Королевство. Восхождение

Под солнечным светом. Часть 1. Празднество — Не могу поверить, что через 3 дня будет уже 16 лет со дня твоего рождения, — с любовью и гордостью смотря на сына говорил Ида. — Пап, скажи, ну обязательно на мой день рождения устраивать такой огромный пир, ты же знаешь, как я не люблю большое скопление людей, тем более мне не знакомых, — капризно, все еще как в детстве, проговорил Чангюн, плюхнувшись в широкую кровать, с прозрачными подвесными шторками. — Да Гюни — это обязательно, — присев рядом с сыном и поправляя его темно-русые волосы, ответил Ида, — всем королевствам, необходимо узнать, о юном принце Хандэла. Тем более, ты и сам прекрасно знаешь, с каким трудом твой отец последние 20 лет удерживает лидерство Хандэла среди 3 королевств. Чтобы удерживать эту позицию, нужно всегда доказывать Иргуну и Мирэе, мощь нашего государства. Поэтому пиршество в честь твоего дня рождения должно стать самым грандиозным. Да и ты сможешь увидеть многих знатных омег с разных королевств, вот увидишь тебе обязательно кто-нибудь понравится. — Не неси чепухи пап, ты же знаешь меня такое совершенно не интересует, — отмахивая руку папы со своей головы, произнес Гюн. — О Боги, сколько еще ты будешь зарываться в свои книжки, — сказал Ида вставая с постели. — Всю жизнь конечно, — пожав плечами, ехидно улыбнулся Гюн. — Ээх, — помотал головой Ида, — Одевайся уже, скоро гости прибудут, — покидая покои Чангюна, сказал он. *** — Хёну, сегодня приедут Короли Иргуна и Мирэя, с их сыновьями, и будут гостить в Хандэле еще месяц. Не изменяя традициям мы проведем тренировочные бои между принцами. Я знаю, что в этом тебе равных нет, но все же отнесись серьезно, ты же понимаешь, как важно держать статус лидера для нас, — идя по купольным коридорам снаружи дворца, наставлял Гаджун сына. — Не волнуйся отец, я тебе не подведу, — как всегда был не многословен Хёну. Тем временем, к огромным решетчатым воротом внутреннего двора, прибыла роскошная карета, запряженная двумя белыми лошадьми. На дверце кареты был заметен герб, льва с широко раскрытой пастью и с цветками синей мертензии в ней. — О, а вот и первые гости прибыли, — заметив карету, сказал Гаджун. — Это же герб Эрлэнда, — был очень зорким Хёну. — Даа, мне уже сообщили об их прибытии — это дети Миджуна, моего драгоценного покойного брата, — с грустью произнёс он. Еще 25 лет назад, отец Гаджуна — король Хёну Бесстрашный, во имя соглашения и прихода к миру, выдал своего 15-ти летнего сына-омегу Миджуна, в мужья в Эрлэнд или «Остров варваров», как его именовали в народе. — Они не были в столице уже очень давно, — проговорил Хёну, наблюдая как из кареты вслед за слугой спустился статный альфа, с блестящими на солнце рыжими волосами. За ним опираясь на руку слуги спустился еще один пассажир, на нем была шелковая мантия темно-зеленого цвета, из-за накинутого капюшона которой, лицо было сложно разглядеть, но по хрупкому телосложению, Хёну догадался — это омега. Парень с рыжими волосами показал гербовую печать, после чего стража отварила перед ними двери во внутренний двор замка. В сопровождении двух слуг и четырех страж, гости направились по алее ко дворцу. Прямо у входа их встретил Гаджун. — Сколько лет прошло, не уж то это вы Минхёк, Кихён, мои дорогие племянники. Омега наконец откинул капюшон, и Хёну, стоящий позади отца, смог увидеть его золотисто-коричневые волосы, напоминающие тягучий, самый отборный мёд и глаза почти того же цвета, лишь с едва заметной зеленой. — Да, король Гаджун, мы прибыли из Эрлэнда, как вы на том настояли, — поклонился альфа с рыжими волосами, — я Минхёк, а это мой брат Кихён. — Благодарю за приглашения ваше величество, уверен без вашего личного вмешательство, отец низа что не позволил бы нам покинуть остров, — в след за братом склонился Кихён. — Не нужно церемоний, здесь можете звать меня дядей, как и в детстве. — Улыбнувшись обнял Минхёка и поцеловал в лоб Кихёна король. — Минхёк, ты словно портрет своего отца, из дали и не различить, — произнёс он взглянув на старшего, — а ты Кихён вырос таким же нежным цветком, как твой папа. — Глядя на младшего сказал Гаджун. — Он бы гордился вами… — добавил опечалено он. — Не волнуйся дядя, сейчас он в лучшем из миров, хотя бы теперь он обрел свободу, — взглянув на небо, произнес Кихён. — Не нужно грустных речей Ки, не утомляй дядю, — схватив брата за плечо, сказал Минхёк, — принц Хёну, с вами мы тоже давно не виделись. — Верно, добро пожаловать в столицу Хандэла, Лиинд. Здесь вам всегда рады, — ответил Хёну. — Мне здесь уже нравится. Теплый климат и благоухающие всюду цветы, не то что сухой и безжизненный Эрлэнд, — произнёс Кихён своим тихим, тонким голосом. — Вскоре вы сможете сполна насладиться видом столицы, а пока вам нужно увидеться и поздороваться с другими членами семьи, — приглашая племянников внутрь дворца, произнёс Гаджун. *** — Надо же, вам удалось вырваться из самого ада, — был довольно прямолинеен Гюн, когда он Минхёк, Кихён и Хёну остались на едина, после приветствий. — Мы называем это место домом, — не был доволен формулировкой кузена Минхёк, который уже успел обустроиться в роскошном кресле. — Прошу прощения если задел ваши чувства, — слегка склонил голову Чангюн, — но молва об Эрлэнде ходит не самая добрая. Поговаривают, что лорд Эрл все еще не смирился с поражением в войне у северных берегов Рэймуна. — Прискорбно признавать, кузен, но так оно и есть. — С грустью произнес Кихён. — Отец по сей день не считает наш регион частью Хандэла. — Не удивительно, ведь всего 25 лет назад это было отдельное государство, со своим гербом и королевской властью, — иронично говорил Чангюн. — Эрлэнду повезло намного больше, чем другим противникам Химеры, — заговорил Хёну, до этого только наблюдавший, — регион не был стерт с лица земли, тысячи жителей острова не были проданы в рабство, даже род Эрл не был истреблен окончательно, один из их потомков был назначен управляющим региона, чем еще можно быть недовольными? — Искренне не мог он оправдать поведение супруга своего покойного дяди. — Такие привилегии были не случайны, — с легким возражением в голосе говорил Минхёк, — в обмен на мирное соглашение и сохранения целостности, Эрлэнд отдал сотни самых быстрых и несокрушимых кораблей на материке, вместе с технологиями их создания, прямо в руки Хандэлу. — В свою же очередь правивший тогда, наш дедушка Хёну II, выдал своего сына в мужья лорду Эрлу, в честь этого самого соглашения, — парировал Чангюн. — В итоге самой большой жертвой этой войны оказался наш папа, вынесший на себе всю ненависть отца направленного на Хандэл, — с обидой говорил Кихён. — То было условием договоренности между странами и было политически необходимо, брак - лучший способ закрепить мир, — считал это неизменной закономерностью Хёну. — Ну конечно, вы правы принц Хёну, вот только, что же происходит после того самого брака, никому уже не интересно, — с едва заметной злобой говорил Кихён, — Мой папа после заключения союза стал заложником рода Эрл, не имея и возможности не толком видеть нас, своих детей, ни вернуться хотя бы раз, к себе домой в Лиинд, он так и умер в одиночестве и страданиях. Однако кто теперь вспомнит о нем, его жертве, будет восхвалять в молитвах? — на секунду замолчал он, а затем вновь немного тише продолжил, — Никто… Все вспомнят лишь великих альф, добившихся мира. — Тем не менее… — хотел было продолжить дискуссию, довольно вовлеченный Хёну, но был прерван братом. — Я согласен с тобой Кихён, в союзных браках очень часто нет никакого смысла, — рассудительно произнёс Чангюн. Он с детства не питал особой страсти к жестокости, кровопролитиям и насилию, предпочитая искать этому другой выход. Еще когда Гаджун на виду у всего народа, на главной площади столицы, беспощадно отрубал головы предателям, Чангюн не отворачивал взгляд, ему не было отвратительно, или страшно, он лишь смотрел с грустью, понимая, что даже у предателей была причина, вера во что-то и возможно семья, которая однажды захочет отомстить за него. — Ваши Высочества, во дворец прибыли гости с других государств. Его Величество приглашает Вас в тронный зал, — прервал братские беседа, только что вошедший стражник. *** Глав государств Иргуна и Мирэя, правитель Хандэла встречал уже в тронном зале, восседая на пристоле, как и полагалось королю страны лидера трех держав. Рядом сидел Ида, а позади стояли их дети, с права Хёну и слева Чангюн. Первыми в роскошный мраморный зал вошел правитель Иргуна с сыновьями. — Как поживаешь Гаджун, Лаейнсдэн как всегда встречает нас своими высокими крепкими стенами, — вошёл массивный мужчина в мехах, на вид лет пятидесяти. — Добро пожаловать в мою обитель[1], нашим друзьям как Иргун всегда будет место в ней, — ответил ему Гаджун. — Хорошо раз так, — улыбнулся альфа. — Это мои сыновья Чонри, Чонсун, Чонгук и Намджун. Трое альф и омега склонились в поклоне. — А как же твой старший сын? — удивился Гаджун, ведь был наслышан о главном претенденте на трон Иргуна. — Он поехал уладить неполадки на северо-восток Иргуна в Канни, что находится на границе с Варносом. Горный народ Канни, всегда был известен своей вспыльчивостью, и вот они снова ввязались в конфликт с Варносом, — поведал правитель Иргуна. — Чонги сам вызвался отправится туда, заверив меня, что справится в одиночку, — с гордостью добавил он. — Твой сын бравый воин, он непременно справится, — всегда поощрял смелость и желание действовать Гаджун. — Да, я полностью ему доверяю, — сказал король Иргуна, и затем переведя взгляд на омегу восседавшую рядом с Гаджуном, спросил. — Ида, брат мой, а ты как поживаешь? — Хвала Богам у меня все прекрасно, за долгие годы Хандэл стал мне домом, где я прихожу в мире и спокойствии, — взглянув на мужа, поведал Ида. — Рад слышать, — улыбнулся правитель Иргуна, — союз наших стран идет во благо обоим нашим государствам, почему бы для его укрепления, не связать узами брака и наших детей, как это сделали еще наши отцы, — взглянув в сторону Хёну, стоявшего позади отца, сказал он. — Ты прав, мы ценим наши союзы, но позволь для начала нашим детям узнать друг друга лучше, — ответил Гаджун. — К чему это? — Искренне не понимал король Иргуна. — У них будет на это достаточно времени и после брака, — рассмеялся он. После того как все представители королевской семьи Иргуна поздравив Чангюна и заняли подготовленные им заранее места, в зал вошли правитель Мирэя и его племянники. — Король Гаджун, Ваше Величество Ида, для нас большая честь посетить Хандэл и присутствовать на таком знаменательном событии для вашего сына, — поклонился благородный альфа, с собранными в хвост, но распущенными сзади волосами до пояса, одетого в длинный халат с плотным поясом и широкими рукавами. — Мы тоже рады вас видеть, но вы бы осчастливили нас больше, посещай вы Хандэл чаще, — произнес в ответ Гаджун, будучи не совсем довольный тем, что Мирэй слишком часто в последние годы не принимает участия в совместных встречах трёх держав, оставляя за собой слишком много секретов. — Мой муж Ури болен последние годы, и я не мог оставить его, ценя каждую секунду, проведенную с ним, именно поэтому наш сын не приехал со мной и остался в Мирэе, чтобы заботится о папе. Надеюсь вы сможете простить нам такую дерзость, — тихо, но отчетливо говорил король Мирэя. — Ну что вы, здоровье и благополучие членов правящей семьи Мирэя бесценны и для нас, желаю скорейшего выздоровления вашему супругу, — ответил в той же манере Гаджун, внутри же презирая короля Вирэна, решившего прикрыться своим омегой. — Тогда позвольте представить вам моих племянников Юнги и Чимина, сыновей близнецов моего брата, которые приехали со мной как представители страны, — сообщил король, указывая на альфу с белоснежной кожей и черными как смоль волосами, а также омегу с платиново-блондинистыми волосами, убранными в длинный хвост. Затем же, в тронный зал входили уже представители знатных семей Хандэла и главы больших регионов королевства, каждый из которых своими дарами и комплиментами, рассчитывал завоевать большее расположение короля Гаджуна. *** Вечером того же дня во дворце Хандэла был организован большой пир, для всех гостей, прибывших из дали. — Чангюна, ты все еще такой же хиленький как год назад, при нашей последней встрече, как ты собираешься сражаться за свою страну? — спрашивал Гюна, сидевший рядом с ним альфа, младший принц Иргуна. — Чонгуки, одни сражения — это далеко не вся политика, —иронично взглянул на старого друга Чангюн. — Твои слова лишь оправдание для слабаков, — отмахнулся альфа с темными, коротко отсриженными волосами. — А твои, оправдания лишь для глупцов, — в той же манере ответил Чангюн. — Кстати, как Тэхён, он не приехал с тобой? — Да, он не смог приехать, ты ведь уже слышал? — Слышал? — усмехнулся Чангюн. — А то, все слуги с Иргуна только об этом и шепчутся. "Поговаривают младший из принцев — Чонгук, попав под чары своего слуги, точно колдуна или язычника, решился тайно обручиться с ним, намереваясь сделать того своим мужем, посвятив в члены правящей семьи. Мало того, что принц еще не достиг брачного возраста — 18 лет, так еще и хотел нарушить законы дворца, которые ни в коем случае не позволяют смешивание благородной крови знатных родов, тем более королевской, с безродными слугами, отпрысками рабов. Невозмутимая дерзость, не так ли?" — вопросительно взглянул Чангюн на собеседника. — Что за клевета, я еще не собирался делать его своим мужем, хотел всего лишь помолвки, — возмущено говорил Чонгук, — но Чонсун узнал об этом и выдал меня, клянусь Богами, когда-нибудь я брошу его в костер! — Если он не сделает это первым, — иронично произнес Гюн, — Так что с Тэхёном? — Его с позором выгнали из дворца, — вздохнул Чонгук, — что значит — он никогда не сможет вернуться обратно, иначе его убьют. — Зато теперь он свободен, — сказал Гюн, почувствовав облегчения, что Тэхён не пострадал, ведь он был знаком с этим озорным мальчиком с кудряшками, столько же сколько с его хозяином Чонгуком. В детстве они втроем игрались вместе, тогда их ничто не разделяло, ни положение, ни титулы. — Лишь потому, что я просил этого у отца, — сжал ладонь в кулак Чонгук, — он хотел убить его, повесив на главной площади, чтобы все видели, как поступают с теми, кто посмел нарушить правила его каменного дворца. — Но не убил же, — констатировал Чангюн. — Потому, что это была сделка. Он взял с меня слово, что когда придет время я женюсь на том принце, которого выберет он, будь то принц Варноса, Кюина или даже Хандэла. — К твоему счастью в Хандэле нет принцев омег, да и даже будь они, за тебе я своих братьев в жизни не отдал бы, — делая глоток вина сообщил Гюн. — Это уж не тебе решать, — был слегка оскорблен Чонгук. — И все же, я не могу понять, чего же ты этим поступком добивался, хотел привлечь внимания отца? — Я и сам не знаю, — опустил глаза Чонгук. — Тэхён служит мне с самого детства, и ты же сам знаешь, я никого не любил так сильно. Я просто решил, что он достоин большего, как и мой папа в свое время. — Твой папа тоже был слугой — это верно, — произнёс Чангюн, — но твой отец был королем, когда обручился с ним. — Даа, так и есть, — согласился Чонгук, — поэтому, я отослал Тэхёна в надежное место и просил подождать его до того момента, пока я не стану королём, тогда никакие правила больше не будут иметь значения, ведь правила буду устанавливать я. — Какая уверенность, — не мог удержать смех Чангюн. — Говоришь так словно являешься единственным наследником в Иргуне. — Мои братья мне не помеха. Я любого одолею ради своей цели. В конце концов я был рожден для этого, — амбициозно отвечал принц Иргуна. — Хочешь сказать, что готов убить каждого из них? — Не мог понять Чангюн, как братья могут убивать друг друга ради трона, ведь сам он никогда на престол не претендовал и представлял на нем лишь Хёну. — Даа, если они откажутся от отречения, — легко ответил Чонгук. — Со мной будет тоже самое, если проиграю я. Ты же знаешь девиз Иргуна «Побеждает сильнейший», мы сражаемся честно и побеждаем или проигрываем тоже с честью. — Верно — это то самое редкое, что мне нравится в Иргуне — ваша непоколебимая честность, — сообщил Чангюн. — А в остальном вы упрямые и черствые. — Ха, говоришь так словно сам не имеешь никакого отношения к нам, дорогой кузен, — весело произнёс Чонгук. — Хоть мой папа родом из Иргуна, рос то я в Хандэле, — уверенный в своем отличии от иргунов, говорил молодой принц. *** В это время в другой части этого же обеденного стола, длиною не менее 30 футов, на котором были собраны самые разные яства со всего мира, сидели Хёну и Намджун, которых намеренно рассадили рядом. — Полагаю наши родители хотят нашего брака, — после долгого молчания произнёс Хёну. — Даа, но вернее будет сказать, что этого хочет мой отец, — отметил Намджун. — Ему очень важно сохранить нынешние отношения с Хандэлем. — И его можно понять, — делая глоток алого напитка произнёс альфа. — Верно, все короли так поступают, иначе для чего существуем мы — их сыновья омеги. — Вы не хотите этого брака? — спросил прямо Хёну, как ему больше и нравилось, нежели брести вокруг да около. — А разве это имеет какое-то значение? — вопросом ответил омега. — Нет, вы правы не имеет, — даже не попытался приукрасить Хёну свои мысли, перед тем как озвучить их. — Поэтому я и не имею ничего против нашей возможной свадьбы, — пожал плечами Намджун. — Я давно решил для себя, не имеет значения чьим мужем я стану — это никогда не будет противоречить моей главной цели в жизни. — А в чём цель вашей жизни? — поинтересовался Хёну. — В путешествиях, цель моей жизни увидеть, как можно больше пейзажей на этом свете. Увидеть просторные горы и долины, бескрайние моря, древние вымирающие города, как Ильейн — мечтательно, уже представляя невообразимые виды в голове, ответил Намджун. — А в чем цель вашей жизни принц Хёну? — Все просто — я желаю процветания Хандэлу, хочу сохранить все, что было построено моим отцом и предками, — уверено говорил альфа, — для этой своей цели, я готов пойти на всё, будь то брак или что-то еще. — Как и ожидалось от наследного принца, — улыбнулся омега, от чего на его щеках появились ямочки. — Я рад, что мы поняли друг друга, — добавил он. — Я тоже, — также произнёс Хёну. *** — Я слышал в Мирэе самая преданная и дисциплинированная армия во всем материке, как вы этого добились? — интересовался Минхёк. — Все просто, мы даем людям свободу. В Мирэе нет рабов, люди сами выбирают где жить и кем работать. Мы никого не заставляем служить нам, мы не держим людей в страхе, король доверяет своему народу, а в замен народ доверяет королю. Этими устоями Мирэй и существует более тысячи лет, — с гордостью за родину, рассказывал Чимин. — Вот как, но почему тогда мирэйцам далеко не просто покинуть пределы страны, а также брать в мужья, того, кто не является его уроженцем? — скептично продолжал интересоваться Минхёк. — Все потому, что люди сами не хотят покидать Мирэй, они прекрасно осознают, что их страна и есть рай на земле, лучше которого им не отыскать, — улыбнулся Чимин. — Что же насчет браков, все верно, жители Мирэя не любят смешивать свою кровь с другими нациями, все же мирэйцы — это один из самых древнейших цивилизаций и наши люди очень ценят свои корни. — Тоже и касается правящей семьи, верно? — не мог обуздать свое любопытство Минхёк. — Вот почему Мирэй никогда не заключает мира посредством брака. — Даа, у нас омега не считается инструментом или вещью, которую можно продать или купить, — отвечал блондин. — А что тогда насчет престолонаследования в Мирэе, сейчас ведь у правящего короля, насколько мне известно, нет сыновей альф, или омеги и страной править могут, — усмехнулся рыжеволосый. — От чего же нет, могут, — приносило наслаждение Чимину наблюдать за недоумевающим взглядом своего собеседника. — Мой двоюродный брат вполне мог бы править Мирэем, но совсем недавно он подписал отречение от престола. — Омега — правит страной, немыслимо, — отмахнулся Минхёк. — Не омежье это дело скажете вы, — уже привык сталкиваться с таким мнением Чимин. — Все альфы такие, стоит хотя бы раз омеге поставить себя на ровне с альфой, как вы начинаете негодовать — это злит вас и ранит бесценную гордость. Но знаете ли вы, что первым правителем Мирэя, основателем нашей древней нации, был омега. С тех пор у нас никто не смеет оскорблять или принижать омег. У нас ценятся люди, а не их происхождение. — В таком случае вы могли бы стать следующим правителем? — спросил Минхёк, все еще с маловерием и насмешкой во взгляде, которые он, хоть и не сильно, но пытался скрыть. — Мог бы, если бы захотел… — с вызовом, маняще, смотря прямо в глаза альфы, ответил принц Мирэя. Минхёк не отвёл взгляд. Смотрел с не меньшим пламенем, изучая каждую крапинку, бездонных серых глазах. Но вдруг резко отстранился, словно опомнившись. — Простите, если утомил вас своими вопросами, — уже полностью сменив выражение, словно натянув маску, сказал он, — любопытство у меня всегда брало вверх над манерами, — виновато добавил альфа. — Нет, не волнуйтесь, таким меня не утомить, — наклонившись ближе, продолжил игру взглядов Чимин, с еще большим напором, мысленно произнося «Ты от меня так просто не уйдешь!». Минхёку был знаком этот алчный взгляд, требующий большего, жаждущий испробовать плоти и крови. В своей жизни он встречал много омег и довольно хорошо научился читать по взгляду, об их самых потаённых, пошлых желаниях, которые они отчаянно пытались скрыть ото всех. Но этот омега был другим, он не стыдился своих порочных желаний, наоборот он выставлял их напоказ, безмолвно восклицая «Смори!». — Тогда позвольте задать последний вопрос, — слегка приподнялись уголки губ Минхёка. — А где ваш брат сейчас, за обеденным столом его не видно? — А, Юнги — он в отличии от меня быстро утомляется, от людей и шума. Тем более, и дорога с Мирэя была дальняя. Он скорее всего сейчас отдыхает в своих покоях, — поведал Чимин, бросив вопросительный взгляд. — Значит ли это, что этим вечером у меня еще будет возможность утомить вас? — вернул он Чимину тот же вопросительный, но уже переполненный страстью взгляд. Он вновь скинул свою маску невинности и на этот раз уже на всю ночь. До этого он никогда не был с мирэйцами, ведь они были диковинкой в этих землях. Это разжигало в нем больший интерес, искушая его любопытство. — А вы мне нравитесь, — улыбнулся омега. — Возьмите это, с ним для вас откроются все двери, — вручив белый платок со своими инициалами Минхёку, встал со стола Чимин. — А теперь позвольте мне отклонится. Приятно было пообщаться милорд, — поклонившись ушёл принц Мирэя. — Всегда к вашим услугам, — в след омеге произнёс альфа. — Какой загадочный народ — эти мирэйцы, — улыбнулся Минхёк, оставшись без собеседника, разлука с которым ему предстояла не долгая. *** Кихён стоял один на одном из балконов северного крыла дворца, любуюсь еще не совсем темным после закатным небом. От глубоких мыслей его отвлекло прикосновение чьих то крепких рук сзади. Тепло этих рук Кихёну был известен довольно хорошо, уже давно он изучил их досконально. — Вонхо, ты наконец приехал, — обернувшись, тут же бросился он в объятия высокого, внушительного парня. — Да господин, простите, что оставил вас. Я следовал за вами, но по дороге нас задержали, — отвечал Вонхо — самый верный страж Кихёна и тот кому он давно доверил не только защиту физическую, но и душевную. — Я скучал, — потянувшись к губам любимого альфы, произнёс Кихён. И насладившись нежным поцелуем добавил, — больше не отходи от меня, здесь в Лиинде нам не будет никто мешать. — Как ваш брат? — поинтересовался Вонхо о единственном живом человеке, кто знал про их отношения с господином. — С ним все в порядке. Ты же знаешь его, наверняка уже нашёл чем себя занять ночью, — хорошо был осведомлён о страсти к ночным похождениям брата Кихён. [1] Королевский дворец Лаейнсдэн (от английского «Lion’s Den» — Логово льва) — состоит из внешней и внутренней крепости, и только потом самого дворца. В каждой из крепостей есть ворота высотой не меньше 20 футов, которые отворяются только после тщательной проверки.