Эрен Йегер
Эрен совершенно не утренний человек. Он стонет, когда ты пытаешься высвободиться из его объятий, мутно моргая глазами от солнечного света, льющегося через окно. — Мммм, куда ты идешь, малышка? Еще 5 минут… — Его голос хриплый и тяжелый со сна, его руки сжимают твои бедра, когда он притягивает тебя обратно к своей груди. Ты давно научилась не протестовать, и на самом деле, ты даже не хочешь этого. Эрен — это теплая, сонная куча нежности. Его нос утыкается в твою шею, тихие усталые стоны слетают с его губ, когда его пальцы дразняще скользят по твоей коже. Иногда он снова впадает в тихую дремоту, и удовлетворение накатывает на него успокаивающими волнами. Но чаще всего его руки обычно начинают… блуждать. Эрену очень нравится, когда его день начинается с задыхающегося хныканья его имени, срывающегося с твоих приоткрытых губ.Армин Арлерт
Утро Армина начинается с восходящего солнца и нежного поцелуя в твои еще дремлющие веки. Он никогда не возражает, что просыпается так рано, это дает ему возможность облегчить тебе начало дня. Армин живет, чтобы приносить комфорт в твою жизнь, его нежная забота — то, чем ты дорожишь гораздо больше, чем любыми другими вещами. Нет ничего такого, чего бы он не сделал для тебя. Он упаковывает твой обед, гладит твою одежду, готовит твой любимый завтрак. Он как раз приготавливает кофе, когда ты, наконец, выходишь из спальни, сонная и помятая, и падаешь в его протянутые руки. — Доброе утро, малышка, — бормочет он, прижимая тебя к себе, как будто ты самый драгоценный подарок, который ему преподнес этот день (и это действительно так). Ему не нужен ответ. Того, как ты прижимаешься губами прямо к его сердцу, более чем достаточно.Жан Кирштайн
Жан хочет, чтобы у вас было неспешное, романтическое утро, но его пристрастие к обратному засыпанию обычно делает все немного более беспокойным. Ты всегда говоришь, что собираешься отучить его от этой привычки, но ты не можешь отрицать, что лишние полчаса, которые ты проводишь, дремля в его объятиях, — самая лучшая часть твоего дня. — О, черт возьми, принцесса, мы снова проспали, — стонет он тебе на ухо, покрывая быстрыми поцелуями твою челюсть, прежде чем вы оба бесцеремонно скатываетесь с кровати. Ты застегиваешь ему рубашку, он расчесывает тебе волосы, вы целуетесь и смеетесь между упаковкой ланчей и чисткой зубов. — Завтра мы встанем вовремя, — заявляешь ты, но вы оба знаете, что этого не произойдет. Ты будешь опаздывать каждый чертов день недели, но если это означает, что ты будешь каждое утро просыпаться с Жаном, — это того стоит.Конни Спрингер
Конни — настоящая угроза по утрам. Тебе не нужен будильник, когда его ловкие пальцы скользят по твоим ребрам. Он любит смотреть, как ты медленно просыпаешься, растягивая губы в его любимой улыбке, когда ты без энтузиазма бьешь его по рукам. — Конни, милый, остановись! Твое хихиканье — музыка для его ушей, более сладкая, чем любая песня, которую могли бы петь птицы за твоим окном. Он берет твое лицо в свои руки, проходясь поцелуями по твоим красным щекам, а затем по твоим приподнятым губам. — Еще один день в раю с моей райской девочкой, — радостно говорит он, покрывая тебя новыми поцелуями, пока ты не превращаешься в хихикающее, взволнованное месиво в его объятиях. Он прав, каждый день с Конни — это день, прожитый в блаженстве.Эрвин Смит
Эрвин — абсолютно точно утренний человек. Он просыпается еще до восхода солнца, выходит на пробежку, когда мир только начинает пробуждаться. Он испытывает чувство вины за то, что оставляет тебя просыпаться в холодной и пустой постели, но он знает, что ты не против его привычного распорядка дня. И для него нет лучшего зрелища, чем твое улыбающееся лицо, встречающее его по возвращении. — Доброе утро, красавчик, хорошо побегал? Он не осмеливается обнять тебя, пока не примет душ, и целует тебя в затылок, пока ты кладешь хлеб в старый потрепанный тостер. Тихо играет его любимая джазовая пластинка, и ты предвкушаешь, как будешь кружиться перед ним в такт. — Можно мне станцевать этот танец с тобой, любовь моя? — шепчет он тебе в волосы, уже зная ответ. Каждый день ты отвечаешь одно и то же, как это было на протяжении многих лет и будет продолжаться еще целую вечность: Да, да, да, тысячу, миллион раз, да!Леви Аккерман
Утро — самое нежное время суток для Леви. Время, когда он позволяет себе быть самым уязвимым и любящим. Он всегда просыпается раньше тебя, но притворяется, что еще спит, когда слышит признаки твоего пробуждения. Он знает, что ты понимаешь, что он притворяется, но ты все равно проводишь руками по его шелковистым черным волосам, чтобы разбудить его. — Просыпайся, ворчливый кот, — мягко дразнишь ты, тихонько смеясь, когда этот мужчина действительно мурлычет под твоими любящими прикосновениями. Он живет ради этих тихих разговоров и нежных поцелуев, которыми вы двое делитесь, прижимаясь друг к другу под одеялом, пытаясь растянуть время, проведенное вместе, прежде чем вам придется начать работать. Леви первым пытается подняться, и ты не перестаешь хныкать и капризничать, когда он это делает. — Надоедливое отродье, — хмыкает он, когда ты прижимаешься к нему, широко раскрыв глаза и умоляя. Но он всегда опускается обратно в тепло твоих рук, всегда довольный тем, что проводит больше времени, любя тебя.Райнер Браун
Дни Райнера чаще всего начинаются в холодном поту, остатки кошмара остаются в потрепанных уголках его сознания. Он знает, что ты его слышала, твои руки неуклюже похлопывают его по руке, когда он поднимается, чтобы подышать свежим воздухом. Ты всегда даешь ему несколько минут, прежде чем присоединиться к нему на балконе, плотно завернувшись в одеяло и проскальзывая в его гостеприимные объятия. — Прости, любимая, — он прижимает тебя к себе, когда солнце начинает подниматься над горизонтом, — иди обратно спать. Обычно ты так и делаешь, но перед этим обязательно нежно зацелуешь его. Ты бы с радостью прогнала все его кошмары прочь нежной привязанностью и любовью. Это факт, который заставляет его усталые глаза сиять каждый раз, когда он слышит это из твоих сладких уст.Порко Галлиард
Порко ненавидит утро, он самый неутренний человек, которого ты когда-либо встречала. Он будет спать глубоким, беспробудным сном долгое время после восхода солнца, если ему позволят. Однако в большинстве дней ему нельзя так много спать, и тебе приходится будить дремлющего зверя. Ты не церемонишься с ним, срывая одеяло и практически прыгая на него с криком: — Пора вставать, Порко! — который едва заглушает его ответный стон. Он пыхтит, хнычет и натягивает подушку на голову: — Да ладно, ангел, опять это дерьмо? Но ты-то знаешь его уловки, знаешь, что он прячет сонную ухмылку. Ты также знаешь, что, когда ты сползаешь с него и направляешься в душ, он сразу же поднимается. Может быть, утро не так уж и плохо, думает он, быстро поднимаясь с кровати вслед за тобой, и твой счастливый смех смешивается с его нетерпеливыми шагами.