Следуя за светом

Люмин наблюдала за маленьким розовым листком песчаного дерева, ловко подхваченного потоками игривого ветерка. Он, то взмывал ввысь, сливаясь с алыми разводами разукрашенного закатом неба — облачного, пугающего, но в то же время прекрасного и чарующего — то, падал вниз, брошенный наигравшимся ветром. Пока и вовсе не скрылся в недрах разлома. — Там будут сокровища? — с благоговением пропела Паймон и впилась своими звездными в Му Нина, сжав тонкие пальчики в кулачки от предвкушения очередного приключения. Люмин готова была поклясться, что смысл жизни ее верной спутницы — мора и еда. Вот только она уже давно не слушала нудные зачитывания правил представителя департамента по делам граждан, да это было и ни к чему — Паймон ей и слова вставить не давала, заваливая Му Нина кучей вопросов. Мысли путешественницы были давно уже заняты предстоящим поручением. И ей было ужасно не по себе, до скрежета где-то под ребрами и сведения скул. Вновь спускаться в разлом… Предвкушение или страх? Вопрос так и зудел у нее в голове. Плохое предчувствие чего-то грядущего тяжестью давило на грудь, не давая нормально сделать вздох. Она была взвинчена с самого утра. Опять кошмары. Опять до одури сжимание простыней. Опять следы ногтей на ладонях, больно ложащиеся поверх незаживших. Опять немой крик и резкое пробуждение. А перед глазами до сих пор корчащиеся в агонии хиличурлы, последний выдох Хальфдана… и Дайнслейф… « Так на чьей же ты стороне, Люмин? » А Люмин хочется лишь заживо содрать с себя кожу, лишь бы забыть. Выкинуть воспоминания из головы, как ненужный мусор. Ей хочется перестать просыпаться вот так. В сырой кровати и жутко душной комнате, натыкаясь на грустный взгляд Паймон. Это пройдет, повторяет она. Каждую ночь. Пройдет. Правда ведь? Недосып неприятно щипал глаза, а голова гудела ярким звоном колоколов, когда путешественница уже по привычке приветствовала Катерину. Это был каждодневный ритуал. Взять поручение, выполнить, заработать немного моры и покормить Паймон. Ритуал, чтобы выкинуть ненужные мысли из головы. Но все пошло не по плану, когда Катерина с натянутой улыбкой передала Люмин письмо от Цзинь У, видимо где-то глубоко внутри понимая, что путешественнице это придется не по душе. Но работа есть работа. И вот сейчас, стоя на краю наспех построенного примостка, посреди уже заросших скал, образующих кратер от упавшего метеорита, и под алым, с вкраплением желтого, заката — Люмин смотрела на разлом и делала вид, что внимательно слушает. В письме говорилось о том, что в мрачных и загадочных недрах разлома, в одной из экспедиций по его исследованию, удалось найти проход. Откуда он взялся никто не знает, но и не удивляется тоже. Нашли его в светящихся проходах, неподалеку от Замарана. У Люмин в голове не укладывалось почему всегда, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, зовут обязательно только ее. Почему нельзя попросить проверить других искателей приключений, более опытных и лучше разбирающихся в истории Ли Юэ?.. Почему всегда она? — Мы все проверим, да ведь, Люмин? Паймон легко и непринужденно коснулась плеча путешественницы, выводя ту из задумчивости. Взгляд ее изучал лицо Люмин, а на крошечном личике читалась тревога и понимание. Стало немного легче дышать. Люмин кивнула, стараясь отогнать тревогу в дальние уголки сознания, и слегка улыбнулась, расправляя плечи и переводя взгляд на представителя: — Конечно. Тебе не о чем переживать, Му Нин. Не о чем же переживать, да? Попрощавшись, они незамедлительно начали спуск. Маленькая фея, чувствуя настроение спутницы, старалась хотя бы как то ее развеселить, кружась и кувыркаясь в воздухе. Отвлекая хоть немного. И Люмин это ценила. Правда. Вот только ком в горле уходить никуда не хотел, а раны на ладонях неприятно саднило. Ровно до того момента, пока взгляд ее золотых не столкнулся с его морем. Ровно до того момента, пока он, ухмыльнувшись своей фирменной, и в шутку отдав честь, не спрыгнул и не скрылся в тумане разлома. Все произошло моментально. Настолько быстро, что Люмин не сразу заметила, что она бежит, а Паймон в шоке взвизгивая разные ругательства, не поспевает следом. Буквально секунда и Люмин уже прыгает навстречу туману, который раскрыв свою пасть затягивает ее в мрачные, темные и полные необъяснимой магии коридоры и пещеры. И раны уже не болят. И мышцы после всех безжалостных боев больше не ноют. Отдает резкой болью только шрам на ее сердце, с именем Чайльд Тарталья, который как только она, в очередной раз, залечив, открылся и кровоточил. Отравляя изнутри до жжения где-то в костях и мурашек по всему телу. И легкий приступ необъяснимой паники. Учащенное сердцебиение и леденеющие пальцы рук, готовые в любой момент выхватить меч из пространства. Все так не вовремя. Как всегда. Он не вовремя. Что ты тут забыл? Вопрос повисший в воздухе. И снова в голове эти ненужные картинки/обрывки воспоминаний. Которые будто выжжены на ее теле, бесследные, как те затянувшиеся раны после битвы в Золотой палате, которые он ей оставил. Их не видно, но они есть. И слова, что тогда повисли в воздухе при их последней встрече. Но все это ничего не значит. Люмин дала обещание Тевкру. Не Чайльду. И просто надеялась, что больше его не увидит. Замотается, забудет. Будут другие дела… Обманывать саму себя не очень хорошо. Люмин хотела больше никогда не встречаться с одиннадцатым предвестником. Но судьба злая сука. Холод и темнота хорошо проветривают разум, когда путешественница наощупь двигается вперед. По уже выученному отточенному маршруту. В этот момент совсем не хочется пользоваться адъювантом. Хочется просто идти, подушечками пальцев собирая влагу, стекающую по каменным стенам, чувствовать мягкость мха, ощущать прохладу и настроение этого места. — Ты думаешь, что он как-то узнал о непонятном проходе и поэтому сейчас здесь? — спрашивает Паймон, нервно озираясь по сторонам. Будто так и ждет, что Тарталья вот-вот выпрыгнет на нее из-за угла. Люмин хмурится, слегка сбавив шаг. Столько разных агентов фатуи. Почему именно он? Она до сих пор чувствовала жгучую обиду, скребущую по ее душе. Использовал. Обманул. — Меня больше волнует, почему он пришел сюда сам, а не отправил кого-то другого. Держи себя в руках. — Ох, Люмин… Паймон понимает. Может не знает наверняка, но нить соединяющая ее с Люмин, четко передает ей ее настроение, и ей ничего не остается кроме как быть рядом. Не оставлять путешественницу одну. Вместе они преодолевают весь путь довольно быстро, почти не обращая внимания на плавучих гидро плесенников и слаймов, которых, с прошлого их визита, заметно прибавилось. Их будто к чему-то притягивает. И Люмин тоже это чувствует. Со спуском вглубь воздух вокруг будто сгущается, становится такой плотный, что протяни руку — и ты его почувствуешь. Вокруг вибрирует сила. Инородная. Чужая. Люмин чувствовала ее прежде, прошло столько времени, но она помнит, что что-то похожее окружало ее и Итэра, когда они были вместе. Когда они могли яркими звездами сквозь вселенную. С каждым шагом, приближаясь к сгущению этой неизвестной магии, внутренности сжимались все сильней, а кровь так и норовила вскипеть, сжечь Люмин заживо. Ей впервые за все эти месяцы было страшно. Путешественница, всегда дотошная до любых мелочей, сейчас не замечала изменений в светящихся проходах. Или не хотела замечать. До этого слабый свет от грибов сейчас буквально слепил, вода же наоборот померкла, стала более мутной — не было больше красивого голубого свечения. Пещеру заполняла темная сила, неподвластная времени и пространству, она струилась по земле туманом, густым и темным, отдающим холодом, пробирающим до костей. Найти новый, открывшийся проход не составило труда. Его было трудно не заметить, а еще труднее не почувствовать. Люмин тянуло туда. Даже Паймон, вечно болтающая без умолку, сейчас тихо летела следом, придерживаясь ручками за раздвоенный шарф/плащ путешественницы, то ли боясь отстать, то ли просто не хотела отпускать ее, считая своей опорой и поддержкой. Если Люмин не подавала виду, то Паймон буквально трясло от страха и напряжения. Обстановка накалялась с каждой секундой. Путешественники ступили в абсолютно темный туннель, четко выделяющийся на фоне ярко освещенной грибами и мицелием основной пещеры. Дальше приходилось двигаться чуть ли не на ощупь, инстинктивно. Их окружала тьма. И страх липкой патокой подкрадывался, обволакивал, мешал дышать. Люмин уже миллион раз пожалела о том, что не взяла с собой адъювант, хотя сейчас, пробираясь по этому новому закоулку разлома, она была не уверенна в том, что он смог бы осветить настолько непроглядную тьму. Было слишком тихо. Казалось, что они шли целую вечность, прежде чем Люмин резко остановилась. Паймон налетела прямо на нее, не ожидая такой резкой остановки и взвизгнув от неожиданности, зажала себе рот обеими ручками. — Тихо, смотри, — прошептала путешественница, указав маленькой фее на нечто, открывшееся перед ними. То была странная и небольшая пещера, отличающаяся своим внешним видом. Привычный серый камень резко перетекал в красный, оранжевый и бурый. Будто пустыня решила поселиться в этом затаенном уголке. В самом конце, освещая стены и бросая на них сине-фиолетовые лучи, светился открытый портал. Он переливался, то исчезая, то появляясь вновь. В нем будто поселилась своя вселенная — Люмин была готова поклясться, что видит в нем неизвестные ей созвездия. — Это портал? Откуда он здесь? Я раньше не видела ничего подобного, — дрожащим от страха голосом проговорила Паймон. Звук ее голоса эхом отлетел от стен и будто исчез в глубине портала. Фея сжалась, обхватив себя обеими руками. Люмин было не по себе. Живот скрутило от предчувствия чего-то плохого. Чего-то, что холодной и липкой змеей, скользило по ее спине, вызывая мурашки по всему телу. Она разомкнула онемевшие пальцы и несколько раз сжала и разжала кулаки. И только сейчас она почувствовала чье-то присутствие. Слишком поздно. Путешественница не успела опомниться, как ее талию крепко обхватили сильные руки. От неожиданности она хотела дернуться/вырваться, но тело отказалось слушаться. Она замерла как статуя, в ожидании, что же произойдет дальше. Электрический разряд будто пробил по ее нервной, когда на самое ухо, шепотом: — Ты опередила меня. У Люмин за ребрами вулкан, разгоняемый кровоточащим сердцем. Она чувствует холод на месте, где только что были руки Чайльда и резко развернувшись, отпрыгивает от него, будто обожглась. Она и вправду обожглась. Снова. — Что ты здесь делаешь? — Паймон закрывает собой Люмин. Защитить хочет, отчаянно верит, что сможет. — У меня к вам тот же вопрос. Ухмылка. Она как маска, которую он с легкостью надевает. У него в запасе таких целый арсенал. Он меняет их как перчатки, скрывая настоящие эмоции. — Что ты здесь делаешь, Чайльд? — у Люмин голос севший, а вулкан внутри нее просыпается, заметает пеплом кровь. — Ты и сама знаешь. Я кстати удивлен. Нет, правда. Не ожидал тебя увидеть здесь. Не сейчас, по крайней мере. Он и вправду не ожидал. Надо же… Все так же якшается по миру вместе с этим летающим существом. Тарталья надеялся незаметно прокрасться мимо миллелитов, спуститься в разлом, сделать задуманное и так же незаметно выйти. Вот только задачу сильно осложняет присутствие идеальной до тошноты, вечной защитницы всех живых — Люмин. Потому что только в ее присутствии демоны в голове замолкают, а в его работе этого допускать нельзя. Ему нужно поддерживать холодный рассудок. Твою мать, Люмин, что ты здесь забыла? А сам не стоит на месте, медленно и аккуратно обходит их. Крадется будто хищник. Путешественница слишком поздно замечает, не сразу понимая, что он вновь играет с ней. Чайльд в миг оказывается подле сияющего сгустка. Люмин будто в прострации поддается порыву и успевает схватить его за красный шарф, прежде чем он входит в портал. Вспышка. Ударная волна откидывает Паймон, со всего размаху впечатывая ее спиной в стену. Она распахивает глаза и тут же взмывает в воздух, осматриваясь. Магия, что пропитывала каждый дюйм этого места, исчезла. Как и та пещера. Маленькая фея с ужасом понимает, что находится в окружении уже тускло светящихся грибов, окутывающих мицелием землю. Она подлетает к месту, где должен быть проход и прикасается ручками к холодному камню. Ничего. Только стена, поросшая местами мокрым мхом. Осознание приходит чуть позже. Жгучей солью бьет по сердцу. Паймон оседает на землю. Нить, связывающая их, порвана. Она больше не чувствует Люмин.