last light in the darkness

      

следующий день. 8 сентября 2022 года

      

09:34

      На улице шторм. Такой, что все окна гудят, ходором хотят. Вжившие кутаются в одеяла, курточки, что они понаходили, мастерки и кофты. Из них мало кто любил такую погоду, ибо было холодно и влажно, поэтому приходилось терпеть, но у них сейчас было другое задание.       Так как вчера из-за смерти Рён и пропажи Хёнджина изгнание Киёна временно отложилось, но никто о нём не забыл и сейчас стоя у дверей люди, наблюдали, как мужчина ползал, умоляя его не прогонять. У каждого были свои мысли, кто-то думал про бурю, что сейчас была за стенами этого помещения, или вспоминали, как Инжу просила также её не выгонять, на коленях и со слезами, но её не слушали также как и его сейчас.       Это не было притворством, не угрозой как было с О, это было самым настоящим изгнанием что они делали первый раз, за все эти семь месяцев, что они провели здесь. Да за это время случилось не мало, немало людей умерло, не один был болен и отравлен едой, но изгнаний не было, но в жизни нужно попробовать всё, даже то что они делали сейчас.       У них в лагере больше всего запрещалось воровство, никто не имел права что-то своровать и не написать в журнале. Джисон специально для этого создал отдельный журнал и положил на тумбочку, чтобы если, кто-то что-то брал то записывал дабы не было проблем с не до счётом, но похоже Киён хотел чхать на эти запреты, так же как и на просьбы Джея, который сделал такой же журнал для медикаментов.       Тяжело вздыхая, Минхо наблюдает за мужчиной, что обливается своими слезами и давиться соплями, честно говоря, это было отвратительно и гадко. Смотря на то, как взрослый человек просит его не выбрасывать, просит простить, и помиловать выглядит мерзко, так, когда это ещё Киён, тот которого ты ненавидишь.       Это не приносило удовольствия, совсем нет, это больше ужасало, то к чему они докатились. Кто бы мог подумать, несколько месяцев назад, что они будут на это смотреть, смотреть, как выгоняют одного из тех, кто жил с ними всё время выживания, смотреть как он, унижаясь, перед всеми будет просить о пощаде.       — Я изменюсь! Честно! — ревёт мужчина, подползая к коленям Криса, но не желая чтобы к нему он касался, Чан делает шаг назад.       Стоящая возле рычага Дженни в любой момент была готова его опустить, и даже не подумала бы о спасении, честно говоря, длинноволосая была рада, что Киён умрёт, жаль, конечно, что не она будет его убийцей, что не она будет его последним человеком, которого он увидит, но главное что мужчина сегодня умрёт.       То, что Киён сегодня раз и навсегда покинет их лагерь, эта, пожалуй, была одна из самых лучших новостей, да и проблем меньше будет, особенно по отношению к Крису, которого он всегда пытался подставить. Порой это удивляло выживших, ибо всего его попытки не обвенчались успехом, всё постоянно шло не по плану.       Дженни не верит в судьбу, от слова совсем, ибо все в жизни, возможно, изменить, неважно насколько серьёзна проблема всё может поменяться от одного действия, от одного слова. Ким всегда говорила «Мы сами режиссёры своей судьбы и жизни» поэтому сейчас смотря на то как Киён, просит помилования, девушка лишь усмехается не убирая правую руку из рычага чтобы в любой момент его поднять.       Подняв взгляд на потолок, где время от времени мигал свет, Джисон ещё сильнее укутался в большую мастерку Минхо, и ближе к нему прижался, чувствуя как его Хо обнимает за талию и чмокает в висок. Хану хоть и было холодно, так как молодой человек терпеть не мог такую погоду, но возле старшего всегда было так тепло, так уютно, что можно было хоть сейчас уснуть в его касательных объятиях. Джисону не было жаль Киёна, он к нему нейтрально относился, есть значит, есть, нету тоже как-то всё равно, и сейчас смотря, на его поведения, совесть парня не проснулась.       Стоящая возле Криса, Йеджи, прижимая ладони ко рту, была в не ком шоке, пепельноволосой не было его жаль, просто девушка удивлялась к чему он готов только чтобы выжить, к каким унижениям люди дойдут, чтобы продолжить жить. Детей они завели в кабинет Чана, младшие знали про эту ситуацию, но ничего не делали, так как от их голоса ничего не изменится, да и Киён не сильно нравился им, так что им было всё равно.       Смотря на это всё, Киён никогда не думал, что его жизнь закончиться так, вот так ползая на коленях и прося помилования. Мужчина всегда надеялся на хороший конец для себя, и своей жизни, но всё изменилось, хотя скорее он всё изменил.       Он не понимал, что если бы не воровал, и не устраивал бунты, ничего этого не было бы, сейчас бы никто не стоял, смотря на то, как он давиться своими соплями. Киён сделал это сам, своими руками никто его не заставлял воровать еду, никто не заставлял идти против Чана, это было полностью его решением, возможно не обдуманным и не правильным, но его, и с последствиями нужно жить самому мужчине, но не в их лагере. Мужчина убил себя, своими же руками.       — Я вас прошу! Умоляю! Не нужно! — заикаясь от истерики, умоляет мужчина, стоя на коленях и рукавами вытирает слёзы, что стекали по его лицу. Как бы он не вымаливал пощаду, его никто слушать не будет, даже если он поклянётся в том, что изменится, потому что так не будет, ибо Киён говорит правду, как мёртвый дышит.       Бросив взгляд на Дженни, Крис кивнул головой, так как нужно заканчивать этот цирк. Смотря внимательно на Киёна, Чан замечает, что из его носа начинает литься чёрная кровь, но никак не реагирует. Главный соврёт, если скажет что не специально тянул к этому времени. Мужчина знал, что он заразиться, поэтому ждал и смотрел на его просьбы, так как выгонять заражённого, было намного легче, чем провинившегося, даже если это Киён.       Стоящие сзади ребята начали перешёптываться и удивлённо ахать, ибо думали, что его выгонят до этого момента. Выжившие его не боялись, так как знали, что в течении минуты Дженни поднимет рычаг, а Минхо или Крис выгонят за шкирку вора так ещё и с недавних пор и заражённого, так что страха не было, лишь интерес что будет дальше. Стоит заметить, что сейчас в помещении находился только совет, тех, кто в него не входил, их здесь не было, так что на это выступление смотрели только они.       Сглотнув длинноволосая поворачивает голову к Лу, что стояла рядом с Ликсом а потом бросила взгляд на заражённого, что истекает кровью и ещё больше пугается, ибо теперь точно понимает о том что ему не жить, разве что жизнь наградит его и даст способность Резистента.       Прижимая ладони ко рту и носу, пытаясь, предотвратить кровотечение, Киён отходит, назад вжимаясь спиной в дверь, что вот-вот должна открыться. Активно мотая головой, мужчина не знал на кого смотреть, либо на Ким что напрягала мышцы и должна открыть дверь, или на совет что без сожаления о его рассматривал, но он понял одно ему не жить.       — Открывай, — спокойным голосом произносит Крис, засовывая руки в карманы джинсов и смотрит на заражённого что сквозь слёзы, истерику и кровь что не прекращаясь лилась из носа пытался отрицательно мотать головой, в надежде что его ещё сутки подержат как того у кого возможно есть иммунитет.       Слыша как дверь открываться, и из-за щели внизу по ногам проходиться сильный сквозняк, Джисон ещё сильнее тулится к Минхо чувствуя как от того исходит тепло, и носом зарываться в плечо, но глаза от заражённого не уводит, смотрит внимательно и с неким презрением.       Дверь со скрипом открывается, впуская в себя холодный ветер вместе с каплями дождя, что заставляли совет неприятно поёжиться. Мунхён что стояла не далеко от Хёнджина, замечает, как Хван уже дрожит и мотается в одеяло розововолосой которое он у неё забрал, так как у лучницы была мастерка, и курточка что она отобрала у Нишимуры, так как японец совсем не чувствовал холод.       — Киён, я не буду тебе нечего говорить, так как ты омерзителен, так что давай не разводить драму и выйди, — серьёзно произносит Чан, не отрывая взгляда от мужчины, что на коленях стоит возле деверей, но выходить не хочет, не хочет просто так умирать, ибо выходя на улицу, он подписывает свой смертный контракт, — Прояви гордость. Не дай мне повода выбросить тебя как ненужную помойную крысу, что сожрала все запасы на зиму, — более грубо говорит Бан, стоя на своём месте, но спустя минуту молчания делает шаг в сторону заражённого.       Деверь которую несколько минут назад открыла Дженни, впускает в помещение холод, от чего длинноволосая поправляет на своих плечах джинсовую курточку что раньше принадлежала Каю, внимательно смотря на двоих мужчин.       — Раз так, то будешь помойной крысой, — кивает Чан, подходя к Киёну, и собирается схватить его за шею, но он вырывается, встречаясь с удивлёнными взглядами совета.       — Сам уйду! — давясь чёрной кровью кивает мужчина, становясь на ватные ноги и шатающее выходит из помещения, сразу намокая из-за дождя что лил словно из ведра. Дженни заметив, кивок Криса зарывает дверь, и последним что они все слышат «Гореть вам всем в аду!» кричит он, после чего дверь закрывается.       

10:12

      Сидя на диванчике, Мун ждёт ту, которую больше всего ненавидит. Прошло не больше суток с их разговора, но своё мнение коротковолосая не поменяла, девушка всё ещё ненавидела Кан, всё ещё хотела ту придушить, так как её боль некуда не ушла.       Чон понимала, что это звучит странно, и даже в какой-то степени устрашающе, но она не хотела больше видеть розововолосую, нигде, от слова совсем. Ни в лагере, ни на вылазках, ни в своих воспоминаниях, что их связывали. У этих двоих было много чего хорошего. То, как они вместе уличи стрелять Сабрину. Готовили, когда Джисон и Чонин были заняты пересчётом на складе. Как двое девушек проводили время в оружейной Мун, проверяя всё ли готово к вылазке. Но все эти воспоминания пропали, как только Лу её забрала от Рён, когда позволила Черён умереть.       Коротковолосая хотела всё забыть, хотела чтобы смотря на лучницу перед её глазами не появлялась умершая Ли, и все их совместные моменты, ибо как только Хён мельком заметит бывшую подругу становиться невыносимо больно и даже в какой-то степени страшно.       Мун боится, что это может случиться ещё раз, боится, что когда у них будет вылазка случиться такая же ситуация, и Кан не позволит спасти попавшего в беду вылазчика, будь это Хван или Дженни, она их бросит и даже не подумает вернуться. А в том, что розововолосая так поступит, Чон, была более чем уверена.       Голову девушки посещала мысль о том, что Кан поступила правильно, и если бы Мунхён осталась то вероятность что осталась бы, жива, не то, что мала, её буквально не было, но коротковолосая тут же откидывала эту мысль. Она не хочет верить в то, что действие подруги было правильным, в то, что имено они с Феликсом её спасли, и благодаря этим обоим, Мунхён была жива. Эти мысли были, какими-то не правильными, не хотелось признавать это, потому что это всё было не так.       Сидя на диванчике, коротковолосая, поправляет челку, иногда поглядывая на наручные часы, которые были у всех в этом лагере, и тяжело вздыхает, когда понимает что Кан в очередной раз опаздывает. Чон больше всего не любила опоздания, так как её семья выращивала её пунктуальной, а сейчас, когда девушка, которую она и так ненавидит, так она ещё и опаздывает, заставляя возненавидеть ещё больше.       — Привет, — произносит только вошедшая в помещение Кан, с мешком стрел на плече и луком в руках. Проигнорировав её приветствие, старшая встала со своего места, собираясь пойти на еженедельный патруль по этажам, но хватка лучницы её остановила, — Нам нужно поговорить! — решительно произносит розововолосая, отпуская, запястье старшей, замечая, как Чон медленно к ней развернулась, и неотрывно смотрела в её тёмные глаза.       — Хорошо, я тебя слушаю, — с хрипотцой в голосе соглашается Мун, а у стоящей напротив Луа мурашки по коже проходят от её слов.       — Я не буду перед тобой извиняться, так как просто на просто не вижу своей вины, — кивает розововолосая откидывая волосы за спину. Лу вжимает в ладони ногти, и продолжает, — Но хочу сказать, Мун ты моя подруга… то, что Черён умерла, я тоже чувствую вину, но если бы и с тобой, или всеми нами что-то случилось, было бы намного хуже. Мне и так нелегко от этой бессмысленной ссоры, ибо смысла в ней нет. Поэтому вот… это всё что я хотела сказать, — кивает Луанна, не обращая внимания на но что на ладонях снова выступила сукровица, а не зажившие раны, снова начали показывать.       Молчание длилось не долго, но за это время розововолосая не раз поднимала взгляд на лампочку, что активно мигала из-за грозы, что творилась на улице. Их утром предупредили о том, что есть вероятность отключения света, так что выжившие были готовы, но очень наделялись, что свет не отключат, так как, по словам Ники на них идёт циклон.       — Мне плевать, — пожимает плечами Чон, замечая недоумение в глазах лучницы недоумении, — Я бы спасла её ценой своей жизни! Она была бы жива! — восклицает девушка, засовывая руки в карман джинс.       — Ну да, эдакий герой? — вскидывает бровью розововолосая, — Что за синдром спасителя? Хочешь спасти всех, Мунхен? — вскидывает бровью младшая, замечая её лёгкую ухмылку.       — Да. Но тебя бы точно не спасла, — мотает головой коротковолосая, замечая, как на неё уставилась Луа, — Я не хочу тебя видеть, не хочу слышать. Кан. Луанна. Ты. Мертва. Для. Меня. Поэтому, будь паинькой, никогда в этой чёртовой жизни, не попадайся мне на глаза. Сделай так, чтобы мы не виделись, не встречались, не разговаривали. Я тоже буду стараться не взаимодействовать с тобой. Не хочу быть рядом с той, которая убила, не только Черён, но и всех нас! — цедя, каждое слово старшая, видя в её глазах удивление, смешанное со злостью.       Она не переборщила, сказала то что думала, и начхать что своими словами сделала больно Кан, также больно, как и она, ей, пусто чувствует тоже.       — Скажи мне, ты бы так поступила, если бы там была не Рён? Кто-то другой, например, Феликс, или Хёнджин? Поступила бы так же? Дала бы им умереть? — спрашивает Мунхён, на что ответа не слышит.       Сделав два шага назад, Лу моргает ресницами, не зная, что сказать. В голове кучу мыслей, но не одна из них не вяжется в предложения, хотелось одного упасть на колени и расплакаться, так по детски и безрассудно.       Опустив взгляд на свои ногти, что вжимались в ладони, Кан несколько раз моргает, пытаясь сказать хоть что-то. Лучницу ранили её слова, девушка себя чувствовала как раньше, когда запинаясь, из-за своей не уверенности, не могла и слова сказать.       — Я попрошу Минхо, чтобы он сходил с тобой на патруль, или кого-то другого, — дрожащим голосом произносит девушка, и выходит из помещения, — И да, я поступила бы так же, потому что это было бы их решение, — напоследок кидает розововолосая, закрывая за собой дверь, оставляя Мун одну.       

10:30

      Сидя уже не привычном месте, Чонин рассматривает погоду за окном, что с каждым часом лишь ухудшалась, свет неимоверно мигал от чего навеивал атмосферу ужастиков.       Тяжело вздыхая, юноша закатывает рукав толстовки, рассматривая, свои шрамы и прикусывает щеку из внутренней стороны. Дженни знает. Так ещё не протяжении долгого время, это заставляет Нини думать о его оплошности, вдруг кто-то ещё знает, вдруг об этом знает весь лагерь, но делают вид что всё хорошо.       Что ж я такого сделал, что мне так нужно расплачиваться? Почему именно у меня всё время какие-то проблемы?       Это начинало бесить парня, так ещё и это придурок Сынмин крутиться постоянно рядом. Почему несколько недель назад он так не делал? Почему именно сейчас он проявляет инициативу? Почему именно тогда ему плохо, и Ян пытается поглотить свои чувства Мин решил на них ответить? Может это какая-то шутка, или Ким просто в карты проиграл, вот и ведёт себя так, ибо карточный долг это дело серьёзное.       Подняв опустошённый взгляд на лампочку, что настолько сильно мигала, от чего Яну показалось, что она вот-вот должна лопнуть из-за большого напряжения. Казалось что он находиться в каком-то ужастике, в котором вот, должен произойти какой скример, но ничего не происходит.       Не успев обратно отвернуть голову к окну, Ян вздрагивает из-за резкого потемнения и звука лопанья той же самой лампы, что несколько минут под ряд без остановки мигала. Моргнув несколько раз, молодой человек хмыкнул, и, зачесав влажные от воды волосы, назад снова опёрся спиной о стену, наблюдая за разрушенным городом, который из-за бури казался ещё более устрашающим.       Прижав колени к себе, парень сидел, молча ничего, не говорил, не смеялся и не улыбался, полная тишина, которую каждые две минуты перерывал гром. Иногда ему казалось, что он один. Нет никаких друзей, никаких знакомых, только он и его одиночество, он так изменился. Если бы его кто-то встретил из танцевальной команды, то подумал бы что это не Чонин, а его точная копия, только взгляд, который раньше всегда светился, стал тусклым, и пустым. Ян скрывал своё состояние, как только слазал с подоконника, вытирал слёзы и шёл с улыбкой на лице в кухню, мало кто знал о его проблемах.       — Не думаешь, что сам себе делаешь хуже? — интересуется, откуда не возьмись голос Ники, что поправив бандану сел напротив Чонина рассматривал Нини.       Быстро вытерев слёзы, и натянув на себя милую улыбку, Ян хотел что-то сказать, но голос одногодки его опередил.       — Не нужно одевать на себя, эту маску, — мотает головой Рики, замечая еле видимый кивок Нини, — Почему ты ему не скажешь? — вскидывает бровью Нишимура. Японец знал причину такого ухудшения состояния парня, но никогда не вмешивался в это дела, но сейчас он почему-то хотел ему помочь.       И когда я в помощники заделался?       Усмехается Рики, надеясь, что его дальше не занесёт.       — Не знаю… у него есть другая, — пожимает плечами Нин, и, прикусив губу, поправляет рукава толстовки, ибо было холодно, и не хотелось, чтобы о шрамах узнал и программист.       Ники косо смотрит на этот жест парня, но о том, что знает, не говорит, Чонину и так плохо, не хотелось, его ещё и этим нагружать.       — Это проблемы Сынмина, тебе же нужно с ним поговорить, сказать о своих чувствах. Не рушить его отношения с кем-то, он обязан знать об этом, ибо будет продолжать относиться к тебе, так как и сейчас, — спокойно говорит Рики, иногда поглядывая на разбитую лампу на потолке, — Я вижу как тебе плохо от любого его прикосновения, поэтому скажи об этом. Скажи либо чтобы не трогал тебя, либо о том, что любишь его, не будь тем, кому больно из-за другого человека! — кивает Ники, опираясь спиной о стену, и достаёт упаковку с тремя сигаретами, что взял у Йеджи, подкуривая одну из них.       Ян тяжело вздыхает, ибо с одной стороны угольноволосый прав, а с другой ему так не хотелось рушить отношения Дженни и Мина.       — Почему ты говоришь это мне? — спустя несколько минут молчания спрашивает Чонин, поднимая взгляд, на парня и берёт сигарету из протянутой им пачки, прикусывая губами, и поджигает спичками, что дал ему японец, — Зачем вообще пришёл? — спрашивает молодой человек, на что он пожал плечами и, повернув голову к окну начал рассматривать его.       Кивнув самому себе, Ян длинными пальцами преподносит сигарету к губам, строя догадки, откуда они с Рики, и с какого это они начали делиться, свёртками табака с теми с кем почти не общаются.       А ведь это правда, они с японцем никогда не разговаривали по дружеским темам, не проводили вместе время и просто не интересовались друг другом. Так почему угольноволосый сейчас пришёл к нему?       На улице темно, так ещё и из-за отключения света в лагере темно, а про ванную и склады вообще нужно молчать, ибо там можно глаз выколоть. У них уже был такой случай, но всего один раз. В тот день выжившие провели без света сутки, так как из-за бури сработала защита, и всё выключилось, на несколько часов, но гроза быстро развеялась, и свет включился, но сейчас было по-другому. На них шёл целый циклон, и по рассказам Ники за несколько часов это не прекратиться, так что «берегите батареи своих смартфонов» сделал вывод японец.       Делая очередную втяжку, Нишимура смотрит то на город, то на Чонина что слишком завораживающе курил. Рики понял, что парень не первый раз берёт сигарету в губы, он это делал часто, а по рассказам, что он слышал от Юны и вообще выживших угольноволосый знал о страсти юноши к танцам, так что не удивительно, что парень умел курить.       Сам же Нишимура начал травить свой организм ещё с детства, когда в одиннадцать лет на улице нашёл не тронутую упаковку сигарет, тогда-то он и начал курить, и так по сей день.       Откинув голову на плечи, японец тяжело вздыхает, ибо такую погоду он любил, но это было дома с открытыми окнами и ноутбуком на коленях, но сейчас этого не может быть. Во первых не все любили холод, и не разрешали открывать окна, а во вторых батарея ноутбука в любой момент может сказать прощай, ибо парень не поставил его ночью заряжаться, поэтому сейчас парень сидел на подоконнике с Нини.       Не то чтобы ему это не нравилось. Японец вообще шёл в склад, за шоколадкой для Юны, чтобы потом к ней зайти, но почему-то увидев парня сидящего на подоконнике, все его планы обрушились. Нишимура не хотел показаться хорошим, или выпендриться и потом воспользоваться состоянием друга, просто как-то хочется помочь что ли.       — Поговоришь с ним? — тихо спрашивает угольноволосый, поднимая взгляд на друга смотря как тот пожимает плечами делая ещё одну втяжку, повернув голову на шум Ники замечает Кан что, прижав ладони ко рту вошла в тренажёрный зал, даже не замечая их присутствие.       — Не знаю… нужно набраться смелости хотя бы взглянуть на него, — кивает Чонин делая последнюю втягу и кладёт окурок на подоконник, чтобы потом выбросить.       — Сегодня у всех проблемы? — вскидывает бровью Ники, на что Ян в очередной раз пожимает плечами.       — У людей всегда проблемы, — тихо произносит Нини, переводя взгляд от двери тренажерного зала на японца, который согласно кивает.       — И их нужно решать, как можно скорее, не тянуть до конца…— произносит Нишимура.       — Не всегда, люди готовы смериться с исходом, с тем, что этим проблемы принесут. Иногда, решённые препятствия, намного хуже, чем не решенная проблема. Не все готовы жить с этим. Нельзя решить проблему, не доставив их кому-то ещё, — спокойно произносит Чонин, на что Ники несколько минут подумав, всё же кивнув.       — Но от этих проблем, плохо в первую очередь тебе. Нужно научиться наплевать на остальных, Чонин, в твоей жизни, важнее всего ты сам. Всё равно, что будет чувствовать Сынмин, или его девушка. Важно, что тебе будет легче, попробуй пожить так, чтобы это приносило удовольствие тебе. Ни Мину, придурку, не Инжу, которая пользуется тем, что ты всё время молчишь, не мне. Я знаю, что тебе сейчас плохо, возможно мои слова тебе не нарвется, и ты считаешь, их полно чушью, но поверь, хотя бы раз в жизни, попробуй, сделай то, что хочется именно тебе. Всё равно, что будет потом, что будет с другими. Сделай то что, хочешь ты, — произносит японец, замечая отрицательное мотание головы Нини.       — К сожалению, я так не могу, — поджимает нижнюю губу Ян, — Когда я был танцором, всё было легче, не был ни любви, не забот, был только я и танцы. Сейчас, их нет, остался только я. Мои решения, потянут за собой последствия, а они мне как ты сказал, не нравятся.       — Это твоя жизнь, тебе решать. Но когда настроишься, сделай это, — кивает японец, прикрывая глаза, и откидывает голову на плечи, убираясь затылком о холодную стену.       

***

      Вжимая в свои ладони ногти, розововолосая сидела в тренажёрном зале, рассматривая, будто была первый раз.       Просил же так не делать…        Тяжело вздыхая, девушка бросает взгляд на стакан с несколькими каплями валерьянки, что ей дал Чонвон, а Джей угостил Кан упаковкой сигаретам, так как знал, ничего так не успокаивает как свёртки табака, а после вылазки Феликс нашёл их не мало.       Кан помнит про просьбу Ли, помнит что обещала больше не причинять вред своим ладоням, но сейчас сделать ничего не может, а может не хочет.       Делая последний глоток воды, девушка всё выпивает и ставит стакан на пол. В помещении было темно, а окно, что была на проветривании не очень то и спасало, хоть Кан и не было фанаткой холода, точнее она его вообще ненавидела, но сейчас ей было абсолютно плевать на него, она даже не задумывалась о нём, просто наплевать, в голове была только Мун.       Слова коротковолосой её задели, и не на пару дней, розововолосой, нужно будет ещё долго от этого отходить. Лу не плакала, не была эмоциональной, просто какая-то опустошённость в голове, только она и её мысли, что с каждой минутой становились всё громче и громче.       Случилось бы такое дома, Луанна обязательно купила бы бутылку красного вина, рамена и рисовала, но сейчас она не может этого сделать. В прошлом ей немало людей причиняли боль, но как бы ей не было больно, кому-то это приносило удовольствие, ибо, когда девушка в таком состоянии садилась рисовать, картины так сказать были пропитаны её чувствами, поэтому и спрос был большим.       Сейчас она не могла так сделать, ни вина выпить вместе с лапшой, ни сесть за мольберт и вымазать все руки в краску, совсем ничего не могла, это оказывается больно.       Откидывая голову на плечи, розововолосая поняла, что нуждается сейчас в родителях, в их объятиях и разговорах, нуждается в отце, что научил ей всему тому, что она сейчас умеет, нуждается в маме, которая всегда готовила ей любимое тирамису.       Она так по ним соскучилась, не передать словами, что она сейчас чувствует. Кан потеряла в жизни всё что имела, но и обрела не мало, но всё равно хотелось в прошлое, в двадцать третье марта, когда она закончила картину, и продала её. Тогда всё было по другом, девушка жила обычной жизнью, ничем не примечательной, но такой любимой, она жила в своё удовольствие.       Ходила не на вылазки, а в художественные магазины, пила не кофе каждый день чтобы хоть как-то проснутся после ночного патруля, а персиковый чай который Кан обожала. В жизни изменилось слишком много, Лу не знала, вернётся ли она когда-то к прошлой жизни, сможет снова начать рисовать с раменом и вином, но знала точно, кто-то с ней останется, тот который заставляет Луа улыбаться, и продолжает это делать.       Протянув руку к сигаретам, что лежали возле стакана, девушка берёт свёрток табака и зажигалку, вспоминая, что её нужно будет вернуть Джею что её собственно и угостил почти полной упаковкой.       Прикусывая свёрток губами, Луанна поджигает, слыша чирканье зажигалки и секундный свет, что осветил не большой участок помещения оранжевым светом.       Оперившись спиной о стену, розововолосая делает втягу, выпуская ядовитый воздух наружу, понимая, что потом нужно поменяться с Минхо сменами, так как сегодня он пошёл с Мун.       — Почему сидишь в холоде? — спрашивает только вошедшая Ким, и закрывает за собой дверь. Подойдя к открытому настежь окну, Дженни закрывает и его, и снимает с себя джинсовку, укладывая, на плечи розововолосой, что прижав колени к, себе сидела в углу комнаты, — Ты опять не выполнила мою просьбу. Я же просила когда тебе плохо приходить ко мне, — с улыбкой говорит Ким, поправляя курточку на её плечах, чтобы лучница хоть как-то согрелась, ибо была холодная как ледышка.       — Не подумала об этом, — пожимает плечами Луанна, поднося к губам сигарету вдыхая сероватый дым в свои лёгкие и болезненно усмехаться, — Минхо сказал? — вскидывает бровью лучница, уже зная ответ.       — Иди ко мне, — улыбается Джен, забирая, из рук младшей скуренную сигарету, и кладёт в пустой стакан от воды.       Прижав к себе тело розововолосой, Ким целует ту в висок, поглаживая по спине, чувствуя как та время от времени всхлипывает. Ким больше всего на свете не любила когда её друзьям или близким больно, поэтому делала всё чтобы этого избежать, чтобы они улыбались, ибо, когда больно им, Дженни чувствовала себя также, и этот случай был не исключением.       Кан не будет говорить причину её срыва, не будет, чтобы Дженни и Мун не ссорились, ибо их характеры чем-то похожи, поэтом их ссору нужно всеми силами предотвращать, чтобы потом не было проблем.       Лу обижена на Мун, настолько, что слёзы могут рекой литься, а её слова по живому задели девушку, но как бы больно не было, она любит Чон, не так как её любила Рён, не так как её любил Уён, по своему. И сделает все, чтобы у старшей не было проблем, но не уверена, сделает ли так само Хён. Слова что сегодня сказала коротковолосая, показали её не с лучшей стороны, но розововолосая хочет ещё верить, что сказанное девушкой было всего лишь эмоциональным всплеском, но мозг уверял её в ином.       

11:03

      Сидя за деревянным столом, Крис разговаривает с Джисоном что бурчит, пытаясь подпалить плиту, параллельно моет посуду и режет мясо, которое притащил Хван, но помощи не просит, так как сам дал отгул Чонину ибо видел в каком он состоянии.       Хан сегодня готовил самую обыкновенную лапшу с подливкой, и кукурузные лепёшки. Тяжело вздыхая, ибо холодно, повар ещё сильнее кутается в мастерку Минхо, в которую старший его ещё с самого утра замотал, чтобы не замёрз и не заболел, продолжая резать мякоть.       Чан предлагал свою помощь, хотел порезать мясо или замесить тесто, так как тоже умел неплохо готовить, но Хан открытым текстом сказал ему сидеть, чтобы он смог хотя бы несколько минут отдохнуть, ибо совсем не бережёт своё здоровье.       Хан волновался за лидера, так как мужчина много работает и почти не спит, а если и спит, то нужно сказать огромное спасибо Йеджи, и двоим заместителям, которые как-то подсыпали лидеру в кофе снотворного, дабы тот хотя бы несколько часов поспал.       В то время, Бан не спал несколько часов, это было примерно шести месяцев назад, когда выжившие не могли открыть дверь чтобы выйти, а еда заканчивалась, и чтобы не началось голодание, мужчина буквально читал все инструкции, что только находил, чтобы понять, как открыть её. Тогда Минхо вместе с Дженни, напоили старшего кофе с снотворным и пока его не вырубило, сидели рядом чтобы тот случайно не упал и не сломал чего.       В тот день эти двое не хило так получили, Крис даже грозился их арестом, но понимал, что это было сделано для его блага. Сейчас, когда он не спит, Хо и Ким угрожают ему этим, хотя никто кроме них Йеджи и Чанбина, что помог, дотащить лидера до дивана не знал об этой ситуации, и это было к лучшему.       Бросив взгляд на вход, где только что появилась Инжу, Крис тяжело вздыхает, собираясь сделать глоток уже привычного для него горького кофе, но крик Жу заставляет вздрогнуть не только его, но и не заметившего вошедшую девушку Джисона.       — В этом лагере слишком много геев! — делает свой вывод О, усаживаясь напротив лидера смотря прямо ему в глаза. Темноволосая была зла на то что это всё происходило в их лагере, слишком много однополых отношений, слишком много геев и лесбиянок, — От них нужно избавляться! — восклицает О, вздрагивая от воспоминаний о разговоре японской язвы и лягушачьего отца, который она случайно подслушала.       Темноволосая и в правду шла на склад за водой, но увидев этих двоих не могла не изменить свой маршрут и немного постоять, чтобы послушать, о чём они говорят. Инжу знала, что если там Рики, значит что-то серьёзное, возможно что-то связанное с вирусом или спасательное операцией, но то, что она услышала, было намного интересней. Темноволосая поняла о том, что Ян скрывает свои чувства ото всех, возможно и от себя, поэтому не могла не порадовать себя очередной пакостью, что помогла бы реабилитироваться от потрясения связанного с Киёном.       — Геев не трогать! — рявкает стоящий за плитой Джисон, не дав Чану и слова сказать ибо Хан был зол на эту особь, — Они тебе ничего не сделали, так что будь добра приебись к кому-то другому, а лучше вообще никого не трогай! — восклицает повар, бросая в О, упаковку из-под рамена. Фыркнувши, Инжу встала со своего места и ничего не сказав, ушла, оставляя двоих друзей одних.       — Спасибо, — кивает Крис, облегчённо выдыхая, когда девушка совсем пропадает из виду, и ничего не угрожает его ушам, и можно было спокойно продолжить пить уже остывший кофе.       — Не за что Хён, — кивает щекастый, бросая взгляд на свечку, которая уже догорала, и в скором времени, нужно будет сменить, — Чанбин Хён, ничего не говорил про свет? — спрашивает кулинар, выбрасывая в мусор множество упаковок из-под рамена.       — Нет, — отрицательно мотает головой лидер, — Всё что остаётся делать, только ждать, — пожимает плечами мужчина, откидывая голову на плечи.       — Это всё из-за Инжу! Точно вам говорю! — восклицает, откуда не возьмись Чанёль, замечая схватившегося сердце, Джисона.       — Ты откуда здесь взялся?! — удивлённо вскидывает бровью испугавшейся появления Ёля, Хан, бросая в старшего первое, что попалось под руку.       — Пришёл! — произносит мужчина, уворачиваясь от металлической чашки, что была в него кинута, — Из тени вырос! — следом говорит тот, садясь рядом с улыбающемся Чаном, бросая взгляд друга.       — Врёшь же! — смеётся кулинар, намериваясь бросить в него что-то ещё.       — Да нет, вот Крис, подтверди! Скажи, что из тени вырос! — хрипло, будто монстер говорит Пак, замечая на уставшем лице, заиграла улыбка.       — Ага, сам видел! — подыгрывает лидер, от чего Чанёль самодовольно улыбается, при этом играя бровями.       Собираясь ответить, двоим мужчинам, Хан открывает рот, но вместо ответа, Крис и Ёль, слышал только поток громких матов.       — Сука! Блять! — чуть ли не кричит щекастый, который мизинцем ударился о угол тумбочки.       — Я ведь говорил что шлёпки это зло! — хмыкает Пак, вспоминая, как говорил повару ходить в кедах, ибо так будет меньше опасности для его пальцев.       — Чанёль, или сиди, молча, или иди в свою тень! — в перерывах между потоками матов, на тумбочку произносит Джисон.       — Не, мне и с Крисом здесь нормально, — ехидно либится Ёль, укладывая свою голову на плечу мужчина, — Ведь так?       — У меня нет выбора, — с усмешкой пожимает плечами Чан, бросая взгляд на согнувшегося к своему мезинцу Джисона, — Ты как там?       — Я Йеджи расскажу, что ты липнешь к её мужику! — хмыкает Хан, наконец, смотря на друзей.       — И я скажу, — спокойно говорит Джи, проходя в кухню, — Если бы Крис не был моим, как ты сказал «мужиком» я бы тоже к нему липла, — улыбается пепельноволосая, садясь рядом с Чаном по другую сторону, укладывая голову на свободное плечо.       — Да у тебя гарем, — смеётся Джисон, забывая от боли, что несколько минут назад разрезала его тело.       — Да, все мои, — кивает Бан, раскрывая руки, и обнимает лежащих, у него на плече друга, и любимую девушку.              

***

      Мужчина находился на складе с едой.       Сидел на подоконнике возле окна, благодаря которому было хоть что-то видно. В помещении было так темно, что из-за того что не было света можно было глаз выколоть по неаккуратности, но сейчас это было не важно. Чанбин думал о прошлом, о его прошлой деятельности, ибо Со не гордится этим и никогда так не делал. Чанбин предпочитал молчать об этом, и сейчас, когда возле него была Рюджин, хотелось ещё меньше, так как, рассказав об этом, он уверен, что лишь напугает девушку, а если она изменит своё мнение о нём — это больше всего его пугало.       За это время мужчина привязался к ней, потому что Шин всегда рядом, пытается улыбаться, несмотря на боль, которую чувствует, как бы он не хотел ей помочь, но от боли не избавить.       Чанбин мог уверенно сказать, что любит Рюджин, неважно какой: сонной, злой, радостной или саркастичной, он её просто любит. Просыпаться и смотреть на неё, пока не откроет глаза, наблюдать за её действиями и привычками. Это казалось так по- детски, так сказочно, будто Со первоклассник, что боится признаться девочке в своих чувствах, но с какой-то стороны это было правдой.       Мужчина советовался по этому поводу с Йеджи и Минхо, те в один голос кричали ему признаться, а Дженни уверяла его во взаимности его чувств, но что-то мешало мужчине подойти к Рюджин и сказать всё. Что его терзает, подойти и поцеловать те губы, что манят не один месяц, ему кажется они мягкие.       Чанбину двадцать семь, а по дрожащим коленкам, когда он хочет рассказать всё Рю и шестнадцати не дать. Не то чтобы он боялся Рюджин, просто, как только мужчина настроиться, что-то, сказать по теме своих чувств, что-то обязательно пойдёт не так. Со уже пытался, не один раз. Мужчина без проблем может говорить с девушкой на любые темы, может советоваться и просить помощи, но не говорить про него, и его прошлое, про которое Бин пытается не вспоминать.       Со не гордиться тем, чем он занимался, не гордиться, что втянул в этом лучшего друга Хёнджина, но любит всем сердцем.       Он чувствовал ответственность за красноволосого, за его жизнь и психологическое здоровье которое в их время очень важно, но также хотел чтобы Хван не подвергал себя опасности, но также Со знал, что он этого не сделает. Джин такой по жизни, именно этот Хёнджин, тот, что подвергает себя опасности ради других, это настоящий Хван, он не измениться и не собирается этого делать, ну по крайне мере мужчина об этом ещё не слышал.       Тяжело вздыхая Чанбин, смотрит на разрушенный город, вспоминая его причину присутствия здесь.       Возможно, благодаря тому, что его отправили, поставлять, товар он выжил, и не передать словами как рад, что Хван был с ним, ибо мужчина наплевал на все запреты, и пошёл искать Джина, при этом дерясь с мертвецкими врукопашную.       Зачёсывая тёмные волосы назад, Со бросает взгляд на дверь что закрыта вспоминая, что сам же ставил эту дверь, ибо кто-то её бил с петель. Чанбин в принципе много чего здесь сделал, и отремонтировал, и вскоре нужно будет работать дальше. Зима не ждёт, с таким климатом как у них, снег может выпасть и завтра, никто не знал чего ждать, оставалось лишь готовиться.       Бин взял на себя ответственность позабивать окна, и сделать все, что в его силах связанного с солнечной батареей. Феликс должен был пойти поискать все тёплые вещи, и вместе с Дженни походить по этажам и зайти в торговый центр за одеждой, надеясь, что там будет не только летний весенний завоз. Со не надеялся на то что их спасут, не надеялся что выживет, но очень хочет чтобы Хёнджин и Рюджин продолжили жить, он не сможет спокойно умереть, зная что самые дорогие для него люди под угрозой, он не просто на просто, не позволит себе такого.       

12:07

      Молодой человек снова стоял на авто парковке с фонариком в руках, это повторялось снова и снова. Повернув голову, Ли обратил внимание на самую первую могилу, что здесь оказалась — «Кан Ёсан» — этот парень был первым, кто умер, первым, кого они похоронили, с того момента количество могил увеличилось, и не на шутку.       Зачёсывая блондинистые волосы назад, Феликс осматривает помещение, что с каждой минутой наполняетсфя выжившими, что спускались для очередных похорон. Восьмое сентября, день, когда умерла Ли Черён, день, когда её хоронят.       Опустив взгляд на небольшую яму, которую вчера вырыл Бин, Ликс замечает белый костюм для карате, что принадлежал девушке, тот в котором она была двадцать четвёртого марта в день катастрофы. Ли был уверен, что принесла его сюда Мун, знал, что именно эта девушка сейчас скорбит больше всех, и знает, что ему стоит перед ней извиниться, хоть причины и не было, но парень уверен в том, что коротковолосая держала на него обиду.       Тяжело вздыхая от чувств, что его переполняли, Ёнбок, наблюдает за всеми, кто находился в помещении. Чонвон и Джей, стоящие недалеко от него, Бан, что с грустью смотрел на мини могилу, понимая, что потерял не только вылазчика, члена команды, а и хорошего друга, хорошего собеседника. От этих чувств, что его сейчас переполняли, становилось так неприятно и больно, что хотелось вернуть время в спять и никого не пускать в это здание.       Поправив шапочку на волосах, Ли тянется к кулону на его шее, что раньше принадлежал Ливи и тяжело вздыхает, когда на глаза попадает её могила. Ли пытался не думать о том, что Оливия умерла, утешал себя тем, что сестра находится с родителями и ей хорошо, и это выходило, а когда было совсем плохо, смотрел на друзей, и в те моменты, когда Ликс сосредоточивался на ком-то, мысли о веснушчатой уходили на второй план.       Так было всегда, на протяжении всего времени. Когда сестра умерла, молодому человеку было больно, и ему до сих пор тяжело принять это, но Феликс старается, и будет продолжать это делать, так как младшая не хотела, чтобы брат грустил, она никогда этого не хотела.       Заметив, как в помещение вошла Мун и стала не далеко от Хёнджина, блондин усмехается, понимая, что Хван стал очень родным для девушки, стал тем, с кем Хён всегда сможет поговорить, тем, с кем можно посоветоваться и показать себя настоящую.       Возможно, Фел в какой-то степени завидовал этим двоим — они нашли друг друга, хоть сами этого ещё и не поняли. Голову светловолосого тоже посещали иногда такие мысли, что он тоже хочет найти свою родственную душу.       Не то, чтобы молодой человек им до дрожи в коленках завидовал и хотел себе такого же, нет, совсем нет. Это больше похоже на дружескую радость и надежду, что у этих двоих будут нормальные отношения, ибо характеры хороших надежд не давали.       Бросив мимолётный взгляд на Дженни что стояла возле Чонина, и обнимала того за плечи, губы Ли расползлись в улыбке, так как длинноволосая заботилась о парне как о своём младшем брате.       Йеджи, что была в крепких объятиях Криса и пыталась не плакать, но пятисотые утешения от Чана давали понять, что пепельноволосой плохо, а если учитывать, как Бан их всех любила, то сейчас, хороня свою подругу, ей было ещё тяжелее.       Джисон, который так же, как и утром надел курточку Минхо, стоя рядом с Юной, разговаривая с ней и, притягивая девушку к себе, укутал Шин в ту же большую вещь Хо, чтобы швея не заболела. Только появившейся Ники, что проходя мимо Сынмина толкнул его «случайно» в сторону Нини, который даже не смотрел в сторону Мина и пытался даже не поворачиваться к старшему.       Обратив внимания на Мун, что шипела на Хёнджина и, похоже, хотела послать его куда подальше и запихнуть фонарь, что был в её руках в место, на котором Джин сидит, Хван заграбастал коротковолосую в свои объятия, чтобы та не язвила ему, и скорее всего, чтобы хоть как-то согреться. Ибо, по красным ушам, что приобрели такой же цвет, как и его волосы можно было понять о том, что парень замёрз.       Опустив взгляд на наручные часы, Ли осматривает всех находящихся здесь, замечая, что почти у каждого были фонарики, чтобы было хоть что-то видно. Из-за отсутствия света было темно на автопарковке, где не было окон, только узкие вставки возле дверей, что почти не давали освещения.       Тяжело вздыхая, парень ещё раз осматривает всё помещение, замечая, как к нему только что подошла розовая макушка, со слишком уж грустным видом. Даже без света блондин понял, что у Кан что-то случилось, он не будет её расспрашивать, не сейчас, когда Крис настраивается на прощальную речь.       Ликс понимал, что причиной такого состояния подруги была Чон, вероятно, девушки поссорились, и поэтому весь сегодняшний день светловолосый, Луанну даже в глаза не видел, только за завтраком, когда Луа была в компании Джея и Чонвона. Утром молодой человек, уже догадывался о том, что между двумя подругами, должно что-то произойти, и, похоже, его предположения, оказались, верными.       Феликс поговорит с розововолосой, он это обязательно сделает, вот только чуточку позже, когда они похоронят Черён, когда смогут разойтись по разным местам и побыть в одиночку, подумать о том, что они сейчас чувствуют и как будут продолжать жить дальше.       Это казалось такой простой вещью, они уже не раз хоронили своих друзей, и тех, кто стал больше чем друзья и знакомых, но, к сожалению, с каждым днём они привязываться друг к другу сильнее, и терять ясно, что больнее.       Как бы выжившие или вылазчики не пытались скрыть свою боль от других, от дорогих, им не скрыть того, что они чувствуют, ибо для этого они и существуют, чтобы помочь преодолеть тяжёлые времена. У каждого в этом лагере был тот, с кем можно поговорить обо всём, неважно, сколько сейчас времени, и в каком они находятся состоянии, просто сесть на кухне или где-то ещё, и поговорить, насладиться теми минутами, проведёнными вместе.       Опустив голову к девушке, что за всё это время не проронила ни слова, блондин тихо усмехается и одним нажатием кнопки на фонарике выключает его, запихивая в карман мастерки. Сделав шаг в сторону Кан, Феликс обнимает розововолосую за плечи, прижимая ближе к себе.       

12:15

      Вздрогнув от неожиданного прикосновения к себе, Лу подняла глаза на старшего, замечая как его взгляд устремлён на неё и пристально смотрит в глаза.       Сглотнув накопившеюся слюну, девушка несколько раз моргает и опускает взгляд в пол, при этом вжимая как обычно ногти в ладони. Это уже не приносило боли, было слишком обыденно, поэтому розововолосая это делала уже не задумываясь, и иногда очень сильно, что потом нужно будет обрабатывать эти раны.       — Ну что ж, похоже, пора начинать, — спокойно произносит Чан, не отпуская пепельноволосую из своих объятий, внимательно осматривая всех кто здесь и сейчас находился. Криса все внимательно слушали, никто не смел его перебивать и возражать, когда это касалось прощальной речи. — Сегодня восьмое сентября, и мы хороним Ли Черён, грустно, но такова наша жизнь… Покидая родной берег, с любовью отыщи новый. Безопасной дороги тебе… и до встречи в безопасном мире. Может, мы встретимся вновь, — произносит Чан, отстраняясь от Йеджи и становясь на одно колено, и кладёт красный журавлик с именем умершей на могилу. — Прощай, Ли Черён, — в его голосе можно было услышать печаль и грусть, мужчина этого не скрывал, все прекрасно понимали, что без Рён будет не так.       Выжившим пора привыкнуть к тому, что все умирают, и в какой-то из дней умереть могут и они, и от этого никто застрахован.       Повернув голову к Мунхён, Крис тяжело вздыхает, ибо понимает ту боль, что сейчас чувствовала одна из вылазчиц, но ничего с этим сделать не может. Говорить о том, что он понимает её, тоже не будет, ибо этими словами ничего не дашь, возможно, даже разозлишь, ибо Хён её любила… — Я сейчас ухожу, и вы тоже, дайте Мун попрощаться с Черён, — кивает лидер, подходя к коротковолосой, что стояла возле Хвана и похлопывает ту по плечу, — Помни, она бы не хотела, чтобы ты плакала, ей нравилась твоя улыбка, — произносит Чан, и выходит их помещения, оставляя всех там.       Падая на колени, Чон Мунхён прижимает ладони ко рту, ибо из него хочет вырваться крик боли, что всё время был в её груди. В помещении уже не было никого, кроме неё и парня, что стоял за спиной Хён и с болью на неё смотрел.       Хван не подходил, ничего не говорил, не усмехался и не соболезновал, в этом совсем не было смысла, и он не позволил бы себе так поступить с этой девушкой. С кем-то другим да, без проблем, Джин смог придумать какую-то шутку, попробовать усмехнуться, но не с ней, не с Мун, которая прижимала ладони ко рту и сгибалась пополам, отчего возле коленей было множество мокрых пятен, что появились совсем недавно.       Чон не хочет издавать звуков, не хочет ничего. Хён надеется, что когда-то станет легче, но понимает, что произойдёт это не завтра, не через неделю или две, но станет, обязательно, но до того времени нужно потерпеть.       Смотря на могилу, что была совсем недавно закопана, коротковолосая, всё ещё не может поверить, что она принадлежит Черён, той, которую она любила, но осознала это слишком поздно. Мун может об этом твердить слишком много раз, думать винить, но примет тот факт, что Рён умерла несчастливой, Чон могла всё для этого сделать, могла бы осчастливить, но свои чувства поняла только тогда, когда потеряла.       Перед глазами плена из слёз, если раньше они смотрели на Рён и плакали от радости или от чего-то смешного, сейчас она смотрела на эту могилу и не могла сдержать себя, не могла поверить в то, что лишилась её. Мун нарушила своё первое правило, она влюбилась, так по-детски и безрассудно, у них сейчас апокалипсис, а значит никакой любви, но так приятно было на неё смотреть, обнимать, наслаждаться теми минутами, когда они были вместе, больше такого нет.       Находясь рядом с Рён, коротковолосая поняла смысл слова «любить», это было впервые, но, опять-таки, поняла девушка всё это слишком поздно, именно в тот момент, когда увидела её взгляд, в тот момент, когда Черён толкнула ту в грудь. В её глазах тогда не было радости, не было счастья, не было ничего, кроме грусти и боли, Рён знала, на что шла, знала, что жертвует собой, но, похоже такова была её судьба.       Чувствуя, как её обнимают, Мунхён хочет прогнать Хёнджина, а она уверена, что это он, но вместо того с колен падает на пол прямо ему на грудь и утыкается носом в шею обнимая за шею. Она хочет что-то сказать, хочет объяснить, что не слабая, что просто устала, но этого не выходит из-за истерики, что не давала нормально и слова сказать.       — Я знаю, что ты сильная, знаю, что не слабая, — кивает Хван, поглаживая ту по спине, — То, что ты разваливаешься немного, это нормально, ты любила её, — произносит Хёнджин, отчего слышит, как она тяжело вздыхает, и судорожно кивает, и молодой человек чмокает её в висок. — Всё хорошо милая. Всё хорошо, я рядом, и я сделаю всё чтобы тебе стало хотя бы немного легче, — говорит парень, прижимая тяжело вздыхающую Мунхён к себе. Слыша её тяжёлый вздох, а после — очень неразборчивое «спасибо», что было сказано без какого-то сарказма, без колкости или злости, искренне.       Хван делает это, потому что волнуется за неё, потому что хочет помочь и парень это сделает. Для красноволосого, такая ситуация впервые, он ещё никогда себя так не вёл и не помогал, так как не было кому, да и желания. Но рядом с коротковолосой, он себя чувствует по другому, так по уютному что ли, от чего хочет поблагодарить её за это чувство.       Хёнджин прижимает младшую ближе к себе, а сам смотрит на могилу Черён, где тела не было — они не смогли его принести так как была большая угроза, и, возможно, это было к лучшему, так как нести там было немного чего.       Я позабочусь о ней, обещаю.       Кивает сам для себя молодой человек, чмокая плачущую девушку в макушку и снова повторяет: «всё будет хорошо». Хван знает, что этими словами он не улучшит ситуацию, но хотя бы не будет молчать.       — Всё будет хорошо, только немного позже…       

***

14:09

      Опираясь о столешницу, Джисон наблюдает, как все начали сходиться в кухню для обеда. Каждый был углублён в свои мысли, но приём пищи никто не отменял, поэтому, стоя вне большой очереди, ребята ждали своей порции. Мун и Хвана ещё не было, выжившие знали, где они сейчас находятся, и не хотели им мешать, знали, что Хён сейчас нужно одиночество, а Джин ей не мешает и, если что, отговорит от всплывающих мыслей.       Зачёсывая волосы назад, Чонин накладивал каждому в протянутую тарелку лапшу и пытался улыбаться, но улыбка с его лица сошла, когда к столу подошёл Сынмин, такой спокойный и домашний. Волосы растрёпаны, а вид такой уютный, что Ян глаза в пол опускает, смотреть на него не хочет, сильно больно в эти моменты.       Казалось бы, обычные перекидывание взглядами, но почему так больно? Чонин думал над словами Ники, даже задумывался о том, что нужно именно так поступить, но сейчас понял, что не может. Как ему это сделать, если от его прошлой самоуверенности ничего не осталось? Вспоминая, как именно Ян зажимал старшего и пытался пробудить в нём гея, становилось тошно и грустно от того, что этого больше не будет.       Нин понимал, что в те моменты, когда целовал Сынмина, старший уже любил Дженни, возможно, они даже встречались, Ян просто так взял и поцеловал те губы, что принадлежали не ему и никогда не будут. От этого осознания становилось ещё хуже, ибо Нини любил Джен не меньше Мина, не так, как его, конечно, а больше по-семейному, по-сестринскому.       Чонину было противно от самого себя. В какой-то степени он завидовал длинноволосой, ибо девушка могла целовать и обнимать Мина, могла делать то, о чём юноше может только сниться, и то, после такого сна будет не по себе.       Подняв взгляд на Кима, что всё ещё ждал, пока парень даст его порцию, Чонин мысленно дал себе по лбу, ибо понял, что на протяжении нескольких минут буквально пялился в кастрюлю с пищей и задерживал очередь.       Почувствовав на своих ладонях руки Джисона, что аккуратно забрали тарелку, Ян благодарно кивнул и подошёл к раковине за глотком воды. Слыша за спиной голоса выживших, юноша хотел услышать только один голос, тот, что всегда успокаивает, но Дженни не было. Скорее всего длинноволосая сейчас была вместе с Минхо на патруле, так как они оба знали, что остальные не в состоянии, а они ответственны за выживших, так что решили пойти сами.       Зачёсывая волосы назад, Чонин снова поворачивается к выжившим и с натянутой улыбкой идёт помогать Хану, пока тот совсем не поехал нервами. Бросив мимолётный взгляд на Мина, что сидел в углу, Ян вздрагивает из-за слов Инжу.       — Чонин-а, — протягивает Жу, подходя к парню, что стоял за стойкой, отчего привлекает к себе все взгляды, даже Чанбина, что был погружён в свои мысли. — Ты в курсе, что ты страшненький? — вскидывает бровью О, понимая, что своей репликой озадачила весь лагерь. — С такой внешностью и умением готовить ты не то, что на Сынмина-оппу не рассчитывай, ты на мёртвого неудовлетворённого тухляша не рассчитывай, — с ухмылкой произносит темноволосая.       Удивлённо смотря на девушку, Ян не знает, что сказать, на уме одни вопросы.       — Это всё? — вскидывает бровью Ян, на что О согласно кивает. — Хорошо, — пожимает плечами Нини. — Ты тоже на Хёнджина можешь не рассчитывать, ты не достойна даже мёртвого петуха, принесённого Хёном! Инжу, ты отвратительна! — восклицает Ян, выливая на голову младшей стакан воды, что был у него в руках, и выходит из кухни, слыша, как все начали перешёптываться, а от визга Инжу уши закладывало. Встав со своего места, Мин без слов уходит из помещения.       — Инжу, ты попала, — смеётся Нишимура, замечая на себе яростный взгляд девушки. — Я говорю лишь правду.       Такому поступку от Яна удивились все, даже те, кто не успел поднять головы, прекрасно понимали, в каком расположении духа была О. Насупившись, девушка вышла из кухни и слова не сказав, обычно, если Инжу оскорбляют, девушка начинает верещать, как свинья резаная, а сейчас произошло что-то странное.       Усмехнувшись, Феликс берёт кружку с холодным кофе, собираясь идти в сторону своего места, где он сидел до этого. Голову посещало много мыслей, и одной из них была розововолосая, которой здесь как раз не было.       Оперев голову о руку, молодой человек, тяжело вздыхает, понимая, что сейчас здесь, в принципе, мало кого было. Хёнджин и Мун всё ещё были на парковке, а Дженни и Минхо на патруле. Чонин с Сынмином вышли, и Ли надеялся, что они смогут сейчас поговорить и всё обсудить, может, хотя бы тогда младшему станет легче и Чонвон не будет его поить валерьянкой, которой у них полно. Это, кстати, единственное успокоительное, которого у них много. Йеджи и Чан сейчас были у него в кабинете, и пепельноволосая скорее всего поглаживает мужа по голове, надеясь, что он хотя бы немного поспит.       Феликс понимал, что Бан вымотался за день, вообще, когда у них кто-то умирал, Чану было тяжело в первые дни так точно. Лидер пытался этого не показывать, пытался делать вид, что с ним всё хорошо и всё будет продолжаться, чтобы ребята, что остались в живых, не волновались, но некоторые и так понимали, что в такие моменты, главному нужна Йеджи и покой. Друзья удивлялись такой их любви, даже гордились, а некоторые завидовали Джи, что Крис именно ей достался, и в первые дни пытались подкатить к главе их лагеря.       Делая глоток холодного кофе, который сначала был горячим, но молодой человек просто напросто забыл о своём напитке и пошёл на похороны, только сейчас Ли собрался насладиться горьковатым кофе.       Откинув голову на плечи, Феликс слышит много голосов в своей голове, раньше они ему помогали писать, а ещё раньше парень пугался, думая, что это шизофрения или какие-то проблемы с психикой, поэтому на следующий день пошёл в больницу, но результат был отрицательным.       С месяцами блондин привык к ним и даже общался сам с собой, правильно ведь говорят: «Все писатели немного чокнутые». Так можно сказать и про Ли. Ёнбок любил свои книги, любил наслаждаться процессом написания, ибо, когда ты пишешь, отстраняешься от реальности, голова забита предложениями и словами, что будут дальше. Мозг думает только о том, какое слова уместнее сюда поставить, а какое слово заменить.       Когда ты пишешь, забываешь о суровой реальности, забываешь про проблемы и всё, что тревожило, потому что в голове нет этому места, есть только ноутбук и сигареты с холодом — всё, что любил Феликс.       Блондин скучает по этим чувствам, он их буквально обожал и мог ночами не спать, только чтобы закончить главу, а потом неделями не писать, ибо не было вдохновения.       В его профессии, вдохновения вообще большую роль играет, так что как только молодой человек чувствует, что хочет писать, то сделает всё возможное, чтобы не упустить его. Ли разочаровывался в себе, когда оно быстро проходило, а он написал только несколько предложений.       Нащупав в кармане упаковку сигарет, блондин облегчённо вздыхает, когда понимает, что пачка на месте и он нигде её не посеял.       Сделав последний глоток холодного кофе, светловолосый осматривает кухню, понимая, что остался совсем один, даже Джисона, что часто задерживается на кухне, не было, а, возможно, парень сидел за тумбочками в тишине и спокойствии. Феликс не мог сказать, что ему не нравится одиночество, он любит проводить время в тишине, но одновременно парень его боится, боится, что останется один, пожалуй, это его самый большой страх.       Раньше Ли был уверен, что Оливия всегда будет рядом, но сейчас её нет. Кто знает, может, все те, кто ему дорог, в скором времени уйдут, может, этого его судьба? Быть одному, и всю жизнь делать вид, что всё хорошо?       Ёнбок не привык делиться с кем-то проблемами. Есть проблема — он сделает всё, чтобы её решить, или посоветуется с младшей сестрой, но так было раньше. Это не то, чтобы непривычно, парень просто не хочет нагружать ещё кого-то своими хлопотами. Оливия всегда его слушала и давала советы, ещё раньше таким человеком была их мама, но после смерти чаще всего становилась его слушателем младшая сестра, однако сейчас всё изменилось.       Тяжело вздыхая, светловолосый встаёт со своего места и подходит к умывальнику, споласкивая кружку от остывшего кофе и ставя её на полку с множеством чистой посуды, которую сегодня скорее всего помыли Джей и Рюджин.       Поправив на голове шапочку, светловолосый проходится взглядом по их комнате для сна, пытаясь найти там Кан, но находит лишь её пустой матрас, возле которого сейчас сидит Юна вместе с Чанбином. Откинув голову на плечи, светловолосый пытался прикинуть, где сейчас могла находиться подруга. Ли очень надеялся, что девушка была не на крыше, так как это было любимое место розововолосой, а сейчас была буря и ветрено, поэтому парень надеялся, что подруга была на каком-то подоконнике или в каком-нибудь складе.       Кинув в последний раз взгляд на наручные часы с серым ремешком, светловолосый бросает мастерку в сторону, направляясь сначала в медпункт к Джею: возможно, Кан была там.       Ликс и в правду волновался за каждого из лагеря. За Мунхён, ибо потеря Черён стала для неё болезненной, но был уверен, что Хван в любую минуту придёт на помощь, знал, что Джин не бросит коротковолосую в какой-то проблеме или в опасности. Волновался за Ники, который всем язвит и шипит, ибо у молодого человека такой характер, его невозможно перевоспитать, стоит только найти общий язык и понять, что не все колкие реплики правдивые. Или за Чонина, что сейчас переживает первую любовь, эта эмоция, в принципе, очень тяжёлая, но в их время это ещё страшнее.       Первая любовь причиняет боль, а безответная разбивает сердце. Ли не был уверен, какая именно любовь у этих двоих, но очень надеялся, что это не безответная, ибо это самое худшее, что может быть.       Она причиняет не только боль, с которой нужно жить, но и заставляет думать, что эта любовь была последней и после неё больше ничего не будет, только пустота и душевная боль. Поэтому Ёнбок надеялся, что у этих двоих парней такого не будет. Он надеялся, что у них не будет безответной любви, потому что сам это чувствовал, сам был на этом месте и не хочет, чтобы это чувствовали его друзья.       Молодому человеку было двадцать три, когда его отшила девушка, хотя «отшила» звучит слишком грубо. Рыжеволосая подруга ему сказала правду: в её сердце уже была девушка с пепельными волосами и проблемной психикой, а врать парню ей не хотелось, поэтому она сказала всё как есть.       Феликсу было больно, но одновременно парень был благодарен, что она ему сказала правду и не врала насчёт её симпатии к Ви. В те месяцы парню было тяжело, но зато он написал книгу про больницу с главным персонажем, у которого жизнь с самого рождения не была сладкой. Спустя полгода молодому человеку стало легче, он даже пришёл на свадьбу рыжеволосой, хоть и очень глубоко чувствовал боль.       Усмехаясь воспоминаниям, светловолосый поднимается на второй этаж, понимая, что Кан скорее всего находится в тренажёрном зале и сейчас сидит, пялясь в одну точку. Ликса всегда удивляло это то, как розововолосая могла часами сидеть, залипая в стену, при этом как можно реже моргать.

14:58

      Войдя в помещение для занятия спортом, блондин, как и ожидал, заметил лучницу, сидящую на полу и с множеством окурков возле ног. Подойдя к подруге, парень сел рядом, понимая, что девушка снова ушла в себя и даже не заметила присутствия друга рядом. Оперившись спиной о стену, светловолосый поворачивает голову, рассматривая профиль Кан и подмечая, что он довольно эстетичный и завораживающий.       Достав из кармана упаковку с сигаретами, Ли вынимает две: одну для себя, а вторую для Лу, когда та придёт в себя и сможет поговорить с молодым человеком. Феликс был уверен, что Дженни уже была здесь и, возможно, что-то узнала у неё, но понимал, что кое-что Луа могла не сказать, и это кое-что сейчас мотало нервы Луанне.       Вдыхая через нос прохладный воздух, что исходил из приоткрытого окна, которое скорее всего было открыто недавно, так как в помещении было ещё более тепло, парень всё ещё смотрит на подругу, что не собирается выходить из своих раздумий.       Откинув голову на плечи, блондин вспоминает, как сидел так же на могиле сестры и Кан часто в те моменты составляла ему компанию, хоть он и просил её уйти, но девушка оставалась, и Ли был ей благодарен. Так было четвёртого августа, в день смерти Ливи, и в тот день, когда парень стал резестентом, она тоже была рядом, не отвернулась, не испугалась. Феликс хотел помочь девушке, так как она это сделала для него и в какой-то степени продолжает делать.       — Лу, — тихо произносит молодой человек, легонько толкая сидящую по левую сторону девушку в плечо, замечая, как Кан часто заморгала. — Ты так сидишь на протяжении пяти минут. И это только те, что я провёл здесь, — усмехается Феликс, переводя взгляд с её лица на окно, через которое время от времени проходят порывы ветра. — Зачем ты его открыла, если мёрзнешь? — вскидывает бровью Ли, жалея, что оставил свою кофту в кухне. Встав со своего места, Ли хотел закрыть окно, но хватка девушки его остановила.       — Не нужно, — мотает головой розововолосая, поднимая взгляд, что несколько секунд был устремлён в стену, на старшего. Ли кивает и садится обратно. — Холод помогает мне не углубляться в мысли о… О Мун, — отвечает Луа, поджимая к себе колени и поворачивая голову в сторону друга, что непонимающе выгнул бровь. — Ты любишь холод, ибо так у тебя получается писать. Я не люблю холод, ибо не могу связно думать. Вот поэтому сейчас в этой комнате открыто окно: оно не даёт мне нормально углубиться в себя. Заставляет только надеться на то, чтобы было тепло, тело хочет нагреться, и мне удаётся не думать о Мунхён… — рассказывает Кан, заправляя розовую прядь за ухо.       — Ты только что уставилась в одну точку и всё это время не думала? — вскидывает бровью, на что Луа кивает, шмыгая носом. Поджав нижнюю губу, парень протягивает младшей одну сигарету и сам берёт губами вторую. Поблагодарив Ли, лучница наклоняется туловищем к парню, чтобы он поджёг её зажигалкой, и снова выравнивается в спине. — Не хочешь поговорить? — интересуется парень, слыша смешок Луа.       — Не о чем, — пожимает плечами Кан. — Мун сказала, что я мертва для неё, потому что спасла её. Потому что хотела обойтись минимальными потерями, — кивает розововолосая, стряхивая пепел с сигареты на пол возле своих ног, и сквозь темноту, что была в помещении, смотрит на Ликса. — Только не говори, что это было сказано на эмоциях, потому что это не так. Я и в правду стала для неё негативным персонажем из фильма. Нужно смириться, — грустно улыбается девушка, делая глубокий вдох, и выдыхает сероватый дым наружу, который почти не видно.       — Я не собирался ничего такого говорить, — мотает головой парень, делая затяжку и усмехается. — Раз ты смирилась с тем, что для Хён ты мертва, то смирись и с тем, что для остальных ты жива, ты приносишь им радость. Лу, ты, как последний луч в кромешной тьме, та, благодаря кому кто-то продолжает бороться с этим чёртовым миром, — кивает Ли, выбрасывая окурок в пустую кружку, и обнимает удивлённую розововолосую. — Ты Лучик, — шёпотом произносит Ли на ухо младшей, обвивая руки вокруг её талии, чувствуя, как младшая начала подрагивать.       — Почему жизнь такая сложная? — тихо спрашивает девушка, отстраняясь от молодого человека, опуская взгляд на свою толстовку, что лежала в стороне, а сама девушка была в одной широкой футболке.       — Потому что это жизнь, — с улыбкой кивает Ли. — Но не нужно, причиняя себе боль, пытаться её прожить. Так не получится, — пожимает плечами веснушчатый.       Кан еле кивает и, прикусив губу, тянется к бежевой кофте, чтобы снова её надеть и почувствовать хоть какое-то тепло, кроме того, что исходило от сигареты, которую сейчас держал Ликс.       — Лучик?.. — внезапно спрашивает Луанна, замечая в кромешной тьме его улыбку.       — Лучик, — повторяет светловолосый, откидывая голову на плечи, при этом опираясь спиной о стену, и замечает еле видимое отражение в зеркале. В нём он видит двоих друзей: девушку, которая хочет казаться сильной и прикладывает для этого все свои силы, и парня, что хочет помочь этой девушке стать сильнее, хотя она уже такая.

15:06

      Чонин сидел в ванной на подоконнике, как в тот раз, когда он поцеловал Сынмина. С того дня столько всего изменилось: как минимум мировоззрение Яна, а как максимум — он пытается забыть того, кого любит. Это казалось таким идиотизмом, но так оно и было, такова была жизнь Ян Чонина.       В прошлом он страдал от танцев, что одновременно приносили ему счастье и удовлетворение, а сейчас страдает от Ким Сынмина, что ничего, кроме боли, ему не приносит. Нини знал, что просто так, избегая старшего, игнорируя его и не пересекаясь с ним, он не разлюбит, но упорно делал вид, что его план не всего лишь выдумка, а реальность.       Слова Ники о том, что ему нужно поговорить со старшим, постоянно всплывали в памяти, давали на мозги, доказывая, что так всё и должно быть, но Ян понимает, что может не сдержаться и поцелует Мина. А он не имел на это права, не имел права целовать те губы, что ему не принадлежат.       Чонин не хотел предавать их с Джен дружбу, ибо дорожил ей, что всё делала для младшего, поэтому увести у неё парня было более, чем низко, это было неправильно.       Прикусывая нижнюю губу, Ян вспоминает их стычку с О. Нин никогда не жаловался на лицо, всегда считал себя красивым и достойным быть в первой лини каждого танца, поэтому слова Жу на него совсем не подействовали, только вызвали ещё большее отвращение к этой особи.       Юноша знал, что это было сказано для другой цели, чтобы унизить его в плане отношений, показать, что никто не обратит на него внимание, но Инжу не знала главного: ему никто не нужен был, только Мин, но его сердце принадлежит другой. План О с треском провалился.       Опустив голову вниз, молодой человек тяжело вздыхает, замечая приклеенную к стеклу Бобу, которую он сегодня забыл покормить.       Из-за этого Сынмина ты, бедная, голодаешь.       Прикусывая внутреннею сторону щеки, кивает Ян, спрыгивая с подоконника, подходит к раковине, включая воду и регулируя градус, и подносит зелёное тельце под холодные струйки воды.       Заметив, как жаба растопырила лапы, Ян усмехается с того, что хоть кому-то из них сейчас хорошо, понимая, что её сейчас нужно покормить, дабы она, не дай святые лягушки, похудела!       Поднимая взгляд на зеркало, где отображается лицо того человека, которого видеть хочется меньше всего, Ян вздрагивает, поворачиваясь к тому лицом и спиной к стене.       Взгляд Мина был не таким, как всегда, что-то изменилось, что-то, что заставляет прижать Бобу к себе и надеяться на то, что Нин успеет убежать. Голову ничего не посещало, кроме плана побега. Когда смотрел на Кима, у него будто все мысли испарялись, ничего после себя не оставляя: ни воспоминаний, ни догадок, что будет через несколько секунд.       Бежать. Пора уносить ноги…. Но куда?!       Не успел он и глазом моргнуть, как спиной чуть не ударяется о стену, но ладонь Мина, что его держала за поясницу, притягивает к себе, нежно прикасаясь к губам. Сынмин целует не спеша, оттягивая нижнюю губу, иногда прикусывая её, но потом зализывает место укуса, отчего у младшего звёздочки перед глазами, а коленки, как назло, начинают покачиваться.       Прижимая к себе тело младшего, Ким чувствует, как руки Чонина, что держали лягушку, упираются тому в солнечное сплетение, но не давят — лишь дают понять, что это происходит наяву.        Ян дрожит, и это прекрасно чувствовалось, его прерывистое дыхание, что было слышно в те моменты, когда Мин на секунду отстранялся, но потом снова припадал к этим губам, что так долго ждал. Сынмин соврёт, если скажет, что к этому не были причастны двое патрульных, что его перехватили у раздевалки и насильно заставили пойти к младшему.       Отстранившись от Сынмина, Чонин удивлённо на него косится, пытаясь понять, что сейчас произошло. Ян чувствует, как горят его уши, как сердце вырывается из груди, а руки, в которых была жаба, трясутся, как при каком-то приступе. Отскочив от старшего, Ян хватает в руки аквариум и тут же выбегает из ванной, при этом чуть не сбивая с ног Чанбина, что непонимающе уставился на младшего, чей след уже простыл.

две минуты назад.

      

15:04

      Бин тяжело вздохнул, когда вышел из кухни и направился к Рю, ибо хотел с ней поговорить. Сказать всё, что думал, в голове было много мыслей, и одной из них была, как всегда, Рюджин. Мужчине ничего не мешало сказать Шин правду, ничего, кроме совести, что его с каждой минутой съедала всё больше словами: «В её сердце только Лия. Твоё прошлое слишком ужасное, чтобы быть с таким прекрасным человеком, как Рю». Со пытался не думать об этом, надеялся, что всё пройдёт не так ужасно, как рисует его воображение.       Подходя к ванной, Чанбин в долю секунды останавливается на месте, ибо дверь в сантиметре от него резко открывается, чуть не ударяя мужчину по лицу.       Застыв на одном месте, Со переводит взгляд на Чонина, что пулей вылетел с аквариумом в руках, и ошарашено моргает ресницами.       Толкнув медленно дверь, мужчина заглядывает в ванную, замечая стоящего к нему спиной Мина, чья рука всё ещё опиралась о стену.       Вот же мелкие извращенцы.       Усмехается старший, полностью закрывая дверь в ванную, чтобы не привлекать внимания таким Мином. Парню сейчас нужно побыть одному, не нужно, чтобы какая-то Инжу или Сиси сейчас отвлекала молодого человека.       Зачесав волосы назад, Со ещё раз усмехается, продолжая свой пусть. Эта ситуация точно помогла расслабиться ему, инженер был рад, что они «поговорили», и теперь, возможно, им станет легче, ибо смотреть, как они оба мучаются, было трудно, да и сам Чонин в последнее время был сам не свой, будто парня кто-то подменил, хотя любовь многое делает с людьми.       Прикинув, где сейчас могла быть Рю, у мужчины было два предположения. Склад с едой или тренажёрный зал, где они часто вместе проводили время. Походя к залу, Со, открыв дверь, замечает лишь двоих друзей, что активно разговаривают. Поняв, что здесь Шин нету, Бин тихонько закрывает деревянную дверь, пытаясь не привлечь к себе внимания и не отвлекать Лу и Феликса.       Тяжело вздохнув, мужчина на плечах поправляет свой чёрный плащ, в котором он сюда пришёл двадцать четвертого марта, и на ощупь находит ручку двери, чтобы войти на склад. Так как по всему дому не было света, Со выключает фонарик, что был в его руках, подходя к окну, где сидел чёрный силуэт, опираясь головой о стену.       — Ты так долго искал меня, — усмехается Рюджин, поворачивая голову к старшему и замечая у него на лице улыбку. — Мне кажется, ты пришёл не просто так, не так ли? — вскидывает бровью Шин, на что старший кивает, подходя ближе к девушке.       — Мне кажется, это не то, что ты хотела бы услышать, — отрицательно мотает головой Со, понимая, что не может сказать то, из-за чего пришёл сюда. — Пожалуй, об этом нужно поговорить немного позже, — вздыхает Бин.       — Тогда можем просто помолчать? — тихо спрашивает девушка, на что Со кивает и расставляет мускулистые руки для объятий.       — Можем, — кивает мужчина, прижимая ближе к себе младшую, и чмокает в макушку. Рядом с ней было уютно, проблемы отходили на второй план, а всё, что волновало, переставало, потому что, Рюджин была рядом, она была, как человек-успокоительное.

15:34

      Откинув голову на плечи, Юна светит в угол потолка фонариком, замечая несколько паутин в углу, понимая, что на днях нужно поубирать. Прикусывая нижнюю губу, черноволосая усмехается, когда слышит щелчок открытия дверей, понимая, что это пришёл тот человек, который на протяжении нескольких дней занимает мысли черноволосой.       Нишимура Рики, японец, чьи взгляды девушка постоянно на себе ловила. Нельзя сказать, что ей было неприятно или мерзко, швея просто не понимала, что он от неё хочет, чего решил проявлять внимание именно к ней. За последние дни эти двое несколько раз пересекались друг с другом, но проходили мимо. Однако вчера парень снова утащил Шин в щитовую, интересуясь, поела ли она.       Вот это совсем удивляло Юну, то, что он так заботился о ней, что ли? То, что хотел помочь ей, хотел, чтобы она поборола РПП, и нельзя сказать, что это не помогало. Девушка начала есть, не так, конечно, как нужно для здорового человека, но хотя бы не так часто убегала в туалет после каждого приёма пищи. Шин всё ещё было тяжело питаться.       У черноволосой были моменты, когда она хотела кушать, был даже случай, что она попросила добавки у Джисона. Не передать словами, какая радость была в его глазах. Парень тут же насыпал Шин в тарелку и угостил ещё одной кукурузной лепёшкой, но после этого было ещё кое-что. Девушка винила себя в том, что съела лишнего.       Она понимала головой, что ничего такого, за что можно винить себя, она не сделала, но всё равно что-то ей мешало, и это всё, снова закончилось сиделками возле унитаза.       Тяжело вздыхая из-за воспоминаний, что приносили ей боль, швея выравнивается в спине, замечая сидящего на кресле Ники, что пристально смотрел на неё. Поморщившись, Шин потянула руку к фонарику, что лежал у неё на столе, так как в мастерской не было света, как и во всём лагере в принципе, и резко включает его, световым лучом попадая в лицо парня. Она соврёт, если скажет, что сделала это случайно.       — Ты больная, что ли?! — восклицает угольноволосый, прикрывая глаза ладонью, чтобы не светила так сильно. — Выключи его! — не успокаивается Ники, слыша, как девушка смеётся.       — Ох, прости, я случайно, очень сильно хотела увидеть твоё лицо, — кивает Шин, выключая фонарик, и кладёт его на место. Даже сквозь темень в кабинете, Юна понимала, что он сейчас был зол и недоволен действием младшей.       Поднявшись со своего места, Шин взяла что-то со стола, подходя к старшему, и протягивает вещь.       — Что это? — вскидывает бровью японец, беря это нечто в руки и понимая, что это обычный кусок ткани. — Ты мне трусы сшила? — смеётся юноша, получая ладонью по лбу. Возможно, Шин целилась в другое место, но попала сюда.       — Чё ты вообще припёрся? — спрашивает девушка, собираясь уйти, но хватка старшего усаживает её на его колени. Удивлённо на него уставившись, черноволосая хотела возмутиться, но его ладонь закрыла девушке рот. Она была удивлена, но он ещё больше, ибо сам не хотел усаживать подругу к себе на колени, не собирался вообще касаться её. Но после того, как Юна протянула ему эту бандану, что-то щёлкнуло, что-то, что заставило его схватить младшую за ладонь и усадить на свои колени.       Прикоснувшись пальцем к мягкой щеке девушки, Нишимура одними губами что-то шепчет, но не успевает и слова сказать, как Юна затыкает того поцелуем, складывая руки в замок на шее. Швея отлично чувствует, как молодой человек поправляет её чёрные волосы, спавшие на плечи, чтобы те были за спиной. Японец проходится кончиками пальцев между лопатками, ощущая, как она, выгибаясь в спине, прижимается к его груди.       — Что это было? — вскидывает бровью младшая, отстраняясь от молодого человека, и смотрит на него удивлённо.       — Назовём это надеждой, — кивает парень, замечая, как к нему снова наклоняется швея.       Девушка не понимала, откуда у неё столько смелости, но знала, что этим чувственным поцелуем, не таким, как в прошлый раз, она его благодарит за всё, что он для неё сделал. Швея не знала, ответит ли парень, не знала, чувствует ли то же самое, что и она к нему, но очень надеялась, что ответ на этот вопрос был положительным.       В нём было что-то, что удивляло её, та грубость, что чередовалась с заботой, те губы, что отвечали так же заботливо, боясь причинить боль, и руки, что блуждали по всей талии и с силой развернули Шин к себе, чтобы девушка удобнее уселась на бёдрах японца.       Нельзя сказать, что этот поцелуй был нежным или слащавым, он был чувственным и заботливым, они так пытались показать то, что словами сказать не могут.       Рики не хотел её отпускать, не хотел отстраняться от губ Шин, не хотел убирать свои руки с её бёдер, но так нужно было. У всего есть свойство заканчиваться, и это тоже должно закончиться.       Услышав звук открытия двери, пара не обратила на это внимания, но Йеджи, что только вошла, не знала, как реагировать. Прижав ладони ко рту, пепельноволосая в шоковом состоянии тихо закрыла дверь и отошла от мастерской, идя в сторону кабинета Криса.       Не то, чтобы Бан была удивлена, знала о том, что у швеи есть что-то к японцу, и понимала, что когда-то это должно было произойти. Поэтому просто нужно было несколько секунд, чтобы осознать это, да и тем более было не сильно видно, только силуэт, который она не успела рассмотреть, так как тут же вышла.       Усмехаясь со своих мыслей, пепельноволосая входит в кабинет Криса, там, где Чан проводит всё своё время, замечая сидящего за столом мужа, который, держась за голову, смотрел в бумаги и тяжело вздыхал. Подойдя к старшему, Бан присаживается возле него на корточках, поглаживая того по бедру, замечая его разбитый взгляд.       Йеджи понимала, что мужчина винил себя, что именно он был тем, кто убил Черён, ибо он отправил их туда, но не мог уже с этим ничего сделать. Было как-то странно, он всем говорил, что вылазчики — расходный материал, что они подвергают опасности себя, чтобы остальные могли выжить, но сейчас противоречил своим же словам. Джи хотела ему помочь, но понимала, что ему нужно поговорить, отвлечься от всего, что на него навалилось. На ум приходил только сегодняшний случай с Юной и Ники.       Удобно устраиваясь возле мужа, девушка берёт в свои руки его ладони, покрывая их нежными поцелуями и замечая, как Бан, благодарно улыбнулся.       — Пойдём на диван? — вскидывает бровью девушка, становясь на ноги, и тянет старшего на диван, что стоял в нескольких шагах от них. Усадив Криса, пепельноволосая села напротив него, но руки его не отпустила: знала, что это нужно главному. — Ты же понимаешь, что ты невиновен? — спрашивает младшая, преподнося его руки к своим щекам и чувствуя, как Чан одними подушечками начал гладить её мягкую и такую любимую кожу. — Крис, я тебя очень люблю, ты же сам знаешь. Пожалуйста, не вини себя в том, что уже не можешь изменить.       Тихо произносит Бан, смотря в глаза любимого, в глаза, которые смотрели не так, как все: в них была любовь, такая, что словами не передать, в них была забота и волнение. Волнение как за весь лагерь, так и за одну неё, что сидела напротив и говорила с ним.       — Крис, послушай, что я тебе сейчас скажу. Ты не один, ты и так это знаешь. Где бы ты ни был, я всегда буду рядом. Что бы с тобой не происходило, я буду рядом. Через что бы ты не проходил, я буду рядом, всегда буду поддерживать. Что бы ты не чувствовал, не думал, знай, у тебя есть поддержка, Крис, у тебя есть я, — произносит эти слова пепельноволосая, зная, что он поймёт, ибо сам говорил ей это, эти слова были первыми, которые сказал ей Чан в тот день, когда она приехала к нему.       — Ты запомнила? — еле видимо улыбается мужчина, на что девушка кивает. — Бан Йеджи, если я скажу, что люблю тебя больше, чем эту жизнь, ты поверишь в это? — спрашивает лидер, поглаживая большим пальцем щёку любимой.       — Я поверю тебе, даже если ты скажешь, что на землю летят пришельцы, — улыбается пепельноволосая, садясь немного ближе к старшему и скрепляя свои руки у него на шее.       — Люблю тебя, — произносит старший, прижимаясь к её губам вплотную. — Я люблю тебя больше, чем эту жизнь, если с тобой что-то случится, ты же знаешь, что я не выдержу? Йеджи, ты самый прекрасный человек на этой чёртовой планете, ты не заслуживаешь того, что сейчас происходит, — шёпотом говорит старший, держа Джи за щёки.       — Главное — что ты со мной, остальное неважно, — мотает головой пепельноволосая, прижимаясь губами к мужу.

16:48

      Держа в руках поднос, щекастый парень спешит к Минхо, что сегодня должен был быть патрульным и скорее всего сейчас находится в раздевалке. В голове снова были воспоминания про Инжу, эта девушка не давала парню нормально расслабиться и выдохнуть, ибо все мысли были о ней.       Даже в его голове и мыслях О Инжу надоедала. Джисон фыркает и, откинув голову на плечи, тяжело вздыхает. Сегодня утром они выгнали Киёна, и без приукрашиваний всем стало легче дышать, кроме Сиси, что целый день ноет и не даёт нормально отдохнуть.       И её вслед за придурком!       Мечтает Хан, надеясь, что когда-то она там и окажется. Женщина, вроде, не сделала ничего плохого, ни воровала и не делала какие-то проблемные вещи, возможно, у неё был просто раздражающий характер, и с этим все согласятся.       Но были и хорошие мысли про этот день, их, конечно, было не так много, как плохих и бесящих, но всё же они были. Например, теперь нет Киёна. Ох, эта мысль радовала абсолютно каждого и, сказать по правде, некоторым доставляло удовольствие смотреть на эти страдания женщины, вот только было интересно, насколько в них много фальши? И есть ли там хотя бы немного правды и искренней боли, такой, как ощущали ребята при потере дорогих людей? Мозг сразу давал ответ, что нет.       Сиси была слишком отвратной актрисой, что даже боль нормально сыграть не могла, но тогда был ещё вопрос, зачем она так делала? Слишком много вопросов, связанных с ней. Это бесило обладателя этих мыслей.       Кусая нижнюю губу, Джисон бросает взгляд на поднос, где был рис с морепродуктами, которые сохранились до сегодняшнего дня в консервных банках и были пригодны к использованию в еде.       Хан смотрит на еду, после чего поднимает взгляд на дверь, за которой должен находиться мужчина, и без стука заходит, замечая потягивающегося Минхо. Удивлённо на него уставившись, младший несколько раз моргает, засматриваясь на голую спину старшего, который, похоже, был слишком увлечён своим делом, что даже не заметил, что в помещении был больше не один.       Кашлянув себе в кулак для привлечения внимания, щекастый ставит поднос с пищей на небольшой столик, который был специально для этого поставлен, замечая, как сиреневоволосый становится на ноги и улыбается, смотря на любимого человека.       — Ты принёс мне покушать? — любопытно интересуется старший, на что Хан кивает, указывая на рис. Зачёсывая влажные от пота волосы назад, Хо подходит к младшему, чмокая того в губы, и тут же отходит, рассматривая еду, и замечает, как Джисон плюхается на диван, откидывая голову на спинку, и тяжело вздыхает.       — Дай-ка угадаю, Инжу снова достала? — с усмешкой спрашивает мужчина, замечая, как Хан фыркает, но согласно кивает головой. Минхо улыбается, садясь рядом и собираясь начать слушать младшего, который иногда приходил к нему, жалуясь на отвратительную особу, что не давала и дня для морального отдыха.       — Да она меня просто бесит, без какой-либо причины! — фыркает щекастый, бросая на него взгляд. — Сегодня заладила, недоразвитая сучка. Видите ли, готовить обязана только женщина, а не какой-то там парень, так ещё и гей! — рассказывает молодой человек, а Хо усмехается, представляя, сколько успокоительного сегодня выпила Дженни, ибо была её очередь следить за О. — Так ладно, если бы она это мне сказала, так нет же! Там ещё и Феликс был, потом она про Оливию начала говорить, — вздыхает Джисон. — Господи, как же она меня достала, — хнычет Хан, надеясь, что с ней что-то произойдёт.       — Бедный Ёнбок, как он её не удушил? — интересуется старший, слыша смешок друга, что пожимает плечами, и указывает взглядом на поднос с едой, к которому сиреневоволосый ещё не прикоснулся. Хо кивает, беря в правую руку палочки, подхватывает ими кусочку кальмара, смакуя его и параллельно хваля Джисона за то, какой он умница, ибо приготовил очередной шедевр из обычного риса.