Освободители. 𝕿𝖍𝖊 𝕾𝖆𝖛𝖎𝖔𝖗𝖘

      «Они спят спокойно в своих постелях, ибо суровые воины бодрствуют в ночи, готовые воздать злоумышленникам насилием. (Они спят спокойно в своих постелях, потому что сильные люди готовы ночью встретить тех, кто попытается принести насилие в их дома)».

Цитата из книги Ли Чайлда «Джек Ричер, или Выстрел».

****

★ГЛАВА 71★

      Перед встречей с особистом этим вечером четверга мы были настроены решительно, но только не шеф. На столе лежало собранное оружие: в полной боевой готовности заряженные автоматы и пистолеты. Мы сидели всей компанией в гараже, и решали что нам делать, и кто именно пойдёт. В руке я вертел листочек с адресом Рычкова, который дал мне Евгений, скользя нервным взглядом по блестящим стальным стволам, разложенным по столу, и готовым к бою. Остального арсенала только не хватало...       Но зато Федорчук был пострашнее любого пулемёта, а каждое сказанное им слово в этот вечер било как молот. Все пытались его успокоить, но он был неумолим со своей напористостью. — Я спокоен! И в чистом разуме! В отличие от вас... — нервно шагая туда-обратно по гаражу, кричал на нас Сергей, пытаясь достучаться, — Что с вами, парни? Вы всерьёз полагаете, что этот Рычков добра нам желает? Я думаю, вы ошибаетесь... Мы итак у всех спецслужб стоим на карандаше. Вас любой силовик или особист поманит, и всё, вы готовы на всё, жопа!       Интуитивно чувствовалось, что в Сергее говорит не только его чрезмерное недоверие и осторожность, но и чувство собственной важности, и даже ревность, говорящая о его страхе потерять место лидера, которое может занять Рычков. Ведь судя по всему, этот человек мог разве что не всё, но очень многое, в то время, как сам Федорчук недавно признался, что сам ноль без палочки. Но его лидерство никуда не делось, а договорённость о том, что мы будем решать всё вместе путем голосования, канула в Лету. — Может быть, это ты ошибаешься, Сергей? — возразил Алексей, спокойно сидя за столом, и оторвал взгляд от разложенных стволов. — Я согласен, Серёга. Не кипишуй. Да, это большой риск для нас, но... — начал говорить Олег, соглашаясь с Федорчуком, но в тоже время мягко переубеждая его, — Рычков сможет нам помочь. Он не с ними. — А с кем? С нами, что ли, хотите сказать? — продолжал спорить заведённый Сергей, — Помочь в чём? Сесть за решетку на пожизненное заключение, или сразу, отправиться на тот свет? — Во-первых, Серёга, да. Он с нами, с большей вероятностью, — отвечал Завьялов, не боясь гнева шефа, — Сам подумай. Рычков старый знакомый моего дяди. Это во-первых. — Хм, ещё аргументы? — недовольный фактами, хмыкнул раздражённый Федорчук, — Кроме того, что они с Ширяевым вась-вась? — Серёга, это ГРУ. Особый отдел. Сам подумай. Сколько времени мы уже «беспределим», а до сих пор не пойманы, — наконец я выдавил какие-то слова из себя за этот вечер, присоединившись переубеждать Сергея.       Все из нас были за то, чтобы всё-таки пойти на встречу с полковником Рычковым, а один Федорчук упёрся рогом. — Ха, Макс, до сих пор... Двое из нас в федеральном розыске, каждого из нас хотят убить, — снова фыркнул Серёга. — Чьих это рук дело, ты прекрасно знаешь. ФСБ-шников, — вмешался спокойный Павел.       Все давно уже всё взвесили и решились на действия; молнии метал один лишь Сергей. — Ты так в этом уверен? — переспросил он. — Я не могу быть уверен на все сто. Но я исхожу из фактов, — продолжил я свою мысль. — Хочешь сказать, чтобы я и все мы доверились твоей чуйке, следак ты недоделанный? — на эмоциях взбрыкнул шеф в мою сторону, — Блин... — Давайте выслушаем друг друга спокойно! Я тоже думаю, что Макс прав, — перебил Воеводин, встав на мою сторону, прежде всё здраво размыслив. — Ладно. Я вас слушаю, — не хотя успокоившись, вздохнул Федорчук. — Если бы нами занимался бы особый отдел, мы бы сейчас вообще так не сидели и не разговаривали бы, — спокойно ответил я.       Олег со мной тоже согласился: — Серёга, ведь серьёзно, это шанс. — А если это ловушка? — самоуверенно ответил Федорчук и развел руками.       Возможно, он и прав. — Хорошо. Твои аргументы, — продолжал я беседу с шефом в холодном тоне. — Ларин, твою мать! — неожиданно вскрикнул злобный Сергей, но следующие слова поговорил с выдохом, будто совсем разочаровался во мне: — Сопляк ты сраный, следак недалёкий... — Ч-что? Не понял, — удивился я его словам.       То, что Серёга в последнее время стал менее уравновешенным, ни для кого уже не новость. Я действительно ничего не понял: вряд ли Сергей уничтожил бы оппонента обзывательствами, если не хватало требуемых аргументов. В чем я ещё провинился? — Я пробил этот адрес. Я это сделал, — делая акцент на слове «я», слегка самовлюблённо ответил он, и опять отчитал меня: — А у тебя, видимо, что, мозгов не хватило?       Сергей стал дико меня выбешивать нотациями и своей упрямостью, и тут я на нервах конкретно не выдержал. Шеф меня так взбесил, что я готов был на полном серьёзе втащить ему: — Поосторожнее на поворотах! За оскорбления могу и в морду дать! — Хватит! — меня оттащил Влад, перехватив мой кулак, летящий метким ударом в физиономию Федорчука.       Кажется, Сергей готов был принять удар, стоя спокойно и смотря на меня свысока. Либо дела слишком серьёзны, что времени нет на махания кулаками, либо, с Сергеем что-то не так, ибо он не заставит от себя ждать сдачи, или хотя бы реакции на такой выпад с моей стороны. Я понятия не имел, что с ним вообще в последние дни происходит, и боялся только одного: что в один прекрасный день кто-то из нас наконец сойдёт с ума от такого количества крови, проливаемой нами самими, и постоянного стресса. Или, вот-вот начнёт сходить с ума... — Вы с ума сошли? — оттолкнул меня Александр, будто прочитав мою мысль, и увидев, что наши с шефом взбешенные взгляды, уставленные друг на друга остыли, на повышенных тонах попросил: — Серёга, пожалуйста, спокойно выскажись! — Что это за адрес? — спросил спокойно Павел, но встал между нами, чтобы не дай бог не завязалась драка; с нашими горячими характерами и такое, к сожалению, возможно. — В общем, место, где этот Рычков нам стрелку забил, это частный недострой. Я всё узнал, пробил этот адрес, и даже успел днём съездить туда, — успокоился Сергей, сел за стол, и размеренно всё нам рассказал. — Это где? — полюбопытствовал серьёзный Бондарь, нервно поджимая пухлые губы. — Небольшой строящийся посёлок, недалеко от северной окраины города, — ответил Федорчук, и к нему вернулась наглая уверенность. Ответив на вопрос, он вальяжно курил, и свысока пялился на каждого из нас.       От тревожного Фролова он позже услышал то, что и хотел весь спор: — Да, а ты прав... Опасно. — Я и пытаюсь донести это до вас уже битый час, — устало выдохнул Федорчук в наши лица табачный дым, – Только Олег это понял?       Нависло молчание; все размышляли над рисками. Я тоже представил всю опасность: поздний вечер, окраина города, стройка, и самое главное, отсутствие свидетелей. Именно в такие места приглашают на важные разговоры... Конечно. Обычно в таких местах пропадают без вести, или кого-то находят убитыми.       «Другого и быть не может», — думал я под давящей своей паранойей, пока моё здравомыслие не напомнило мне об одном – о конспирации. Евгений рассказывал, что после покушения, в котором выжил полковник Рычков, он вынужден скрываться уже большое количество времени, чтобы его не нашли. — Опасно, говоришь? Что ж... Хорошо, давайте думать, — наконец нарушил тишину задумчивый Алексей, и после небольшой паузы продолжил, взглянув в глаза Сергею и на оружие, разложенное по столу, — Судя по тебе, ты-то вызов готов принять? У нас, вон, вооружение, какое-никакое. И наверняка уже разработанная стратегия. — Кстати, как нам действовать, если всё пойдет не по плану? — спросил Александр раньше времени, как будто бы мы уже знали всю вышеупомянутую стратегию. — Всё итак давно пошло не по плану. О нас узнали. Узнал этот Рычков! — ответил Сергей, и вновь стал беситься, — Вот это точно не входило в мои планы! — Но он же свой! — уверенно перебил Завьялов, — Я думал, мы всё уже решили, разве нет? — Это вы решили. И потом не говорите, что я вас не предупреждал, — уже отколовшись от нас, рявкнул Сергей, подняв указательный палец вверх. — Ладно. Спасибо за заботу, Серёга, но мы должны. Это может быть выходом, — спокойно ответил я, решив уже всё без шефа.       Я лично не хотел с ним больше считаться. И показал то, что мы не собираемся больше перед ним прыгать и уговаривать. — Давайте действовать. Времени осталось не так много, — нетерпеливо высказался Яков.       Тоже решив всё за себя, мы с Владом взяли по автомату со стола, но в глазах остальных была неуверенность. — Так как действовать? Кто пойдёт? — спросил Олег, понимая, что между нами что-то творится не то.       Все ждали распоряжений от Сергея, и скорее всего, по привычке, нежели из собственного решения и благоразумия. Сергей молчал, лишь обозленно водил взглядом по мне, Владу и Якову, дескать, мы у царя благословения не попросили и решили действовать самопроизвольно. — Будь моя воля, я бы вам не дал бы идти, — наконец ответив на вопрос озадаченного Фролова, вздохнул Сергей, затягиваясь сигаретой, — Можем угодить в ловушку. Теперь-то вы это понимаете?       Непроизвольно я виновато склонил голову. Чёрт, это уже привычка. Сергей стал просто невыносим, а я до сих пор слушаюсь его. Когда-то, мне уже припоминали, что я от него зависим... — Эх, по глазам вижу, что понимаете... — ответил за меня он, будто видел на сквозь.       «Нет, нет и нет!» — готов был возразить я, хотя... Разве что где-то в глубине души я понимал, что мы можем совершить глупость, и снова про себя я дополнил мысль:        «Я всё решил. Мы сами пойдём и всё разрулим, и меня не интересует, хочет Сергей этого, или нет»... Но промолчал. Ведь я стойко и твёрдо решил идти, а не спорить, независимо от глупости этого поступка. На кону стоят более важные вещи. И лучше попытаться решить их, но тут же сдохнуть в этот же вечер, чем трястись от страха и за собственную шкуру, и не делать ровным счётом ничего, и потом жалеть. — Хватит боятся! Пора что-то делать. Если бездействовать, тем более ничего не изменится! А мы итак в полной заднице, — перебил мою мысль Яков. Самый юный среди нас, он был прав, разгневанно наповнив всем о самом важном: — Скоро состоится очередное убийство. Вы хотите этого? — Никто этого не хочет, — ответил Александр, однако в его словах слышалось какое-то «но». — Тогда едем! — вскрикнул Бондарь.        Он был решителен, в отличие от остальных. И абсолютно бесстрашен. Яков видел цель и не видел препятствий, и я очень за это уважал его в данный момент.       После слов «хватит боятся» Сергей заметно разгневался, хоть и держал свою злость под контролем. Терпеть он не мог, когда его считали трусом, тем более, что это далеко не так: все самые сложные задания он брал на себя, прикрывая всех нас, готов полезть был грудью на амбразуру. Я был один из немногих, кого он пустил в свою душу, и я видел его настоящим. Если можно было бы, Сергей бы пошел сегодня бы на встречу один, нас не спрашивая. Но ультиматум особиста был сказан и передан через Евгения ясно: пойти должны трое. Федорчук не хотел идти на такой риск, ради нас и нашей безопасности. Жаль, что немногие из нас это понимали, не зная настоящего Сергея, хоть иногда он в решении важных вопросов приговаривал: «люблю я вас, черти...» Кажется, я снова к нему проникся, забыв о том, что он невыносим и как я хотел разукрасить его лицо буквально несколько минут назад. И я с ним заговорил: — Сергей, вспомни, ты сам говорил, что мы должны принимать решения сообща, или путем голосования.        Тут же я звучил всеобщее желание: — Все за. Справедливо? — Так, ладно, — махнул рукой Федорчук, поняв, что спорить бесполезно.       Кажется, мы пришли к общему вердикту, без потери времени на ругань и споры. — Вы люди взрослые, понимаете всю опасность и всё такое. И потом не нойте, — высказался спокойно поникший Сергей, и наконец спросил: — Сколько времени до встречи? — Меньше полутора часов, — ответил я. — Пора собираться, — встал из-за стола Сергей, сказав это по большей части самому себе. — Мы готовы, — почти хором сказали я и Влад, с напором на шефа. — Нет. Сначала туда пойду я. Первым буду я, — отрезал он, собирая стволы. — Хорошо. Но что бы ты сказал, если бы мы сейчас не пустили тебя? — спросил я, и заодно признался: — Серёга, я и не хочу пускать тебя. Терять... — Это эгоизм! — перебил меня Сергей, боясь, что мои речи и признания слишком растрогают и собьют его с толку. — Тогда теперь ты нас понимаешь!? — высказал Влад, поджидая нас у выхода из гаража. — Когда-то я уже говорил, нельзя нам так было сдруживаться. Но что уж теперь... — вздохнул Сергей с досадой, но я почувствовал облегчение.       Не хотел никто споров и ссор. Сейчас не до этого. Мы часто так спорили, осень часто. Но в тоже время переживали друг за друга, держались вместе. Даже если мнения расходились. И все же, если случалась полная жопа, которую нельзя было предугадать, мы из неё выбирались все вместе. И если такая же и случится сегодня, то мы обязательно всё преодолеем. Только в таком случае Евгений, что свёл нас с Рычковым, окажется предателем: дядя моего лучшего друга, Влада, который с нами с самого начала, и за нас горой. Быть не может... Я так боялся предательства и подстав, что начал мысленно наговаривать на своих же, от чего и аж самому нехорошо становилось. Особист был проверенный. Я был в этом уверен в этот вечер, несмотря на все предостережения и подозрения Сергея. Рассуждая логически, я поднабрался уверенности ещё больше, что все пройдёт хорошо. А страхи, они всегда есть.       Когда вечерний сумрак полностью сменился ночной темнотой, мы наконец собрались в дорогу, втроём, что и было условием Рычкова. Я, Серёга и Влад уже стояли у выхода из гаража во всеоружии. Да, и в этот раз на всякий случай мы взяли с собой в дорогу несколько стволов, заряженных Сергеем заранее. Я точно не знал, стоит ли приходить в назначенное место не с пустыми руками; об этом просто не было сказано и передано Евгением. Однако мы уже намотали давно на ус, что иметь с собой оружие лишним не бывает никогда.       Остальные изъявили желание поехать с нами, предлагая не рисковать и ехать всем вместе. — Я считаю, что должны поехать все вместе, — заявил понурый Ковальский. — Да, если вдруг всё пойдёт не по плану, и вместо Рычкова нас встретят другие, менее дружелюбные люди, то... — согласился Алексей, озвучивая самый худший вариант событий. И Воеводин был прав; мы всегда должны быть готовыми к самому худшему. — Да! Если умирать, так всем вместе! — согласился Олег, будучи настроенной слишком решительно и весело. Сдается мне, он ещё до нашего вечернего собрания успел махнуть сто грамм для храбрости, вот и был воинственный такой. — Не до шуток, завались ты, Фролов... — отмахнулся от него Федорчук, пакуя в карманы запасные рожки с патронами и последний баллон с зажигательной жидкостью. — Серьёзно. Думаю, для подстраховки стоит и нам с вами поехать, — ненавязчиво, но уговорчиво сказал Яков. — Серёга, ты же сам сейчас говорил, и так заморочен был безопасностью, или я что-то путаю? — более грубо вмешался Влад, будучи тоже убеждённым, что на такую встречу лучше отбыть всем вместе. — Да, шеф. Думаешь, получится у нас сидеть на жопе ровно, пока вы едете неизвестно куда и неизвестно к кому? — подтвердил Светлицкий. — Да причем здесь это... — вздохнул озадаченный Сергей, — Но вы правы. Держаться вместе нам всем надо. — Ну так что? Мы едем? — уточнил Александр. — Ладно. Но только для подстраховки. Ясно же было сказано, приходить только троим. Пойдем мы с Максом и Владом, вы будете ждать где-нибудь неподалёку, на месте решим, — Сергей быстро рассказал план действий, так как времени оставалось немного, — И без глупостей! Если этот отставник действительно тот, за кого себя выдаёт, то это ценный человек для нас. И мы должны выполнять все его условия. — Да, хорошо, разумеется, — с пониманием ответил Алексей.       Все похватали своё оружие и выдвинулись в путь.

★ГЛАВА 72★

      Вновь дождь, и вновь взяв по две машины, по скользким дорогам мы ехали в назначенное место. Строящийся коттеджный посёлок на северной окраине, где экс-полковник ГРУ назначил нам встречу, находился в черте города, однако добираться нам пришлось с нашего места в соседний район. Да еще и в объезд по безлюдному бездорожью, дабы не попасться никому со стволами в багажниках.       В машине Сергея ехали мы с Владом и Александром. Все молчали, и были максимально напряжены. Нервы каждого из нас были на пределе. Даже если азартная душа была рада риску, разум не хотел этого, и принимал всю ситуацию с опаской. Завьялов наконец решил задать вопрос, который ещё больше заставил Сергея размышлять: — Шеф, а что с баксами-то дальше делать? Мы так и не решили. Мой план тебе как?       Я пока не знал ни о чём, куда Завьялов решил пристроить похищенные у Свирида доллары. Видимо, я что-то пропустил. — Какой еще к чёрту план... — вздохнул Федорчук, не имея сейчас сил на эту тему. — Если после встречи с этим Рыковым мы не вернёмся, то тебе никакие баксы не помогут, — скептически ответил Ковальский. — Саша, вернёмся. Вы многого не знаете, — сказал я, едва не проговорившись, — Но... Он нормальный, отвечаю. — Что? Чего мы там не знаем? — переспросил Влад, заподозрив меня в чём-то. — На месте разберёмся. Всё узнаете, — коротко ответил я, давая понять, что ничего не скажу, и всему своё время. — Макс, ты меня когда-нибудь выведешь из себя. Задрали эти блядские тайны... — продолжил усталый Сергей, — Между нами не должно быть никаких секретов! — Сказал человек, который сам пару дней назад пошёл к бункеру, не сказав об этом остальным... — буркнул Влад, будучи не в духе, но мы не обращали на него внимание. — Серёга, да я с радостью поделюсь всем, что мне Ширяев рассказал. Но давайте вы всё узнаете на месте, из первых уст, так сказать. Просто не хочу быть испорченным телефоном, — сказал я.       Честно, мне было бы очень долго рассказывать о том, о чём мне рассказал Евгений. Рычков оказался человеком, которого знали наши знакомые, а этих знакомых нет уже в живых, увы. Как я узнал накануне, полковник работал с убитым другом Якова – Черновым, и с наставником Саши – с профессором Коноваловым. Назвав все эти имена, я бы рассказом на десять минут не отделался бы. Да и сам не знал всего того, чем конкретно они вместе занимались. Евгений и сам мне поведал немного, придерживаясь такого же принципа, что и я: мы всё должны будем узнать из первых уст. Долго было всё объяснять и еще больше всех нервировать. Обдумывая правильность своего молчания, я поймал на себе недоверчивые взгляды Ковальского: – Не понял... Ты знаешь что-то, что не знаем мы? — Ты знаешь все больше нас, это очевидно. И даже о том, о чём пойдёт речь с этим Рычковым при встрече. Женя даже мне ничего не рассказывал на эту тему, — несколько обидчиво продолжил Влад, — Чёрт возьми, ещё и родной дядя, блин. Ларин, может ты и сам этого Рычкова лично знаешь? Что-то ты подозрительно спокоен. — Стоп! — Федорчук остановил эти бессмысленные обвинения в мой адрес, и сказал: — Макс, я тебя понял. Живи пока, пытать я тебя не буду, раз скоро мы итак всё сами узнаем. Благо, тебе я доверяю... Но на твоём месте я бы все таки пробил этот адрес, как это сделал я, куда нас пригласил особист. — Мой промах, — вздохнул я, но подключил логику и смекалку, — Но раз я знаю этого Рычкова лучше вас, как вы говорите, а значит доверяю ему, смысл мне тогда всё так дотошно и параноидально пробивать и шерстить? — Но я то этого не знал! — ответил Сергей, — И до сих пор не знаю, что ты там знаешь, чего мы не знаем... — Не запутайся сам хоть, начальник. А то в дурку загремим. Доведёт нас Ларин, — вздохнул Завьялов, недовольно закатив глаза. — Отстань, — по-дружески рявкнул я в его сторону. — Кстати, Влад, ты доказательства с собой все прихватил, какие я говорил? — строго спросил Федорчук, — Если мы с этим Рыковым всё-таки подружимся, надо же ему что-то предъявлять. — Да. Распечатка с диска со списком ликвидированных имен. Кстати, фамилия Рычкова там тоже есть, — сказал Влад, что для нас новостью вовсе не было, — Макс, как его зовут? — И. Я., — сокращенно ответил я, не желая сейчас общаться. — Да, точно. Все сходится. Я перечитывал эту бумагу сегодня. И напротив него в графе стоит прочерк, значит типа убит, — ответил Завьялов. — А копии записей разговоров федералов с прослушек? Взял? — продолжал Сергей проверять готовность Завьялова. — Да. Их копии у меня на отдельной флеш-карте. — Молодца. Храни как зеницу ока, даже больше, чем баксы, — Сергей похвалил друга. — Разумеется. Всё с собой и надёжно спрятано, — отчитался Влад. — Интересно, где? В трусах? — решил я хоть как-то разрядить обстановку, но не получилось. — Не важно, — буркнул Завьялов в мою сторону, — И вообще, сам догадайся. Ты же у нас всё больше всех знаешь.       Мне это, обидно кстати было.       Прохладный дождь перестал моросить, заливая мелкими капельками стекла машины. В лобовом окне мелькнул скользкий, блестящий от света придорожных фонарей крутой поворот, и машину немного занесло, а нас нехило крутануло. — Похоже, подъезжаем, — сказал Сергей, сощуренно всматриваясь в тёмную местность.       Проезжая перелесок, мы приближались к домам, среди которых были в основном нежилые особняки и недострои. Фонари были лишь на главной асфальтовой дороге. Сергей начал сбавлять скорость. Ковальский, с прищуром выглядываясь через заднее затонированное стекло, дабы понять, где мы вообще находимся, спросил: — Где находится тот дом? — Черт его знает... Вроде, это какой-то большой особняк на третьей улице с конца, — в сомнениях ответил Сергей. — И скоро эта улица? – немного недовольно полюбопытствовал Завьялов. — Да, — сказал Федорчук, и потушив фары, принялся рассказывать план: — Значит, так. Поляка мы должны высадить, и дальше подъезжать втроём, как договаривались. Саша, я надеюсь на тебя. Скажи остальным, чтоб ждали тихо. И без моей команды чтоб ни звука! И волынами не светите. Связь у Алексея. Вторая рация у меня. Всё понятно? — Разумеется, не переживай, — согласился Ковальский, но перед тем, как выйти из машины, спросил: — А если на нас нападут? — Ну, тогда, что уж поделать... Только даже таких в живых оставляйте, ладно? Мы можем убрать не тех, — объяснил задумчивый Сергей, спокойно держа руки на руле, — Сегодня не тот вечер, когда мы можем творить что хотим. Сегодня нам диктуют правила. Мы не должны по ошибке этого сделать, иначе себе же сами навредим. Это всех касается. Понятно? — Естественно. Что мы, не понимаем что ли... — возмутился Завьялов, а Федорчук обернулся на него с неким презрением; дескать, мы слишком безбашенные и предупреждай не предупреждай – от нас всё равно можно что угодно ожидать. — Удачи, — пожелал нам Александр, и одев капюшон плаща, открыл дверь джипа.       Сергей приказал Александру выйти из машины и скрыться с остальными, остановив Ауди Алексея на главной дороге за кустами.       Рычков велел явиться навстречу кому-то троим. Мы решили, что это буду я, Сергей, ну и Влад. Федорчук повёз нас дальше, пока остальные остались ждать позади. — Хм-м... Третья садовая... — за рулём бормотал Сергей, медленно ведя машину мимо тёмного поселения, —Макс, какой там точный адрес? — Улица Третья садовая, строение восемь, — ответил я, достав для сверения из кармана бумажку, которую нам передал сегодня на работе Евгений.       Ища нужную улицу, Сергей неторопливо проехал вперёд, вглядываясь в местность нескончаемых новеньких, ещё не заселенных коттеджей. Потом шеф порезче сдал назад, и мы поняли: верный путь найден. Сердце заколотилось сильнее, когда Федорчук свернул с главной дороги на переулок. Фонари тут практически не работали. Темнота была непроглядная, и пришлось включить фары.       Внезапно на дороге возник силуэт, и от неожиданности и без того сильно колотящинся сердце ушло буквально в пятки. Сергей выругался, резко ударив по тормозам. Тут же наступило чувство досады, с пониманием, что всё пошло не по плану раньше времени: нас либо ждёт новая схватка, либо, нас просто без разговоров убьют.       Посреди дороги стоял высокий и плотный человек, с разведёнными в стороны руками. В близком свете фар я не мог разглядеть ни его пола, ни как он выглядит, но судя по телосложению, это был мужчина, причём довольно рослый. Благо, Сергей вёл машину не быстро, иначе его намотало бы на колёса. Но всё же, мы чуть ли не наехали на него. А ему хоть бы что, он стоял как скала, выжидая, пока мы выйдем из автомобиля ему навстречу. Даже не дрогнул, когда его чуть не сшибло с дороги капотом.       Сергея это сильно разозлило. Схватившись за ствол, Федорчук разгневался, выскакивая из машины, будто готовый прикончить его к чертям собачьим, не смотря на то, что он сам говорил всего несколько минут назад. — Эй! Тебе что, жить надоело? — взъелся Федорчук на незнакомца.       Тот спокойно стоял, вытянув руки вперёд, дабы показать нам, что он обезоружен и не представляет нам опасности. Однако Сергей этому жёстко не верил, и украдкой потянулся к своему ремню, где был спрятан пистолет.       Мы с Владом тоже выскочили из машины, захватив пару АК. — Да это вам, я смотрю надоело, раз всё-таки приехали... — наконец ответил мужчина басистым голосом, что заставило шефа занервничать и направить ствол на него: — Что!? Ты нам угрожаешь? — Да нет, мужики. Просто убеждаюсь в том, что вы отчаянные. Нам такие как раз нужны, — ответил незнакомец, взирая на нас с небольшой ехидной ухмылкой.       В свете фар я рассмотрел его получше: он был не так опасен, как суров. Большой рост, крепкое телосложение, каштановые волосы с проскакивающей сединой, широкий щетинистый подбородок, взгляд с прищуром, но не хитрым, а скорее умудрённым жизнью. Харизмы добавлял небольшой белый шрам у тёмной изогнутой брови. Одет он был во всё чёрное: облегающая куртка и брюки с большими карманами на середине бедра, заправленные в туго зашнурованные военные берцы. Мы, кстати, всегда надевали такие же, когда ходили «по делам». — Кто ты такой, мать твою? И кому это, вам? — не выдержал я, и грубо задал вопрос, выставив вперёд дуло автомата. — Мне, и полковнику Рычкову, — спокойно процедил этот незнакомец с фигурой терминатора. — Откуда ты его знаешь, отвечай! Быстро! — также угрожая стволом, накричал Сергей, — И ты так и не ответил, кто ты? — Спокойно! — чуть повысил он тон, но продолжил также монотонно: — Я ваш проводник. — Куда!? — спросил Влад, явно нервничая. — Если опустите пушки, и будете держать себя в руках, я провожу вас к Рычкову. Это он велел мне вас встретить. — Этого не обещаю, — хмыкнул Сергей, не опуская пистолета, и выдвинул требование, — Но проводить, проводишь. Веди!       Под дулом в спину, так называемый проводник неторопливо отвернулся, но был осторожен, боковом зрением посматривая на нас. Будь мы без оружия, казалось, что ему ничто не помешает уложить нас троих. Мы не видели его рук, а ведь он мог тоже иметь с собой стального шестизарядного друга.       Влад, видимо во время подумав о том же самом, вскрикнул: — Мужики, хватаем его!       Я и Влад тут же скрутили его руки, зажав по середине. Сергей был сзади, держа ствол вплотную к спине этого крепкого мужчины, проговорив: — Давай, веди, и без резких движений!       Пройдя по переулку немного вперёд, незнакомец привёл нас к дому, во дворе которого был единственный на весь посёлок фонарь. В его свете мы увидели большой и величественный особняк из красного кирпича в стиле девяностых, построенный в виде круглых башен с полукруглыми окнами и проёмами. Дом, ограждённый высоким кирпичным забором и воротами с острыми зубцами решетки наверху, имел три этажа, не считая чердака. Мужчина провёл нас внутрь, открыв калитку во двор с помощью индикатора отпечатка пальца, замаскированного за кнопку электрического звонка. Тогда мы поняли, что всё серьёзно, но нам от этого было только еще больше тревожнее. Вход открылся, и мы прошли в освещенный двор огромного особняка.       Влад вёл «приветливого» незнакомца, заломав его левую руку. Правой он открывал все кодовые замки этого большого дома. Я шёл с права и следил, чтобы тот не делал лишних движений. — А ты кто вообще? — решил задать вопрос самоуверенный Влад. — Помощник, — сквозь зубы ответил он.       Пройдя через огражденную камнем терассу первого этажа, мы подошли к входной двери особняка. — Чей? — спросил Влад, и тот промолчал, бросив надоевший взгляд на моего лучшего друга, как на глупого дурачка. Ясно же было сказано: нас проводят к Рычкову.       С помощью такого же индикатора отпечатков, замаскированного под входной звонок, проважающий открыл металлическую крепкую дверь. Осматриваясь, Сергей всё также шёл позади него, держа ствол наготове, но уже не тыча им в спину.        Мы очутились в просторной прихожей с высокими потолками. В доме ещё пахло свежим лаком и краской. Помещение было пока не обставлено: всего лишь выкрашенные стены в кремовый цвет, свежий лак на паркете из темного дерева, вместо люстры на потолке всего лишь болталась одна лампочка на голом проводе, а на стенах было всего несколько золотистых крючков для верхней одежды. — Куда дальше? — слегка рявкнул Сергей, и мужчина повёл нас направо, где была дверь в первую комнату. На всякий случай, я скрутил его вторую руку, закинув свой автомат за плечо. — Сюда, — указал он на дверь в комнату, и спокойно скомандовал, —Открывай.       Федорчук перезарядил пистолет. Влад быстро повернул ручку двери, и толкнул, открыв ее. Сергей со стволом в вытянутой руке быстро шагнул в комнату. Провожающий, которого мы с Владом крепко держали, заломав руки, ринулся вперёд, боясь, что Сергей перестреляет к чёрту всех находящихся в комнате. — Товарищ полковник, я привёл этих людей! — вскрикнул он, проталкивая нас троих в помещения.       Сергей стоял посреди комнаты на ковре, уставив ствол пистолета вперёд. Из полумрака большой затемнённой комнаты, наполненной запахом приятного табака, и освещаемой одним лишь торшером в углу, появился хромающий мужчина лет шестидесяти, который немедленно поднялся с большого кожаного углового дивана, и в впопыхах потушил папиросу в пепельнице, стоящей на маленьком столике. Для своих лет мужчина был довольно брутальный, хоть и с тростью: одет в чёрную рубашку и тёмные брюки с острыми стрелками, полностью лысый, голубоглазый, с очень холодным и суровым взглядом, и с пистолетом в руке...

★ГЛАВА 73★

      Я узнал его сразу; с фотографии из личного дела, которое мне показал на днях Евгений Ширяев, на меня смотрело то же самое лицо. Тут же я хотел крикнуть об этом Сергею, дабы он не горячился, но с осторожностью полковник опередил меня, сверля Сергея уверенным, но опасливым взглядом льдисто-голубых глаз: — Не глупите! Отпустите моего человека.       Направляя на нас свой пистолет ТТ, он озвучил просьбу, и представился: — Это я! Я полковник Рычков, Игорь Янович.       Сергей недвижимо стоял со стволом впереди нас, а мы с Владом удерживали помощника полковника, который с кулаками рвался к Сергею, дабы обезопасить своего «босса». — Шеф, все гуд. Это он! — наконец убедительно крикнул я Сергею, на что он сначала не поверил, но оглянувшись на нас. Затем на Рычкова, принялся медленно опускать ствол. Сомнения недоверчивого Федорчука можно было понять: в отличие от меня, он не знал полковника в лицо. — Отпустите его, он всего лишь выполнял свою работу, — осторожно проговорил Игорь Янович, и опустил свой ТТ, в знак того, что здесь не желают нам зла и мы не в опасности.       Я отпустил и помощника, который наконец стряхнул с себя руками нас с Владом, еле держа под контролем своё недовольство, и отошёл от нас, встав рядом с полковником напротив. — Извините, что мой человек напугал вас, — спокойно и с уважением проговорил Рычков.       Он спрятал пистолет нателтную кобуру, надетую поверх черной строгой рубашки. Игорь подошёл к нам ближе, и упираясь о трость, протянул правую руку для рукопожатия. Рука полковника почему-то была в черной кожаной перчатке. Сергей неуверенно поздоровался с ним, после чего полковник вскрикнул: — Макс! В чем дело!?       Я вздрогнул, услышав своё имя. Но поняв, что Рычков отчитывает своего помощника, которого зовут также, выдохнул с облегчением. Сергей спрятал ствол, успокоив пока своё недоверие.       Полковник продолжал разбираться с помощником: — Почему они схватили тебя? Я просил тебя по нормальному встретить этих людей! Ты дал им повод? — Никак нет, — угрюмо ответил он, взирая на нас свысока.       Рычков недовольно цыкнул на него, и обратился к нам, совершенно другим, доброжелательным и уважительным тоном: — Моё вам почтение, господа. Как доехали? Надеюсь, хвоста не привели? — Нет. Мы были предельно осторожны, — чётко ответил Сергей. — Да, я вижу... — фыркнул полковник, бросив взгляд на своего помятого помощника, и представил его нам: — Знакомьтесь, мой единственный помощник и телохранитель, Максим Вернер.       Неловко однако, было так знакомиться, как ни в чем не бывало. Переглядываясь с Вернером презрительными взглядами, мы застопорились; как это так, сначала заломать человека, а потом доброжелательно руку протягивать при знакомстве. — Твой тёзка, капитан, — посмотрев на меня открытым взглядом, продолжил полковник, нарушая неловкую тишину. — Откуда вы знаете моё имя? — поначалу недоумевал я, — И звание? — Я всё про тебя знаю, сынок, — ответил Игорь Янович, и взглянул на Вернера с разочарованием, дескать, не время нос воротить, поздоровайся прилично. — Рад, — телохранитель Макс очень натянуто улыбнулся, и протянул нам свою крепкую ладонь, поздоровавшись с нами всеми по очереди. — Пройдемте? — предложил Рычков. — Куда? — недоверчиво нахмурился Федорчук. — В мой кабинет, — спокойно ответил Игорь. — С радостью, — с лёгкостью согласился Сергей, что нас с Владом очень удивило, но после сказал: — Но для начала мы должны в кое-чём убедиться. — В чём же? — с лица полковника сползла вся доброжелательность, и на смену пришла озадаченность. — Почему мы должны быть так уверены что вы – это действительно вы? — спокойно спросил Сергей, стоя также ровно и неподвижно. — Хм, — слегка растерялся Рычков, — А какие вам нужны доказательства? — Сам говоришь, полковник, что осторожные мы. Неужели ты никак не подготовился к нашей встрече? — спросил Сергей, не без хитрого прищура. — Я думал, ваш опыт подскажет вам, крыса я или нет, — ответил Игорь, но пока их диалог был лишь ответами вопросов на вопрос, — Или, я по-вашему похож на кидалу и лжеца? — Для нас все люди похожи на таковых. Особенно те, кто из спецслужб. Глупо рассчитывать нам только на свою внутреннюю чуйку, — спокойно ответил Федорчук, и привёл пример: — Федералы все заодно. Так почему же ГРУ должны быть исключением? — Всё правильно говоришь, но я поправлю с твоего позволения. Бывшие из спецслужб, — спокойно ответил Рычков, и нетерпеливо продолжил: — Если так хочешь знать, такого как я в природе не существует уже год. Я погиб. Да, я Игорь Рычков, погиб в аварии год назад. Точнее, меня хотели убить, и до сих пор думают, что смогли избавиться, однако я выжил в покушении. На меня объявили охоту те же самые люди, что и на вас. Это для вас не доказательство? Может с всё-таки пройдем в мой кабинет наконец?       Игорю Рычкову явно не нравилось терять время из-за недоверия и сомнений Сергея. – Где гарантии что я и мои люди здесь в безопасности? — спросил Федорчук. — Безопасность я гарантирую, Сергей. Я даже не стал приказывать Вернеру отобрать у вас стволы. Думал, хоть это внушит доверие. Ты пришёл сюда за помощью, но сомневаешься, не подставлю ли я вас. Некрасиво, Сергей, — высказал Игорь Янович. — Я так дела не веду, полковник, сам понимать должен. У меня должно быть реальное доверие и доказательства, а не пустая вера в честное слово, — рассказал Сергей свою позицию. — Да что ж ты заладил, доказательства-доказательства... Тебе мало того, что нас свёл Ширяев, наш общий знакомый? — полковник начал терять спокойствие, — Ладно... Хочешь доказательств, будут. — Когда? — Здесь и сейчас. Сегодня и начнём. Я знаю, что вам нужна помощь. Евгений рассказал мне, что всё очень плохо. Я готов предложить вам реальную помощь, Сергей, — спокойно и убедительно продолжил полковник, — Пусть для тебя это и будет доказательством. Сам подумай, станет ли вам крыса помогать? — Допустим, полковник, ты уговорил, — нехотя согласился Сергей, но не окончил свою мысль, как Игорь тут же перебил его, устав терпеть нашу неуверенность и предвзятость: — Тогда не будем терять времени. Все за мной.

****

      Сергей больше решил не спорить, да и со стволами нам было куда спокойнее, ведь Рычков не возражал против наличия оружия. Мы вышли из комнаты, перебравшись в соседнюю. Телохранитель Вернер тоже был с нами. Полковник лично открыл дверь второй комнаты своим ключом, который лежал в нагрудном кармане его рубашки.       Впятером мы прошли в помещение. Комната была чуть меньше прежней, но довольно просторной. Здесь не было ничего, кроме пары кожаных кресел, и внушительного пустого книжного шкафа, вделанного прямо в стену. Вряд ли это похоже было на кабинет; здесь даже стола не было.       Когда Рычков подошёл к огромному шкафу из дерева, я, кажется обо всём догадался: в этом доме была хорошая система безопасности, и должно быть, кабинет экс-полковника был как-то по хитрому замаскирован. Всё оказалось так, когда Игорь, дотронувшись лёгким движением до пустой книжной полки, толкнул шкаф вовнутрь. Словно крутящиеся дверца, шкаф сместился, а за ним имелся проход в круглую комнату, в одну из небольших башен, коими был отстроен особняк. — Проходите, — велел Рычков, указав внутрь башенного помещения.       Сергей взглянул на полковника с неким недоверием, и явно не спешил заходить в эту тайную круглую комнату. Шеф дал понять, что на слово мы не верим, и добиться нашего доверия ой как сложно. Кажется, Игорь Янович понимал это прекрасно, как никто другой, и был терпелив к нам, принимая наши сомнения и опасения. Он молча прошёл в круглую комнату первым. Следом в проём, замаскированный под крутящийся шкаф, прошел телохранитель и помощник полковника Максим Вернер. Он был настолько крепок и высок, что ему пришлось пригнуться, дабы не задеть головой край проёма. Мы с Сергеем прошли следующими.       Полковник включил свет в круглой комнате, и я рассмотрел ее получше: здесь не было ничего, только голые стены... И проём в полу, ограждённый деревянной решёткой; вдоль стены была круглая узкая деревянная лестница, ведущая вниз, в цокольный этаж.       Проходя в комнату по одному, все молчали, спускаясь вниз. Но напряжённость всё ещё витала в воздухе. Особенно с недовольной миной был Вернер, и тоже заметив это, Влад, не смотря на страх что нас ведут куда-то в подвал, решил хоть как-то наладить общение, обращаясь к Максу: — Извини, что заломали тебя. Но сам понимаешь, нам нельзя никому доверять. Тебя мы видели впервые, чувак. — И мы даже не знали про тебя, — решил дополнить я, и тоже извинился, как мог: — Так что, извини.       На удивление, телохранитель Вернер быстро отошёл, даже смог улыбнуться, не натянуто, а по настоящему. — Другое дело. Не парьтесь, проехали, — сказал он, и оказался более чем общителен, начав разговор со мной: — Кстати, я тоже капитан. В отставке, правда. И не милиции. — Военный? — спросил Завьялов. — Спецназ ГРУ. Позывной «Ункас», — представился он полностью. — Ты воевал? — полюбопытствовал я. — Да, первая чеченская. Но не в этом дело. Эту кличку мне дал полковник для связи, если мы не вместе. Я единственный из его группы остался, до кого не добрались, — объяснил Макс. — Последний из Магикян типа? — усмехнулся Завьялов. — Точно, — с небольшой улыбкой кивнул Вернер, спускаясь с нами по круглой лестнице вниз. — Кстати, я Влад. — Я знаю, — уверенно и четко отрезал Макс. — А, ну да, — вздохнул Завьялов, понимая, что перед бывшими особистами можно и не представляться; они могут знать всё про нас больше, чем даже мы сами. — Племенник Ширяева из главка УБОП, — продолжил Вернер, давая понять, что знает о нас практически всё.       Влад решил подшутить над этим в своем стиле: — Хотел спросить у тебя, какого цвета мои трусы, но не буду. А то вдруг, ты и это знаешь... — А ты юморной, — заметил повеселевший Максим Вернер, — Поладим.       Впятером во главе полковника Рычкова мы спустились по круглой лестнице вниз, в цокольный этаж особняка. Крепкую металлическую дверь, ведущую в подвал, Игорь открыл замок сам своим ключом, и со скрипом отворил её.       В подвале находился личный кабинет Рычкова, и он нас пригласил во внутрь: — Проходите, размещайтесь, как вам будет удобно.       Мы вошли, осматриваясь. Здесь даже не было прохладно, хоть помещение кабинета было огромное и находилось под землёй. Стены были покрашены свежей краской всё в тот же кремовый цвет, а полу лежала самая обычная белая плитка, поверх которой был бордовый расписной ковёр; он лежал ближе к огромному угловому кожаному дивану, такому же, который был в первой комнате особняка. В дальней части кабинета стоял большой письменный стол с компьютером, за который прошёл Рычков, сев на кресло. За его рабочим местом, вдоль всей дальней стены размещался широкий шкаф купе, с ячейками для замка возле выдвижных дверец шкафа. Мне было интересно, что лежит в этом купе, и какие икс-файлы Игорь хранит за несколькими замками. Перед столом стояли пара кожаных стульев, один из которых занял помощник полковника Максим.       Мы втроём уселись на кожаный угловой диван, поставив автоматы рядом с собой, дулами вверх. Перед нами был маленький столик на колёсиках; на нём лежали распечатанная, но не начатая приоткрытая пачка каких-то импортных папирос и металлическая зажигалка.       Игорь Янович был гостеприимен: — Закуривайте, если хотите. — У нас свои, — жёстко ответил Сергей, достав свою полупустую пачку Мальборо из кармана куртки, и вытащил сигарету. Я перехватил пачку, взяв предпоследнюю сигарету. Решил, что сегодня мне можно; нервы были просто ни к чёрту. Влад тоже был на вид очень напряжённый, сидя рядом, в ожидании.       Сергей дал мне прикурить, и наконец спросил Игоря: — С чего начнём? — Зовите остальных, — сидя за своим письменным столом, коротко и чётко произнёс суровый Игорь Янович, сохраняя выражение лица кирпичом. — Кого? — развалившись на диване, удивился Сергей, делая вид, что он не понимает, о ком речь. Перехитрить полковника Федорчуку не удалось вновь. — Сергей, ты хочешь сказать, что вы и в самом деле приехали втроём? Вы бы не стали так глупить, — ответил самоуверенный Рычков, — Вы же умные люди, научены выживать среди крыс. Давай-давай, я хочу видеть всех.       Сергей молчал, не меняясь внешне, но внутренне, я представлял его чувства. У меня и у самого было ощущение, что меня просто видят насквозь, и это малоприятно. — Вы ведь убедились, что здесь вам не грозит опасность? Я жду остальных, — выдвинул своё требование Игорь, — Быстрее познакомимся и начнём решать наши общие проблемы.       Сергей понял, что скрываться уже не нужно, но не только потому, что мы доверились Рычкову. Это просто бесполезно, ведь он сам всё о нас знает, и лгать таким людям лучше не стоит... Федорчук принял это, и я знал, что нехотя, ведь это он всегда лидер, и привык диктовать условия. Сергей и сам говорил, что сегодня не тот день, когда мы делаем, что хотим, и признав это, сейчас ему пришлось сбросить маску хамоватого и предвзятого главаря.       Наконец Сергей сказал полковнику честно: — У нас действительно очень много проблем. И нам нужна помощь, как можно скорее. — Именно поэтому вы сейчас и здесь, господа, — открыто ответил Рычков, дескать, я весь ваш и готов к вашим услугам.       Диалог налаживался, и отношения уже не были столь натянутыми и полными недоверия. — Ларин, метнись за остальными, — скомандовал мне шеф, не успел я и сделать пары затяжек, и дополнил: — Побыстрее.       Молча исполняя просьбу, я взял сигарету в зубы, застегнул воротник ветровки, и направился к выходу из кабинета. — Подожди! — меня окликнул Вернер.       Я обернулся, и он вытащил из кармана своей куртки ключи, бросив их мне. В недоумении я поймал их: это был один ключ-датчик, похожий на деблокатор для домофона. — Этим откроешь ворота, — пояснил мне Вернер. — Понял, — сквозь зажатое в зубах дымящееся Мальборо сказал я, и оставив свой автомат стоящим у дивана, с ключом Вернера в кармане, я стремительно покинул кабинет.       Также с сигаретой я добежал по круговой лестнице на первый этаж, и покинув особняк, наконец стряхнул пару сантиметров пепла сгоревшего табака, выдыхая солидное облако горячего табачного дыма.       Ключ с маленьким датчиком, переделанным на пластмассовый круглый брелок, помог мне выйти за пределы территории особняка, стоило его всего лишь приложить к сканеру на воротах. До этого Вернер открывал их, просто приложив палец на сканер. Фактически, я держал в руках отпечаток пальца телохранителя, и ухмыльнулся сам себе, удивляюсь, насколько Рычков и его человек доверяет нам.       Выйдя из ворот, я докуривал сигарету, идя по мокрому асфальту вдоль поселковой дороги. Дождь перестал моросить, тёплый майский ветер развивал мои волосы, и табачный дым вокруг меня. Свежий воздух, ну или долгожданный никотин, успокаивал меня перед серьёзным разговором всех нас с полковником Рыковым. Быстрым шагом я миновал сотню метров до того места, где наши мужики оставили машину. Обойдя опушку из кустарников, за которыми стояла Ауди Воеводина, я двигался медленно и в зоне видимости, дабы меня не приняли за чужака и невзначай не пристрелили свои же.       Двери ярко-алой Ауди Воеводина открылись, и Алексей набросился на меня с вопросами, не успел я и до машины дойти: — Макс, ты один? Где остальные? Что случилось? — Всё хорошо, Лёха! — успокоил я его, выкинув сигаретный окурок в кусты.       Олег, Павел, Александр с Яковом также стремительно выпрыгнули из машины, и уставились на меня вопросительным взглядом. Пришлось всем сообщить: — Я за вами. — В смысле? — Олег взглянул на меня сквозь очки сонным и слегка не трезвым взглядом. — Спокойно. Я же сказал, все хорошо. Пойдёмте, — настаивал я, дабы не терять времени. — Куда? — нервно спросил Светлицкий. — В дом полковника, — я махнул рукой назад, в сторону единственного особняка, где горел свет, — Он хочет видеть нас всех. — Рычков? Он настоящий? — спросил Бондарь, пребывая на нервах. — Да. Все нормально, это реально он, — спокойно ответил я. — Вы уверены? — нахмурился угрюмый Ковальский. — Да, сто процентов. Он хочет нам помочь, — ответил я, и честно, сомнения остальных мне слегка надоели: — Пошли уже, нас ждут. Давайте все вопросы по дороге. — Ладно, идём, — решил Алексей, закрывая свою машину.       Я повёл всех к дому, и на ходу Павел спросил: — Он там один? — Нет, у него есть один помощник. Идёмте, и вы сами всё увидите, — ответил я, — И стволы спрячьте. Серега итак устроил цирк со своим «верю-не верю». — Так это правильно, — подметил Яков, застёгивая карман своей балоневой куртки, где был спрятан пистолет Стечкина. — Я и не спорю. Неудобно просто немного, к нам со всей душой, помочь хотят... — вздохнул я, когда мы уже подходили к дому, — А мы им дуло в лоб.

★ГЛАВА 74★

      Подойдя к особняку, Олег устало выдал, осматривая дом: — А ничего, эти полковничьи хоромы. Откуда бабки на такое, интересно? — Даже не интересно, Олег, — соврав, ответил я. — А вдруг он и сам шкура продажная? — предположил Яков, подходят к воротам, — Вообще-то, Фролов прав, честные люди в таких домах не живут. — А как ты считаешь, Яша, мы с тобой честные люди? — спросил Павел, и я чувствовал, что это был вопрос с подвохом. — Ну да, — ответил Бондарь, — А причём здесь... — И тем не менее, у нас в гараже валяется целая сумка с долларами, — ответил Павел, — Мы сами далеко не святые, и сейчас вряд ли попадём в дом к святому человеку.       Мой бывший тренер, как всегда, был чертовски прав...       Я открыл кодовые замки на воротах и вход в особняк, чему все конечно же удивились; система безопасности в доме полковника Рычкова была на уровне. Я выдал что-то типа «не удивляйтесь, вы ещё его кабинета не видели», и мы прошли дальше, попав в комнату со шкафом, которым был зафиксирован вход в круглую башню, откуда был спуск в цоколь.       Спускаясь по круглой лестнице, я задержал Якова и Александра. Возможно, сегодня Рычков им поведает о том, что знал лично убитого Чернова – друга Бондаря, и профессора Коновалова – преподавателя Ковальского. Я решил предупредить об этом друзей, волнуясь за их психологическое состояние; разговор будет серьёзный, где возможны душевные рецидивы, которые я хотел бы меньше всего. И самое неприятное, это то, что я узнал до встречи с Рыковым от Евгения новые подробности, касающиеся покойных Чернова и Коновалова, и абсолютно ничего не рассказал об этом другим, особенно Якову. Я даже винил себя в том, что вынудил терпеть Бондаря ещё один дерьмовый день изнуряющей неизвестности о смерти лучшего друга; я прекрасно же знал, что Яков от потери еще не отошёл. Хоть как-то я должен подготовить его к новым подробностям, и к тому, что Чернов являлся человеком Рычкова, и возможно входил в его отряд. А из отряда ровным счётом не осталось никого, кроме телохранителя Максима Вернера. — Макс, ты чего? Что случилось? — спросил Александр, затормозив посреди лестницы. Алексей, Олег и Павел тревожно оглядывались нас, идя вниз, а Ковальский и Бондарь были максимально обеспокоены моему смятению.       Наконец я произнёс: — Саша, Яша, извините, пацаны, я должен вам признаться. — В чём? Да что случилось-то? — конкретно занервничал Яков, ведь было, из-за чего. — В общем, я должен вас предупредить, что сегодня вы узнаете то, в чём давно хотели разобраться. Я знаю, что должен был сказать вам это сам, как только узнал... Но поймите, я не хочу быть испорченным телефоном, и сегодня вы всё точно узнаете, и отпустите это. — Вот честно, Макс, ни хрена не понимаем, — вздохнул Александр. — Тогда пошли, — быстро ответил я, догоняя остальных, которые уже спустились в подвал, и ждали нас возле двери.       Яша и Саша посмотрели на меня непонятливо, и даже недоверчиво, и двинулись следом. Спустившись, я постучался в дверь кабинета, и почти тут же открыл её, впуская всех остальных, после чего сам вошёл последним, прикрыв дверь. — Это все? — из-за стола спросил Игорь Янович. — Да, — кивнул я. — Проходите, садитесь.       Полковник встал из-за стола, оставив трость на рабочем месте, и подошёл к нам, хромая. Вернер оставался сидеть на месте, изучая нас всех пристальным взглядом, будто сканируя. Все расселись, просторно уместившись на огромном кожаном диване.       Внимательно взглядываясь суровым взглядом светло-голубых глаз в лица каждого из нас, Рычков спросил: — Вы имеете желание вести общие дела?       Я ожидал, что Сергей ответит подобное: «разумеется, иначе зачем мы здесь», но он ответил совсем по другому, будто бы продолжал ёрничать: — Какие именно дела? — Не делай вид, что не знаешь о чём я, — соответствующим тоном ответил Рычков, — Здесь все свои. И все прекрасно понимают, о чём речь, и нет необходимости общаться знаками.       Все сидели, наблюдая за разговором, и всем было понятно, что выстраивается он очень сложно. — Я хочу больше конкретики, — ответил Сергей, — В каких именно делах вы можете оказать нам помощь? — Во всех, — коротко ответил Игорь, и потянулся к столику, где лежала пачка папирос. Не спеша он поджог папиросу зажигалкой.       Мой взгляд бросился на правую руку полковника: на ней была надета кожаная перчатка, а движения были слегка неестественными. Уверен, это было загадкой для всех здесь присутствующих. — Будьте так добры, озвучьте. Тем более, что нет необходимости общаться знаками, — хитро сказал Федорчук.       Он вынуждал Игоря рассказать о нас. Проверить, насколько хорошо знает полковник про нашу деятельность и какой имет на случай компромат. — Ну хорошо, я расскажу, — ответил полковник.       Рычков прознал этот психологический ход, и даже и не думал поддаться Сергею: — А мог не ломать эту комедию, и прямо спросить, что я знаю о вас.       Федорчука это взбесило еще больше, но полковник продолжил рассказ: — Итак, несколько месяцев назад вы прознали о том, что происходит в нашем городе. Господа полицейские, начну с вас, — Игорь перевёл свой взгляд на меня и Сергея, — Прознали вы также и о том, что расследовать официально это дело мало того что бесполезно, так еще и опасно для жизни. Поэтому, вы сколотили банду, и дружно ездили все в лес. Туда, где происходили самые жестокие преступления; ниточки одного и того же дела. Вы взяли своих проверенных людей, друзей и знакомых, и решили действовать незаконно, за что вам грозит, если не огромный, то пожизненный срок...       Сидя на диване, мы с долей удивления переглянулись. Игорь знал о нас практически всё, хоть и рассказывал в двух словах, как можно короче. Не обращая внимание на всеобщий шок, Рычков продолжил говорить, отвлекаясь только на недолгие паузы, чтобы затянуться папиросой: — Это де-юре. А де-факто вас просто бы убили за это, не будь бы вы такими изворотливыми и живучими... — Хорошо, а что вы ещё можете рассказать о себе? — спросил Федорчук. — Спрашивайте всё, что интересует, в пределах разумного, конечно. И я хочу слышать каждого из вас, — сказал Игорь, взглянув на лица каждого из нас по очереди. — Например, откуда у вас этот дом, шикарный дом. Ведь вы давно умерли. Вас не существует. Значит и активного заработка у вас нет. Тогда откуда это все? — осмелился я, и решил первым задать вопрос, который волновал многих. По большей части, я сделал это ради остальных, ведь самому мне было не так интересно, откуда у бывшего полковника спецназа эта дорогостоящая недвижимость. Хотя, всё-таки, немного, да и было бы интересно... — Подозреваешь в непорядочности? — хмыкнул Рычков, — Не в ваших интересах знать об этом. Ведь вы пришли сюда за помощью, и эта помощь подразумевает и материальную... — Нам не нужны деньги неизвестного происхождения. У нас есть, — спокойно вмешался Яков.       Старшие же просто молчали, видимо, оказавшись мудрее. — У вас есть, я знаю. Полтора миллиона долларов, ровно такого же неизвестного происхождения, как и мои, — ответил Рычков, — Тогда зачем я вам?       Фактически, он ткнул нас самих в наше же дерьмо, как только мы попытались осудить его в наличии своего. — Откуда вы знаете про доллары!? —встрепенулся Влад.       Все занервничали, но Сергей, не обращая на это внимания, продолжил разговор, отвечая на вопрос, зачем нам полковник нужен на самом деле: — Вы знаете гораздо больше нашего. Пример – тот же миллион долларов, похищенные у бандюги, дело которого расследовали официально капитан Ларин, и еще один господин полицейский майор Свирин, к сожалению, не присутствующий сейчас здесь. Или сколько там было, полтора миллиона? — с хитрецой переспросил Сергей, — Полковник, веришь, мы не успели их пересчитать, и понятия не имели, сколько там. А ты знаешь наперёд, точное число. Ты во всём знаешь всё лучше нашего. — С чего вы взяли? — спросил Игорь.       В разговоре он использовал такую же тактику, как и Федорчук, поэтому этот вопрос был издевательским. — Вы ведь работали над тем же, над чем и мы. У вас больше связей. Больше возможностей, — ответил Олег. — Были... Связи и возможности. А теперь какие связи могут быть у мёртвого человека? Максим Вернер, единственный кто выжил из моих людей, — ответил Игорь, и указал на сидящего на стуле Максима, на что Вернер подтверждающе кивнул.       Полковник продолжил: — У меня был свой отряд. По несколько человек в каждом городе. Незадолго до покушения на меня, их либо нашли без признаков жизни, либо, они пропали без вести, и возможно, умирали в страшных мучениях. Кто-то из них мог сдать им и меня. Под пытками, например. Впрочем, мне уже нет больше смысла размышлять об этом... — Вы позвали нас, чтобы поговорить, и оказать помощь. Я не понимаю тебя. Полковник, не понимаю, — с равнодушием ответил Сергей, — Ты позвал нас, а теперь утверждаешь, что ничего не можешь... — Не я это сказал. Я могу многое. В одиночку, ты прав, я не могу. Даже, имея деньги. Мне нужны люди. Я позвал вас. И даже готов отплатить вам за это, а уж какими деньгами, это дело десятое, — ответил Игорь Янович, вернувшись за свой стол, — Мне нужны вы. Это более чем логично?       Диалог зашёл в тупик и наши обвинения полковника в существовании на незаконные средства, что в его глазах ввело нас в сомнения в его порядочности. Выглядело это со стороны так, как будто мы обвиняем других, не рассмотрев в своем глазу бревна. Мне это не нравилось; Рычков отнёсся к нам с пониманием и был предельно прост, и не собирался ничего скрывать, а наоборот, хотел помочь.       В очередной раз он шёл нам навстречу: — Значит так, давайте по порядку. Я отвечу на любой ваш вопрос. Отвечать буду честно, даже если мои ответы вам не понравятся. Договорились? — Хорошо, — согласился Сергей, и закурил свою последнюю сигарету, смяв пустую пачку Мальборо. — Какой там был первый вопрос? Откуда у меня этот дом? Рассказываю: как только я знал о вас, я решил перебраться обратно, в ваш город. По логике, этого делать не стоило, но... — Позвольте, почему не стоило? — перебив как можно вежливее, уточнил Воеводин. — Потому что именно в этом говёном городе меня чуть больше года назад едва не прикончили. В покушении я выжил, но в ноге теперь у меня вместо кости титановые трубки, и остался я без правой кисти, — ответил Рычков, и сидя за столом, стянул с перчатку с правой руки: вместо человеческой кисти был протез, полностью имитирующий пальцы. Выполнен он был из металла, со всеми характерными сгибами. Визуально, это была рука робота, но владел он ею, словно своей, вот только прятал под толстой черной кожаной перчаткой.       Рычков натянул перчатку обратно, и продолжил рассказывать: — После покушения я скрывался с почти год. Вернер же устроился в управление ФСБ простым охранником на вахту, и следил за всем происходящим в тылу противника, так сказать. Потом я нашёл и связался с единственным человеком из этого города, которому можно верить. Этот человек – мой бывший одногруппник Евгений Ширяев. Я рассказал ему всю ситуацию о себе, а он мне о вас. Владислав, твой дядя очень помог мне, и свёл меня со своим братом, с твоим отцом Антоном. Он ведь занимается строительством? — Да, точно, но он сейчас работает в области, — ответил Влад полковнику. — Всё верно, но эта земля под коттеджный посёлок числится на агентстве недвижимости, которым владеет твой отец. Евгений уговорил его продать мне этот дом за бесценок, — поделился Рычков. — Ахренеть. Я даже ничего не знал об этом, — удивился Влад, крутя в руках тиснёный ремень из-под своего автомата, стоящего рядом на полу.       Все были удивлены. Оказывается, Влад тоже узнал много нового. Кажется, каждый узнает что-то касающееся самого себя здесь и сейчас, в этом подвальном кабинете. С самого начала было понятно, что Рычков знает нас лучше, чем мы сами. По спине от этой мысли пробежал холодок. — Любой из вас может пожить здесь, пока его ищут, или просто спрятаться. Я настоятельно рекомендую Сергею переехать сюда, — предложил Игорь, и перевёл взгляд на Олега, сидящего на самом краю дивана: — И Фролову. Ты ведь в федеральном розыске? — Да, но проблему с жильём я давно решил, благодаря всё тем же людям, — спокойной ответил Олег, указав на Влада. — Ладно. Сергей? Твоё слово? — продолжил Рычков. — Я живу в общаге, ухожу очень рано и прихожу также очень поздно, меня там никто не видит и не слышит, — заранее отказавшись от помощи, затараторил Сергей. — Ты живёшь в ментовской общаге. Ты живешь с теми, от кого косвенно скрываешься! — чуть повысил тон Рычков, дескать, отчитывая нас в легкомыслии. — Это безумие, да, Игорь Янович, но помимо прочего, я с ними еще и работаю, — честно ответил Федорчук, и усмехнулся. — Ты вряд ли бессмертный. До поры до времени, ты можешь делать это под фальшивым именем Виктора Крынина. Заметишь за собой слежку или что-то неладное, бросай всё к черту. Сообщай мне и прячься, — высказал полковник, явно переживая за нашу целостность. И разумеется, Рычков итак знал, где работает Сергей по поддельным документам, и кем. — Буду иметь в виду, спасибо, — быстро ответил Федорчук. — Всем вам я готов оказать любую помощь и поддержку, даже не касающиеся наших дел. Но к сожалению, у нас с вами пока нет совместных дел. Я только жду вашего ответа, — ответил Рычков, желая поскорее наладить отношения и приступить к главному, но связи с непростым характером нашего шефа, торопить он тоже с ответом нас не хотел. — Почему ты так хочешь работать с нами? — спросил Сергей Игоря.       Все присутствующие признали, насколько дурацким был вопрос. Кажется, он просто тянул время. Или, хотел выяснить что-то ещё. Тактику Сергея в диалоге на данный момент я почти не понимал. — Глупый вопрос, — тоже самое подметил и Рычков, — Мы можем друг другу здорово помочь в одном и том же деле, разве нет? — Всего лишь помочь или собрать новый отряд, где вы будете лидером? — ответил Сергей вопросом на вопрос. — Никто не знает так точно всё то, что знаете вы, как вы сами, ибо в последнее время я был выбит из колеи и пропустил все последние события, так сказать. Евгений кратко о них рассказал мне только сейчас, основные подробности знаете вы. Я надеюсь вы поделитесь ими, а я своими знаниями, и мы будем вместе решать и делать. Сообща. Без всяческого лидерства. С моей стороны просто помощь. Чем смогу, — коротко и чётко рассказал Рычков.       Кажется, я все понял: Сергей боится потерять место шефа, хоть Игорь и дал ясно понять, что на лидерство не претендует. В противном же случае, Федорчук сменил бы свою предвзятость на более жёсткие методы, и нечто большее, чем просто язвительность, и началась бы битва за корону. Слава богу, этого не предвиделось. — Мы согласны, — наконец ответил я за всех, ибо тянуть кота за яйца всем уже надоело. — Да, мы готовы сотрудничать, — подтвердил наконец Сергей, не без недовольного лица, конечно же. — Рассказывайте, какая именно вам нужна срочная помощь, — спросил Рычков, — А лучше, начните с самого начала. — С начала? — удивился Владислав, — Вы же все сами знаете. — Я пропустил почти год событий в этом городе, — напомнил Игорь, — И тем не менее, хочу услышать всё в подробностях, до чего вы сумели докопаться, именно вы. — Хорошо, полковник. Нам есть что рассказать, и не только. С собой у нас есть даже кое-какие доказательства... — начал Сергей, готовый открыться, — Даже не знаю, с чего начать. Информации очень много. — Не знаешь с чего начать? Начни с главного. С самой значительной на данный момент проблемы. С самой острой, и той, которая болит. Евгений мне всё описывал именно так, — подталкивал нас Рычков к рассказу. — Главное, это то, что почти через сутки должно состояться одно жестокое и кровавое событие. И самое страшное то, что мы поделать ничего не можем, — начал говорить Федорчук, — Точнее, можем, и даже почти знаем как, но дело в том, что до этого мы уже по крупному рисковали, и в следующий раз мы можем не вернуться. А нам бы этого не хотелось... Мы ещё не закончили свою работу. Свой долг. — Когда это должно случиться? В субботу? — наконец в разговор вступил Макс Вернер, сидя всё это время молча на стуле. — Да. В ночь, — кивнул Сергей. — Знакомый почерк, — самоуверенно хмыкнул Игорь Янович, потерев ладонью в перчатке лысый висок. — В смысле? — переспросил Алексей, дабы узнать больше. — В смысле, я хорошо знаю о подобных преступлениях. Пропадают дети, без вести. Но не всегда. Иногда они прокалывались. На чём? Их находили мертвыми, совершенно обескровленными, — рассуждал Рычков, сам задавая вопросы, и сам отвечая на них. — Эти следы мы видели воочию, — холодно ответил Сергей, не желая вспоминать все эти ужасы, но пришлось: — Это страшно, полковник... — Я знаю, — коротко оборвал Игорь, направив свой суровый взгляд прямо в глаза Сергею. — Помоги, — искренне ответил Федорчук, сохраняя зрительный контакт с полковником. — С удовольствием. Я тщательно собирал все материалы дела несколько лет. Сначала я хочу всё вам рассказать. Вдруг, вы узнаете что-то новое, и это сможет вам как-то помочь, — предложил Рычков, открыв свой ящик стола, — Потом вы предъявите все доказательства, и я их изучу. — Хорошо, — тут же согласился Сергей, которому и самому хотелось решить по скорее наши проблемы, несмотря на свои недоверие и гордость.       Я же был не согласен с тем, чтобы перейти к главному так быстро, ведь не находил себе место по другим поводам. Поэтому я решился перебить налаженный диалог, вставив свою просьбу: — Но мы хотим, чтобы вы сначала... — Что? — спросил Рычков, а все остальные удивились, выжидая, что же я у него намереваюсь ещё узнать. — Расскажите про свою связь с профессором Коноваловым и Валерием Черновым? — вежливо попросил я полковника, — Для некоторых здесь присутствующих эти люди были близки. Мы хотим это знать.       Яков и Александр тут же заметно встрепенулись, да и все остальные были заинтересованы не менее. — Что? Реально? — спросил у меня рядом сидящий удивлённый Бондарь, вскинув свои густые светлые брови. — Ты об этом нас хотел предупредить? — спросил Александр, готовый ко всему. — Да, — быстро и спокойно ответил я, —Слушайте.       Минуя наше удивление, полковник Рычков встал из-за своего письменного стола, и расхаживаясь без костыля по большому кабинету, начал свой рассказ: — С Коноваловым я был в одной упряжке. Он был из тех, кого убили. Он был своим человеком, царствие ему небесное. Работал со мной в ГРУ, был подполковником и моим первым замом. По совместительству, профессор исторических наук и журналист. Наукой он занимался по собственному желанию, а как журналист был мне очень полезен. — Но он же писал абсолютно бредовые статьи про инопланетян... Отборное дерьмо для сумасшедших сторонников теории заговора, — сказал Влад, — Другое дело, с чем мы столкнулись. Но про призраков... — Да, но статьи имели зашифрованную информацию. Так он общался со мной, — ответил Рычков. — А я всегда знал, что не спроста он эти статейки строчил... — вздохнул Ковальский, слегка шокированный от полученной информации.       Яков сидел молча, с нетерпеливым выражением лица, но спокойно выжидал нужную ему информацию.       Игорь продолжал говорить о том, что в первую очередь интересовало именно Александра: — Дело в том, что Коновалов работал в Москве после своей отставки. Уволился ради безопасности. Я же оставался здесь. Нам нельзя было созваниваться, тем более по работе. Каждый месяц я выписывал журнал, где публиковались его псевдонаучные статьи. Так я узнал многое. Потом он пропал, и я понял, что до него как-то успели добраться. Потом было совершено покушение на меня. И всех, кто работал со мной, также ликвидировали, кроме Максима Вернера. Мы были вместе в момент покушения, и вместе выбрались. Про Коновалова я тоже узнал. На самом деле его отравили. Вернер ездил в Москву на независимую экспертизу. Материалы и заключения у меня на руках. — Почему тогда не убили меня? — спросил обескураженный Ковальский, — Я помогал Коновалову ещё в Москве. — Ты был осторожен, Александр. И я рад, что с тобой сейчас всё хорошо, — ответил полковник, — Честно. И я благодарен тебе, и смогу это доказать. Ты справился со всем один, ты молодец, Александр. Я очень уважаю тебя. — А когда по вашему приказу мы с профессором внедрились в военизированную организацию, где призывали и заставляли выходить на охоту и убивать простых людей, где ты был, полковник? — спросил Александр, с неожиданно для всех нарастающим гневом, — Где, твою мать, ты был, со своей грёбаной помощью!? — Коновалов помогал тебе материально, разве нет? — уточнил Рычков. Он и Вернер были не удивлены поведению Ковальского, в отличии от нас. — Да что мне твои деньги! Когда я всей правды не знал. Я сбежал сюда, из столицы, хотя мечтал остаться там. В эту гребаную кровавую Сибирь, где у меня не было никого из знакомых, кроме Сергея! Жил тут, в квартире Коновалова, трясся: а не придут ли за мной. Какого чёрта он мне оставил квартиру? Я не собирался тут оставаться, но в Москву возвращаться тоже боялся. У меня никого нет! У меня мать умерла в мои семнадцать, а отец погиб ещё в Афганистане! Сергей меня навещал... Он с отцом моим воевал вместе. Серёга мне помог, чем смог... А ты, полковник, ничего сделать не можешь! Да мне и нахрен твоя помощь не нужна! Ты мне всю жизнь сломал! — криком отвечал заведённый Александр, вскочив с дивана, и направился к выходу, продолжая материть полковника: — Спасибо, блядь... Попользовался мною твой лже-профессор, и до свидания. Думал, квартирой откупится? Нет... На хрен она мне... Я пойду.       Сергей не мог допустить ухода кого-то из нас, так не начав решать все вопросы вместе с Рычковым. Федорчук вскочил, догоняя его: — Отставить! Стой, Поляк! Успокойся!       Александр в ответ лишь отбрыкнулся, идя к двери. Тогда Сергей схватил его за руку, как капризного ребёнка: — Сядь. Сядь, блядь, я тебе сказал! — Зря ты так. Коновалов умер, делая святое дело! — высказал Ковальскому Рычков, — Как и Валера Чернов. Вы хотели знать и о нём?       Тем временем Сергей толкнул Александра, и тот плюхнулся на край дивана. Сергею пришлось сесть рядом, дабы Ковальский не наделал глупостей, успокаивая его табаком.

★ГЛАВА 75★

      Когда истерики Саши сошли на нет, и можно было спокойно продолжать общаться, Яков наконец ответил Игорю: — Да, я хочу знать правду, как погиб мой лучший друг.       Я и сам неимоверно жаждал узнать про Чернова и подробности его гибели; всё это время мы думали что это так и останется тайной. Пришло время узнать правду, спустя столько времени. — Несколько месяцев я живу, не зная правды, — честно признался Бондарь, и слегка занервничал, не повышая тон: — И я хочу её получить. Немедленно. — Спокойно. У меня не было намерений ничего скрывать от вас, — предостерёг всех полковник от новых истерик, и продолжил: — Пока я год залегал на дне, наши дела пытался разруливать Вернер. Макс, расскажи, как Чернов попал к нам. — Надеюсь, меня не будут обвинять в том, что я тоже сломал чью-то жизнь? — скептически ответил Максим Вернер. — Да говори ты уже! — нетерпеливо настаивал Яков. — Полтора года назад в Чечню отправился двоюродный брат Валеры по линии отца, Марат, — начал спокойно рассказывать Вернер, также сидя на стуле, закинув ноги. — Да, это правда, я даже пару раз видел его, — согласился Бондарь, что был достаточно серьёзен и напряжен, — Дальше? — А то что Марат в разведке служит, тоже знаешь? — спросил Вернер. — Да. Видел у него значок с летучей мышью, — кивнул Бондарь, и смекнул наконец: — Он тоже с вами был что ли? — Да. Служили в одном управлении ГРУ, были союзниками. Тогда, несколько лет назад всё только начиналось. И мы не знали, насколько это серьёзно. Валера прознал об этом, — рассказал Максим. — Каким образом? — тут уже нетерпеливо я вмешался в разговор. — Как, я не знаю, только предполагаю. Шабутной его братец, секреты не умеет хранить, мог и по пьяне разболтать, когда в Чечню его провожали. После отъезда Марата, Яков связался потом со мной, сказал, что тоже хочет работать с нами, — рассказал Максим, — Мы как раз тогда людей набирали, создавали свой отряд. Я из него один и остался, ну, и Марат, считай, только не до нас ему сейчас, он воевать уехал. Эти люди его не нашли, жив он, служит дальше. Возвращаться не хочет пока, боится. Я ему рассказал про здешнюю обстановку... Выходит, в Чечне безопаснее – вот это, блин, прикол. Короче, завербовали мы тогда Валеру к себе. — Когда это точно было? — спросил нахмуренный Яков.       В отличии от Ковальского, правду он переживал спокойно, старался размышлять и переваривать информацию без нервов. — Как раз полтора года назад. Первые полгода было всё гладко, мы только-только начали копать по всем делам. Но потом, год назад на нас с полковником было совершено покушение. И со всеми, с кем работали дальше, связаться не могли. Только позже узнали, что все мертвы кроме Марата, как только смогли навести справки, — рассказал Максим Вернер, и продолжил слегка виновато, — Короче, как там тебя... Яков? Пойми ты, Яков, я виделся с Черновым. Пытался отговорить. Он сказал что все понял. Ты не вини только нас... Чернов всё решил для себя. — Да уймись ты, я и не думал на тебя батон крошить. Знаю я, упрямый Валерка был... Если что задумал, то не остановить, — вздохнул огорчённый Яков, и встрепенулся: — А когда ты с ним виделся? — Месяца три назад. Тогда я уже знал, что всах наших перебили, и я нашёл Валеру, чтоб убедиться, что его не тронули. Как самый молодой, он выполнял безопасные поручения, о нём не знали. И не узнали бы, если бы он не продолжил в одиночку с этим разбираться, — рассказал Вернер, — Я встретился с ним на нейтральной территории, и на всякий случай записал наш разговор – рабочая привычка. — У тебя запись сейчас есть? — уточнил заинтересованный Федорчук. — Не просто так же я это сказал, — ответил Максим, и поднялся наконец со стула.       Зайдя за стол полковника, он взял из ящика стола какие-то ключи, и открыл ими дверцу купе, выдвинув её. На полке шкафа стоял большой сейф с кодовым замком. С разрешения Рычкова, Максим открыл его. В сейфе были какие-то бумаги, пара папок, два боевых ствола и диктофон.       Все предвкушали раскрытие одной из главных тайн. Вернер достал диктофон, подошёл к нашему маленькому столику у дивана, и поставил его перед нами, включив кнопку. Пошла запись, начинающиеся с низкого и серьёзного голоса самого Вернера: ... — У нас мало времени, нас нельзя видеться. Слушай меня внимательно... — Что случилось?? Куда все пропали полгода назад!? — в диктафонной записи тревожный голос молодого парня: это говорил убитый Валерий Чернов.        От голоса покойного лучшего друга Бондарь вздрогнул, и его взволнованногое лицо напряглось ещё больше. Сидя рядом с Яковом, лично я ощутил его переживания на себе. Все продолжали слушать запись, и голоса Максима и Валеры продолжали звучать: — Смог встретиться только сейчас. Послушай, Валера, сейчас тяжёлое время для всех нас. Мы пока не можем продолжить наши дела. Я и полковник еле выбрались. Наших никого не осталось. Повременить необходимо. Мы не можем вернуться к полноценному расследованию. — Неужели ты просто спокойно ничего не делаешь, Макс? — Нет. Я делаю. Я потихоньку узнаю информацию. Я устроился в одно место, на свою задницу. Но рыпаться нам нельзя. Тебе тоже. — В смысле нельзя? Как ты можешь? Ты что, забыл что все эти убийства могут скоро начаться и в нашем городе? — В нашем городе это было всегда, и ты это прекрасно знаешь. — Да, именно поэтому я не собираюсь сидеть на жопе ровно и молчать! — Валера! Не лезь куда не просят, прошу! Полковнику нужно встать на ноги, тогда он вернётся, мы наберём новых людей, и... — Поздно, Макс! Я продолжил расследование без вас. Помнишь, заброшенный завод? У кого-то из наших были догадки насчет него. — Ну? И что? — Я там часто бываю. Странное место там, и странные люди. Макс, послушай, я думаю, что это они и есть... — С чего ты взял? Да, и не вздумай ходить туда один! — Всё в порядке. У меня ствол, ещё ваш остался. — Всё равно! Когда ты планируешь туда в следующий раз? Ты не должен делать это в одиночку! — Пока не знаю. — Что ещё ты узнал? — Туда приходят странные люди, в штатском. Передают что-то тем, кто на территории заброшки. Послушай лучше ты меня! Всё скоро начнётся гораздо хуже. В общем, Макс, у меня кое-что для тебя есть... — Что это? — То, что удалось перехватить. — Перехватить?? — Всё нормально. Они мертвы, а меня больше никто не видел. Там очень важная информация, проверь на досуге. И ещё, я думаю, их можно попробовать выманить. Но их там много... — Не вздумай даже! Мы ещё увидимся, я помогу тебе. — Ладно, Вернер. — Точно, договорились? — Да, я позвоню тебе. Бывай. — Будь осторожнее, Валерка. И не вздумай предпринимать что-то один. Мы обязательно встретимся. Я помогу. Мы покончим с этими ублюдками, обещаю...       Запись кончилась. Мы были шокированы. Прослушав диалог, Яков был в ступоре, и честно, я думал, он дар речи потерял от того, что от пережил, слушая это. Но Бондарь был силён духом, охотно шёл на контакт с Вернером и полковником, желая разобраться в причинах смерти Валеры Чернова. Он, и мы все, хотели знать правду очень давно, и во всём разобраться. Наконец Яков спросил слегка дрожащим голосом: — Когда была сделана эта запись? – Двенадцатого марта этого года, — ответил Максим Вернер, возвращаясь за стол. — А чернова убили шестнадцатого марта... — вздохнул задумчивый Сергей, который был шокирован не менее, ведь дело Чернова мы начинали вести ещё давно, когда работали вместе.       От этого всего я тоже мысленно охуевал, то и дело таская папиросы одну за другой из пачки, которая лежала для нас на столике у дивана. Остальные молча слушали; всем были любопытный новые подробности дел. Максим Вернер был также не весел: — Так и не встретились с парнишей... Так он и не позвонил, а потом я узнал, что он мёртв. Я предупреждал. Чернов наврал получается, что не будет один в это лезть. Упрямый до невозможности. Пошёл до конца. — Да, он был таким. Если что-то задумал, то не остановить, — вздохнул максимально расстроенный Яков, и его грустные глаза аж начинали блестеть, — Это его и сгубило... Он ведь правда начал выманивать людей этих, из заброшенного завода. — Ты что-то знаешь об этом? — удивился Рычков. — Валерку ранило там, и не один раз, когда я сам ещё ничего толком не знал. После огнестрела и его максимально странного поведения я решил проследить за ним, ведь мне он отказывался всё рассказывать, ссылаясь на то, что это слишком опасно или я ему не поверю, — рассказал Яков.       Его рассказ был такой же, как в первую нашу встречу в сквере возле школы в начале весны: — Возле заброшки Валера стрелять стал, убил одного из людей в чёрной форме, который выскочил на шум. Я признался ему, что следил, и ему труп помог оттащить. Он мне по прежнему ничего рассказывать не собирался. Мы с ним чуть не поссорились, из-за этой неизвестности. Но он обещал, что завяжет. Я отстал от Чернова тогда, надеясь, что всё-таки потом решится, и всё мне расскажет. Сука, если б я раньше знал... — Когда это было? — спросил хладнокровный Вернер, считывая хронологию событий у себя в голове. — Сейчас вспомню... Хм-м-м, — задумчиво протянул Яков, — Десятого марта, кажется. Да, как раз десятого, точно. — Понятно, — вздохнул Максим, — Получается, мы встретились с ним через два дня, двенадцатого.       Сергей нахмурился, вспомнив запись диктафонного разговора с их встречи, и спросил: — Кстати, что он передал тебе тогда, двенадцатого? — Чернов передал нам очень важные доказательства, благодаря которым мы смогли разгадать почти все загадки, — ответил полковник, — Валерий здорово помог нам. Вечная память парнишке. Он сделал великое дело. Яков, ты можешь гордиться своим другом. Если бы не он, всё может обернуться очень плохо... — А что это были за доказательства? — не выдержало моё любопытство. — Они, возможно, повергнут вас в шок, но я должен сказать, — отдалённо начал рассказывать Рычков, и мы понимали, там что-то слишком серьёзное. И от этого, чёрт возьми, становилось только интереснее. — Что там? — тут уже не вытерпело любопытство Павла. — Разработки какого-то вируса, — на полном серьёзе ответил Рычков.       От услышанного я застыл с папиросой в руке. Все в шоке переглядывались, и послышался возглаз: — Чего, блядь?       Кажется, это выругался Фролов. — Вируса!? — удивился Сергей, сначала не поверив, и изогнул в изумлении свою тёмную бровь: — Что!? — Вы намекаете на биологическое оружие? — спокойно спросил Светлицкий.       Павел был как всегда спокоен. Зная, что от наших врагов можно ожидать чего угодно, он принимал такие страшные подробности как данность, но тем не менее, выглядел очень напугано. — Я говорю открыто, — честно ответил Игорь, и рассказал свою мысль: — Эти ублюдки перешли на более действенные методы. Факт говорит о том, что нас ждёт большое бедствие. У нас на руках есть перехваченные бумаги.       Полковник встал из-за стола, повернулся к приоткрытому сейфу, и достал одну папку с бумагами. Он передал её Вернеру, и Макс подошёл к нам, положив листок перед нами на столик. На бумаге были распечатаны какие-то формулы... — Там формулы и разработки, описание которых очень подходит под вирус. Догадываюсь, что смертельный, раз у них в планах уничтожить людей, остааив лишь малую часть населения, — пояснил Рычков.       Рассматривая листок, мы были просто в замешательстве. Перед глазами плыли цифры, латинские буквы, формулы, обозначения, фразы на английском... А в правом верхнем углу было напечатано: To be accepted for development before 2005. — Ко всему прочему, там были указаны сроки утверждения, — добавил Вернер. — Чёрт возьми... — вздохнул Влад, в растерянности почесав голову. — Принять на разработку до 2005 года, — перевёл тем временем Алексей. — Так вирус ещё не выведен? — уточнил Александр у Рычкова. С поступлением более серьёзной информации он давно забыл про свои переживания насчет профессора. — Подождите-подождите, сколько у нас времени остаётся, получается? — задумчиво спросил Федорчук, намеренный немедленно что-то решать. — Как мы поняли, его хотят вывести до срока, указанного на бумаге, — ответил Игорь, и закурил папиросу за своим столом. — Капец... — выругался Влад. — Они только взялись. Если остановить, ничего не произойдет. Но вдруг, разработка уже началась. Три месяца ведь уже прошло, как у нас на руках оказались эти бумаги, — рассуждал Рычков, покуривая папиросу, — Не дай боже, начались уже испытания. — Испытания? — в испуге перебил Сергей. Глаза его блестели злостью. — Да. Ибо зачем они крадут детей, для каких ещё целей, кроме оккультных?.. Да, Сергей, всё настолько плохо, — безэмоциональный Игорь Янович сделал жёсткие выводы, и вздохнул: — Мне и самому не по себе от собственных слов, правда.       Увидев в папке личное дело Коновалова, я потянулся к ней. Моё внимание привлекла бумага с характеристикой с места службы, но ещё больше меня заинтересовало официальное заключение смерти, причиной которой был инфаркт миокарда. Но скрепкой к заключению было прикреплен листок, на котором были распечатаны какие-то результаты обследования и несколько формул. Этим также явно заинтересовался Ковальский, подмигнув мне с другого конца дивана. К слову, об отравлении профессора я узнал еще на днях от Евгения, и лично для меня это не новость.       Ничего не понимая в медицинских и химических терминах, я решил уточнить это для всех, и спросил у Вернера напрямую: — А это что? — Настоящая причина смерти профессора. Коновалова отравили, — коротко ответил Макс. — Чем? — спросил Александр. — Я ездил в Москву, проводил эксгумацию, самостоятельно. Взял образцы, провёл сам обследование, — ответил Вернер. — Сам? — удивился Завьялов, — Ты в этом шаришь? — Я военный врач, в ГРУ какое-то время работал химиком в спецлаборатории, так что в этом деле я отнюдь не делитант, — рассказал Макс пару полезных фактов о себе, — Провёл анализ образцов Коновалова, и выявил высокое содержание радиации. — Чем конкретно он был отравлен? — поинтересовался Ковальский. — Возможно, полоний. Или микроскопическая доза Урана-235. Да что угодно... — предположил Максим, —Но я уверен в радиоактивном отравлении. — Да... Выходит, эти суки имеют доступ к таким опасным веществам и ядам, — сказал Сергей неутешительные слова. — Выходит, так, — вздохнул Вернер. — Они имеют доступ к чему угодно. К чему только захотят, — подтвердил полковник Рычков. — А где ты провёл эти анализы? — поинтересовался Яков у Вернера. — У нас есть своя маленькая лаборатория, — ответил Игорь Янович. — Где? — полюбопытствовал я. — Здесь. Потом вам всё покажем, — отрезал Рычков. — Мы много работали, и мои исследования точны. Коновалов умер неестественной смертью, — сделал окончательный вывод Макс, и дополнил: — Помимо всего, Валерка передал мне ещё кое-что. — Что? — взорвался любопытством Бондарь.       Макс тем временем подошёл к огромному шкафу, где был сейф, и вынул оттуда какой-то чёрный непрозрачный полиэтиленовый пакет. Вернер подошел к нам, и вывалил его содержимое на столик. От увиденного я словил флешбэк, возвращающий меня на три месяца назад, когда все только-только начиналось. У нас перед глазами лежали они... Карточки, с виду и по размеру напоминающие таро, белые, идеально ламинированные, с роскошно напечатанными на них до боли знакомым символом – всевидящее око. Их было столько много... Они разлетелись по маленькой столешнице, некоторые упали на ковёр. — Те самые карты, которые подбрасывали на тела убитых, — произнёс Федорчук.       Я чувствовал, как Сергея тоже от их вида просто тошнит. — Пятьсот штук, примерно, — сообщил Максим. — Теперь понятно где он взял такую... — ответил Бондарь на все свои вопросы.       Он был жутко подавлен и в край тосклив. — Кто? — уточнил Макс. — Чернов. Он носил с собой её всегда. На случай, если с ним что-то случится, — ответил Яков, и помрачнел от горя, — Чтоб понятно было... — А он был предусмотрительнее, чем я думал... — подметил Рычков. — Да. Благодаря одной такой карте мы связали его гибель с этим делом, — с грустью подтвердил я. — Что и требовалось доказать... — огорчённо вздохнул Федорчук, продолжая крутить в руке бумагу с предполагаемыми формулами вируса, и вернулся к главной нашумевшей теме, заодно и Якова отвлечь от депрессии и мыслей о погибшем друге: — И всё же, с этим вирусом надо что-то делать. — Да, только как понять эти формулы? — спросил Олег. — Как вы вообще поняли, что это именно вирус, а не химическое оружие, например? — поинтересовался Павел, находясь в серьёзных размышлениях. — Вернер имеет мед-образование, да и я тоже. Очевидно, что это вирус. Какой, мы не знаем. Мы не вирусологи, и формулы странные, на мой взгляд, — слова Рычкова отнюдь не успокаивали, — И я честно понятия не имею, где разрабатывается всё это, — ответил Рычков, признавшись как есть. — Должно быть, у них имеется своя лаборатория, — сказал Алексей. — Лаборатория? Но где? — задумчиво спросил Рычков. Не спеша затягиваясь папиросой, он рассуждал, будто задавал вопросы не кому-то, а лишь самому себе. — Может, на загородной базе? — предположил Фролов.       В глазах тут же промелькнули сюжеты, которые мы пытались забыть, хоть на время: заброшенная деревня, Влад, стоящий на мине, непонятная военная часть и баллоны со смертельным газом фосгеном. — Ага, они нас вирусом, мы их газом... — ухмыльнулся Завьялов, — Неплохо. — Какой базе? — услышав явно новое для себя, Рычков резко перевёл на нас сердитый взгляд.       Но полковника будто никто и не слышал. Всем в голову полезли самые дурные мысли и опасения. О них мы начали общаться в слух. Скрывать больше не было смысла наш тогдашний поступок. — А вдруг лаборатория там? И когда мы её бомбанули, то происходила утечка этого вируса? — с испугом высказался Воеводин. — Уймитесь, это не логично! — заявил Сергей. — Почему это? — прикрикнул Олег.       Начался спор. Вернер и Рычков лишь с интересом наблюдали за нами, пытаясь понять, о чём идёт речь. — Если вирус секретный, то наверняка разработки идут в подземелье, —предположил я. — Вот именно! Вряд ли они прячут за такой системой безопасности только ритуальный зал, — согласился со мной Федорчук, — Его, конечно тоже, но там есть что-то еще! — Стоп! — перекрикнул всех хриплым и сердитым голосом Рычков, когда его терпение кончилось, и в кабинете воцарилась тишина.       Игорь Янович был в недоумении, даже немного разозлён. Он встал, прихватив с собой трость, и прошёлся по ковру, в нашу сторону, попутно нас отчитывая: — Оказывается, я многого не знаю... Какая база? Какой к чёрту ритуальный зал? И наконец, какое, мать его подземелье?       Максим Вернер был на стороне своего рассерженного босса, и сказал нам, что звучало как добрый совет: — Рассказывайте, мужики, всё, что знаете... Ибо это уже всё слишком серьёзно. И слишком далеко зашло.

★ГЛАВА 76★

      В кабинете полковника Рычкова царила озадаченность. Все подозрительно и тревожно переглядывались. Диалог перешёл в очень значительную, но очень острую фазу. Оказалось, Рычков многого не знает, и обо всём, что нам удалось нарыть, придётся рассказывать заново. — Может выпьем немного? — предложил Игорь Янович, понимая, что разговор затянется ещё надолго, а все только и делали, что нервничали. — А есть? – ухмыльнулся Фролов, как любитель пропустить одну-другую, но Сергей пригрозил ему. — Для вас – всё что угодно, — держа под контролем свою природную и профессиональную суровость, дружелюбно ответил Игорь Янович, и достал из шкафа бутылку хорошего коньяка.       От небольшого количества крепкого алкоголя не отказался только Александр. Сергей лишь из вежливости составил ему компанию, дабы не бросать одного, либо ему нечем больше было успокоиться, так как закончились его любимые сигареты. Остальные предпочли соблюсти трезвый рассудок, а я из-за лютого нервяка перебивался папиросами.       Полковник, нахмурившись, начал высказывать свои догадки, наливая рюмку коньяка и себе: — Итак, вы говорили про ритуальный зал... Я много лет наслышан про ритуальные убийства детей. Вы что, нашли место, где они совершаются?       Его догадка была верна, и Федорчук ответил: — Да. Мы нашли секретный подземный бункер, и он соприкасается с заброшенным заводом на окраине. Бункер ведёт дальше, за лес. Там огромные коридоры и помещения, где находится большой зал, с жертвенником. — Вы там были? — спросил Вернер. — Да. В одном месте мы пролезли через вентиляцию, а во второй раз обманули систему безопасности, — ответил Влад. — Но увы, это больше не прокатит. Во второй раз мы чуть не попались, и меня ранило в руку, — рассказал я, — Но нам во что бы то не стало скоро надо будет проникнуть туда снова. — Решим, — пообещал полковник, и продолжил интересоваться подробностями: — Что это вообще за бункер? Он новый? — Точно не знаем. Какая-то часть может и была построена недавно, — ответил Федорчук, — Но от одного человека мы узнали, что это вроде как старые подземелья НКВД. — Вполне возможно. Кстати, об этом можно будет ещё поискать в старых архивах, возможно и планировка где-то осталась, — задумчиво кивнул Рычков, — А кто вам сказал про это? — Лесник, — ответил Влад. — Кто он такой? — с подозрением полюбопытствовал Игорь Янович. — Не переживайте. Он на нашей стороне. Он спас Ларина, когда его ранило, — с уверенностью ответил Завьялов, — Рассказал, что тоже замечал странности, творящиеся в лесу, а несколько лет назад вообще спас похищенного ребёнка. — Даже так, — хмыкнул полковник, и продолжил интересоваться: — Как его имя? — Богдан Онищенко, — ответил я. — Он местный? — спросил Максим Вернер. — Нет, из Украины. Рассказывал, что приехал в Сибирь на заработки, — ответил Сергей. — У меня вопрос. Точнее, просьба, — перебил Влад, обращаясь к полковнику. — Слушаю тебя. — Можете, пожалуйста, защитить его? — попросил Завьялов, объясняя это тем, что Онищенко очень хороший человек, и помогал нам. — Всё, что я могу сделать, это купить билет в один конец на родину. Если это место опасное, то людям там делать нечего, тем более, хорошим, — начистоту ответил Рычков, — В противном случае, его рано или поздно тоже убьют. Не любят эти твари свидетелей оставлять. Так ему и передайте. — Ладно, — вздохнул Влад, — Только Онищенко не согласится уехать. Он не один год выслеживает эту нечисть, почти как мы стал, тоже лесной охотник... — Значит, можете взять этого Богдана под своё боевое крыло. Чем больше среди нас будет людей, тем лучше. Есть ещё что-то что вы можете рассказать про бункер? — продолжил полковник интересующую его тему, — Меня очень интересует место, где всё это происходит. — Да, когда мы в первый раз попали в бункер, мы нашли следы крови в ритуальном зале, — начал рассказывать Сергей, а я подхватил: — Я взял её на анализ, кровь оказалось детская, так что... — Н-да, — покачал головой Игорь, — Тут и гадать нечего. — Там же мы нашли книгу, больше похожую на какую-то ритуальную библию, — дополнил Завьялов. — Что в ней написано? — заинтересовался Рычков еще больше, допивая свой коньяк. — Не знаем. Она на другом языке. Она написана на древнем языке санскрите, — ответил Ковальский, — И мы пытаемся переводить её, в час по чайной ложки. — Что вам удалось узнать из неё? — спросил Максим. — Когда именно происходят убийсва, про детскую кровь, и прочий сатанизм, — вкратце ответил Светлицкий. — Она с собой у вас? — с надеждой спросил Игорь Янович. — К сожалению, нет, — покачал головой Влад, и заинтересовал особистов новой информацией, — Но у нас с собой есть другие доказательства. — Какие? — Вы хотите знать про базу? — задал я встречный вопрос, решив, что пришло самое время признаться в ныне содеянном. — Я хочу знать всё, — отрезал Рычков, скользя по нам строгим взглядом своих сердитых голубых глаз. — Позвольте узнать об одной вещи, — взвалив диалог на себя, попросил Влад как можно тактичнее и вежливее. — Слушаю внимательно, — немного устало ответил Рычков, и откинулся на большую высокую спинку своего кожаного кресла, затягиваясь новой папиросой. — Откуда вы знаете что база была в тот день заминирована? — спросил Завьялов.       Полковника этот вопрос не удивил, но Макс Вернер отреагировал неоднозначно, сверкая по нам взглядом своих карих глаз. — Я не знаю ни о какой базе. Речь шла только о важных объектах для ФСБ, без каких-либо подробностей, — спокойно и несколько расслабленно ответил Рычков. — Объясните поподробнее? — попросил Сергей, узнав, что Рычков мало осведомлён. — Мы давно подозревали в причастности ко всему этому безопасников. Я устроился в управление ФСБ охранником. В последнее время у федералов просто какая-то паника, — рассказал Вернер, на что Федорчу самодовольно улыбнулся, — И я краем уха слышал о том, что для безопасности нужно заминировать все важные объекты. На тот момент я не знал о чём они говорят, но обо всём, о чём я слышал, я докладывал полковнику. — Мы с Евгением договаривались, что я тоже ему буду сообщать всё, что узнаю. И видимо, он связал эти звенья, и предупредил тогда вас, — дополнил Игорь Янович, — Я прав? — Да, — согласился Сергей, — Всё так и было, выходит. — Теперь вопросы здесь задаю я, — решительно спросил Рычков, и едва не потерял самообладание. Пока мы общались о другом, этим вопросом он тянул до последнего: — Какой к чертям газ?       Тёмные глаза Сергея забегали: он подбирал нужные слова, дабы поприличнее рассказать о всём том, что тогда было. Но Фролов начал говорить первым, избавив Сергея от нужды краснеть перед полковником: — Мы нашли базу загородную, впустили туда фосген, потом замочили свидетелей, кто приехал туда. Это были федералы. А на военной базе были их люди.       Олег коротко и ясно за всех рассказал, но немного виновато. Я любил Фролова за его доброту, простоту, открытость и честность. Так легко и без предисловий признаться, что мы погубили много народу, мог не каждый...       Судя по выражению лица Вернера и Рычкова, они пришли в недоумение, и даже немного ошалели. В принципе, услышав такое, их можно понять. И тогда со своим красноречием в разговор вступил Алексей, владеющий даром убеждения, и умеющий говорить хитроумно и красиво: — Игорь Янович, мы согласны, что это звучит как полный бред. И возможно, в рамках морали мы действовали беспощадно, и даже жестоко... Но нам пришлось. Мы должны были показать, что пойдём до конца. Мы поступили абсолютно правильно. И даже не знаем, сколько человек мы положили. — Откуда у вас фосген? — спросил Вернер. — Нашёл в старом схроне. Я же раньше на военных складах работал, прапорщиком, — признался Олег, нервно поправляя свои тонкие очки. Затем дрожащей рукой он потянулся за папиросами к столику, а Павел помог ему прикурить. — Как вы узнали про базу? — полковник продолжал допрос. — Установили прослушки для федералов. Узнали, что на базу готовится новая поставка. В разговоре упоминалось её местонахождение. Решили перехватить, узнать, что поставляют, ну и, заодно узнать, что за база, — спокойно рассказал Сергей. — Узнали? — слегка ухмыльнулся Рычков. — Узнали... — вздохнул я, вспоминая всё, что там было, что ждало нас. — Записи есть? — с надеждой спросил Максим Вернер. — Разумеется. У меня они с собой, — ответил Влад, потянувшись в карман своей ветровки. — Давай, — приказал Игорь Янович.       Влад встал, подошел к столу полковника, и отдал ему флешку, на которой хранились записанные копии разговоров федералов с подслушивающих устройств. Рычков аккуратно вставил флешку в компьютер. — Там всё начинается с самой первой записи. Они говорили про то, как сами же и спалились, подбрасывая на места убийств карточки, — пояснил Влад, указав пальцем в монитор компьютера. — Кто конкретно? — уточнил Игорь Янович, открывая файл. — Городецкий, Рудов, — ответил я, зная эти разговоры ФСБ-шников с жучков чуть ли не наизусть.       Максима от знакомых фамилий аж передёрнуло. Игорь тоже задумчиво сощурился, озадаченно оторвался от монитора, и они нервно переглянулись с Вернером. — Они же пропали, месяца полтора назад, — выдал Максим. — Не переживайте. Они больше и не найдутся, — спокойно, но с подвохом ответил Павел, дав понять главное. Вернер выдохнул с облегчением, и хитро нам подмигнул.       Запись в колонках компьютера Рычкова была запущена, и сию же секунду послышался голос убитого нами подполковника ФСБ Городецкого: — Как же мне надоели эти менты! Мне вообще кажется, что они копают под нас, или среди них есть крот. — Ты в этом уверен? — отвечал его помощник Рудов. — Факты говорят сами за себя. Вчера было всё тихо. Тут вполне можно допустить утечку. Если кто-то из этих чёртовых мстителей среди ментов, сам прикончу его, собственными руками! Мои люди указывают на Ларина, но я пока не совсем уверен в этом.       При упоминании моей фамилией Рычков озадаченно напрягся, и может даже, слегка испугался за нашу безопасность. — Да, это они обо мне... — подтвердил я, хоть все итак это понимали.       Игорь кивнул, и из динамиков продолжали звучать голоса мёртвых Рудова и его босса Городецкого: — Успокойся, босс. Сегодняшняя ночь нам ничего не даёт. Нам нужно ещё два дня, чтобы вычислить эту закономерность. Тогда можно будет и потрясти ментов. — Успокоиться? Если мы не поймаем их за неделю, то все наши планы коту под хвост! У нас нет этих дней, мы не укладываемся в сроки. Приостановление этого проекта не входит в государственные интересы, мы теряем время, работа стоит на месте. Из-за этих народных мстителей наш план горит. Если мы в сроки не выполним уничтожение заданного количества объектов, то скорее всего, придется открыть более масштабный проект. Откуда они только взялись? Они знают про нас всё, и не дадут нам действовать. Если они нас так хорошо знают, то и должны догадываться, что мы и до них доберёмся. Если они знают всё о нашем проекте, наверняка считают себя гребаными освободителями! Ненавижу! Кем они себя возомнили? Героями, узниками совести? Пока эти мстители живы, вся наша многолетняя работа коту под хвост! Тебе напомнить, из-за чего это все? Кто просил твоих людей раскидывать эти чёртовы улики? Мы тебе чьё существование все время в тайне держали? Кстати, ты выяснил, кто на всю страну решил поиграть в маньяков? Чёрт бы их побрал! — Нет, никто из наёмников не признаётся. Мы и сами переборщили с этой вербовкой. — Ты понимаешь, что из-за этого мы теперь не можем больше выполнять план? Всё стало! — Что я могу сделать? — Найди мне их! Немедленно! — Об этом тебе лучше поговорить непосредственно с кураторами. — Сам поговори! В воскресенье днём куратор будет в городе, съездишь к нему. — Хорошо. Будет сделано. Но как нам найти этих неуловимых Зорро? У нас нет никаких зацепок, к тому же они тоже неплохо подготовлены, возможно силовики. — Я сам займусь этим. Одного мы уже упустили в прошлое воскресенье. Слишком дорого они мне обходятся. Дождёмся субботы, а там я всех ментов уничтожу, и узнаю, кто стоит на нашем пути! Больше нет смысла разыгрывать перед ментами этот цирк, больше потеряем. Если мои догадки подтвердятся, останется убрать Ларина, но сначала выйти через него на остальных. Позавчера мои люди из ППС были уверены, что это был он. Мне самому нужно проверить это. Вряд ли тогда он оказался там случайно.       Я тут же вспомнил ту ночь, когда мы ездили выслеживать их людей на заброшенный завод, и нарвались на патруль, выезжая из промзоны. На нас тогда охотились не по-детски...       Голос Рудова, вновь доносящийся из колонок, отвлек меня от воспоминаний: — Кто ещё был с ним? — Какие-то люди. Их мы не знаем. Но я обязательно из Ларина это выбью. Передай нашим людям приказ брать этих освободителей живыми. Дальше мы сами ликвидируем их в ближайшее время. Пойдём.

★ГЛАВА 77★

      Первая запись с подслушивающего устройства закончилась. Вернер и полковник принимали эти диалоги как должное, и естественно, были расстроены и обозлены пуще прежнего. — Всё в принципе понятно, — сказал Рычков, и его огорчение тут же сменилось интересом: — Только... О каком кураторе они говорят? — Это человек, который занимается поиском наёмников. Он тоже мёртв, — ответил Александр, вернув и мои воспоминания к тем самым пыткам куратора в лесу. — Да, мы выследили их в день встречи, в то самое воскресенье, — досказал Федорчук. — Хорошо. Есть ещё записи? — спросил Игорь Янович. — Разумеется, — ответил Завьялов, стоя также рядом с рабочим местом полковника. — Когда появился новый ФСБ-шник полковник Фирсов, мы стали слушать и его, — с интригой сказал я. — Интересно, — с любопытством хмыкнул Игорь, почесав гладковыбритый широкий подбородок.       Влад сам включил следующую аудиодорожку, и пошёл разговор: — На сегодняшнюю ночь всё готово? — Так точно, — покорно отвечал полковнику Фирсову его помощник, — В этом они точно не смогут нам помешать. — Я сам лично должен всё проконтролировать. После того, как всё произойдёт, ты должен сопроводить меня на одну важную встречу. — Какую встречу, товарищ полковник? — Давно хотел получить информацию о причастности одного назойливого мента и его помощничка. Наш человек хотел мне сказать что-то лично, на словах. Сегодня ночью нам нужно встретиться в живую. Уверен, вся утечка происходит от ментов. Давно нам стоило пустить их в расход, к чёртовой матери... Сегодня заедешь за мной. Время и место ты знаешь».       Очередная аудиозапись кончилась, и полковник Рычков задумчиво выдал: — Дайте-ка угадаю... Вы и эту встречу тоже выследили? — Обижаете. Конечно, — уверенно ответил Сергей, решившись закурить папиросу. — Ну вы даёте. Рассказывайте, — усмехнулся полковник, понимая всю нашу мстительность и кровожадность, — Хотя, давайте я снова угадаю. Фирсов и его помощник тоже... того? — Да, — кивнул Фролов, — Взорвались в... — Неважно, — перебил Рычков, и спросил: — Есть что рассказать важного? — Да. С той встречи у нас есть одна интересная улика, — ответил Влад, и вновь полез в свои карманы. — Уверен, вам она будет любопытна по-особенному, — с подвохом подметил Сергей. — Заинтриговали, — признался Вернер, — Так что там?       Влад молча передал полковнику сложенный в четверо листок бумаги; на нём была распечатана информация с перехваченного диска. — Чёрт возьми... Некоторых я знал, — выругался Рычков, а вот от наличия своей фамилии в списке он почти не удивился: — О, а тут и я... — Точно! Твою ж мать... — Максим Вернер тоже пришёл в замешательство, читая бумагу, — И у всех прочерки, что характерно... — Да. Там много знакомых фамилий. В том числе и некоторых из нас, — сказал Федорчук. — Вижу, — кивнул Рычков, — А что это вообще такое? — Отчётность. Список, кого требуется ликвидировать, либо уже, либо же кого ещё не нашли, — рассказал я. — Пиздец! — выругался Макс, — Прошу прощения, Игорь Янович... — Понятно. Давайте дальше разбираться. Что в третьей записи? — поинтересовался Рычков. — Там как раз про базу, — ответил Влад. — Слушаем, — полковник нажал на запуск, и колонки его компьютера вновь наполнились вражескими переговорами: — Что там с нашей партией, она идёт? Ты наладил поставки? — спросил Фирсов у своего помощника. — Обижаете, начальник. Всё под контролем. Груз прибудет уже на этой неделе. — Время и место? Я хочу быть уверен, что ничего не случится, и сам лично сопроводить поставку. — Поставка запланирована на субботу днём. Военная часть, пятнадцатый километр западной трассы. — Понял. Работаем дальше. Проект не должен останавливаться из-за того, что кто-то возомнил себя мстителями, и вздумал помешать нашему великому делу.       Заинтересованный Рычков принялся строго расспрашивать нас об этом, не скрывая своей суровости и злости к врагу: — Где находится чёртова база? Я хочу это увидеть! — За городом, недалеко от западной трассы и заброшенной деревни, — ответил я. — И там больше не на кого смотреть... Мы там уже были, — с улыбкой кровожадного психа ухмыльнулся Александр.       Судя по выражению лица, Ковальский был шокирован сегодняшними новостями. В прочем, с такой физиономией он ходил частенько. Очень сильно я боялся, что кто-то из нас рано или поздно сойдёт с ума. Надо будет с ним потом поговорить...       Мои мысленные планы нетерпимо прервал грозный голос Игоря Яновича: — Что они поставляли в эту часть? — Оружие, либо взрывчтака, судя по тому, как вспыхнули грузовики, когда мы серьёзно ударили по ним, — поделился Сергей верным предположением. — Что вообще эта часть из себя представляет? — с огромным интересом спросил Вернер. — Секретная база, замаскированная под военную. Имеет огромную территорию: площадку для физподготовки, казарму, блокпосты по периметру, склады, несколько ангаров, — поведал Федорчук. — Мне нужно точное место и её план, — чётко озвучил просьбу полковник Рычков; скорее, это звучало как приказ. — Что вы собираетесь сделать с базой? — полюбопытствовал Павел, не боясь разозлить полковника ещё больше. — Ничего. Пока... Я всего лишь собираю новую информацию, — ответил Игорь. — Я могу показать на карте и нарисовать примерное расположение всего по памяти, но на это нужно время, — предложил Сергей. — Хорошо. Будет очень неплохо, — согласился Рычков, и продолжал выспрашивать: — Что еще вы нашли там? — Импортную бронетехнику, — ответил Фролов.       Я прекрасно помнил, как мы втроем с Сергеем и Олегом проворачивали наш тогдашний план на базе... — Что!? — удивился Вернер, готовый просто вспыхнуть с ярости. — Неудивительно, Макс. Если у ключевых фигур счета в зарубежных банках, то не мудрено, могли и технику закупить, — спокойно ответил полковник темпераментому Вернеру.       И тогда у Рычкова начал выпытывать Сергей: — Откуда знаешь про счета? У кого они? — У федералов. Фактически мы существуем на деньги врага, — предельно честно ответил нам Игорь Янович. — В смысле? — удивлённо нахмурился Влад. — Я выводил деньги, — признался Максим. — На них мы имеем свое оружие, шпионское оборудование в лаборатории, и этот дом, — ответил полковник Рычков, — Все эти средства принадлежали федералам и хранились в зарубежных банках. — Каких? — спросил Фролов. — Британи и Израиля, — ответил Макс Вернер. — Ты похищал деньги с реальных закардонных счётов? Но как? — удивлялся Бондарь. — Глупый вопрос для хакера из разведуправления, хоть и бывшего, — самоуверенно сказал Вернер. — И сколько у вас денег? — поинтересовался Олег. Разумеется, у всех к этому был естественный слегка корыстный интерес. — Ещё много. Почти как у вас. И все они должны пойти строго в дело, — полковник отрезал кому-то желание потратить миллион долларов в личных целях. — Разумеется, — кивнул Федорчук.       Время бежало к полуночи, психика устала, а мои глаза уже слипались и хотелось спать. Рычков с Вернером дали себе сутки для размышлений и подготовке к завтрашнему дню. — Обещаю, мы сделаем с вами вместе всё возможное, чтобы новая кровь больше не пролилась, — уверил нас полковник. — Остались сутки, — напомнил Федорчук, не скрывая своих переживаний о ближафшем будущем, — Мы успеем подготовиться?       Полковник внушал оправданное доверие: — Я не стал бы бросаться пустыми обещаниями. Вы мне верите? — Да, — кивнул я. — Я назначаю вам всем встречу на завтра, в семь часов вечера, у меня, — объявил Игорь Янович, — Сергей, тебя я жду с вещами. — С какими? — не понял шеф. — Ты должен переехать ко мне, и это не обсуждается, — снова стоя на своём, поставил условие Рычков, — Это для твоего же блага, пойми. — Ладно, как скажешь, полковник, — нехотя согласился Федорчук. — Дальше. Связываться по телефону нам нельзя. Поэтому, Макс даст вам связь, — сказал Игорь, заставив наконец Макса встать: — Пойдёмте, заодно и покажу то, что обещал.       Вернер подошёл к противоположной от сейфа дверце шкафа-купе, открыл замок ключом, и выдвинул дверцу. Как мы и предполагали, там находилась ещё одна потайная комната – лаборатория. Максим провёл нас во внутрь, включив свет.       За дверцей купе находилось ещё одно помещение: просторная комната, по размерам чуть меньше кабинета полковника. На стеллажах, стоящих вдоль стен, свежевыкрашенных в белоснежный цвет, были самые разнообразные колбы, склянки с разноцветными реагентами, маленькие холодильники с пробирками, и современный микроскоп на широком письменном столе. — Охренеть. Ты во всём этом шаришь? — с интересом рассматривая изобилие химика, спросил Ковальский. — Естественно, в совершенстве. Я увлекаюсь химией с детства. Не прочь провести тут пару часиков в день, дабы не растерять опыта, — рассказал Вернер, и направился к самому дальнему стеллажу. — Да-а-а. У нас в ментовке и то нет такого количества реагентов и оборудования, — с огорчением подметил я, хотя в мою работу не входило проводить всевозможные экспертизы. — Ага. Свирина наверное было бы не оттянуть из этого рая криминалистической экспертизы, — подметил Федорчук. — Если надо будет, могу в любое время дать вам лабораторию в пользование, — ответил Вернер, и достал наконец с нижней полки стеллажа большую картонную коробку.       Я был очень благодарен новому знакомому: — Спасибо, тёзка. — Не за что, — улыбнулся Вернер, и распечатал перед всеми нами коробку: — Это радиостанция. Она будет ваша, — послышался голос полковника, стоящего в дверях в лабораторию.       Мы заглянули в коробку. Там лежала новенькая, блестящая цвета хаки радиостанция, со складной антенной, вяческими проводами и наушниками. Такие я видел, когда ещё служил на срочке. — Вау, — восторженно воскликнул Фролов. — Самая настоящая? Военная? — уточнил с интересом Влад. — А то, — гордо сказал Вернер. — Это носимая транзисторная радиостанция Р-107М? — спросил Яков, рассматривая армейский агрегат. — Разбираешься? — удивился Вернер. — Два года связистом оттарабанил, — рассказал Бондарь. — Ого, а ты не рассказывал, — удивился я тому, как ещё немного я знаю о товарище, с которым мы дружны почти уже как три месяца. — Ну вот и связиста нашли, — устало улыбнулся Игорь Янович, — Разберётесь, что к чему? — Разумеется, мы бывалые. Какой у вас позывной? — спросил Сергей. — Обращаться к «Центру». Ну, или к Ункасу, это я, — ответил Максим Вернер, упаковывая новенькую рацию обратно в коробку. — Ваш позывной пусть будет «Хамелеон», — с ходу придумал Рычков. — Почему именно «Хамелеон», полковник? — полюбопытствовал Павел Светлицкий. — Потому что с приходом ночи цвет шкурки меняете, — ухмыльнулся Рычков. — Ха, полковник, фишку рубишь, — по-дружески хмыкнул Фролов.       Рычков одобрил подобное панибратство, лишь бы отношения между нами наладились. Влад и Алексей вынесли коробку с рацией, не дав поднять её мне: она, как никак, весила восемнадцать с лишним килограмм, а моё ранение на руке ещё и не спешило заживать. Когда мы вышли из лаборатории в кабинет, Александр стремительно подошёл к столику, и допил свою наполненную на половину стопку коньяка. Боясь, что истерика Ковальского ещё не закончена, Сергей попытался уберечь его от опрометчивого шага: — Эй, Поляк, может тебе уже хватит? — Отцепись на хер, шеф, — огрызнулся он, слегка покачиваясь и запрокидывая спиртное в себя. Под воздействием алкоголя он был слишком смел. Просто так Сергея послать осмеливался только лишь я, и потом сильно жалел об этом. Я старался быть рядом с Александром, чтобы если что, вразумить его. — Потом с тобой я поговорю, — сквозь зубы процедил Сергей, а мы с Владом забрали своё оружие, стоящее у большого кожаного дивана. Мы засобирались, но полковник нас вежливо задержал: — И у меня к вам будет последний вопрос... — Какой? — Сергей обернулся, поставив тяжёлую коробку с радиостанцией на ковёр. — Как вы держитесь? — спросил полковник, глядя нам в глаза с некой гордостью, — Вас ведь девять, а их целая армия.... — Как-то держимся, живы ведь пока еще, сам видишь, — поймав на себе неоднозначный взгляд Рычкова, скромно ответил Федорчук, слегка пожав плечами. Зато Ковальский решил нами с пьяну похвастаться, и развязно выдвинул свою нахрапистую речь: — Знаете ли, в истории известно не мало феноменов одержания победы над войском врага, превосходящем в численности в разы... — Лихо... — хмыкнул Рычков, удивившись слегка тому, что у Александра настолько развязался язык. — Уймись лучше, историк блин, — толкнул его локтём Влад. — Мы просто вместе. И нас ничего не удивляет. И ко всему готовы. За други своя, — коротко ответил Воеводин, застёгивая свою олимпийку.       Федорчук честно продолжил мысль, отвечая на вопрос Рычкова: — А что нас сплачает? Вера, наверное. Мы все друг за друга держимся, у нас нет своего регламента, не устава, ни штаба, есть только небольшой свод простых правил и одна клятва – это отомстить и добиться справедливости. У нас круговая порука. — Так держать, мужики, — Игорь Янович пожал руку сначала Сергею, а затем и каждому из нас, — Поздно уже. Вам всем надо отдохнуть перед завтрашним сложным днём. Жду вас завтра к семи. Серёга, тебя с вещами. — Помню, — ответил Сергей. — Макс, проверь территорию и проводи людей, — поручил полковник Вернеру, и Макс быстро подошёл к сейфу, взял пистолет, перезарядил его и быстрым шагом направился из кабинета. За дверью звучали лишь его громкие и стремиельно отделяющиеся шаги по деревянной лестнице. Светлицкого одолели сомнения насчёт безопасности, и нахмурившись, он спросил у Рычкова: — Выходит, здесь у вас тоже небезопасно? — Это больше профессиональная привычка, нежели мера предосторожности, — успокоил полковник наши опасения.

★ГЛАВА 78★

      Встреча с экс-полковником ГРУ Рычковым подошла к концу. Убедившись, что двор особняка чист, а на улице нет никого и ничего подозрительного, его помощник Максим Вернер проводил нас, и попрощался с нами. Сергей нёс коробку с рацией, направляясь к своему джипу, припаркованному на тёмной обочине поселковой дороги. На ходу Яков слегка одёрнул меня за руку, явно имея желание чем-то поделиться. Его светлые глаза в ночной темноте аж светились от интереса. — Что случилось? — тихо спросил я Бондаря. — У меня есть одно предложение. Хотел посоветоваться с тобой, прежде чем его озвучить всем остальным, — идя чуть дальше по мокрой дороге, к машине Алексея, которая стояла за кастами, ответил мне Яков. Я хоть и был устал, но сейчас заинтересовался: — Какое? — Не сейчас, — обломал мой интерес Яша, но сам же непроизвольно продолжил. Его мысль вырывалась наружу, и выходила за пределы только моей слышимости: — Просто мы узнали сегодня много интересного, и я предположил, что мы могли бы... — ... Да, много интересного! И узнали бы это раньше, если бы не Ларин, — вмешался в наш разговор пьяный Ковальский, неуклюже залезая на заднее сиденье Ауди, и матеря меня, на чём свет стоит, — Спасибо, Макс, что скрыл от меня это. Спасибо большое, чёрт бы тебя подрал... – Ты перебарщиваешь. Успокойся, — спокойно ответил я, хоть мне и были обидны его слова. — Знал бы я, что они знакомы были, не пошёл бы сегодня никуда! — капризно выдал Саша, наконец забравшись на своё место. — Саша, какой же ты идиот, — сказал Саетлицкий, подойдя к машине. — С чего это, Паш? — возмутился Ковальский, слегка окосев от принятого на грудь коньяка. — Сейчас мы узнали такое, от чего у меня вся жизнь перед глазами пролетела... — продолжил Воеводин, садясь за руль своей машины. — Да, а ты все никак не можешь забыть свои обидки, — подхватил верную мысль Яков, забираясь на заднее сиденье Ауди, и несильно толкнул Ковальского, — Подвинься, блин! Александр до сих пор не унимался: — И вообще, если кто и идиот, так это ты, Бонд... — Что? С хрена ли? — заступился я за Якова, хоть и здравый рассудок понимал, что с Поляком в моменты его отчаяния спорить бесполезно. — Пусть сам подумает. Если бы двенадцатого марта Вернер не позвонил и не встретился с Валерой, он бы понял, что один ничего не может. Чернов не ходил бы туда больше, и ничего бы не случилось, — рассказал Поляк, что могло бы звучать как истина, — Может, из-за этой сладкой парочки ГРУ-шников твоего друга и порешили... — Тебе лишь бы обвинить кого-то. Прекрати! — накричал на него Яков. Бондарю явно было не по себе от лишнего упоминания о смерти Валеры. — Ты не знал его, и не имеешь права что-то рассуждать об этом! Если он что-то задумал, то стоял до конца, — переубедил Бондарь Ковальского, — Он настоящий человек, друг, пацан был. В одиночку с этими мразями воевал. Он не сдулся, не сдрейфил. Я всегда знал это. Хватит! — На что ты намекаешь? Что я сдался, я сдрейфил? — цеплялся к словам Поляк. — Нет, причём тут ты вообще! Хватит думать только о себе и мотать сопли на кулак, — диалог Яши с Сашей перешёл в ругань, — Всем хреново! После новых подробностей, этих двоих можно было понять, но и терпеть всю дорогу недомолвки я не хотел: — Послушай в последнее время ты очень взвинченный, да и мы все на нервах. Саня, поехали домой. Тебе нужно выспаться. — Мы в город, — пояснил мне Алексей, — А оружие и связь Серёга с остальными сам завезёт в гараж. — Да, я знаю. Я с вами, — решил я, захлопнув заднюю дверь, — Поехали уже.       Оказавшись в оживевшем по весне центре города, шум которого не стихал даже в полночь, мы доехали до дома Ковальского. Алексей и Павел уехали, оставив нас с Сашей и Яковом втроём у подъезда. С Бондарем мы довели до двери квартиры Поляка, небрежно шатающегося по широкой лестнице сталинки. — Ну? Где твои ключи? — нетерпеливо я торопил Ковальского. — Какие? — сделал вид, что удивился, Александр. — От твоей квартиры, — спокойно ответил Бондарь. — От моей? Это не моя... Будь она проклята! — Ковальский начал буянить на повышенных тонах, рискуя разбудить весь подъезд. — Хватит ёрничать! — вскрикнул я на него.       Ибо его поведение всех уже достало, я просто начал по-ментовски обыскивать Александра, дабы заполучить скорее эти сраные ключи и скорее попасть домой. — Господи, Поляк, ты просто невыносим... — вздохнул я, и наконец найдя ключи от квартиры, открыл дверь.       Взяв под руку Александра, которые подпирал стену подъезда, я позвал за собой Яшу: — Бонд, пойдём. Останемся сегодня у него. — Не могу! — выдал Яков, и его сомнения заставили застопориться прямо на пороге.       Поначалу я не понял его, но Бондарь в сомнениях и немного виновато разъяснил мне, напомнив о их с младшим братом уговоре: — Я обещал Мише ночевать дома... — Да хрен с ним! — плюнул я, удерживая Ковальского на ногах, и нашёл аргумент, пусть и не самый умный: — Ты сейчас вообще, его пьяного учителя истории спасаешь, а это важнее... — Ну да, — Яков закрыл дверь, также найдя повод остаться, вероятно, считая важнее разговор со мной, нежели обещание Мише. Неудобно даже как-то перед малым становилось...       Решив остаться на ночь в бывшей квартире профессора Коновалова, завещанной Саше, мы ушли в гостиную, уложив самого Ковальского в своей спальне. — Жил бы, да радовался... Ему профессор хоромы оставил, а ему всё не так, — ворчал Бондарь, плюхнувшись на раритетное бархатное мягкое гостевое кресло, — Ну вот что с Саней происходит? — Да хрен его знает, — отмахнулся я, и прилег на диван напротив, — Давай с утра поговорим с ним. А вот с тобой сейчас.       Яков, вероятно, также устал и хотел спать, поэтому тормозил: — Со мной? О чём?       Я тем временем заприметил под пледом брошенную пачку синего Лаки Страйк, и желание поживиться табаком вспыхнуло вновь. Я вытянул из пачки одну сигаретку, ловя на себе неодобрительные взгляды товарища. Зажигалка, как кстати, лежала на столе. — Ларин, тебе пора уже купить свои, — недовольно фыркнул Яков, желая сделать мне замечание, ведь моя оппозиция здорового образа жизни временами улетучивалась.       У меня не было сил и желания спорить и оправдываться, и я побыстрее перешёл к главной на этот момент теме: — Ты мне хотел что-то сказать, когда мы уезжали. Помнишь? — А, ну да. Ну, в общем, возможно, это покажется глупой идеей, но... — торопливо начал рассказывать Яков, и табачный дым его больше не напрягал. — От тебя я глупостей не так уж и много слышал за всё время, — подметил я, делая полулёжа повторную затяжку, — Давай, рожай уже, Бонд. — Ну, в общем, помнишь Вернер говорил про Марата, двоюродного брата Валерки? — заинтересованно спросил Бондарь.       На вид Яков больше не был так вымотан и устал; он явно загорелся какой-то идеей, но его оживлённости я так и не пониммл: — Ну? Ты его тоже знал? — Да, его зовут Марат Попов. Он неплохой чувак. И как оказалось, был в отряде Рычкова... — Ну и? — торопил я. — Я тут подумал, может его к себе переманить. К нам, — наконец Бондарь решился и озвучил свою мысль.       Это не звучало как бредовая идея, и мне очень эта мысль даже импонировала, оказавшись интересной и вполне исполняемой. Я тоже задумался всерьёз об этом, однако были подводные камни: — Хм. Если он был с ними раньше, может, это и может его сподвигнуть вернуться. Но он же в Чечне. Ему не до этого. — Максим говорил, что он вернуться не может, боится. Значит, всё-таки хочет? — переиграл Яков. — А если нет? Знаешь, бывалых вояк не так-то и просто с войны вытянуть бывает, — ответил я, руководствуясь опытом общения с такими людьми. — Так для адреналинового наркомана это наоборот самое то! — Бондарь переиграл меня уже в который раз, и продолжил настаивать на своей идее: — У нас дела похлеще будут. Да и Рычков говорит, чем больше людей, тем лучше.       Я признал его правым, и также всерьёз задумался, то и дело затягиваясь терпкой сигаретой: — Хм... Знаешь что? — Что? — Его можно найти, твоего Марата Попова, — ответил я, рассуждая. — Как? Мы не знаем даже, где он служит, — ответил Яков безнадёжно, но также быстро решал проблемы: — И вообще, зачем искать? Не проще ли спросить у Рычкова? Мне тут Вернер свой телефон оставил, могу позвонить и уточнить.       Его рука потянулась к карману спортивок, и он достал свой телефон. Однако я его с этим не торопил: — Сейчас? — Да, а что? — невозмутимо ответил Бондарь. — Ночь на дворе. В конце концов, это не настолько значимо сейчас. У нас тут завтра очередной пиздец, и как-то не до поисков соратников становится...       Яков продолжил меня переубеждать: — Не просто соратников, а полезных людей с боевым бесценным опытом и нужными знаниями. — Не спорю, — согласился я, и потушил в пепельнице сгоревший окурок, — Кстати, можно будет спросить у Стаса, не знают ли местные служивые, где сейчас мужики из разведки воюют. — Отличная идея. Тогда завтра я позвоню Вернеру, а ты потом узнаешь об этом у Свирина, — озвучил Бондарь наш дальнейший план. — Хорошо, договорились, — согласился я, устало накрывшись пледом. — Это что же получается, Свирина во время на Кавказ занесло? — задумался Яша. — И правда. В нашей жизни всё не случайно, — устало ответил я, натягивая клетчатый плед себе на плечи.       В гостиной Ковальского горел маленький светильник, приглушённый оранжевый свет которого меня успокаивал и убаюкивал. Невольно я уткнулся носом в подушку, пропавшую горьким запахом табака и... Моих слёз. Слёз, которые внезапно покатились из моих глаз на шелковистую узорчатую обивку подушки. — Кстати, как он там? — поинтересовался Яков, пока не замечая моего странного состояния, объяснения которому не находил и я сам — Стас? Нормально вроде, — отвечал я спокойно, и сонно зевнул, — Только связь там не стабильная, но Свирин говорил, дела они пока не закончили. На сколько он там, точно не знает, но задерживаться явно не собирается. За наши дела тут волнуется. — Понятно. Слушай, Макс, пойдём перекусим, да и ляжем спать, —предложил Бондарь и встал.       Я тоже наконец отлип от подушки, в шоке осознавая, что она вся мокрая от моих слёз. Я не ведал, что со мной происходит, а Яша не понимал этого ещё больше, и был встревожен.       Уставившись на меня, Бондарь взволнованно и требовательно озвучил свой ко мне вопрос: — Макс, что с тобой? У тебя глаза красные. — Не знаю, — пожал я плечами, приняв наконец сидячее положение, — Устал, может, просто...       Яков стремительно направился к выходу из комнаты: — Лежи здесь, Макс. Я нам что-нибудь принесу.       Я удивлялся тому, насколько сейчас Бондарь был почти свежим огурчиком, а я – выжатым лимоном. И это после того, что мы узнали за сегодняшний вечер. И это мы еще пока не вспоминали про разработки вируса; интересно, почему? Разум отказывался воспринимать такую шокирующую информацию, или мы просто решали проблемы по мере их поступления? На эти вопросы я не знал ответов. Всё, что я сейчас чувствовал, это голод, усталость и желание спать. Одно я знал точно: с моей психикой явно сейчас что-то не так, ибо мне уже надоело подтирать льющиеся сами по себе солёные слёзы, скрывая их от друга. А вот его стойкое состояние я мог объяснить облегчением: Яков наконец узнал всю правду о смерти Чернова, томясь в неизвестности аж несколько месяцев.       Как только я подумал о Бондаре, дверь в гостиную открылась, и вошёл он, с большой тарелкой в руках. Яков принёс нам сырную нарезку, вишневый йогурт и сдобные плюшки с сахаром, которые продавались свежими и ароматными на каждом шагу в ларьках. Сейчас булочки были слегка чёрствыми и со слипшимся потёкшим сахаром, однако на этот момент это казалось самой вкусной едой.       Быстро съев наш перекус и оставив за собой крошки на гостином столике, мы легли спать: я закутался в плед на диване, а Бондарь разложил кресло, и крепко закемарил, свернувшись калачиком и накрывшись своей мастеркой.       Засыпал я с мыслями: «Чёрт, завтра пятница. Ещё и на работу...»

****

      На утро я проснулся быстро, чувствуя себя вполне бодро и адекватно. В комнате было уже светло, почти как днём. Я чувствовал, как мягкое утреннее солнце, бывающее так редко, пробивалось сквозь шёлковые шторы. Боязнь проспать подтолкнула меня внезапно открыть глаза и обернуться на висящие на стене часы. Они показывали 7:20. Благодаря тому, что я ночевал сегодня у Александра, я сэкономил время на дорогу до управления, и смог поспать на полчаса подольше.       Далее после пробуждения мой взгляд бросился на кресло: никого, кроме помятой подушки и кофты Якова на нём не было. Я встал, и решил пройтись по квартире, ища остальных её обитателей. Обоих друзей я нашёл на кухне: Яков мешкался у плиты, как обычно, ведь помнится, он прекрасно готовил, когда жил какое-то время у меня. Александр уже был одет в свой прикид строгого учителя истории: в белую рубашку и черные брюки. В спокойном расположении духа Ковальский допивал свой кофе, покуривая сигарету. В квартире очень вкусно пахло; от запаха свежей выпечки на душе даже становилось светлей. — Доброе утро, — я вошёл на кухню.       Увидев меня, Поляк встрепенулся. — Доброе, Макс. Слушай, извини меня за вчерашнее, если я что-то не так сказал тебе, — встав с табуретки, сказал Александр, и протянул мне руку. — Да с кем не бывает... — ответил я сонно, пожимая руку Ковальского. — Всё хорошо? — уточнил он.       Я кивнул. — Тогда я побежал, мне нужно успеть в школу к восьми, — в спешке сделав последний глоток кофе, он быстро отчитался перед нами.        Выйдя в прихожую, он накинул свой кожаный пиджак, и крикнул нам: — Вечером маякните мне, во сколько мы собираемся. — Хорошо. Давай, удачи, — пожелал ему Яков. — Пришёл в себя? — спросил я Бондаря о Саше, как только хлопнула входная дверь. — Какое там... — вздохнул Яков, выключив сковородку на плите, где он жарил свои фирменные оладьи. — Мне показалось, что всё с ним нормально... — Тебе показалось. Он сильно загружен всем, что мы узнали вчера от Рычкова, — перебил Яков, накладывая мне завтрак на блюдце, — И честно, я тоже. На свежую голову информация воспринимается ещё больнее...       Вспомнив все подробности нашего вчерашнего разговора с полковником Рыковым, в том числе и про вирус, я согласился, но боевого настроя не терял: — Это точно. Ну ничего... Мы со всем справимся, я уверен. — Твои слова да богу в уши... — Бондарь был подавлен, но я решил перевести тему, макая оладушек в сметану: — М-м-м... Я никогда не спрашивал, где ты научился так вкусно готовить. — Родители врачи, сутками посменно на работе. А надо же мне было мелкого Мишаню в детстве чем-то кормить, — рассказал Яков, присоединяясь к завтраку. — Понятно. Кстати, как он? — попутно спросил я. — Звонил с утра, хитро сказал, что второго шанса у меня не будет, — ответил Яков. — Вот шалопай, а... — хмыкнул я, доедая третий подряд этот шикарный, пышный и вкуснейший оладушек, запивая крепким чёрным чаем. — Да, поэтому мне как можно скорее нужно домой, пока он не убежал в школу, — закончив есть, ответил Яша. — А мне на работу, — сказал я, вставая из-за стола, — Кстати, спасибо за вкусный завтрак. — Не за что, дружище.       Из дома мы вышли вместе, но разошлись в разные стороны: Яков на метро до дома, а я пешком на работу. Благо, до центрального управления МВД было всего пару остановок пешком, а я был не прочь прогуляться на свежем воздухе этим весенним солнечным утром. Сегодняшние приближающемя события были не ахти, но я был уверенно настроен на трудности, и было ощущение, что никто и ничто не сможет сломать или остановить меня. По пути я забежал в ларёк, купил себе сигареты – жёлтую пачку Кэмэл с изображением верблюда, мои любимые. Очень надеюсь, что это первая и последняя пачка, купленная мною в осознанном возрасте...

★ГЛАВА 79★

      Докурив на подходе к главке, я добрался до работы, бодро стуча подошвами кед по мраморным ступенькам, в кои-то веки сухим, но с разводами от проливных дождей. Поднявшись на свой этаж, я стал открывать ключом свой кабинет, и услышал голос начальника: — Макс? А ты чего припёрся сегодня?       Я обернулся и увидел полковника Ширяева. Впервые он был на работе одет в гражданку: в серый вязаный джемпер и классические синие джинсы. — И тебе доброго утра, Евгений Николаевич. В смысле «припёрся»? — не понял я, продолжая открывать заевший надоедливый замок, — Совсем ты, начальник, не ценишь мою тягу к работе.... — Похвально-похвально, Ларин. Но сегодня у тебя заслуженный выходной, — ответил Евгений Николаевич. — С чего вдруг такие поблажки? — недоумевал я. — Мятый, небритый, куришь... Распустился совсем. Мне такие сотрудники не нужны. Иди, капитан, отдыхай лучше. Не позорь профессию, — вздыхая, рассуждал слегка грустный Ширяев, и я чувствовал, что за его словами стоит что-то более серьёзное. — Я серьёзно. В честь чего выходной? —я выпытывал его в об этом, перестав ковыряться в замке; раз уж у меня сегодня выходной, кабинет мне точно не пригодится.       Евгений начал колоться: — Макс, тут такое дело... В общем, я считаю, ты должен отдохнуть перед важной командировкой.       От его слов я буквально обомлел, а все мои красочные планы на этот день с грохотом рухнули. Я боялся, что каким-то образом пропущу свою геройскую миссию, назначенную на сегодняшнюю ночь. Из-за этого я всерьёз заволновался: — Что? Какой ещё командировкой? Когда? — Спокойно. Просто Стасу нужна твоя помощь. Ты вёл дело Свирида тоже, поэтому должен быть там, — объяснил Ширяев, — Ничего личного. Это распоряжение регионального управления.       Снова у меня внутри весь мир рухнул, и всё перевернулось от волнения, когда я узнал, что тоже еду в Чечню. Но я принял это, и даже смог по-хитрому обернуть ситуацию в свою пользу; если я окажусь там, то смогу найти Марата Попова, и по возможности, вернуть его к нам, в новый отряд Рычкова. — Понимаю, — наконец ответил я спокойно Евгению, готовый к поездке на Кавказ, — Когда командировка? — Выезд в понедельник, — ответил Ширяев. — Хм. Ну хорошо, — согласился я. — Раз хорошо, то хорошо. Давай, иди домой.       Евгений так заботливо спроваживал на заслуженный отдых явно не только из-за грядущей командировки. Ширяев ведь знал, что у нас трудные времена, а вчера мы встречались с его старым знакомым Рыковым. Я видел, как Евгений давил в себе желание спросить, как всё вчера прошло, но он никогда не рискнёт называть имя особиста в этих стенах из-за соображений безопасности.       Маскируясь, я заговорил об этом первым: — Кстати, вчерашнее свидание прошло великолепно. — Да? И как она? — подыграл мне Ширяев с хитрой улыбкой. — Прекрасна, — ответил я, сдерживая хихиканье. — Рад за тебя, Ларин. Кстати, пока ты не ушёл, у меня к тебе будет просьба небольшая, — вдруг вспомнил Ширяев о чём-то. — Что за просьба, начальник? — Пойдём, поднимемся ко мне, — ответил Ширяев и направился к выходу коридора на лестницу. Я был заинтересован.       Наконец, когда мы поднялись в кабинет полковника, он озвучил просьбу: — Ты должен передать Владу одну вещь, и желательно побыстрее. — Какую? — любопвтничал я.       Ширяев подошёл к шкафу и вынул с полки металлическую пластину. Когда он развернул ее лицевой частью, я понял, что это номера для машины. И явно не простые, судя по цифрам и символам. — Зачем это Владу? Ему блата в виде тебя уже не хватает? — усмехнулся я, глядя на номера, лежащие на столе. — Влад сегодня едет к отцу в Краснообск, по делам, по важным... По каким конкретно, сами там разбирайтесь. Ему очень нужно, чтобы его не остановили по дороге. Меня попросили, я достал номера, — рассказал Евгений, — Передашь? — Хорошо, без проблем, — согласился я, и спрятал номера под ветровку. — Вот и ладненько. А теперь иди, Макс, отдыхай и набирайся сил, — настаивал Ширяев. — Не собираюсь, — хамовато ответил я, и сел за стол. Мне в голову пришла гениальная мысль не тратить сегодня в пустую время, и кое-что проверить. — Хм, почему это? — удивился Евгений. — У меня есть одно дельце, раз уж я всё равно отдыхаю, — ответил я. — Какое такое ещё дельце, Ларин? — вздохнул начальник, перебирая служебные отчёты на своём столе. — А вот в этом дельце мне нужна будет уже твоя помощь. — Какая? Давай побыстрее рожай, мне ещё нужно сегодня доделать отчёт, — торопил Ширяев. — Мне нужен архив. — Я тебе и не запрещаю, и даже не спрашиваю, что ты там хочешь. Ключ у дежурного, если ты забыл, — невозмутимо отаетил полковник, продолжая шуршать бумагами. — Нет, ты не понял. Мне нужно попасть в старые архивы НКВД, — выдвинул я свою просьбу. — НКВД? — Евгений вновь удивился. — Да. — Зачем? — Нужно. Просто скажи, где он находится, — выпытывал я. — Насколько я помню, в районной прокуратуре. — В центральной? — уточнил я. — Нет, как раз-таки твоего района, — задумчиво ответил Ширяев, — Может скажешь, зачем тебе это? — Отлично, — довольно улыбаясь, на всех парах я направился к выходу. —Эй, Макс, ты куда? — окликнул меня Евгений, так и не узнав, куда я ещё хочу влезть. — На заслуженный выходной. До понедельника, Женя!       Настроение вновь улучшилось, ведь когда я был в делах, я здорово отвлекался от негатива, чем если бы отдыхал дома и пялился в потолок с мыслью, как всё хреново, и скоро будет ещё хуже. Спустившись до второго этажа, я решил забежать к Сергею, ныне Виктору Крынину.       Я зашёл в его кабинет без стука: — Здорово, майор!       Сергей от неожиданности вздрогнул, сидя за своим столом. Похоже, он был не в духе, в отличие от меня. Ещё бы: сегодня ночью такое намечалось... Глядя на Федорчука, я и сам помрачнел. — Как дела? — спросил я, подсаживаюсь к нему за стол. — Плохо, — угрюмо ответил Сергей, сонно потирая глаза.       Я взволновался: — Что-то случилось? Кто-то пропал? — В том то и дело, что из детей – нет, — покачал головой Федорчук, — Пока нет... — Тогда что ты такой кислый? — недоразумевал я. — Понимаешь, Макс, вообще за последние несколько дней никаких серьёзных заявлений о пропаже детей не было, — объяснил он, — Только по статистике, за последние пару недель участились пропажи взрослых, но это не имеет отношения к нашему делу; в основном это алкаши, наркоманы и прочие маргиналы. Что поделать, весна... — А в других РОВД что? — спросил я и закурил. — Я проверил всю информацию, и по другим районным отделам тоже самое, ничего интересного для нас, — ответил Сергей, озадаченно потирая виски, — Мне бы сейчас какого-нибудь ребёнка не прошляпить, а не заниматься поисками отбросов общества... — Может, это наоборот хорошо? — предположил я, решив быть оптимистом. — Не знаю. Мне моя чуйка говорит обратное. Чувствуется какой-то чёртов подвох, — невесело ответил он. — Действительно странно... — согласился, ведь исходя из практики, для полуночных лунных обрядов детей выкрадывали за несколько дней до кровавой даты. —Эх... — вздохнул Федорчук, тоже закуривая. — Серёга, если что не дай бог случится, звони, помогу. Я сегодня всё равно выходной. Евгений отпустил меня, — поддержал озадаченного друга. — Что собираешься делать? — поинтересовался Сергей. — Провожу Влада, — начал рассказывать я о своих планах на день. — Да, я в курсе насчёт него, — кивнул Сергей и проявил гостеприимство: — Кофе? Чай? Будешь? — Нет, я пойду. Ещё сегодня хочу сходить в архив, может насчёт бункера НКВД узнаю что-нибудь, — рассказал я. — Хорошо, только будь осторожен с этой темой, ладно? — с опасением сказал Сергей. — Разумеется. Если получу какую-то информацию, думаю не лишним будет съездить к Богдану, свериться, — предположив свои дальнейшие планы, я поделился ими с шефом. — Тогда тем более будь осторожен! И обязательно возьми кого-нибудь с собой, — строго и настоятельно просил Федорчук, волнуясь за меня. — Хорошо. Ладно, давай до вечера. Удачи, Серёга... И это.... Чтоб сегодня никто не пропадал, — пожелал я, вставая из-за стола, на что Сергей безнадёжно вздохнул: — Если б так... — Не кисни. Всё будет хорошо! — уверил я его, идя к двери. — Спасибо, родной.       Также пряча новые номера от машины под ветровкой, по дороге до остановки я созвонился с Владом; он уже собирался в путь и ждал меня в гараже Алексея. Я проехался на маршрутке до окраины города, прошёл еще пару остановок до гаражей через зеленеющую аллею вдоль кооператива.       Дойдя до гаража, я вошёл внутрь. Было незаперто. Внутри я застал Олега с Павлом, Влада и его джип со скрученными старыми номерами. — Здорово, Макс, — меня встретил Светлицкий, — Как ты? — Здорово, Хорошо, — ответил я, проходя в гараж, и достал из-под ветровки номера, — Вот, принёс тебе, Влад. Дядя передал. — Спасибо, друг, — Влад взял номера, и сию же минуту начал на корточках у своего Мерседеса стал ловко работать отвёрткой. — Кстати, Макс, ты вчера от нас куда-то делся, и всё пропустил, — разжёг во мне интерес Олег. — Что? — заинтересовался я, заняв место рядом с Фроловым. — Серёга, оказывается, вчера на обратном пути всё-таки одобрил идею Влада, — ответил за него Паша.       Я был здумчив и загружен совсем на другую тему, но разговор с друзьями поддерживал: — Какую идею? — Макс, ну ты чего, забыл что ли? Что с тобой? — возмутился Влад, и всё мне разжевал, — Я же предложил поменять баксы на русскую наличку, через знакомого моего отца, который занимается валютой. — Ах, да... — опомнился я, — Я всё уже вспомнил и догадался.       Я знал и помнил о его денежном плане ещё с самого начала, однако сейчас мне было не до этого. Размышляя, стоит ли рассказывать друзьям о своей скорой командировке в зону боевых действий, я испугался... Что Влад задержится на все выходные у отца в Краснообске, а я уеду в Чечню, так и не попрощавшись с лучшим другом. Мне снова хотелось курить, нервы натягивались сильнее, и в голову пришла самая мерзкая мысль: что со мной на югах что-то случиться, и мы больше не увидимся никогда, и не закончим свою миссию.       Олег, походу, заметил, что я застыл и словил шизу: — Максимка, алё? Ты тут вообще? — Да... — наконец преодолев свои навязчивые мысли страхи, я задал вопрос Владу: — И на сколько ты едешь? — Я понимаю, о чём ты. Тут как бы не так уж и далеко, и я туда и назад. До вечера я вернусь точно, обещаю, — успокоил меня Завьялов, — Да и с такими номерами меня не осмелиться остановить ни один гаишник. — Хорошо, — вздохнул я с облегчением, бредовые мысли отступили, и на душе вроде бы отлегло. — Солидно... — вальяжно покачал головой Фролов, рассматривая новые номера на джипе Влада: У006УУ. — Уверен, что тебя не стопнут? — спросил Павел. — Да, у тебя в багажнике стволы и сумку от долларов аж распирает. Лютый набор... — волнение за друга взяло верх, и я засомневался: — Влад, ты уверен, что всё это можно прикрыть под какими-то номерами? — Да, успокойтесь уже. В нашей стране это пока лучшая защита... Хоть по газонам гонять буду, вряд ли остановят, — уверил нас Владислав, — Если что, я буду всегда на связи. И по завершению дела обязательно отзвонюсь.       С Олегом и Павлом мы проводили Влада в дорогу, держа за него кулачки. Я засобирался в архив, и Павел предложил подкинуть меня до места на своей старой восьмёрке. Олег, конечно же, проявил желание поехать с нами. Однако узнав, что архив находится в районной прокуратуре, это отбило его желание, ведь мордашкой Олега был обклеян каждый столб в городе, а уж в прокуратуре его ориентировка точно висела во всей красе на доске розысков. Поэтому перед отъездом я велел Фролову оставаться в гараже и готовиться к сегодняшней ночи: чистить оружие и заправлять его новыми боевыми патронами.

****

      Благодаря своей служебной ксиве, мне все дороги были открыты. Я без проблем попал в старые архивы НКВД – кусочек нашей истории, хранящийся на чердаке прокуратуры моего района. Служительницей архива «красных» оказалась милая женщина предпенсионного возраста, в очках и в пуховом палантине. Она любезно предоставила мне всю интересующую информацию без каких-либо вопросов.       Я всё дотошно изучил, и оказывается, я ни черта не понимал в картах конца тридцатых годов прошлого столетия, ведь многое с тех пор на местности изменилось. В архиве было всего две полувыцветших карты старых образцов на дряхлой, пожелтевшей от времени бумаги. Некоторые места на них были с пометками, где находится секретный бункер, а его планировки тут и в помине не было. Прямо на месте я сделал копии этих карт, и решил, что помощь со стороны мне не помешает, чтобы в них разобраться. Тогда я вспомнил про лесника Богдана.       Выйдя на улицу, где меня ждал в машине Павел, я закурил предложил ему наведаться к Онищенко: — Слушай, Паш, я ни черта не понимаю в этих картах. И копии не очень получились, выцветшие... Давай у леснику съездим, а? Ты как на это смотришь? — К Богдану? — спросил Светлицкий, и нахмурился, щурясь от яркого утреннего майского солнца.       Павел был явно не рад тому, что нам раньше положенного времени придётся заявиться в тот проклятый лес. Мне кажется, у Светлицкого было дурное предчувствие. — Да, ну а что? Он-то точно разбирается на местности лучше нашего, — продолжил я стоять на своём. — Ну хорошо, — хмыкнул Павел, и уселся в машину, а я следом, — Кто-нибудь ещё знает, куда ты собрался? — Да, Серёга в курсе, — кивнул я, — А ты думаешь, что-то может случится? — Не знаю... Век бы моей ноги там не было, — ворчал Павел, и со скрипом завёл свою машину, — Ладно, поехали. Раз надо, то надо.       Светлицкий хоть и сомневался, но был не против и вроде оценил эту идею, ведь ему было интересно познакомиться с лесником. Заодно мы заехали в гараж за Олегом, дабы ему не было обидно: с утра он драет и смазывает стволы, а мы гоняем по интересным делам; несправедливо получается, хоть и Сергей всегда давал ему грязную работу, за нарушение «сухого закона». Также мы с собой взяли парочку начищенных до блеска пистолета, на всякий случай...       В ларьке у последней городской заправки мы взяли в перекус три горячих хот-дога и кофе, и двинулись в путь. Помнится, до дальнего леса за объездной дорогой, где круглосуточно держит свой пост Онищенко, было всего около четырёх километров.       Доев бутерброд, я продолжал рассматривать копии старых карт, сидя на заднем сиденье старой трясущейся восьмёрки. — Ну а ты, Золушка, разбираешься хоть в старых картах? — спросил я рядом сидящего Олега, уже и не надеясь что-то в них разобрать. — На сколько старых? — наконец отлипнув от зелёных пейзажев за окном, поинтересовался Олег, деловито поправив свои тонкие очки. — Ещё со времён существования НКВД, — пояснил я, показав ему копии. — Хм... В таких нет. А вот в военных координатах – да, — хвастливо ответил Фролов. — Может, лучше не егерю, а историку ты бы их показал? — предложил Павел, будучи за рулём. — Ковальский был там всего раз. А в лесу, где этот бункер, Богдан уже лет тридцать работает, — возразил я. — Вы с Владом прямо все уши прожужжали про своего лесника, — заинтересованно подметил Фролов, — Даже интересно на него взглянуть стало... — Вот и едем. Заодно и выгуляем тебя хотя бы в лесу, — подшутил над положением Олега Павел, — В город тебе всё равно нельзя... — Да ну тебя, Паш... — махнул он рукой на Светлицкого, и расстроился: — Итак уже надоело жить и ото всех скрываться. Я скоро уже собственной тени шарахаться начну.       С поддержкой я молча похлопал Фролова по плечу. Тем временем мы уже подъезжали к окружной дороге, за которой находится тот самый злополучный лес.

★ГЛАВА 80★

      Светлицкий выехал на съезд, ведущий вдоль ярко-малахитового елового леса. И наконец, когда мы свернули на лесную грунтовую дорогу, в машину через приспущеные стёкла залетал свежий воздух, наполненный ароматом свежей хвои. Майская природа наших широт была божественна, а таёжная роща – величественной и густой. Лепота, одним словом, если бы не ужасы, которые в этом лесу происходили.       Я показывал дорогу Павлу, так как он понятия не имел куда ехать, ведь именно в этой дальней роще, ведущей за город, он толком не бывал. Мы пока двигались по главной широкой лесной дороге.       Олег тоже волновался, всматриваясь за окно, на мелькающие огромные ярко-зелёные хвойные ветки и стволы деревьев, сквозь которые пробивались лучи яркого улыбчивого полуденного солнца: — Максик, ты точно помнишь, куда ехать?       Мне, тем временем, было невероятно понятно в дневном лесу, и чувствовал я себя вполне безопасно, вспоминая дорогу до домика лесничего. Я действительно хорошо помнил путь, хоть и в лесу после дождя повырастало много кустарников и прочей густой и высокой растительности. — Не думал я, что днём в лесу так просто ориентироваться... Не поверите, — успокоил я старших товарищей, однако настроение Павла было отнюдь не радужным: — Просто? Ну ты и оптимист, блин. — Я точно помню, что с этой дороги должен быть второй поворот на право, — сказал я. — Первый мы уже проехали, — вставил Фролов, внимательно следя за дорогой. — Ну вот. Значит следующий, — спокойно ответил я, будучи уверенным, что не заблужусь.       Через несколько сотен метров мы повернули на нужный, указанный мною поворот. Дорога здесь была неровной, и находилась под наклоном вниз. — А дальше? — выворачивая руль, интересовался Светлицкий. — Дальше я покажу, — ответил я, вспомнив, что домик Богдана находится в соснах, и не таких густых, которые начинаются как раз после этого склона, — Мы на верном пути. Да, это где-то здесь. Останови.       По моей просьбе Павел остановился в соснах, заглушив шумный двигатель. Мы выбрались из машины, и я первым уверенно пошёл по памяти сквозь редеющие сосны, в левую сторону. Луч солнца освещал деревянный сруб Богдана, который уже виднелся сквозь раскидистые деревья. — Это и есть его берлога? — уточнил Павел, идя рядом со мной. — Да, — кивнул я, приметив для себя, насколько днём живописное здесь место – стоящий в гордом одиночестве маленький деревянный домик, окружённый лесом, и замечательный воздух. — Надо же... И не боятся же люди тут жить, — идя сзади, причитал Фролов. — Эй, хозяин! Есть кто дома? — я стал звать лесника, когда мы уже подошли к опушке, где стоял домик. В ответ я не услышал ничего, кроме эха, образованного от собственных слов. — Странно... — вздохнул я. — Что? — встревоженно спросил Павел, будто ожидал худшего. — Богдан рассказывал, что днём он всегда здесь, а обход делает только рано утром и вечером, до темна. А сейчас полдень, — рассказал я и продолжил звать Онищенко, подходя к порогу: — Хозяин! Ау! — Нету никого, — разочарованно произнёс Олег, заглядывая в окно дома. От солнца он прикрыл стекло ладонями, прильнув к нему лицом почти вплотную. Я тем временем подёргал ручку входной двери; к сожалению, она была заперта. Даже упорный стук в дверь не дал результата: никто не отзывался, а значит, в доме никого нет. — Поздравляю! Богдан пропал! — занервничал я, и невольно сорвался на Павле: — Паша, у тебя ведь было нехорошее предчувствие, мне не показалось? Ну ёлки-палки, ну кто тебя просил? — Что просил, Макс? — не понял Светлицкий моих предъяв и нервозности; его глаза сине-зелёные глаза выражали удивление. — Каркать... И беду нагонять, — расстроенно вздохнул я, оглядываясь вокруг. По прежнему, на опушке нас было трое. — Тише вы блин, — успокаивал меня Фролов, — Ты говорил, у него мотоцикл был?       Тут же я обогнул дом, в расстроенном состоянии пиная круглые сосновые прошлогодние шишки. — «Урала» нет, — сказал я, взирая лишь на валяющийся на сосновых иголках и свежей траве свёрток брезентовой ткани, которой Онищенко накрывал свой мотоцикл от непогоды. Тогда я сделал неутешительные выводы: — Ну точно, пропал... Нет даже его собаки. — Да подожди ты паниковать! Что, по-твоему человек не мог уехать куда-то по делам? — предположил Фролов. — Ладно... Пойдём, мужики, — решил Павел, и неспешным шагом направился к дороге, где мы оставили машину.       Меня не радовало такое развитие событий, и мириться с ними я не хотел, в отличие от Светлицкого. Ещё больше я не хотел уезжать, ведь мне что-то подсказывало, что нужно найти Богдана. Я не спешил идти за старшими, и возмущался: — Блин! Зря приехали, чёрт возьми. И он же реально пропал... — Тише ты! — вдруг рявкнул Олег, и почему-то остановился, вертя головой по сторонам. — Что? — возмутился я тому, что мне затыкают рот. — Да тише! — повторился Фролов, к чему-то прислушиваясь, — Слышите? — Что? — переспросил Паша.       Я услышал откуда-то издалека рёв мотора мотоцикла, и Олег озвучил мою догадку, от чего мне стало по-настоящему радостно в душе: — Похоже, его мотоцикл.       Звук приближался стремительно, а значит, мотоцикл вели быстро. Подождав с полминуты, мы увидели приближающийся силуэт старого колясочного мотоцикла, мелькающего сквозь сосновые стволы. Далее эхом на весь лес я узнал знакомый грозный лай собаки Богдана. — И лай его пса Зорге. Точно! — я был уверен, что это именно Онищенко. — Ну вот... А ты распереживался, — успокоил меня Светлицкий, похлопав по спине.       Мотоцикл уже подъезжал к опушке, сбавив скорость, и я отчётливо увидел знакомого лесника. Одет он был также в камуфляжный тёмно-зелёный костюм, а его седые густые волосы серебром переливались на солнце. Богдан уже заприметил нас, и поспешил, остановив своё средство передвижения на краю опушки. Но даже издалека мне показалось, что лесник чем-то загружен и слишком серьёзен. — Нашёлся твой Богдан? Это он? — уточнил Олег, сквозь очки рассматривая егеря.       Его собака резво выпрыгнула из люльки старого Урала, и подбежала к нам, приветливо тявкая. Мне пёс вилял круглым пушистым белым хвостом, а вот на Олега и Павла смотрел с опаской. Сев на корточки, я погладил Зорге по серой шерсти, успев уже соскучиться по этому милому и умному зверьку: — Привет, Зорге, мой хороший...       Пёс уже расцеловал меня всего, облизав лицо. По-особенному жалостливые глаза лайки смотрели на мою недавно раненую руку. — Доброго тебе, Максим! — крикнул Богдан, пересекая опушку в нашу сторону, — Кто это с тобой? — Ну здравствуй, егерь, — я протянул руку леснику, когда он подошёл к нам, — Рад видеть. Знакомься, это наши люди, Олег и Паша. — Э! Для чужих людей я Костя вообще-то! — возмущённым шёпотом сказал мне Фролов. — Тише ты, — цыкнул я на него, — Богдан свой. — Дюже приятно, хлопцы. Сдаётся мне, вы тоже местные охотники? — поинтересовался Онищенко, подмигнув мужикам одним своим глазом. — Так точно, — кивнул Олег, понимая прекрасно, о чём речь. — Вы по делу, или так, в гости? — уточнил лесник. — Одно другому не мешает, Богдан Платоныч, — ответил я, встав с корточек, — А ты откуда только что приехал? — Было одно дельце... — отнюдь не радостно отвечал Онищенко, но пытать его о причинах паршивого настроения я пока не хотел. — На какое это вы дельце, любезнейший, ездили с Серегиным АК? — заглядывая за спину лесника, с сарказмом спросил Олег.       Я только сейчас заметил, что у Богдана за спиной висел автомат, который кму подорил в прошлый раз Федорчук; оружие было пристёгнуто крепко на плече егеря. — Пригодился наш подгон, я смотрю? — к слову спросил я, улыбнувшись. — Да пригодилось, не то слово... —ответил Богдан, и заметно помрачнел.       Я догалался, что Онищенко успел использовать оружие по прямому его назначению; что-то явно случилось. Как только я собирался спросить, что же произошло, лесник заговорил первым, решив в чём-то признаться: — Пошли в дом, расскажу вам что-то...       Вчетвером мы направились к дому лесника, и Павел не вытерпел, пока Богдан открывал навесной замок своей входной двери: — Что же всё-таки случилось? Вы кого-то убили, простите? — Чуть было... Но не стал я себя выдавать. Ситуация этого не требовала, и я подумал, так будет лучше, — сказал Онищенко, пройдя в дом, и слова его звучали как оправдание: — Это вы меня простите, наверное, всё-таки надо было пристрелить эту падаль к бениной матери... — То есть? — я совсем не понимал о чём же говорит лесник.       Мы прошли в домик. Это место напоминало мне о недавнем ранении. Я сел в то самое кресло, и воспоминания накатили на меня, в виде дурмана и адской боли. Как только мы расселись за стол, Богдан сразу поставил перед нами чашки, разливая из заварника ещё тёплый ароматный чай. — Сейчас расскажу. Это было вчера, я делал вечерний обход, когда уже смеркалось, — рассказывал Онищенко, также угощая нас шоколадными пряниками, — Я тогда забрёл на тропу мимо кладбища, и... — Подожди, — перебил я Онищенко, закуривая свой «Кэмэл», — Какого ещё кладбища? — А вы не знали? — удивился Богдан, и мы все как один, покачали головой.       Тогда лесник пояснил: — За этим лесом есть кладбище, рядом с небольшим старым полузаброшенным посёлком; там уже никто не живёт. — Интересно, — хмыкнул Олег, задумчиво поправляя очки, и попивая тёплый травяной чай, — И что же там было вчера? — Я увидел, как трое каких-то людей тащили кого-то одного. Это было на краю кладбища. Я уж подумал, тот человек живой, и хотел заступиться, но потом во время в темноте разглядел, что это труп, — рассказал Богдан, и так и не притронувшись к своей чашке, закурил свой ядерный горький «Беломор».       Павел удивился его рассказу, а затем взволновался, едва ли не подавившись пряником: — Труп? Чей? — Ох, не могу вам этого сказать, хлопцы... Он был завёрнутый в чёрный мешок с молнией, — разъяснил Богдан, — Знаете, как в морге? Ну я и быстрей тикать оттуда. Ко всему прочему, тогда уже почти стемнело.       Нас с Олегом рассказ Онищенко не удивил, да и Светлицкий свыкся, что в этих местах можно наткнуться на что угодно. — Думаешь, это были те люди, наши главные враги? — задумчиво предположил я. — А кто ж ещё? — Богдан эмоционально развёл руками, — Скорее всего, они, тварины... — Кстати, как они выглядели? – спросил Фролов, и отхлебнул чай. — Да не знаю, темно было. Ну крупные такие, здоровые, во всём чёрном, — коротко описал их Богдан.       Я уже больше не сомневался: — Хм. Всё тоже самое. Но действительно, больше ж и правда некому. — Вот только кого они тащили? — задумался Фролов, глядя на собственное отражение в чашке чая. — Кто это был? — выспрашивал Павел у лесника, — Это было тело взрослого человека?       Я понимал, к чему он клонит. Однако, вчерашний день не был днём кровавой мессы, и детоубийства тогда не должно было случиться. — Да вроде да, большой, на вид, тяжёлый. А что? — ответил Онищенко, гладя своего пса Зорге, который сидел около стола и внимательно водил острыми навостренными ушами, слушая каждое слово. — Да так, ничего пока... — задумчиво пробормотал Паша, и продолжил выспрашивать: — Что было дальше? — Дальше я быстро ушёл оттуда, — рассказал Богдан, — А сегодня решил посмотреть, что там происходило, и куда они дели тело, закопали, чи шо... — Ну и шо? — спросил я на его манер. — Да шо-шо... — огорчённо вздохнул Онищенко, и аж перекрестился: — Там таких захоронений целая поляна, Господи прости...       Все насупились, понимая, что тут происходит что-то ещё, страшное и из ряда вон выходящее. — Каких «таких»? — уточнил я, нервно докуривая сигарету. — Свежие могилы, и на каждой есть своё обозначение, — ответил егерь. — Так-так... Какие ещё обозначения? — полюбопытствовал Фролов, застыв с кружкой в руке, что-то размышляя. — Ни имён, ни фамилий, зато у каждой свежей могилы стоят таблички с номерами, — ответил он.       Я был удивлён, расстроен, и не знал что и думать: — С номерами? Но что это может быть? — Не знаю. Но уверен, что всё, что тут происходит, это по вашим делам, — сказал Онищенко, и с нервов залпом выпил весь чай. — Сдаётся мне, именно так, — кивнул Олег, и был настроен решительно: — Нам надо разобраться, мужики, что это за хреновина такая... — Разумеется, разберёмся, — успокоил я всех, и Павел попросил помощи у Онищенко: — Богдан, ты можешь съездить туда ещё раз, и нам всё показать? — Да без проблем, хлопцы, — согласился Богдан, собираясь встать из-за стола, — Поихалы? — Да, только сначала помоги нам разобраться кое в чём, — снова я попросил лесника об одной просьбе, — Не откажешь?       Онищенко, как всегда, был добр и любезен: — Да. Чем смогу, помогу. Что нужно?       Я полез во внутренний карман своей ветровки, и достав оттуда копию старой карты, передал её Богдану: — Посмотри вот это. Места, где стоят отметки крестиками, это же вход в бункер, так?       Внимательно он изучил её, задумчиво покуривая свои едкие папиросы, и поправив повязку на глазу, наконец ответил: — Так, похоже на то. Где это ты взял? — В старых архивах НКВД. Этот бункер принадлежал им, так что ты, Богдан, не ошибся с информацией в прошлый раз, — рассказал я, — Спасибо. — Да не за что, — отмахнулся Онищенко, — Только что вам даст эта карта?       К слову, я уже и так понял, что моё копание в старых архивах практической пользы вряд ли принесёт. Но я пытался делать и узнавать, собирать информацию. — Чёрт его знает... Хоть что-то, для ориентирования, — пожал я плечами, —Скажи, возле какого входа ты нас заметил, когда меня ранило? — У западного. Получается тут, — Онищенко указал пальцем на карте одну из пометок. — А этот, второй вход где, получается? — рассматривая копию старой карты, с интересом спросил Павел у лесничего. — На севере леса. Я там давно приметил одну похожую лазейку. Туда я не совался, и только сейчас понял, что это спуск в бункер, — рассказал он, подливая нам чай в кружки. — Понятно. У старого бункера всего два входа, если верить картам... — рассуждая, медленно и задумчиво молвил я.       Мои размышления вслух заставили Олега нахмуриться и задаться вопросом: — Так... А где же третий тогда? — Какой еще третий? — удивился Богдан, — На карте его нет. — Третий, у оврага. В нашей роще, — разъяснил Фролов, и я вспомнил то место, где мы с мужиками были не раз: — Чёрт, точно...       Именно там ещё давно мы перехватили доказательства – список фамилий убитых, и именно там я начал в своё время вербовать Стаса в нашу дружную компанию. В прошлый раз нам удалось открыть бункер хитрым способом, когда мы показывали Сергею ритуальный зал, где возможно, сегодня всё и будет происходить. — Ничего не знаю про соседнюю рощу, не было там ничего такого. Поговаривали только, что есть бункер, но он только в этом лесу, здесь, — рассказал егерь, продолжая курить и гладить своего пса.       Из его рассказов, и полученной информации в архивах, я сделал очевидный вывод: — Понятно. Значит, у нас это достаточно новая постройка. — Ну логично, и ритуальный зал тоже новый, раз находится под нашим лесом, да и в НКВД такой оккультной хернёй не страдали, это же не Аненербе, — размышляя за чаем, подтвердил Павел. — Надо будет как-нибудь собраться, и вспомнить расположение всех этих ходов и куда они идут. И составить совершенный план подземелий, — предложил Олег. — Это потом. В любом случае, мы уже и так знаем, что они связаны, раз мы тогда спускались в нашей роще, а выбрались в лесу Богдана, — ответил я, — А сейчас нам надо проверить что происходит на старом кладбище. — Точно, поехали, — отвлёкшись от разговоров про старые и новые подземелья, Богдан сорвался из-за стола. — Долго ехать? — уточнил я, выходя из деревянного лесного домика. — Да не, километров три, — с украинским акцентом отвечал одноглазый, запирая входную дверь, — Я сракой чую, шо по вашему профилю эта очередная бесовщина. — Ну поехали, посмотрим, — сказал Павел, направляясь через сосны к дороге, где оставил свою машину.       Вчетвером мы уселись в старую восьмёрку Светлицкого, а Зорге ловко запрыгнул на заднее сиденье, положив передние лапы мне на колени. Пока мимо проносились вечно зелёные деревья, меж которых пробивалось яркое тёплое солнце, всю дорогу я гладил пса, перебирая его толстую густую шерсть; это, в какой-то мере успокаивало.       Лесник показывал Павлу дорогу, и вежливо интересовался, как у нас дела, но его смуглое лицо выражало только волнение и тревогу, и никакой вежливости. — Да спрашивай ты, что хочешь, Богдан Платоныч, — я заговорил начистоту, — Ты же итак всё знаешь про нас, и про все наши грехи и подвиги. — Спросил бы, но сейчас некогда; приехали уже, — ответил Онищенко, показывая Павлу направление, — Паша, поворачивай налево, и там останови.       Светлицкий сделал всё, как сказал Богдан, и мы вышли из машины на пологую поляну, покрытую растущей зелёной травой. Ярко-изумрудная стена густого елового леса была позади, а впереди была маленькая рощица редких белоствольных деревьев.       Направляясь к ней, Богдан пояснил: — Кладбище там, за берёзами. Сейчас, хлопцы, всё вам покажу, сами увидите...       Мы с Олегом и Павлом пошли за ним, ступая по сырой почве, а рядом резво бежал с навостренными ушами Зорге. Минуя ещё голую берёзовую рощу, деревья которой едва едва стали покрываться почками, мы оказались на узкой тропинке между заболоченных зарослей и поломанных ржавых оградок. Здешнее кладбище было явно заброшенным и очень старым: все фотографии и таблички с именами стёрлись или частично выцвели, а новее советских металлических памятников-пирамидок с наконечниками в виде красных звёзд тут ничего не было. Шагая быстрым шагом за лесником, я мелком взглянул на даты: годы смерти похороненных датировались не позднее, чем сороковыми годами прошлого столетия.       Пройдя мимо советских захоронений, мы вышли на широкую поляну, почти всю вдоль и поперёк разрытую – свежих сырых могильных ям здесь было не мерено, а у каждой была табличка с индивидуальным номером. — Ну вот, пришли, — сказал Богдан, остановившись, и держа руку на ремне от АК, висящего у него за спиной.       Зорге тем временем выбежал на поляну, и стал нюхать чьи-то следы, и очень жалобно скулить. — Твою мать... — выругался Павел, в ступоре взирая на странные захоронения. — Ебёна вошь, что всё это значит? — встревоженный Фролов задавался вопросом, на который никто пока не знал ответа.       У меня по спине прошёл жуткий холодок. Невольно вспомнив новое шокирующее открытие, о котором нам вчера рассказал полковник Рычков, меня посетила самая безумная догадка. Однако, прежде чем озвучить её, я от шока проглотил язык, не в силах даже заставить остальных быстрее бежать из этого по-настоящему опасного места, сверкая пятками.