In the grave he put you in, you'll miss him

Хантер копает себе могилу. И знаете о чем он думает? Дядя сказал, что мне подходят одуванчики. Это смешно. Он смешон. Но пока Хантер копает чёртову могилу, он думает о дяде. И одуванчиках.

— Они напоминают мне тебя — Они из мира людей — Они сияют ярко, как солнце — А могут быть пушистыми как облака, и улетать с порывом ветра — Их можно есть — Их можно сдувать — Они могут быть желтыми, а могут быть белыми — Один цветок, одновременно два разных

Красивые рассказы дяди, некогда скреплённые его опытом, чувствами, секретами, складываются в хмурые факты. Хантер уже не вспомнит, как нужно их рассказывать. Его учили молчать.

— О, твоему отцу нравились эти цветы. Ромашки. В них нет ничего необычного. В мире людей они растут на каждом шагу. Но его привлекала их простота -

О, у него не было отца. Это был брат, не так ли? Все это — большая ложь. Но Хантер добыл ромашки. Посреди леса, есть маленькая поляна. Вы не увидите ее, если не будете искать. На поляне, в полукруге, посажены деревья. Рядом с каждым деревом — небольшой камень, с неровным текстом, над которыми один подросток трудился неделями. Рядом с камнем — пустая могила, и золотая маска, склеенная из тысяч осколков. И так много-много раз.

Джастин, Люциус, Тилли, без имени, любящий муж, храбрый воин, названный брат, друг, одиночка…

Их словно миллионы. Миллионы биографий, камней, имён. Кто-то обошел много людей и городов, опросил, узнал, нашел. Кто-то постарался и бережно выписал все, что смог найти в тетрадь. Кто-то оставил тетрадь осторожно лежать на пеньке посередине. Кто-то, кто их даже не видел, но любил. Хантер заканчивает с ямой. Последняя. Он не считает какая. Это неважно. Цифры неважны. Дядя сказал, ничего не важно. Главное — идти к цели. Хантер идёт к могиле. Туда отправляется золотая маска, сапоги, плащ, перчатки, все, все что можно отнести к золотому стражу. Все это засыпается землёй, утрамбовывается, теряется. Буквы на камне, написанные чем-то золотым, переливаются на солнце.

Хантер. Последний Золотой Страж.

Никаких пожеланий, никакой биографии. Это имя не найти в синей тетради. Никто и не будет искать. Хантер ненавидит себя, за то, что он делает. Ему хочется убить себя, откусить себе руки, спрыгнуть с обрыва. Ему нельзя это делать. Но он делает. Он сажает одуванчики перед своей могилой. Он сажает ромашки перед могилой Калеба. Он сажает ложь, в которую больше не верит. За красивыми могилами, прячется ещё одна. Серая, незаметная, вокруг которой посажены любимые цветы дяди — Васильки. Это почти незаконно, но прощается. Потому что могила не для Филиппа Виттенбейна. Могила не для великого императора.

Любящий дядя. Я скучаю по тебе.

Она — единственная его хранящая. Он — единственный по нему скорбящий. Кто-то уходит, оставляя тетрадь.