ненависть и хэллоуин

                  На той стороне.       Вокруг было темно: помещение без окон явно напрягало и вызывало чувство тревоги: в нём совершенно не было людей, а столы были покрыты склизкой черной жидкостью, которая переливалась даже без источников света. Видимое вокруг напрягало, но Сала не покидало устойчивое ощущение нереальности всего происходящего. Его тело было ватным, а ноги и вовсе не воспринимали контроль. Он увидел перед собой знакомый образ, только вот улыбки от встречи он не вызывал. — Привет, Салли. Наконец-то ты здесь, — послышался голос Эшли, протягивающей руки, чтобы обняться. — Привет, Эш. Прости, не сразу смог найти кофейню, я не так хорошо знаком с этим районом. — Ничего страшного, представим, что времени больше не существует..— с хищной улыбкой ответила Эшли и посмотрела ему прямо в глаза.       От этой улыбки по телу побежали мурашки, она казалась неживой и слишком натянутой: будто бы Эшли была роботом или первой попыткой пришельцев создать человека. — Что закажем? — спросил Салли. — Я уже все заказала. Присаживайся, сейчас принесут. — Но ведь ты не знаешь, чего бы я хотел. Мы еще не так близко знакомы.. — подозрительно ответил Салли. — Я знаю тебя лучше, чем ты сам, Салли-Кромсали. Знаю, какой ты на самом деле, — присаживайся, я специально охраняла это место для тебя, — голос Эшли становился всё более утробным и низким.       Салли смотрел на девушку и не понимал, что происходит и почему его новая знакомая ведёт себя так странно. Он осторожно присел на стул и сразу же ахнул от боли. Ремни вокруг странного стула начали смыкаться на его теле, как удавка. Становилось всё сложнее дышать и он всеми силами пытался вырваться. — А вот и ваши кофе и какао.       Официантка поставила перед Салли кружку с налитой до краёв красной жидкостью с едким металлическим запахом и, пожелав приятного аппетита, удалилась на кухню. — Эш, какого чёрта здесь кровь? Что происходит?! — Салли решительно не понимал всего происходящего. — А разве тебе не нравится кровь? Ты же с таким наслаждением убивал всех, кого любил. Не строй из себя недотрогу и пей, пока у тебя есть такая возможность. Возможно это последнее питьё в твоей жизни. — Заткнись и пей, чудовище. Это твоя вина! Ты ужасный человек!— сказал усиливающийся в ушах голос Эшли, которую всё больше окутывала скверной. Это была больше не Кэмпбелл: теперь её лицо напоминало лишь размытую чёрную сущность.       Фишер почувствовал удар током, проходящий через всё тело. Внутри было невероятно жарко и становилось всё труднее дышать. Он уже не слышал и не различал ужасные слова в свой адрес, глазные яблоки разрывало от жестоких вольт. Через тело прошёл удар и Салли перестал чувствовать, закрыв глаза.        — Ну что, Эшли, уже можно? — послышался голос в помещении. — Да, Трэв, выходи. Мне кажется, сейчас самое время. Посмотри, как корячится, — Эшли толкнула блондина в бок и они оба засмеялись.       Трэвис навёл объектив на горящего парня, снимая каждую секунду происходящего. — Хорошая работа, Эш. Именно этого он и заслуживал. — Спасибо, Трэвис. Я думаю Ларри тоже будет доволен. На нашей стороне.       Салли с трудом открыл глаза, едва дыша и кашляя. Он увидел свет за окном, свою комнату и мирно спящего в ногах Гизмо и понял, что это был всего лишь очередной кошмар. Еле встав с кровати, он направился в сторону кухни, чтобы выпить воды и поискать своего отца. Комната, как всегда, пустовала. На столе лежали лишь грязные тарелки, пакеты с хлебом и дешёвым алкоголем. «Папа всегда находит деньги, чтобы купить выпивку. Странно, что у него нет желания купить хотя бы овсянки..»       Салли потянулся к чайнику чтобы налить воды и его взгляд упал на часы, показывающие 8:30       ЧЕРТ! Я ОПЯТЬ ОПАЗДЫВАЮ!       Фишер бросил стакан с водой на том же месте, где и взял и выбежал на улицу. Он со всех ног бежал на первую пару, которую так боялся пропустить. Но кошмары никогда его не отпускали и были слишком жадны, чтобы хотя бы иногда делать исключения. Снотворное отца он не пил с целью эксперимента и желания заняться самобичеванием, чтобы узнать, чем вся эта история закончится. На этот раз он умер в последнем из сновидений, осталось лишь узнать: как поступит Ларри? Почти добежав до входа он увидел знакомый силуэт. Это была Эшли. Она неторопливо подходила к университету. Салли даже засомневался: а нужно ли вообще спешить на пары? Ее невозмутимый вид успокаивал и это было знакомо каждому студенту: приятно знать, что кому-то, так же, как и тебе — плевать на все и он сделает важные вещи в последний момент. — Хэй, приветик, Сал! А ты чего так бежишь? — поинтересовалась Эшли, как будто приходить на занятия позже обычного — норма общественной жизни.       Салли настороженно оглядывал её со всех сторон и пытался понять: похожа ли она на давнюю героиню его кошмаров чем-нибудь, кроме зелёных глаз. — Сааал..Что-то не так? Я глаз криво накрасила? — беспокоилась девушка, — ну не молчи! — Нет, просто осматриваю тебя, мало ли что- ответил он, — у тебя нет хобби сниматься в кошмарах? Ты очень похожа на частую героиню моих снов. — Странный ты какой-то. Ты хорошо себя чувствуешь? — Эшли приложила ладонь к его лбу, — не знаю, про какие кошмары ты говоришь, а лично я бы сейчас с радостью поспала вместо учебы. «Так всегда делала мама….» — подумал Салли про заботливый жест проверки температуры от новой знакомой. — Нормально. Просто кошмар приснился, — отмахнулся Салли, — можно сказать, мне не привыкать. — Бедный.. я могу чем-нибудь тебе помочь? — спросила Эшли и приобняла парня за плечи.       Салли хотел вырваться из её объятий, но не успел. На выходе из универа замаячила та самая компашка и Фишер напрягся: ожидать от них можно было чего угодно. Но оставалось неудивительным только то, что они тоже решили «немного» прогулять пару. — Вы только посмотрите! Мамочка Эшли Кэмпбелл подтирает слюни своему сыночку - инвалиду, — кричал Трэвис и потирал костяшки на пальцах. — Боюсь, она ему не только мамочка, но и его ручная шлюха.— добавил Джексон, — посмотрите, как она накрасилась. Ха-ха-ха. Прямо как вчера, когда они пошли на свидааание! У нас даже фотка есть, не отвертитесь. — Заткнитесь оба, — вышел вперёд Ларри, — я разве просил вас высовываться?! — Ну, с тобой, урод, я позже разберусь. А ты, Эшли, вроде бы нормальная девчонка. Что ты забыла с этим клоуном в маске? А? Понравился, наверное..бывает. Жаль, конечно, что это продлится недолго, потому что прямо сейчас я снесу ему ебало.       Ему было чертовски сложно делать вид, что его беспокоит судьба Эшли, когда в действительности он не мог перестать думать о парне с голубыми волосами. Даже засыпая после абсолютно идиотского знакомства, он думал о нём в положительном ключе. О его непохожести на всех остальных, о тихом зажатом голосе и его слабости. Все это манило к себе и Ларри пытался этому противостоять.       В нём боролись два состояния: желание устранить потенциального конкурента и попытаться вернуть отношения с Эшли и милосердие, оправданное зарождающейся симпатией к этому странному парню. Для Джонсона второе из них было чем-то новым: желание быть «своим» в компании парней преобладало. Когда - то они втроём издевались над геями, но в этот момент Ларри было не до смеха: он медленно начал уподобляться им, ведь и впрямь заинтересовался Фишером. Ему было нелегко бороться с влечением к парням. До этого дня оно проявлялось не так очевидно и Ларри успокаивал себя мыслями, что это лишь временное помутнение разума, но это было далеко не так. Было сложно смириться с тем, что ему могут нравиться не только парни. Ларри не единожды подумал о том, что строгий отец бы явно ему такого не простил. Он хотел быть, как он и жить «нормальной жизнью» и голубоглазый парень в идиотской маске в эти планы точно не входил, а вот Эшли была идеальной кандидаткой на руку и сердце Джонсона. «Тупая шлюха..именно из-за неё у меня такие проблемы с башкой и самооценкой..»       Джонсон навис над Эшли и указательным пальцем приподнял её подбородок, — парни, держите его, а я пока с ней разберусь. Они были уже далеко не детьми и теперь он во многом превосходил её физически и действительно выглядел потенциально опасным. Хрупкая Эшли рядом с ним смотрелась, как фарфоровая статуэтка и явно не смогла бы дать ему отпор. Ларри смотрел неё своим обыденным хищным взглядом и жаждал подробностей: — Ну, что тебе во мне тогда не понравилось? Почему ты меня отшила и тусуешься с этим уродом? — Ларри посчитал этот вопрос хорошей попыткой вернуть отношения с Кэмпбелл, чтобы не думать о всяких идиотах в клоунских масках. Он не отличался особой вежливостью, а их расставание ещё больше закалило его и без того холодное сердце.       Сейчас оно обливалось кровью от противоречивости собственной натуры, ему не хотелось показаться идиотом, который так быстро почувствовал симпатию, но желание показаться крутым парнем брало над Ларри вверх. Он всегда поступал знакомым образом: и в детском саду и в школе и даже во всевозможных кружках по интересам. Джонсон был практически уверен, что если не продемонстрирует физическое превосходство первым - его обязательно отпинают вдали от всех и выставят полным кретином и слабаком. Ларри боялся осуждения и, чего хуже, страшился позора в глазах других. Эшли всеми силами хотела вырваться и ударить его, как можно больнее, но ожидаемо ощущала свою беспомощность: — Отвали, чудовище! Я ничем тебе не обязана! — прошипела сквозь зубы Кэмпбелл. — Когда есть выбор, взгляд всегда падает только в одну сторону. Я могу запросто лишить тебя альтернативы, а? Как тебе идея? Мы ведь предупреждали, мелкий, тронешь ее - ответишь. Чё, самый крутой и смелый нашёлся? — Ларри, ты псих! Больной ублюдок! Отпустите его! О чём вы говорите?! Сал! — Парни, снимайте с него маску. Мне кажется, этот парнишка очень хочет познакомить свою чмырную рожу с асфальтом. — Это протез…. — абсолютно равнодушно и без капли страха в голосе ответил Фишер.       Парни переглянулись и поняли, что им не послышалось: это действительно был голос Салли. Хриплый и слегка шепелявый, но чертовски уверенный в себе. — Чего, придурок? Ты что несёшь?! — Я ношу протез, а маски я советую натянуть на ваши зажратые хлеборезки и не позорить себя и наш универ. Отпустите Эшли. Сейчас же. Вы себя явно на помойке нашли, если понтуетесь силой перед девушкой! Ларри был удивлён такому повороту событий и отпустил Эшли, сменив траекторию на путь к Салу. — А я смотрю, ты смелый малый. Бесстрашный, — говорил Ларри, смотря ему прямо в глаза, — смотрю я в твои женские глазки и думаю: как давно тебе жить надоело? Не расскажешь? — Расскажу, когда зависну с твоей мамой, патлатый пидор. Лучше следи за собой и своими размалёванными глазками. Не удивлюсь, если ты ещё и бороду себе подводкой рисуешь, — Сал опешил от собственной смелости, но явно пребывал в состоянии аффекта и решил этому не препятствовать. — Ах ты сука, считай, что ты перешёл черту! — прошипел Ларри ему прямо в лицо, готовясь к удару.       Джонсон резко огрел его по протезу и, бросив многозначительное: «Ещё встретимся», закурил и увёл парней с собой. Боль ударной волной разнеслась по всему подобию лица.       Ларри во много превосходил этого щуплого голубоволосого парнишку и даже не считал этот удар трофейным: ударить Фишера было так же легко, как и отобрать леденец у ребенка. Салли упал на колени и держался за лицо, которое и без этого удара периодически кровило и болело. Эшли бросилась прямо к нему и тепло гладила по спине. Ударная волна боли разносилась по всему лицу: оно горело и кровь пекла так, словно Фишер попал в ад после собственной смерти во сне. — Салли, прости..это всё я виновата. Мне не стоило подходить к тебе.. Я..я..пойду позову на помощь! Хочешь, донесём на этого ублюдка?! — Эш, все в порядке. Я сильный и я справлюсь с этим. Главное, что тебе не причинили вред. Не вини себя, это единственное, что мне поможет. — Конечно, Салли. Давай я вытру кровь своим платком, — Эшли даже не спросила, а моментально достала красный лоскуток и, расстегнув протез, начала аккуратно вытирать ему кровь. — Надеюсь, ты сделаешь это аккуратно и не испугаешься моего лица. Я думаю, у нас ещё будет время, чтобы я рассказал, что с ним произошло.       Салли оказался без протеза и почувствовал, будто обнажился перед девушкой полностью. Лицо сразу же обдало холодным ветром и каждый шрам, царапина и рана были прямо перед ней и она не испугалась. Не сказала, что его лицо – что-то отвратительное и пугающее. За это Салли был невероятно ей благодарен, хоть и не подал виду. — Спасибо, что ты мне открылся, Салли и за то, что защитил.. ты мой герой, чел. — голос Эшли заметно дрожал. — Пойдём, мы ещё можем успеть на последнюю пару, — сказал Салли, будто бы главный герой пафосных боевиков.       Эшли помогла парню подняться, пока он держался за глаз и они вместе дошли до нужного кабинета. Однокурсники смотрели на Салли, как на выжившего в самом легендарном поединке с драконом. Никто не понимал, что произошло, но все чувствовали нависшее в воздухе напряжение. Пришел преподаватель истории живописи и всем невольно пришлось повернуться к нему. Эшли на протяжении всей пары полушёпотом спрашивала у Салли, как он себя чувствует. Тот отвечал ей в похожей манере, периодически слишком обильно жестикулируя. — Молодые люди, если вам неинтересна тема занятия, для чего вы на него пришли? Покиньте аудиторию и разговаривайте там. — Извините, мы так больше не буде…— виновато промолвила Эшли, но не успела договорить, ведь Фишер схватил её за руку и они вместе вышли из кабинета. Их встретил пустой коридор и Салли предложил присесть на ближайшую лавочку.       Они бы удивились, если бы увидели испепеляющий взгляд Джонсона смотрящего на то, как они вышли вместе. От внезапного прилива гнева, он даже нехотя сломал карандаш. — Эш, скажи честно, тебя напугало мое лицо? Ты спрашиваешь в порядке ли я..из жалости? — Нет, Салли. Ни в коем случае! Я правда очень за тебя беспокоюсь. Все произошло из-за меня, я не смогла это остановить и теперь пытаюсь как-то искупить свою вину. — Эш, пойми: у меня никогда не было особо близких друзей и я совершенно не знаю, как мне реагировать на твои слова и заботу. Я привык быть клоуном и уродом, как меня называет Ларри. Большего мне не достичь. — Не слушай этого придурка, ради всего святого. Он же просто больной, — ответила Эшли, — мне понравилось с тобой тусоваться, да и ты сам мне очень понравился. Мне еще ни с кем и никогда не было так комфортно, Сал. — У вас с Ларри что-то было? – отрезал Фишер и, щурясь, посмотрел на новоиспеченную подругу. — Понимаешь, Салли..это произошло давно. От Ларри с его мамой ушёл отец и они недолгое время жили у бабушки. Там мы и подружились, мы гуляли сутками напролёт, рисовали, смотрели телик и были бесконечно счастливы тусоваться вдвоём. Он даже подарил мне кулон в виде половины сердца, а второй такой же носил сам. Мне казалось, что наше счастье будет бесконечным..Что мы, ну знаешь, поженимся, заведём ребенка и будем жить у озера Вендиго и просыпаться под шум воды. Но его судьба решила иначе : его маму сократили на работе и она больше не могла жить у бабушки Ларри на её деньги. В то время ей и предложили работать уборщицей в апартаментах Эддисона. Делать ей было особо нечего и тогда она взяла Ларри и перевезла в Нокфелл, и в этом жилом комплексе они и обрели и средство заработка и крышу над головой. — Так, подожди..ты говоришь апартаменты Эддисона? Но ведь я там живу почти всю свою жизнь и ни разу его там не видел. — Я думаю.. тебе было не до этого. Про него даже в газете писали, как про первого ребенка-катастрофу всего Нокфелла. Он даже пришил хомяка своей соседки, когда играл с петардами. Он уже тогда был таким, представляешь? — Представить, честно говоря, не сложно. Так в чём проблема между вами? — Ах, да…прости, я отвлеклась. Ларри собирался уезжать и перед этим спросил у меня: готова ли я всё также любить и ждать его до совершеннолетия? — А ты что ответила? — Я… — Эшли, говори уже. Я сгораю от нетерпения. — Я ответила «нет». Понимаешь, меня пугает безвестность. Я не знала, смогу ли столько времени провести без него. Мне было бы чертовски одиноко и я отказалась от своих чувств к Ларри. — Это жестоко, Эш. Я думаю это одна из причин, почему он стал таким холодным. Я знаю, что такое потерять близкого человека, ведь я потерял того, кого любил и сейчас люблю бесконечно. Я думаю, что ты просто добила Ларри. У любой злобы есть корни. — Понимаешь, мне нравится совершенно другой тип парней…милые, спокойные, немного странные. Прямо как ты.. — Эшли, мы говорим на разных языках. Невозможно строить счастье на чужом горе. Ты растоптала его чувства. — Но ведь я этого не хотела…Я думала лишь о том, как сделать проще для нас двоих. — Эшли, если это было признание в чувствах ко мне, то я должен сказать, что они не взаимны. Извини меня, я хочу быть с тобой предельно честным. Мы можем быть друзьями и все такое, но отношений мне бы сейчас не хотелось. Я не знаю, как себя в них вести, я боюсь их. — Сал, прости…Я так не вовремя со своими исповедями. Извини, что ты пострадал из-за меня. Я этого совершенно не хотела..я даже не знала, что Ларри имеет на меня какие-то виды, да и про симпатию в голову не бери: я думаю, мы будем отличными друзьями, чувак! — Я прощаю тебя, Эш. Ни о чем не беспокойся и спасибо, что ты была рядом. Я ценю это. — Значит дружба? — спросила Эшли. — Значит дружба— с улыбкой ответил Салли. Ребята обнялись, как в самый первый день, проведённый вместе.       Салли действительно оказался прав: у любой злобы есть корни и он хотел вырвать их без надежды на то, что они прорастут вновь. Они вернулись в аудиторию и попросили прощения за своё поведение. Преподаватель кивнул и они вернулись на свое место. Друзья решили не повторять былых ошибок и лишь изредка переглядывались и улыбались друг-другу.       Это была действительно милая картина, но только не для Ларри, который мысленно наслал на Кэмпбелл всевозможные проклятия, сдирая кожу на длинных пальцах. Он всем видом пытался скрыть, что безумно нервничает, но это выходило достаточно плохо и парни пару раз спрашивали у него, что происходит. Ларри молчал. А разве расскажешь друзьям-гомофобам о том, что ты в первый же день залип на женоподобного мальчишку и хочешь встречаться с ним, как сопливая восьмиклассница?       Трэвис и Джексон, строящие из себя крутых везде и всюду, явно не посоветовали ему чего-то большего, чем забить или снова вернуться к Эшли. Они бы точно его не поняли. Джонсон осознал это и ещё раз нервно прикусил губу, обернувшись на парту Кэмпбэлл и Фишера. «Сидят они, счастливые. Перешептываются. О нём, таком придурке Ларри Джонсоне, наверное..»       Эти мысли были невыносимыми и металлист громко выдохнул и достал из кармана телефон. Залез в заметки и курсивом написал имя Фишера, боясь забыть о том, что хотел узнать о нём немного больше.