Меланхолия

Вместе с Асланом ни секунды не думая, пытаемся догнать друга, который явно сейчас готов рвать и метать. Если бы мы за всё это время не сблизились, я бы и шагу не ступила к нему в таком состоянии, однако, бегу как умалишённая, желая успокоить принца. В конце, концов он меня в беде не оставил, когда я потеряла сознание. Аслан бежит на ровне со мной, хоть я и уверенна, что будь его воля, уже бы догнал и перегнал беглеца. Влад спешно идет в сторону школы, очевидно для встречи с Раду, мы же за ним не успеваем и теряем его из виду. Я надеюсь, он не устроит сцену при всех. Как бы то не было, Ему могли простить неуважительное поведение в начале, но точно не сейчас. Султан Мурад — добрый правитель, но в меру разумного, а значит поблажек не будет, узнай он о каком-то конфликте при дворце, уже не говоря про Мехмеда, который тоже может свои пять копеек вставить. Как только он приехал, складывается такое ощущение, будто, он пытается установить свои правила, как в гареме — так и у янычар, что по слухам я узнала от рыжеволосого. Чувствую, что воздух кончается в легких, поэтому решаю, что лучше Аслану не ждать меня, а попытаться всё-таки остановить катастрофу. Ели, набрав достаточно воздуха, выдохе говорю: — Я догоню, найди его и, если понадобится до моего прихода, можешь связать его, лишь бы глупостей не натворил. — Хорошо, догоню нашего демоненыша. — несдержан смешок сказал Аслан. «Демоненыш? Ему даже идет такая кличка.» — быстро отмечаю у себя в голове. Через несколько мгновений за листвой и кустами уже не замечаю и рыжею копну волос. Останавливаюсь, дав себе немного отдышаться. Как только грудная клетка стала медленнее подниматься и опускаться, достаточно, чтобы продолжить путь, иду следом. Как оказалось далеко он не ушел, стоит за кустами за чем-то наблюдаю. Подхожу к нему и вижу, то, чего я, наверное, боялась больше всего. В самом центре сада, где полно охраны, Мехмед о чем-то оживленно болтает с Раду, у того детская наивная улыбка и ярко блестящие глаза от интереса. Похоже они друг другу по душе, так как шехзаде не выдает никаких признаков раздражения или скуки, рядом с ребенком. Эта картина меня умилила, если бы не твердо шагающий, зажавший кулаки Влад. — Нужно идти к ним. — решительным тоном констатирую факт. Аслан вздрагивает, не заметив меня, что для него не обычно, ведь он уже давно тренируется с янычарами и его смело можно назвать одним из лучших бойцов, а внимательность для них в приоритете. Но меня полуметровую ели ковыляющую за двухметровыми амбалами он не заметил. Даже слегка довольна собой. — Как бы не сделать хуже, Лале. — Хуже сейчас будет, если они подерутся. — парирую я. — Как бы из-за тебя не подрались по итогу. — сверкнули в мою сторону зеленые глаза. — Что? — в непонимании спрашиваю. — Что? — Ты вот сейчас на что намекаешь? — чувствую, как к лицу приливает краска. — Да, не на что я не намекаю, ладно, пойдем пока не поздно. — вздохнул Аслан, вылезая из укрытия. Я следую за ним. Мехмед заметил нас, одарив меня красноречивым взглядом. И тут до меня дошло, что с большой долей вероятности, после моего «отдыха» в траве, очевидно, что на моей голове гнездо. Последние, о чем хочется думать. Мне к волосам притронуться мерзко, после всего. Нужно хотя бы на время забыть, что видела. Отрицать очевидное явно бесполезно: либо я схожу с ума, либо это было в действительности, но это потом. Только порции дополнительной тревоги сейчас мне и не хватает. — Шехзаде… — приветствую я кузена, в полупоклоне, как велит этикет. Похожее делает и Аслан, но Мехмед на нас даже не смотрит, а сразу обращается к Владу, Который не двигается и ничего не предпринимает, просто упер взгляд на Раду, а затем и на его спутника. — О, ты погляди кто к нам решил присоединиться! Влад! «Премного наслышан», — с хищной улыбкой говорит Мехмед, невзначай ложа руку на плечо Раду, — а мы тут с твоим братом обсуждали военные походы и великие победы нашего падишаха. — сладко растягивает слова он. Он снова ведет себя словно я для него пустое место. Обида накатывает на меня с новой силой, но больше стыд. Стыд — перед самой собой, что позволила себе думать, что смогу сблизиться с кузеном. Стать друзьями? Дура. — Да, шехзаде Мехмед, мне рассказывал о том какой смелый и сильный султан, — лепетает младший Басараб, глядя на наследника, — я уверен, что, когда придёт время, вы достигните таких же высот, если не больше! Готова поклясться, я нутром прочувствовала ярость и ненависть Влада. Будь его воля — он бы разорвал моего кузена на куски голыми руками. — Надо же, как это великодушно с вашей стороны, вы так заботитесь о своих вассалах, — многозначительно переводит взгляд на Раду, тот виновато опускает голову, — мне казалось, что ты Раду, не просто наслышан о великих походах, точнее нападениях турков, — чуть не выплевывая в лицо младшему брату продолжает Влад, — а ещё и насмотрелся сполна! На лице Мехмеда не рыпнулась и жилка, наоборот, он будто ждал этих слов. Только ещё больше расползлись уголки его губ, превращая улыбку в оскал. Мы же с Асланом стояли в ступоре. Конечно же это была провокация… Наблюдая за всем этим, не верится, что совсем недавно мне казалось, что лед между мной и Мехмедом треснул. Я снова вижу высокомерие в нем и желание сделать всем и вся больно. Не приснился ли мне вообще тот вечер с ним? Так дальше продолжаться не может, нужно срочно что-то предпринять, иначе они подерутся. Обращаться к шехзаде желания нету, учитывая, что он только что меня проигнорировал, поэтому перевожу внимания на младшего валаха: — Раду, а ты любишь кататься на лошадях? Я знаю много красивых и захватывающих мест, где можно прокатиться! — с наигранным интересом говорю я. Не то чтобы мне не импонирует брат Влада, он забавный и очень добрый ребенок, просто он не входил в мои планы на ближайшее время. Неожиданно для всех ко мне резким движением подходит в упор Мехмед глядя испепеляющим взглядом, его ноздри раздуваются, будто бешенный зверь, готовый разорвать свою добычу. — Лале-хатун, вам не кажется, что все ваши прогулки на лошадях, очень плохо для остальных потом заканчиваются? — Мехмед! — угрожающе рыча, обратился Аслан, который до этого не встревал. Слёзы подступили к глазам, резкая боль в груди не давала даже сделать и вдоха, будто это были не просто пустые слова, а кинжал. Хотелось свернуться калачиком и разрыдаться, но позволить себе такую слабость — я не могла. Нельзя сначала убегать, от бог даже не знает, чего по какому-то лесу, просыпаясь не зная где, а потом реветь как жалкая девчонка, из-за ещё более жалкого избалованного мальчишки, которого по всей видимости мало в детстве пороли. Взяв себя руки и выдохнув, я ответила, прямо ему в лицо: — Не знаю к чему вы клоните, кузен, но я всего лишь хотела уделить внимание брату своего друга, без всяких дурных намерений… — так же растянула последние слова, как он в начале, — а теперь с вашего позволения, думаю нам пора, да и у Раду, по-моему, урок по рисованию, не так ли? — обращаюсь к младшему брату, с похожим многозначительным взглядом, как и у Влада. — Д-да, д-думаю, мне пора уже идти, не хочется злить учителей, — заикаясь в испуге говорит Раду, — спасибо, за уделенное время шехзаде. — выскользая с под руки того, говорит младший, направляясь к старшему брату. Влад, явно уже остыв, только закатывает глаза. Мехмед же замечая этот жест, на вдогонку бросает тому: — Влад, а ты не думал взять пример с младшего брата, а? — О чем это, вы? — уже явно забыв, с чего всё началось спрашивает тот. — А ты не в курсе? Раду принял нашу веру, теперь он один из нас. Один из нас? Ну сейчас начнется. Мы с Асланом только лишь переглянусь, мельком, после обратив взор на Влада, ожидая, его реакции. Но, он не выразил никаких эмоций, лишь устало промолвил: — Я предпочту остаться при своей вере и при своем мнении, — игнорируя оскал Мехмеда, прощается принц, — Шехзаде, прошу нас простить, но нам пора. Оставив Мехмеда ни с чем, уходим куда подальше.

***

Старший брат тащит за руку младшего вглубь сада, мы с Асланом молча идем следом. Прежняя ярость Влада вернулась к нему с новой силой, о чем свидетельствует его твердая спешная походка. Раду пытается за ним успеть. Мне кажется, даже если сейчас он упадет, то его просто потащат по земле. Боль от сказанного Мехмедом пробирает меня заново. — «Зачем он так? Разве я виновата в том, что случилось с Хасаном?» — спрашиваю себя. — Нет, не виновата, конечно, Лале, — перехватывает меня за плечи друг, — даже думать не смей о таком. То, что с ним случилось — случайность. Ты же не управляешь погодой, никто не мог это предугадать и уж тем более повлиять. Я сказала это в слух? С благодарностью смотрю на друга. Пусть он и не был близок с Хасаном, но от него веет безусловной поддержкой и готовностью поддержать меня в любую минуту. Он всегда был рядом со мной. Когда весело, когда грустно, когда опасно. Всегда рядом. Влад даже не заметил, что мы отстали, желая отойти куда подальше, чтобы дать по шапке своему брату. — Совсем недавно я виделась с ним у него в покоях. Аслан вновь меня останавливает, глаза расширились от удивления. — Ты была у него? — нервным тоном с нотками раздражения, спрашивает меня Аслан. Даже Влад резко обернулся, оказывается он нас слушал. — Что вы там делали? — сверлит меня глазами Влад. Все уставились на меня. Сейчас я вообще не знаю, что ответить. — Раду, иди на урок, а после я с тобой поговорю. — не глядя на брата, сказал брюнет, отпустив его руку. Тот молча пошел в сторону школы, радуясь отсрочки выговора. — Ну? Мы ждем. — продолжил Влад, не отводя от меня взгляд. Чувствую себя нашкодившим ребенком. — Я разве не говорила, что хочу с ним поговорить и всё выяснить? Лучшая сейчас тактика — нападения, иначе, они меня съедят. — Даже если, итак, я думал у тебя хватит ума не идти в логово зверя. — строго говорит Аслан. — Проклятье, Лале, ему нельзя верить! — зарываясь в свои волосы, опуская голову кричит на меня Влад. От чего я вздрагиваю к глазам подступают непрошенные слёзы. Все эти дни на меня, то и дело кто-то нападет. Я слишком устала от этого всего. Что и выплескиваю на них дрожащим голосом: — Хватит на меня орать! Я прекрасно вижу и знаю, кто он. Но всё же он моя семья! Смотрю прямо в лицо друзьям. Аслан никак не реагирует в отличие от Влада. Глаза засверкали от злобы, скулы напряглись, а губы скривились от отвращения. Он так на меня никогда не смотрел. Словно я только что открыла ему правду, которую он раньше не замечал, либо не хотел замечать. Слышу тяжелый вздох, который прервал наш с ним зрительный контакт, мы одновременно перевели взгляд на Аслана. — Лале, ты права, он действительно твой кузен, но ты о нем ничего не знаешь, — мягко, в попытке примирения смотрит на меня, — сама подумай, он играет с тобой, — делая недолгую паузу продолжил, — со всеми. Как бы мне ни хотелось тебе такое говорить. Но, он не Хасан или Алаадин, или твой дядя Мурад. Очевидно, в нем много обиды, за то, что, его по какой-то причине выслали с дворца. Что он и выплескивает на тебе и на всех остальных. Возможно, рано или поздно его гнев и угаснет, но сейчас, тебе стоит держаться от него подальше, ради собственной безопасности, — его взгляд перешел на Влада, выражения лица стало более решительное, — как и нам. Влад лишь коротко кивнул, ничего не сказав.

***

Я вернулась к себе в комнату. Спорить или ссориться с друзьями желания не было. Да и говорить уже было не о чем. Шахи-хатун, к счастью, я не обнаружила. Скорее всего снова на рынке, либо прогуливается с Дайе-хатун. Без того испорченное настроение — испоганилось ещё боль. Как только я осталась одна. Страх догнал меня. С какой стороны не посмотри на ситуацию. Что это было? Я не хочу переживать это снова. Убегать от каких-то монстров, просыпаться непонятно где. Схожу я с ума или нет. С этим нужно что-то делать. Есть три варианта действий, первое: пойти к нашей ведунье. Многие во дворце женщины ходят к ней за гаданием, отварами и всем подобным. Кто-то чтобы забеременеть, кто-то снять порчу, а кто-то чтобы сделать обратное. Хоть я в это и слабо верю. Конечно же колдовство запрещено и карается смертью, но, если вместо ведьмы назвать себя знахаркой — вопросов к тебе не будет. Поэтому такая приходит к нам во дворец очень часто, но имени своего она никогда не называла. Поэтому для нас она просто: «Знахарка». Всю жизнь я её побаивалась и обходила десятой дорогой, как только видела, а видела я её часто, да и она на меня слишком часто чрезмерно внимание обращалась, и бесстыдно пялилась. От чего боялась ещё больше. Пусть я к такому скептически отношусь (если бы это действительно было правдой — у большинства наложниц уже были уши до потолка и хвосты), но лучше перестраховаться. Второй вариант: пойти к лекарю и попросить какое-то лекарство от головной боли и от для крепкого сна без сновидений, если такое существует. Тут придется быть аккуратной в словах. Потому что, если слух, о том что я больна, либо не в себе дойдет до гарема, а в худшем случае до повелителя — мне придется не сладко. Ну и третий вариант: пустить всё на самотек. Перспектива, конечно, заманчивая. А что? Замуж умалишённых не берут. Поэтому выберу и то и другое.

***

Одним духом приведя себя в порядок, иду в дальнюю часть дворца, где находится лазарет. Не обращая ни на кого внимания, если мне будет что-то мерещиться каждую ночь, то канителить нельзя. Скоро вечер, а за ним и ночь. Позитивные стороны моего положения, в том, что я могу обратиться не к обычным нашим лекарям, а к главному. Да и для него уже не тайна, что меня тревожат головные боли. Я же стукнулась головой недавно, да вот только жаль, я не могу ему сказать, что головой я по всей видимости ещё в детстве ударилась. Он без лишних вопрос дал мне пару снадобьев на травах и строго на строго велел их принимать утром и вечером. Посуливши, что голова должна пройти и спать буду без ног, но как он сказал: «к сожалению без сноведениев». Да какая жалость. Естественно, это дойдет до дяди, вероятно, но в этом ничего такого нет, лишних хлопот — ему не доставлю.

***

Переодевшись в более простую одежду и натянув посильнее капюшон, я покинула дворец. Мне разрешено его покидать, но желательно с Асланом или с кем-то из охраны, но сегодня другие обстоятельства. От девушек в гареме я знаю где живет Знахарка. Часто о ней я много баек слышала, что она может в кошку превращаться и по ночам младенцев крадет. Я в это конечно не верю, но кинжал на всякий случай захватила, с которым, благодаря рыжеволосому другу, прекрасно справляюсь. Идти конечно далековато, но к вечеру буду уже у себя в покоях. Байкой оказалось и то, где она живет, поэтому пришлось спрашивать у горожан, где мне её найти. Кто бы мог подумать, что ведьмы проживают в центре Эдирне, а не на отшибе города. Спустя некоторое время я уже мялась над большой деревянной дверью. Прийти — пришла, а смелости кистью руки по деревяшки постучать — нету. Но усилий мне прилагать не пришлось так как мне открыла дверь рыжеволосая девушка, сверкающими зелеными глазами. Об мои ноги вдруг что-то пушистое стало тереться. Посмотрев, я увидела пушистого, упитанного черного кота. — Вы к Знахарке? — спросила меня девушка, выглядывая с под двери проверяя нет ли кого, кроме меня. Никого, не обнаружив — она открыла дверь в полностью приглашая меня внутрь, не дожидаясь моего ответа. — А вы не…? — Нет, — отрезала она, — зовите меня Айбиге-хатун, — приветливо улыбаясь, показала рукой в сторону помещения, снова приглашая войти, не ответив в то же время кем приходится ведьме. Спрашивать я не стала. Поэтому набравшись смелости ступаю через порог дома. В нос сразу ударяют резкие запахи трав, впрочем, это было ожидаемо. Внутри всё из темного дерева: большой круглый стол, стулья, кухонные тумбы, выделяется сильно камин и печь из камня, где сушатся травы. Дом не выглядит, так будто тут живут два человека. Кот бесцеремонно прыгает на стол глядя на меня зеленым глазом, другой у него абсолютно белый, что говорит, о том, что, он наполовину слеп. Бедняжка. — Госпожа вас ждет в своей комнате на втором этаже, прямо по коридору, не заставляйте её ждать — она этого не любит. — сказала мне Айбиге-хатун, а после ушла в сторону кухни, потеряв ко мне всякий интерес. Питомец побежал за ней следом, явно ожидая, что ему что-то оттуда достанется. Мне же ничего не оставалось как идти, куда сказано. Наверху было так же. Я шла прямо к распахнутой двери, завороженно разглядывая портреты на стенах девушки с черными как смола волосами и ярко зелеными глазами, везде она была прекрасна. «Подождите… Портреты?» — я дошла с этой мыслью прямо в комнату к Знахарке. Она сидела за столом, чем-то отдаленно напоминающий стол дяди в его покоях. — Для чего ко мне пожаловала, дитя? — скучающе смотрят на меня пристально два глаза, один ярко зеленый, другой абсолютно белый, — приворожить кого желаешь? Проклясть кого хочешь? — с живостью, которой ранее в старухе не было, показывает одной рукой на карты, — а может судьбу свою узнать хочешь? — Я не верю в судьбу — я сама пишу историю своей жизни. Старуха рассмеялась, глядя на меня, так будто к ней действительно по ошибке забежал ребенок. Отсмеявшись её морщины на лице расслабились. — Доля правды в твоих речах, есть, но, некоторые события, ты, моя милая Лале, предотвратить не сможешь, как бы ни старалась. А стараться будешь, мало кто бы такое себе выбрал добровольно. — без капли веселья говорит ведьма, — однако, от каждой дороги есть ещё две, смотря куда пойдешь. Она встала ели ковыляя на своих двух и пошла в сторону карт, сложенных заботливо на тумбе рядом с диванном. — О чем вы? — в непонимание спрашиваю я. — Спится тебе хорошо? — неспеша фасуя карты ответила она, вопросом на вопрос. — Вы ведь уже знаете ответ. Колода в её руках искусно перебиралась, Знахарка даже не смотрит на меня, будто мы ведем беседу за готовкой ужина, а в руках у неё тесто для пирога. — Знать, то знаю, но не известно мне как далеко всё зашло. Приходила ко мне твоя матушка однажды… — Моя мама? — перебиваю старуху. — А ты что глухая? Сказала же матушка приходила, — раздраженно зыркнула она, продолжая рассказ, — тоже с такой же бедой, да тебя на руках держала ревущую как свинья резаная, — кривясь от воспоминаний, выдохнула. Выпучив, уверена, по-детски глаза и воспользовавшись её молчанием я спросила: — Меня? Зачем? — Ещё хоть один тупой вопрос и клянусь тебе, твои губы слипнуться до конца нашей беседы. — угрожающе скалиться колдунья. Почему-то я ей верю и замолкаю, виновато опустив глаза. Та, оценивающе посмотрела и значительно успокоившись продолжила: — Пришла с тобой, в панике, рассказывая, что плачешь ты постоянно, да и не помогает тебе, — ухмыльнулась на мгновение и задорно произнесла, — медицина. Изложила всё что перепробовали ваши лекари, я и сама руками развела. Ведь ваши, — ухмылка стала ещё шире, — ле-е-е-кари, используют те же травы, что и наш ковен. Я ели сдержалась чтобы не переспросить, правильно ли я расслышала, что она сказала. — И раз всё это не подсобило тебе, то действительно проблема не в теле, а в духе твоем. Стала я тебя проверять на порчу, кто знает может кто-то и в самом деле на дитя навел, хотя, у наших такое карается. Жизнь невинной души — священна, — старуха стала смотреть одним глазам в пустоту, — да не нашла ничего такого. Пока поглубже не проверила, хоть может и не стоило, — опустив голову, о чем-то поразмыслила повернулась ко мне, — Особенность в тебе есть, ты не живая и не мертвая. У меня начинает кружиться голова. — Смертью поцелованная. — выжидающе смотрит Знахарка. Что за бред? Мама бы никогда не пошла к какой-то «знахарке», не таким она человеком была. Но, с другой стороны, откуда она знает, про сны. Стараясь хоть на мгновение в это поверить, спокойным голосом спрашиваю: — Что это значит? Как я могу быть мертвой, если я здесь стою перед вами вполне живая? — То, что ты стоишь передо мной, в моих глазах живой тебя совсем не делает, а для других — не знающих, да, — ведьме вдруг стало весело, — кровь в теле твоем — темная, злая, — более серьезно говорит она, — а вот душа — светлая. — Нормальная у меня красная кровь, как и у всех. — хлопая ресницами уверенно говорю ей. Знахарка лишь глаза закатила, раскладывая наконец карты. — Хорошо, объясню, на более доступном тебе языке, хоть я ожидала, что ты не такая тугодумка. — Кровь твоя волшебная, — с надеждой смотрит на меня она, надеясь, что до меня хоть что-то дошло, но видя, что я снова не оправдала ожидания, продолжает, — кто-то из твоих родителей нечестью был из темного мира, а кто-то тоже, можно сказать, был нечестью, да только светлой. И вот и вышла ты такая: «не вашим — не нашим». — Я правильно поняла, есть светлый и темный мир? На мое удивление, она не взбесилась снова. — Нет, есть темное измерение — там нечисть разная властвует, её и не пересчитать, да и всю мне на дано знать. Есть и чистилище — заблудшие души там ходят. Светлого мира — не существует. По земле они ходят этой. Вытащи три карты, — протягивает мне колоду ведьма. — Черный рок… — прошептала себе под нос Знахарка, — недолго тебе осталось, хатун.