***
Траурный обед в честь начала учебного полугодия ещё только начинался, а у всего змеиного факультета в предвкушении очередной гадости Великому Светлому зудело в пятой точке. Саэрос, он же в простонародье Северус Снейп, смотрел на свой факультет подозрительно, втихомолку скрестив пальцы на удачу, чтобы очередная безумная хрень обошла его стороной. Люцифер, он же сиятельный лорд Люциус Малфой, выглядел почему-то крайне помятым и невеселым. Едва все расселись по местам, директор взял слово. Вышло как всегда липко и приторно. — Дорогие ученики! Я рад снова приветствовать вас в новом учебном полугодии в стенах Хогвартса. Знаю, что все вы хотите поскорее насладиться сегодняшним угощением, но у меня для вас есть несколько новостей. Во-первых, с этого момента ЗоТИ у нас будет вести профессор Люциус Малфой. Во-вторых, они совместно с профессором Велесом заново открывают дуэльный клуб. Желающие могут сразу после обеда записаться. И самое главное. Тут он сделал длинную драматическую паузу и, увеличив дозу сахара в своей речи, продолжил: — К нам перевелись трое студентов. Мистеры Рудольфус и Рабастан ДеЛакур — родственники одного из чемпионов Тремудрого турнира — и мистер Энтони Старк, бывшие учащиеся Дурмстранга. Прошу, господа, подойдите к нам и пройдите распределение. Двое одинаковых, как похмельное отражение в кривом зеркале, блондина с волосами до плеч, одетые в дорогущие даже на вид мантии, с обречëнными мордами лица поочередно садились на раритетный табурет, а после отправлялись к нашему столу. С каждым прошедшим отбор кандидатом наш бедный декан становился всё бледнее и бледнее. Когда же на табурет взгромоздился третий претендент (довольно симпатичный брюнет с короткой стрижкой, в магловских очках-авиаторах, с пижонской красной бабочкой на шее и ослепительно улыбающийся во все тридцать два), многие даже чистокровные с огромным усилием подавили в себе жгучее желание перекреститься. Шляпа, которую МакГонагалл надела этому товарищу на макушку, странно дернулась и завопила: — Слизерин! И спрячьте меня, ради Создателя, в сейф! Подойдя к столу и наглейшим образом протиснувшись между мной и Габриолисом, это чудо принялось восторгаться происходящим и сидящими за столом. Особенно его внимания удостоились сестры Гринграсс и, как ни странно, Панси Паркинсон. Девушки млели от неприкрытого флирта и комплиментов, расточаемых в их адрес. Сдаётся мне, весь этот цирк продолжался бы ещё долго, если бы доведённый щебетанием новенького до точки кипения Ри не прошипел: — Или ты сейчас заткнëшься и навсегда отвалишь от девушек, или в ближайшую неделю ты будешь очень занят. Удивлëнно взглянув на хмурого Поттера, новенький, поубавив блеска в улыбке, осторожно поинтересовался: — Чем это? — Доставанием собственных яиц из своей же задницы! Ты понял меня, Долохов?Часть 32 (текущее время Хогвартс. 14 недель до начала дурдома)
25 марта 2024 г. в 00:20
Рождественские каникулы пролетели мимо как шумный школьный выпускной — вроде и былО, но нихрена не вспомнить, что именно. Сердце стучало, как собачий хвост при виде хозяина — как там наши драгоценные супруги провели две недели без присмотра? И если за Люца мы были спокойны (он и сам не дурак, да и Дракусик клятвенно обещал с папочки глаз не сводить), то с Саэросом мысли были связаны совсем не радостные.
Наша неуравновешенная колючка ещё в прошлой жизни и за час могла такого наворотить, что даже Мара с Живой за голову хватались порой. А тут пятнадцать дней свободы!
Хотя, судя по тому, что мир стоит на месте и даже вроде как все в нём живы — грандиозная хрень просто откладывается на попозже.
Обратно в Хогвартс нас с Ри доставили тем же незамысловатым способом — Велес снова сгрëб наши тушки в охапку и перенëсся в кабинет директора. А так как время для перехода он выбрал именно тогда, когда наш титулованный зельевар-экстремал проводил крайне интересный опыт по созданию зелья мужской беременности (спаси Создатель, лишь бы второй фанатик науки про это не прочухал!), и пятидневный охрененно дорогущий шедевр входил в завершающую фазу варки, то из портала Гарри Поттер вывалился всклокоченный, с кругами под глазами а-ля панда, со слезами на глазах и безумным оскалом. Увидев Будущее Магической Британии в таком удручающем виде, Дамблдор дëрнулся было утешить страдальца, на что получил такую эмоциональную порцию отборнейшего русского мата, что даже не зная языка, проникся посылом в определённом направлении и ретировался за свой стол.
А люстру, кстати, заменили на множество мелких лёгких магических светильников, намертво вмурованых в потолок.
Хитрожопый Вел, предчувствуя неминуемую скорую расправу за очередную свою идиотскую выходку, буркнул что-то о том, что ему срочно нужно в свои покои — он, видите ли, ещё перед отъездом забыл в комнате парочку умертвий упокоить, — и слинял со скоростью звука. А бледный как мел директор только махнул рукой в сторону двери и пошёл снимать стресс огденским.
Пожав плечами (а мы чё? Мы ничё! Мы вообще не гордые! Бываем, конечно, правда, очень редко. Но ведь бываем!) и зацепив за шкирку пребывающего в состоянии прострации Избранного, потащила его в родные подземелья. Во избежания очередного стихийного выброса срочно требовалось успокоительное в виде большого пирога с черникой, раз уж старый добрый супружеский секс откладывается на неопределённое время.
Ставшие почти родными за эти несколько месяцев комнаты встретили нас мурчанием рысек и шипением восьми маленьких змеек, в простонародье именуемыми василисками и считавшимися благополучно вымершими больше ста лет назад. Ри на радостях даже про зелье своё забыл (непонятно только, чему именно это чудовище образовалось больше — редчайшей зверушке или не менее редким запчастям оной?) и радостно шипел с малышами. Те, конечно, обалдели сначала, но быстро смекнули, что к чему, и вынесли вердикт — быть Габриолису их мамой. Меня же торжественно нарекли отцом и посетовали, что играть с ними никто не хочет, живых мышек не дают, а домовик, что сунулся в комнату, был крайне невкусный, вонял виски, и наутро у всех змеек было от него жуткое похмелье…
Поняв, что малыши благополучно сожрали и переварили бывшую домовушку Краучей, что в последний год прибилась работать в школу, Ри заверил детей, что больше такого не повторится, мыши и молоко будут регулярно, а через пару месяцев мы всем большим семейством переселимся в другое место. Змейки задумались, но быстро согласились.
Обняв своё чудище за талию, уткнулась носом ему между лопатками — в образе Поттера он был выше меня в женской личине почти на полторы головы. Ещё при выборе маскировки в начале года Ри поржал, что, мол, это карма. А то он задолбался уже дышать мне в подмышку, а до так любимых им рогов можно дотянуться только со стремянкой. И вообще со мной без табуретки ему целоваться крайне неудобно — шея затекает.
— Успокоился, родной? Не злись на этого долбоëба, ты же знаешь, что он не со зла.
— В курсе. Но прибить его от этого хочется не меньше.
— Пошли в гостиную, что ли? Дракуся встретить надо, да и остальным показаться, чтоб не надумали чего.
— Сомневаюсь, что Дамблдор кому-то что-то рассказал. Не в его правилах выставлять себя в невыгодном свете. Эй, девочки, на выход!
Грациозно виляя мохнатыми задницами, рыськи выплыли в коридор.
А в гостиной царил полный хаос. Это только при других слизеринцы — образец хладнокровия. На деле же размер шила в их задницах мало чем уступает гриффиндорскому образцу. Просто эти умнее: на мелочи не размениваются, а если уж гадят — то исподтишка и по-крупному. Чтоб если уж огребать — то было за что.
Малфой сидел перед камином в гордом одиночестве и был крайне хмур и задумчив. Догадываюсь, что у него произошло. В отличии от Габриолиса, Том ещё в Обители посвятил меня в то, что он узнал по чистой случайности, пока его Беллочка по курортам таскала.
Опасаясь горячей реакции внука, Том попросил не рассказывать ему ничего до самого решающего момента. После того, как информация дошла до моего мозга, первым желанием было уничтожить нахрен всех причастных, а главное — зачинщика всего этого пиздеца. Правда, после трехчасовой дуэли с Его Темнейшеством, пары бутылок водки и хрен знает чего ещё (ну ладно, далеко не пары) и ведра успокоительного, было принято решение: тварюшку пока не трогать, мужьям ничего не говорить, а Дракусю после школы временно переселить в Обитель (и безопасно, и обучаться будет у лучших из лучших).
Поэтому странную реакцию ребёнка я прекрасно понимаю. Стоя позади Поттера, жестами даю Драко понять, что тому пока ничего говорить не надо, и мы с ним чуть позже побеседуем один на один. Моргнув мне в ответ, дитё дало понять, что меня услышало. Точнее, увидело. Умничка моя белобрысая!
Так, пока одна проблема в минус.
Как получилось так, что разговор зашел о собраниях Пожирателей, я, если честно, не поняла. То, что Том хоть и плотно прописался в Обители рядом с любимой женушкой, совсем не говорит о том, что он прекратил дрессировку своих ПСов и раздачу профилактических пиздюлей.
Правда, теперь делалось всё это в строжайшей тайне от общественности, а рейды к мирному населению карались моментальной Авадой без разбирательств. Однако все ПСы и их семейства после наглядной демонстрации Томом своей лордовской тушки под личиной безносого лича стопроцентно были уверены, что их начальник жив, здоров и переодически пребывает в прекрасном настроении (что навевало на большинство из Пожирателей ещё больше страха).
Толкнув в бок развалившегося в кресле Ри, чтоб продвинулся (вот и не толстый вроде, а места всегда занимает столько, что порой свою задницу на кровать приходится с боем пристраивать!), сажусь рядом и задумчиво начинаю перебирать заплетëнные в длиннющую косу чёрные волосы.
— Почему у меня такое ощущение, что мы что-то забыли дома…
Фыркнув, Ри ответил:
— Может быть, потому, что мы оставили все свои пожитики в Обители?
— Ох ты ж, ëптель… Щас дедуля проснëтся — и точно что-то будет!
Рассерженно зашипев так, что те, кто стоял рядом, единым порывом развернулись в сторону снова чем-то недовольного Избранного, да так и замерли с изумлёнными глазами.
— Пятьдесят баллов Слизерину за правдивое прорицание! Жаль только, что поздно.
Скосив глаза, замечаю, как в гостиной медленно проявляется серебристое облако, постепенно приобретая очертания огромной змеи. Весьма и весьма узнаваемой всеми. Даже теми, кто знает о ней только понаслышке.
Величественно описав круг между замершими сусликами студентами, Нагайна (а какой ещё может быть Патронус у Тёмного Лорда? Естественно, только такая же тёмная, как и он сам, гадина!) подплыла к камину, возле которого мы втроём пригрелись. Свернувшись кольцами и положив свою огромную голову Дракону на плечо, она начала вещать голосом Того-Кого-Нельзя-Называть.
— Внук, зять, Дракончик! — каждое слово сопровождалось выстреливанием раздвоенного языка в сторону одного из нас (видимо, чтобы присутствующие при этой душесЧипательной сцене точно не перепутали, ху из ху). — Рад, что на этот раз вы добрались без приключений.
Глядя на всё больше округляющиеся глаза сокурсников, всерьёз стала опасаться за их сохранность. В уме прикидываю, хватит ли у нас на всех запасов успокоительного, или придётся таки совершить внеплановый грабеж деканских запасов. Вывод был неутешительный — сегодня мы точно огребëм по полной.
Патронус же тем временем, растеряв манерность и спокойствие, присущее, по идее, всем хладнокровным, с каждым словом повышал децибелы.
— Я всё, конечно, понимаю… И даже то, что вы съебались в свою грëбаную школу, оставив на огне какую-то непонятную хрень, которая всё утро ползала по всей обители, преследуя каждого, кто попадался ей на пути, с определёнными сексуальными целями. Я даже понимаю, вашу мать, что вы настолько торопились, что оставили всё свои тряпки даже несобранными в чемоданы. Только вот чего я никак не могу понять: неужели вы, два ослоëба, не могли выкроить в своëм плотном графике пару минут, чтобы попрощаться с единственным дедом?!
В конце столь эмоциональной тирады голос Темнейшества сорвался почти на ультразвук. Но связки, привыкшие к угрожающему шипению и грозному рыку, не выдержали такой нагрузки, и серебристая змеюка зашлась в надсадном кашле.
Гадина больше десяти метров в длину и почти полметра в окружности, выкашливающая из себя клубки ярко-красных искр, — это зрелище точно не для слабонервных.
Будет просто чудо чудесное, если после увиденного половина слизеринцев не станет заикаться. То, что другую половину будут мучать вполне предсказуемые кошмары, — тут даже к гадалке ходить не надо.
— В общем, так! За такое вопиющее неуважение ко мне и к Васе высылаю вам до конца года на перевоспитание трёх гавриков. Можете делать с ними всё, что душе угодно, только чтоб живые вернулись. На целостность плевать. Хотя… Лучше бы всё же целыми — а то Беллочка обидится.
Судя по подрагивающим плечам моей не самой лучшей половины, щас что-то будет…
Патронус замолчал, задумчиво почесал кончиком хвоста себе между глаз и обиженно продолжил:
— Ну и сука ты всё-таки, Моран! Значит, как бухать — так ты ко мне прëшься. А чтобы отмазать меня у Васи за прошедшую попойку — так ты сразу в Хог свалил. Она мне, между прочим, всю плешь пропилила с утра и антипохмельное зажала! Типа в воспитательных целях. Домой вернëшься — отомщу!
Змеюка обвела застывших вокруг нас памятниками самим себе учеников изучающим плотоядным взглядом.
— А вы, мелочь пузатая, если расскажете хоть кому-нибудь о том, что сейчас слышали, — будете иметь дело лично со мной!
Пока народ, гулко сглотнув пересохшим от эмоций горлом, переваривал полученную от начальства информацию, серебристая змеюка лизнула Дракончика в нос, показала нам двоим язык и рассыпалась мелкими искрами. А перед нами материализовался древний, как жопа динозавра, домовик в зелёной шёлковой наволочке с рюшами и с гербом Мраксов на всю спину и плюхнул нам под ноги целую гору различных чемоданов. Причем один из них был перемотан толстенными цепями и подозрительно подëргивался.
А через секунду с глубоким поклоном и оглушительным хлопком эльф свалил в родной мэнор.
Осторожно потыкав носком лакированой красной туфли на высоченной шпильке пытающийся куда-то свалить чУмадан, поворачиваюсь к сидящим в обнимку и ржущим брюнетистому и блондинистому чудовищам и интересуюсь:
— А скажи-ка мне, душа моя, что за неопознанную хрень прислал нам твой до сих пор не совсем трезвый дед?
— Ты еще не понял? — Драко уже рыдал от смеха. — Похоже, это тот самый сексуально озабоченный эксперимент нашего гения зельеварения…
— А нахрена он нам тут нужен?!
— Ну ВАМ-то он точно без надобности. Но может Дамблдору сгодится?!
После этих слов до сих пор пришибленные последними новостями слизеринцы созерцали картину, как три таких разномастных идиота, крепко обнявшись, вытирают слезы и сопли от смеха.