцы ног, как маленький ребенок. Но это также заводит его. И это действительно видно, когда он постанывает и начинает поглаживать себя, когда ты трогаешь его ноги, он становится твердым за считанные секунды. Предэякуляция, окрашивающая его боксеры, служит смазкой, когда он лениво поглаживает свой член, выглядывающий из нижнего белья. Еще одно его приятное место — область между яйцами и задницей. Ты специально попробовала прикоснуться к ней один раз, чтобы проверить его реакцию. И с тех пор он сходит с ума, когда ты массируешь чувствительную плоть под его простатой. Достаточно слегка надавить, чтобы услышать его милые хныканья и мольбы. Чем сильнее ты надавишь на эту точку, тем ближе он к оргазму. Он кончает так сильно, что его тело продолжает бесконтрольно дрожать, и через несколько минут после того, как он отходит с кайфа и осознает, какой беспорядок он устроил своей спермой, он застенчиво прикрывает покрасневшее лицо, смеясь над собой, потому что он никогда в жизни не испытывал такого удовольствия.Порко Галлиард
Он ненавидит признавать это, но его живот, особенно пупок, сводят его с ума. То, как он стягивает ткань своей футболки между зубами, когда лихорадочно трахает тебя, заставляет твои стенки сжиматься от желания. Ты не можешь перестать любоваться его блестящим прессом, напрягающимся при каждом толчке, и всегда чувствуешь внезапную потребность протянуть руку и провести по его животу. Мягкое трение заставляет его громко вздохнуть, прежде чем он берет твою руку и тянет ее к своим напряженным мышцам. Он держит твою теплую ладонь прижатой к своему животу, пока толкается глубже в тебя, яростно и голодно рыча. Еще одна из его фантазий — когда ты вылизываешь полоску от его живота до самой шеи. Он дрожит от каждого прикосновения и гладит тебя по волосам, когда ты проводишь языком по его пупку. Он становится настолько чувствительным внизу, что ты чувствуешь, как его выпуклость мгновенно увеличивается в размерах. Тебе нравится дразнить его за то, что он так возбуждается от одного твоего языка.Леви Аккерман
Шея Леви — это чертово совершенство. Его кожа восхитительно бледная и ужасно нежная на ощупь. Иногда ты задираешь его голову вверх, пока скачешь на нем сверху, и любуешься самым сексуальным видом его шеи и кадыка. Леви теряет дар речи, когда ты наклоняешься к его шее, чтобы лизнуть ее своим языком или опалить горячим дыханием. Его тихие вздохи — музыка для ушей. Сильный румянец окрашивает его щеки и нос, острый пресс напрягается, а слюни текут от удовольствия. Нежные движения языком сводят его с ума, глаза слезятся от перевозбуждения, и он не может справиться с приятными ощущениями, когда касаешься кадыка. Если он когда-нибудь скажет, что занят и не может заняться с тобой сексом, просто заберись к нему на колени и уткнись лицом в его шею, он буквально проглотит свои слова обратно. Обычно он не из тех, кто откровенен во время секса, но когда самый сильный воин человечества выглядит таким беспомощным, извиваясь под тобой и смущенно признаваясь, как сильно он возбужден, тебе хочется мучить его еще больше и играть с его хрупким телом, как со своей игрушкой. Сидя на его коленях, когда твердый член упирается в твои половые губы, заставляя тебя становится до безумия мокрой и возбужденной, ты быстро понимаешь, что он не единственный, кого дразнят. Ты становишься такой же нетерпеливой и голодной, как и он, умоляя о внимании и приказывая тебе скакать на его члене, пока твои ноги не онемеют. Он ухмыляется тому, как жалко ты сдаешься, трешься о него бедрами и постанываешь ему в уши маленькими, ломаными звуками. — И кто теперь позаботится о твоих промокших трусиках, отродье? — Он обхватывает тебя руками, прежде чем бросить на кровать. — Ты заплатишь за свое поведение, малышка...Эрвин Смит
Ты знаешь, что его самое слабое место — это его чертовы плечи. Плечи Эрвина — это лучшее место, за которое ты можешь взяться, чтобы возбудить его. Каким бы сильным и трезвомыслящим он ни казался, совсем другой разговор, когда дело касается тебя. Он становится очень податливым в твоих руках за считанные секунды. Несколько покусываний его плеч заставляют его обхватить тебя руками и прижаться ближе. Он хрипит и нетерпеливо бьется бедрами о твои бедра. — Ты такая нетерпеливая, милая. — Его пальцы перебирают твои волосы. Он озорно шепчет: — Я почти уверен, что всего несколько часов назад я заставил тебя кончить на этот член больше раз, чем ты можешь вспомнить. Но посмотри на себя сейчас... — Он раздвигает твои ноги, чтобы посмотреть, как ты становишься еще влажнее под его пронзительным взглядом. Маленькая точка, соединяющая его уши с шеей, также является сладким секретом между вами двумя. Это место становится таким чувствительным, когда ты оставляешь там несколько влажных поцелуев, прикусывая клыками мочки его ушей и позволяя своему теплому дыханию обдувать его плоть.