Дом Вамми.
05.07.2007
– Что? Погиб? Как такое возможно? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, Роджер? Светловолосый подросток в простом черном свитере и того же цвета штанах яростно бомбардирует вопросами пожилого джентльмена, скорбно прикрывшего глаза и опустившего подбородок на тыльную сторону сплетенных ладоней. Помимо них в комнате находится еще один человек, но он, кажется, полностью отстранился от происходящего. Опустив голову, он собирает странный, под стать его одежде и волосам, однотонный белый паззл, не обращая никакого внимания на источник шума, беснующийся в нескольких метрах от него. – Это Кира его убил? – Скорее всего. Два этих слова вызывают новую вспышку ярости. Нависнув над столом, подросток хватает пожилого джентльмена за лацкан пиджака и снова вопрошает его, как, как, черт возьми, это могло случиться, словно именно он, Роджер Рувье, был повинен в смерти своего знаменитого воспитанника. – Мелло… Конечно, Роджер не может ответить на поставленный вопрос, и оба они это понимают — это всего лишь повод для выплеска эмоций. Накричавшись, Мелло чуть ослабляет хватку, и в тот же момент за спиной его раздается странный звук. Словно только что вспомнив, что они не одни в кабинете, он поворачивает голову и смотрит на сидящего на полу мальчика, на вид чуть младше его, со смесью удивления и раздражения. Раздражение это возникает в его бирюзовых глазах всякий раз, когда он видит своего противника. Удивление же имеет место быть оттого, что руки мальчика подняты, они сжимают над головой доску для собирания паззла, и последние детали головоломки отваливаются от нее, падая к остальным, уже покоящимся на полу, образуя тем самым маленькое подобие снегопада. – Если головоломка не сложилась, и ты не можешь подобрать паззл, то начинай все заново, – не поднимая головы, произносит он, и действительно, вновь принимается выкладывать на доску деталь за деталью, быстро, словно эти движения уже давно доведены им до автоматизма. На мгновение создается впечатление, что Мелло хочет сказать что-то в ответ, но вместо этого он вновь разворачивается к Роджеру. – Кого он выбрал? – спрашивает он звенящим от напряжения голосом. – Меня или Ниа? – Он не успел сделать выбор. А теперь выбирать уже некому. И, прежде чем последует очередной словесный взрыв, Роджер добавляет к уже сказанному: – Мелло, Ниа, может, вам стоит поработать вместе? – Я согласен, – флегматично отзывается мальчик в белой одежде, не отрываясь от паззла, собранного уже на треть. Он произносит эти слова, хоть и знает, что в них нет никакого смысла. Одного его согласия недостаточно, а тот, кто стоит сейчас перед Роджером с глазами-блюдцами на половину лица, никогда на такое не пойдет. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Прежде они никогда не работали в паре. Было бы глупо начинать подобную практику в столь серьезном деле, как поиски Киры. Мелло, скорее всего, тоже понимает это, хотя в первую очередь им движут совсем другие мотивы. Их постоянное соперничество вновь застилает его блестящий разум, лишая возможности адекватно рассуждать. Ниа не нужно быть телепатом, чтобы знать, что сейчас в его сознании пульсирует докрасна раскаленная цифра «2» — вечное напоминание о месте, отведенном ему в доме Вамми. Именно эта пульсация является наиболее серьезной причиной, мешающей ему подняться выше, и в то же время она препятствует осознанию этого факта, тем самым создавая замкнутый круг, по которому Мелло движется с тех самых пор, как его противник появился в приюте и впервые проявил себя. Но, быть может, и в замкнутом круге найдется выход? Ниа как раз добавляет к паззлу последние детали, когда Мелло, возможно, думая, что нашел этот выход, отказывается от своего права наследования. Сразу после этих слов он объявляет об уходе из дома Вамми. Роджер, явно ошеломленный таким решением, поднимается со своего места, надеясь остановить его, но с тем же успехом можно пытаться остановить шторм на море или ловить шаровую молнию. Ниа не поднимает головы для прощального взгляда, когда Мелло проходит мимо него. Он знает, что является истинной причиной этого демарша. Знает он также и то, что этим поступком Мелло не добьется желаемого. Ведь проблема не в Вамми-Хаусе, и даже не в Ниа. Сбегая из приюта, он уносит свою проблему внутри себя самого. – Что ж, раз уж так все повернулось… – произносит Роджер после долгой паузы, возникшей с момента, когда за Мелло захлопнулась дверь. – Наверное, мне следует ознакомить тебя с материалами, которые L успел собрать по делу Киры. – Пока в этом нет необходимости, Роджер, – не меняя тона, отозвался Ниа. – Я еще не закончил свое обучение. Если бы информации, которую собрал L, было достаточно для ареста Киры, он осуществил бы его самостоятельно. А я лишь рискую сделать неверные выводы, которые помешают мне в дальнейшем расследовании. – Поступай, как знаешь, – Роджер на мгновение опустил глаза на фотографию в рамке, повернутую к Ниа оборотной стороной, и негромко вздохнул. – Я скажу тебе адрес сервера, на который была отправлена информация. А что ты будешь с ней делать, решать тебе. Теперь ты официальный преемник L. Так, совсем не по-июльски прохладным вечером две тысячи седьмого года, двенадцатилетний Нейт Ривер занял место величайшего детектива всех времен. Война против Киры приобрела скрытый характер.***
С данными, которые собрал L, Ниа ознакомился спустя два с половиной года, когда ему уже исполнилось пятнадцать. Довольно быстро он убедился, что не допустил ошибки, не взявшись за дело по горячим следам. Просто потому, что уже на тот момент следы эти успели остыть. Когда Роджер Рувье получил известие о смерти L, последнего около месяца не было в живых. Нет сомнений, что за это время Кира успел уничтожить все улики, если таковые, конечно, имелись. Кроме того, в записях L не было указано никаких конкретных подозреваемых. Он упоминал о том, что в японской полиции произошла утечка информации, что один из агентов ФБР, отправленных в Японию, чтобы следить за детективами и их окружением, перед смертью вел себя довольно странно, что благодаря этому L смог сузить круг подозреваемых и что впоследствии ему пришлось открыться одному из них. Но ни слова о том, кто бы это мог быть. В принципе, это было вполне объяснимо. L вел записи в первую очередь для себя, систематизируя добытую информацию, ему незачем было упоминать детали, накрепко отпечатавшиеся в его памяти. И все же Ниа смог почерпнуть из них немало полезного. В частности то, что в какой-то момент L пришел к выводу, что силой Киры обладают два человека. Учитывая события, произошедшие вскоре после его смерти, это давало богатую пищу для размышлений. Последняя запись L датировалась пятым июня. Спустя четыре дня преступники неожиданно перестали умирать. На протяжении месяца Кира не давал о себе знать, а затем взялся за старое с утроенной энергией. В связи с этим, немалый интерес представляла запись от первого числа, согласно которой группе расследования удалось взять под стражу одного из подозреваемых. Если он действительно был Кирой, возможно, ему удалось предвидеть это и успеть подготовить план действий при подобных обстоятельствах. Например, он мог бы передать второму Кире информацию о личности L, либо объяснить, как получить ее самостоятельно. Вот только в таком случае его план должен был завершиться провалом. В своей последней записи L прямым текстом говорил о том, что под стражей оказался еще один подозреваемый, и он, L, убежден в том, что это действительно Кира. Значит, либо гениальный детектив допустил ошибку, которая в итоге стоила ему жизни, либо… Для того чтобы сформулировать второе «либо», Ниа было недостаточно имевшихся у него данных, так что он начал действовать. Благодаря каналам связи, созданным его предшественником, он смог проверить ряд возникших у него умозаключений. В частности, получил список всех жителей региона Канто, погибших от сердечного приступа в промежутке с девятого июня по десятое июля две тысячи седьмого года. Одно имя сразу же привлекло его внимание. Такада Киеми. За все это время она оказалась единственной, кому на момент смерти было меньше тридцати. Значительно меньше. Не так уж часто девятнадцатилетние девушки умирают от инфаркта — особенно если учесть, что в медицинской карте Такады не упоминалась ни о каких проблемах с сердцем. Ее смерть пришлась на двадцать второе июня. Аккурат посредине периода затишья, но это ничего не значило. Если ее убил Кира, с его стороны было бы логично затаиться еще на какое-то время. Смерть Такады заинтересовала Ниа еще по одной причине. Пожалуй, самое ценное, что ему удалось почерпнуть из данных, собранных L, содержалось в записи от двадцать седьмого мая. «Несколько часов назад погиб Ватари. Я не мог это предотвратить. Тем не менее, его смерть подтвердила ряд моих предположений. Теперь я знаю, что не ошибся в выводах. А то, что Ватари погиб в автокатастрофе, подтверждает, что Кира может убивать не только с помощью сердечного приступа». Итак, если после убийства Ватари L укрепился в неких своих подозрениях, вполне возможно, что именно это позволило ему спустя пять дней арестовать одного Киру, а следом за ним и второго. Но, поскольку никакой официальной информации по этому поводу не поступило ни от японской полиции, ни от L, можно было предположить, что подозреваемые оказались на свободе после того, как L погиб. Но почему? Как они смогли доказать свою невиновность? Выяснить это в одиночку ему не удалось. Пора было выходить из тени. В марте две тысячи двенадцатого года Ниа связался с директором ФБР, Стивом Мэйсоном, объяснив ему сложившуюся ситуацию. Разумеется, тот не сразу поверил в услышанное, ведь официальных заявлений о смерти L не поступало, а тот, кто скрывался под этим именем в настоящий момент, периодически выходил с директором на связь по все тем же каналам, что и раньше. Однако в распоряжении Ниа были средства, позволившие ему убедить руководителя американских спецслужб в том, что японская полиция скрывает эту информацию, очевидно, во избежание волнений, которые она наверняка бы вызвала. Возможно, даже паники. Заручившись поддержкой ФБР и лично президента Соединенных Штатов, Ниа получил под свое начало ряд агентов, сформировавших организацию СПК — «Союз против Киры». Все лето СПК пытался найти ответ на интересовавшие Ниа вопросы. И чем дальше он углублялся в это дело, тем ярче вырисовывалась в нем фигура Такады. Она погибла от сердечного приступа, следовательно, это почти наверняка было делом рук Киры. Но в таком случае Кира явно хотел привлечь к этой смерти внимание группы расследования, иначе выбрал бы другой способ убийства. Могла ли смерть Такады быть необходима, чтобы каким-то образом обеспечить алиби людям, находившимся под подозрением L? Возможно, группа расследования решила, что Кира смог выяснить имя L и убил его, а затем избавился от сообщницы, чтобы обезопасить свою личность. Но чтобы убедить в этом группу, нужно было предоставить очень веские доказательства. Все это приводило преемника L к вполне однозначным выводам. – Японская полиция смогла узнать, как Кира убивает своих жертв. Скорее всего, это случилось после смерти Такады Киеми. Эти слова он произнес на собрании СПК, состоявшемся шестого октября. Два десятка отборных агентов, включая и самого директора, затаив дыхание, слушали своего руководителя. – Если мои подозрения верны, и какое-то время Такада Киеми действительно обладала силой Киры, это дает нам возможность сделать важное предположение, – Ниа говорил равнодушным голосом, не глядя ни на кого в отдельности и задумчиво накручивая на палец прядь платинового цвета волос. – Возможно, сила Киры заключена в каком-то артефакте, и в таком случае, есть вероятность, что после смерти Такады японская полиция смогла получить этот артефакт в свое распоряжение. Мы не можем утверждать наверняка, но проверить стоит. Я хочу, чтобы один из вас в ближайшее время отправился в Японию, встретился там с руководителем местного полицейского управления, выяснил у него подробности, и, если моя догадка подтвердится, переправил этот артефакт в распоряжение СПК. Директор Мэйсон, организуйте, пожалуйста, эту встречу. Но не нужно упоминать, что она имеет отношение к делу Киры. Всему свое время. – Но я… хорошо, – озадаченно пробормотал директор, проводя рукой по сверкающе-гладкому затылку. – Я все сделаю. – Встреча должна состояться в течение десяти дней. На сегодня все. Вы можете идти. Договорив, Ниа опустил голову и потянулся к большой упаковке, в которой находилось не меньше сотни коробков больших хозяйственных спичек. Аккуратно вскрыв ее, он брал один коробок за другим и высыпал спички на стол. Поглощенный этим занятием, он лишь краем уха слышал, как агенты, уже привыкшие к подобному поведению своего юного начальника, проходят мимо него, что-то между собой обсуждая. Один из них, тем не менее, уходить пока что не собирался. Ниа четко ощущал его присутствие в зале. Подождав, пока за последним из уходящих закроется дверь, наследник L, не отрываясь от своего занятия, произнес: – Вам что-то непонятно, агент Джеванни? – Не совсем так, – ответил тот. – У меня возникло несколько вопросов, и я хочу понять, правильные ли ответы я сформулировал сам для себя. – Что ж, я слушаю. Стивен Джеванни был, пожалуй, одним из самых полезных членов СПК. Самый молодой член организации, если не считать ее руководителя, он, тем не менее, держался на равных с остальными. А возможно, и превосходил многих из них, благодаря аналитическому складу ума и отлично развитым навыкам шпионажа. – Японская полиция скрыла смерть L, – начал он. – Как я понимаю, они сделали это, чтобы избежать волнений в обществе, верно? – Да, этот вариант вполне вероятен. – Но ведь постоянные неудачи L сами по себе вызывают эти волнения. Никто уже не верит в то, что L сможет остановить Киру. Поэтому, если станет известно о том, что L уже несколько лет мертв, это вряд ли станет для общественности большим шоком. Ниа критическим взглядом осмотрел внушительную горку спичек справа от себя и добавил к ней содержимое еще нескольких коробков. – Скорее всего, так и будет. Однако это решение требует немалого мужества. Видимо, его недостает тем, кто расследовал дело Киры вместе с L. Подняв голову, Ниа отчетливо увидел на лице Джеванни скепсис. – Если хотя бы половина того, что я слышал об L — правда, – сказал он, – то в распоряжении его японских помощников должны были остаться колоссальные ресурсы. Тем не менее, Кира продолжает действовать совершенно безнаказанно. Я не верю, что они настолько некомпетентны. Складывается впечатление, что они просто не хотят ловить Киру. Уголки губ Ниа чуть приподнялись. – Этого тоже нельзя исключать, – признал он. – Но пока мы не войдем с ними в контакт, рано утверждать что-то в этом роде. Как я уже говорил, всему свое время. – Я понимаю, – кивнув, Джеванни поднялся со своего места и сделал шаг к выходу. – Спасибо, Ниа. Теперь мои вопросы прояснились. Оставшись в одиночестве, Ниа положил перед собой первую спичку. Затем вторую, параллельно первой. Затем третью. Улыбка по-прежнему обозначала свое присутствие на его лице. Джеванни нисколько не ошибся в своих выводах. Все в той же записи L от двадцать седьмого мая, представлявшей для Ниа наибольшую ценность, в самом ее конце, было прямое подтверждение этой гипотезы. Конечно, L мог ошибаться, но Ниа полагал, что вероятность этого очень невелика. «События последних дней заставляют меня обратиться к вариантам, возможным в случае моей смерти. Проанализировав эти варианты, я пришел к выводу, что Кире было бы выгодно сохранить видимость расследования своего дела, получив возможность влиять на его ход. Вероятность того, что он поступит именно так, составляет не менее семидесяти процентов».