Долгая игра

На дворе стоял самый обычный, унылый февральский день, когда Хигашио выкинули из Главного Отделения Когтя, отняв личную свободу и подарив ему свежие шестнадцать швов, распластанные по горлу. Неясно, хотел ли Сузуки действительно вырезать шрам на его шее или просто промахнулся, собираясь ранить его лицо. Сузуки не питал симпатий к тем, у кого хватало дерзости его не бояться, а Хигашио было плевать на людей, которые ожидали от него какой-либо покорности, так что, вероятно, он в любом случае не смог бы избежать наказания за свою наглость. Однако он не был к этому готов. Он избегал ожесточенных столкновений как только мог — он был мастером; кровь и сломанные кости были чужой ответственностью, а любой человек с долей здравого смысла понимал, что если ты разозлил босса, ты мог оказаться только в двух местах: больнице или земле. А он его разозлил. Причем сильно. Искренне говоря, Хигашио уже достаточно долгое время саботировал своими поручениями, какие только хитрые способы для этого не пришлось придумывать. Это было легко; большую часть времени он и так работал один, а при надобности пользовался своими связями, так как Коготь состоял в основном из грубиянов, у которых не хватало утонченности или широты кругозора, чтобы после них можно было спокойно прибрать. У них наверняка уже были свои подозрения на его счет. Все-таки с тех пор, как его оплачиваемая Четвертым Отделением Когтя работа с подделками перестала быть добровольной, он не стал скрывать свои истинные взгляды обо всем штабе. Они держали его при себе, потому что ему было трудно найти замену. Теперь один из их Шрамов был мертв — не по вине Хигашио, но он имел возможность предотвратить последующее полицейское расследование и побег главного виновника. Это оказалось большой проблемой. Никто не потрудился сказать ему, насколько, но, похоже, достаточно, чтобы хотя бы разъярить самого Сузуки. Этого факта вполне хватало. Таким образом, теперь он ждал снаружи клиники какого-то хирурга без диплома, имевшего милость зашить его рану, с чемоданом у одного бока и невообразимо раздражающим приспешником штаба у другого. Молодой приспешник, которому поручили следить за ним, жевал жвачку невероятно громко и неприятно, что потихоньку начинало давить Хигашио на нервы. — Твоя мама не научила тебя не жевать с открытым ртом? — вымолвил он, хватаясь за раскалывающуюся голову. Приспешник надул пузырь, лопнувший как будто в миллиметре от его ушных перепонок. — Не-а, — сказал тот. Основная задача приспешника заключалась в том, чтобы не дать Хигашио уйти, пока кто-то другой не пришел его подобрать. В этом не было необходимости — он не собирался никуда убегать с той страшной, тошнотворной головной болью, буквально раздирающую его черепную коробку на части. К тому же, он так сильно замерз, что его пальцы стали приобретать почти незаметный сиреневый оттенок. Он дернул свое пальто и покрепче потянул шарф, скрывающий намертво присосавшиеся к шее бинты. Все труднее становилось игнорировать серьезную, притупленную боль от раны. Он закрыл глаза и решил, что ему все равно, кто за ним придет, лишь бы его принесли куда-нибудь, где есть обезболивающее. В реальность его возвратил звук приближающегося автомобиля. Черный Мерседес-Бэнц объехал круг поближе к концу улицы, и тогда Хигашио понял, что за ним наконец приехали. Он выпустил усталый вздох. С того самого момента, как он проснулся пару часов назад, он старался примириться с тем фактом, что его могли увезти в так называемое исправительное учреждение Пятого Отделения. Он знал немного о том, что именно там происходило, но там ему наверняка не дадут никакого обезболивающего. Автомобиль подходил с подозрительно низкой скоростью, молодой человек отчего-то затихал по мере его приближения. Из-за блеска вечернего солнца на лобовом стекле Хигашио не мог разглядеть, кто сидел за рулем. В своей голове он уже строил планы побега из заброшенных тюремных зданий, которые Пятое Отделение обустроило под свое использование. Сузуки мог и полностью разрезать его горло, если хотел от него избавиться, вот же трата ресурсов. Машина остановилась прямо перед ним, но человек, который вышел из сидения водителя, не оказался никем из Пятого Отделения. Вместо этого перед ним явился тихий, чересчур вежливый целитель, который следовал за наглым ребенком Сузуки с того времени, как его отец решил, что забота о собственных детях не соответствовала его имиджу. Пару секунд он там просто стоял, держась рукой за открытую дверь и беспокойно хмуря лоб, на котором вырисовывались глубокие морщины. — Я Фукуда, — сказал он и затем застегнул свою камуфляжную куртку, проходя вокруг машины. — Вы должны пойти со мной. Хигашио раньше видел Фукуду, знал о нем, но у него еще никогда не было веской причины, чтобы завести с ним разговор. Не зная, что делать, чувствуя себя странно и непривычно, он лишь вытянул руку. Фукуда, казалось, слегка смутился, но все равно ее пожал. У него было на удивление крепкое рукопожатие для кого-то с настолько неестественно мягкими руками. Дверь пассажирского сидения резко распахнулась, и наружу вышла вторая половина необычайно любопытного дуэта, который составил Сузуки. Маленький ребенок с рыжими волосами, которые жили своей жизнью, и взглядом, слишком острым и серьезным для его возраста. Крохотный, худой ребенок и его няня, кто, несомненно, мог бы без всякого усилия поднять его и бросить в небо. Мальчик запер дверь и повернулся, чтобы встретить Хигашио с холодным осуждением. — Хигашио, верно? — сказал он тоном, который казался чересчур авторитетным для кого-то, кому было лет… десять? Одиннадцать? Было трудно понять. — Так точно, — сухо ответил он. — Мой папа сказал, что ты из штаба, почему я раньше тебя не видел? — потребовал знать ребенок. Хигашио закрыл глаза, слишком уставший, чтобы объяснять подробности своей привычной работы. — Я ездил туда-сюда, — решил он. Мальчик поднял подбородок, до сих пор с этим осуждающим выражением лица. Он едва успел сказать пару слов, но уже действовал Хигашио на нервы. — Отлично, — заявил ребенок, — именно этим мы и занимаемся. Ездим по другим отделениям. Хигашио не знал наверняка, как они работали, только то, что порой люди загадочно пропадали после встречи с ними. Ребенок Сузуки был оставлен здесь, чтобы быть его глазами и ушами, пока он был за границей, увеличивая его шансы на покорение мира или что вообще у него было на уме в последнее время. — Вы разве не стучите на всяких перебежчиков? — недобро улыбнулся Хигашио. Ребенок посмотрел на него злобным взглядом, который вполне мог потягаться со взглядом его отца. — Раз ты здесь новичок, я расскажу тебе правила, — предостерегающе сказал он. — Я Шо, и я главный в этой команде, так что ты будешь звать меня Лидер. Если есть вопросы, можешь задавать их, но ты будешь делать то, что я скажу, когда я скажу. Мой папа сказал, что даст тебе задания, но ты никуда не идешь без меня или Фукуды. Я за тебя отвечаю, так что если решишь убежать куда-нибудь, мне придется с тобой разбираться. Ребенок был серьезно уверен, что у него много заслуг, учитывая, как его грудь раздувалась с каждым словом. Хигашио спокойно дернул подбородком в сторону Фукуды. — Ты уверен, что это не он за меня в ответственности? Ребенок состроил гримасу крайнего недоумения. — Нет, — фыркнул он, затем сразу указал пальцем на черный чемодан, стоявший рядом с Хигашио. — Это все твое? — Наверное, — Хигашио пожал плечами. На самом деле он понятия не имел, что там, сам он его не собирал. — Это все его? — тогда рявкнул ребенок его надзирателю, жующему жвачку. Того так застали врасплох, что он аж высунул руки из карманов. Приспешник выпустил руки в обе стороны, наигранно пожимая плечами. — Не знаю, паковал не я, — бросил он. — Тогда позвони тому, кто знает, тупица, — приказал ребенок. Юноша оскалился, прежде чем отвернуться и вытащить свой телефон. Он отошел на некоторое расстояние от остальных, расхаживая туда и обратно, ожидая, пока кто-нибудь ответит. Фукуда воспользовался возможностью, чтобы подойти поближе, шепча так тихо, что приспешник точно не мог ничего услышать. — Вам дали чего-нибудь в дорогу? — спросил он. Ему наверняка говорили не помогать ему, но ребенок не собирался его останавливать, лишь хмурился, метая взгляд со своего опекуна на Хигашио и обратно. — Э, нет, — ответил он. — А попить? Он легонько покачал головой, что только усилило его головную боль. — Я честно не помню, — пробормотал он. — У вас есть аспирин или что-то в этом роде? Приспешник вернулся из своего маленького похода. Фукуда снова отошел от него на почтительное расстояние. — Окей, я позвонил в штаб, — заявил приспешник. — Кога сказал, что все его вещи в отеле, но они конфисковали телефон, ключи и типа того. Если бы Хигашио не убивала его мигрень, он бы засмеялся. На этом телефоне не было ничего, что он уже не выучил наизусть, и во всей стране не было недоступного для него замка. Вся эта процедура была для вида. — Ладно, — решил ребенок, махнув на него рукой. — Мы дальше разберемся, можешь идти. Юноша выпустил тихое «окей, господи» и ушел восвояси. Не стоило говорить дважды. Ребенок затем повернулся к Хигашио с тем же наглым деспотическим отношением. — Залезай в машину, у нас расписание, и мы из-за тебя опаздываем. — Ага, — выговорил Хигашио. — Ага, что? — потребовал ребенок, подставив к уху ладонь, как самый маленький в мире сержант. Хигашио устало моргнул в его сторону. — Ага, Лидер. Очевидно, довольный, ребенок заперся в машине, в то время как Фукуда пошел открывать багажник, жестом указывая Хигашио, чтобы тот шел за ним. — На самом деле у нас нет графика, — заверил он, — не волнуйтесь. Хигашио бесцеремонно закинул свой багаж в заднее отделение. — Как вы еще не задушили этого ребенка? Фукуда выдал улыбку, которая не совсем доходила до его глаз. — Он не так плох, просто с вами еще не знаком, — он стал возиться в одном из их мешков, бормоча: — Мы обычно не позволяем себе терять бдительность вокруг незнакомцев. Хигашио окинул пустым взглядом его спину. Сколько времени прошло с тех пор, как Сузуки начал постоянно уезжать из страны? Полгода или больше? Он пространно задумался, нянчил ли Фукуда ребенка все это время. — Должно сработать, — сказал Фукуда, вручив ему бутылочку ибупрофена. Это была самая прекрасная вещь, которую Хигашио видел за последние несколько дней. Вместо того, чтобы насыпать ему в ладонь пару таблеток, он сунул целую бутылку в нагрудный карман его пальто. Мозг Хигашио работал все медленнее с течением времени, он просто стоял там, слегка смущенный, пока Фукуда еще клал ему в руки бутылку воды и банан. — Вам не стоит пить обезболивающее на пустой желудок, с этим нужно что-нибудь выпить, — поучил он. — Я не знаю, сколько крови вы потеряли, но вы, видно, очень больны и обезвожены. Хигашио уставился на предметы в своих руках. В уголках его зрения стали появляться белые пятна. — Это так очевидно? — Да, — сказал Фукуда, открыв одну из задних дверей и подождав, пока туда залезет Хигашио, прежде чем самим сесть в сидение водителя. Хигашио съел банан, выпил большую часть воды и проглотил четыре таблетки ибупрофена в то время, пока Фукуда вывозил их прочь. Ребенок специально поправил зеркало заднего вида, чтобы глазеть на него весь остаток пути. Хигашио не спрашивал, куда они едут, и, на самом деле, слишком устал, чтобы волноваться об этом. Ему не стоило терять бдительность вокруг незнакомых людей, но бдительным он долго оставаться не мог. Он не собирался тратить последние силы на борьбу со сном. Когда он проснулся, они оказались на стоянке. От света фонаря, падающего на машину, у него защипали глаза. — Хигашио-сан, — Фукуда в кресле повернулся к нему и потряс за колено, чтобы разбудить. Хигашио поднялся из неловкого сутулого положения, в котором застыл, и инстинктивно взял коробку бенто из круглосуточного, которую всучил ему Фукуда. — Вы хотите, чтобы я еще что-то съел? — квакнул он. Он чувствовал себя лучше, чем когда засыпал, но голова до сих пор не давала ему покоя. — Да, — сказал Фукуда, дав ему бутылочку сока и бутылку воды еще больше. Хигашио не был уверен, нужно ли ему было все это выпить. — Тебе нужно поскорее вернуть себе кровь, — сказал ребенок Сузуки с набитым рисом ртом. — Я не хочу, чтобы со мной был кто-то такой больной, это позорище. Фукуда выглядел так, словно хотел закатить глаза, но промолчал, не поднимая глаз со своей коробки бенто. Хигашио был практически не в состоянии аккуратно держать свои палочки из-за тех же холодных и онемевших пальцев. Он полагал, что это нормально, у него все равно не было особого аппетита. — Так куда мы едем? — спросил он грубым голосом, безучастно ковыряясь в еде. Фукуда поднял на него такой взгляд, словно не ожидал вообще чего-либо от него услышать. — Седьмое Отделение, — ответил он. — Вы раньше там были? Хигашио шмыгнул и покачал головой. — Не-а. Большую часть работы я проделал для Четвертого. Ребенок повернулся, чтобы недоверчиво на него взглянуть. — А чего они от тебя хотели? — Они ведут дела с людьми, у которых есть деньги. Я вел дела с людьми, у которых были деньги. Вот так, — Хигашио пожал плечами. Фукуда слегка нахмурил бровь. — Какие именно дела? — Подделки и вроде того, — сказал Хигашио, решив наконец бросить палочки. — Не так уж отличается от того, чем я занимаюсь сейчас, просто другая клиентура. Когда занимаешься ценными вещами, учишься говорить с подобными личностями на их манер. Лучше всего было не вдаваться в детали. В последние дни он не особо-то и хотел разговаривать о былых днях, те все равно уже не имели никакого значения. Кроме того, у него было столько же причин рассказывать им об этом, как у них было рассказывать ему о своих. — Вот как, — сказал Фукуда, звуча так, словно действительно был заинтригован. Ребенок так сильно наклонился назад в своем кресле, что мог очень скоро уронить свой ужин на приличные кожаные сидения. — Ценные вещи типа украшений? Сузуки не был бедным человеком, можно было подумать, что его чадо лучше разбиралось в том, что считается ценностью. — Допустим, — усмехнулся Хигашио, хотя скорее слабо кашлянул. — Ты можешь сделать такое со своими силами? — спохватился ребенок. — Обычно мне не нужны мои силы, но да, что-то вроде того, — ответил ему Хигашио. — Мой папа сказал, что никогда не видел эспера с такими же силами, как у тебя, — сказал ребенок почти обвинительно, — почему ты все время их не используешь? — Я воспользуюсь любым инструментом, чтобы закончить работу, — устало объяснил Хигашио, — какая разница, делаю я это психическими силами или руками? На это ребенок не смог возразить. Мысль о том, что в некоторых случаях можно было просто не использовать свои силы, скорее всего, была для него в новинку. Он медленно опустился в свое кресло, забыв про остатки недоеденной пищи. Это был не первый раз, когда другому эсперу казалось странным его безразличие к собственным силам, но, разумеется, он не вырос с ними, как сын Сузуки. Как он вскоре узнал, появление психических способностей в таком зрелом возрасте, как двадцать восемь лет, не было в порядке вещей, но он нашел им применение. Хотя они позволяли ему перебирать и разлеплять любой материал, как ему вздумается, он сомневался, что другому эсперу удалось бы их так же утилизировать. Он мог сконструировать практически что угодно, имея только нужные инструменты и чуть-чуть времени, но без его умений и безукоризненного внимания к деталям одни психические способности никогда не смогли бы дать ему достойных результатов. Фукуда поднял руку ко рту, пытаясь подавить зевок. Даже если у них не было расписания, Фукуду наверняка заставили довольно далеко ехать, чтобы встретиться с Хигашио. Он нахмурился, увидев почти не тронутую Хигашио коробку бенто, но ничего не сказал, лишь подобрал их остатки еды и выкинул в мусорную корзину снаружи, затем вернулся, чтобы завести машину. Оказалось, что они не были и близко к Седьмому Отделению, так что Фукуда решил отложить их приезд до завтра и найти место для ночевки. Хигашио, сказал он, стоило отдохнуть. Ребенок согласился после некоторого негодования. Они остановились перед дешевым, подержанным отелем в следующем городе, через который они проезжали. Пока Фукуда запирал машину, Хигашио стоял на проезде, бросая взгляд то на новый мерседес, который его вез, то на печальный вид здания. — Сузуки что, не дал вам денег? — спросил он. Фукуда на миг замер, словно его застали за чем-то, чего он не должен был делать. — Ну, это же всего на ночь, — неуверенно сказал он. — Необязательно останавливаться где-то, где дорого. Он поспешил вперед, чтобы поговорить с дежурной, и ребенок остался позади, снова упорно глядя на Хигашио. — Что бы ты сделал, если бы на нас напали прямо сейчас? — спросил он вдруг, в очередной раз пользуясь тем обвинительным тоном. — Ты вообще знаешь, как сражаться? — Я могу себя защитить, — спокойно сказал он. — Я уверен, что смог бы убить тебя даже без своих сил, — продолжил ребенок, зловеще уставившись на него. — Ты выглядишь слабым. — Ты выглядишь так, будто весишь тридцать килограмм, — ответил Хигашио, покрепче натянув на себя пальто. — Спорим, я могу заставить тебя потерять сознание? — ребенок уже расставил ноги, подняв руки так, словно был готов его повалить. Фукуда вышел из здания длинными, быстрыми шагами. — Лидер, не здесь, — громко прошептал он, резко замахав руками. Он схватил один из крохотных кулачков ребенка, сразу развернув его, чтобы положить туда ключ от номера. — Возьми все вещи туда, хорошо? Я скоро вернусь. Ребенок проводил Хигашио долгим, дурным взглядом, прежде чем ушел восвояси, потащив с собой свой рюкзак и сумку из багажника. — Не давайте ему этого делать, — сказал Фукуда, как только мальчик пропал из виду. — Он повалит вас каким-нибудь новым приемом из реслинга и придушит. Он устало покачал головой, когда Хигашио лишь поднял в ответ бровь. — Я бы тоже не поверил. Хигашио проводил его в отель с чемоданом в руке. Он чувствовал, что вот-вот его уронит, настолько его руки были тяжелыми, а все остальное — холодным. Фукуда взглянул на него со слабой, вежливой улыбкой, когда они оказались вместе в лифте до первого этажа, но быстро опустил уголки рта, когда тот не улыбнулся в ответ. Хигашио наблюдал за ним, только чтобы еще на чем-нибудь сфокусироваться. Взгляд Фукуды был приклеен к полу, когда они зашли в лифт, его руки намертво скрепились вместе. Хигашио не мог в нем разобраться. Он казался даже стеснительным, но неожиданно хорошо справлялся с, казалось, невоспитанным, агрессивным ребенком Сузуки. Учитывая его сдержанный характер, это не было так необычно, но у Фукуды была крупная фигура — его тело казалось крепким и сильным, что, скорее, больше подходило для работы фермером или рабочим, а не лекарем. Или нет. Если человек был нанят доктором в армии, кем, Хигашио полагал, Фукуда и являлся когда-то, важнее всего, наверное, было держать дергающихся людей на месте, чем обращаться с ними нежно. У него наверняка на руках было полно крови, даже если он сам не пролил ни капли. Видимо, он был человеком с множеством противоречий. Фукуда неудобно заерзал, либо не привыкнув к вниманию, либо не симпатизируя тому факту, что он застрял в металлической клетке с эспером, которому не было причины доверять. — Я не буду ничего начинать, можете успокоиться, — пробормотал Хигашио, переключив внимание на инструкции на стене в случае чрезвычайной ситуации. Фукуда не ответил, лишь сунул руку в карман и достал еще один ключ, едва они доехали до третьего этажа. — А вот и мы, — сказал он, остановившись перед дверью сразу напротив лифта. — Шо-кун вместе со мной будет в следующем номере. — Оставите меня наедине? — ехидно спросил Хигашио. — Смело. Фукуда снова уставился в пол, взвешивая ключ в своей руке. — Я не смогу вас остановить, если вы решите сбежать, но не сомневайтесь, что Шо-кун это сделает. Ради своего же блага, я думаю, вам стоит остаться с нами. — Он обернулся, чтобы посмотреть Хигашио в глаза, протянув ему руку с его же ключом. — Все не так плохо. Мы сами решаем, как проводить большую часть своего времени. — Говорите так, словно вам нечасто удается это сделать, — заметил Хигашио, выхватив ключ у него из рук. Фукуда лишь ответил ему пустым, непроницаемым взглядом. Это было какое-то испытание? Проверка на то, насколько он будет послушным? Фукуда пока казался безобидным, но у Хигашио тоже не было веских причин ему доверять. Он вряд ли был рад своему положению, но страх и внушенная привычка могли легко одержать победу над порядочностью и здравым смыслом. Однако он беспокоился о здоровье Хигашио, когда, казалось, ему специально поручили этого не делать. Он разговаривал с ним, ни в чем не обвиняя и не сомневаясь. Он, как мог, сопротивлялся ребенку, чей отец считал необходимым проверять, как будут вести себя в засаде его подопечные. Кто-либо преданный Тоичиро или восхищающийся им не стал бы ничего из этого делать. — Что именно вы сделали, чтобы убедить Тоичиро оставить своего ребкнка с вами? — спросил Хигашио. Позади лифт снова остановился на их этаже, выпустив ещк одного человека. Тот вежливо кивнул им обоим, пройдя мимо Фукуды по пути к своей комнате, которая находилась дальше их комнат. Он не зашел, но остановился у входа, заговорив с кем-то внутри. Хигашио вздохнул и повернулся, чтобы открыть собственную дверь, нащупывая внутри маленький переключатель, прежде чем махнуть Фукуде, чтобы тот последовал за ним. Фукуда застыл у входа с озадаченным выражением лица. — Давайте, — Хигашио схватил его за руку, потащив его по узкому коридору сразу после двери, — поговорим. Комната была маленькой, темной и такой же изношенной, как внешний вид здания. Хигашио чуть обошел вокруг Фукуды, запер дверь и направился к кровати, чтобы оставить рядом с ней свой чемодан, устало убирая с лица волосы. Свет в маленьком коридоре не работал. Фукуда стоял в темноте, именно там, где Хигашио его и оставил, неестественно держа руки по бокам, нервно глядя со стены на комнату. — О господи, — Хигашио раздраженно бросил руку, — я не собираюсь вас трогать. Что они обо мне сказали? — Простите, — Фукуда зажмурил глаза и покачал головой, — я не… вы ничего не сделали, это просто… — Что они сказали? — настоял Хигашио. -Что я не должен вам доверять, — выдохнул Фукуда, чуть ли не извиняясь. — Что вы лжец и мошенник, которого только интересует своя доля. Хигашио закатил глаза. — То есть как любой другой эспер в Когте. — А еще… что вы очень опасны, — добавил Фукуда, с любопытством наклонив голову. Хигашио отвернулся, безразлично махнув рукой. — Я не использую свои силы против людей. Он осторожно снял пальто и положил его на кровать, морщась от того, как каждое движение его плеч растягивало швы. — Раз уж я такой опасный, почему меня оставили именно с вами? — пробубнил он. — Что вы собираетесь делать, если я вас предам? Залечите меня до смерти? — Я упоминал, что это не я сделаю, а Шо-кун, — ответил Фукуда. Хигашио нахмурился и взглянул на него скептически. Телекинез мог быть устрашающей силой, и, учитывая, кем являлся отец Шо, он не сомневался, что у мальчика был арсенал способностей. Только это не меняло того факта, что в глазах Хигашио Шо был таким же ребенком, которого так же можно было взять за шкирку. — Вы так ни разу мне и не ответили, — сказал он. — Каким образом Сузуки доверил вам своего сына? Фукуда неуверенно пожал плечами. — Шо-кун уже был со мной знаком, и я до этого работал на Сузуки-сан. Полагаю, он мне доверяет. Хигашио выпустил неуверенный вздох. Доверяет? Скорее, он считал Фукуду слишком мягким, чтобы ему противиться. Слишком мягким, чтобы даже противиться его сыну. — Вы что, были семейным врачом? — спросил Хигашио. — Не думал, что Сузуки настолько беспокоился о людях, чтобы пытаться залатать их после своих разборок. Когда он сам это делает, то обычно вот так. Он указал на свою шею. Взгляд Фукуды задержался на кусочке бинта, покрывавшего рану, которую оставил Сузуки. — Прошу прощения. Он говорил мне не лечить вас, — пробормотал Фукуда. Хигашио сел на кровать и сбросил ботинки. — Я догадался, — сухо ответил он. Фукуда осторожно шагнул поближе, покинув тень, окинувшую коридор. — Я так и не узнал; что вы сделали, чтобы оказаться здесь? Хигашио покачал головой. — Пытался помочь одному парню, — проговорил он. — Знаете ясновидящего, из Четвертого Отделения? Одного из их Шрамов? Фукуда кивнул, выжидающе глядя на него. — В общем, его застрелили, — вздохнул Хигашио. — Видимо, знание будущего не спасает тебя от пули в голове. Я даже не знаю всей истории, но тот парень, который сделал это, ему всего девятнадцать. Не знаю, что хуже: если до него доберется Коготь или если поймает полиция. Наилучшим трюком на скорую руку, который Хигашио тогда мог придумать, было подстроить смерть подростка и переложить вину на кого-то другого. Он использовал свои силы для все более грязных дел в последнее время — это был не первый раз, когда обстоятельства вынудили его слепить человеческий труп. Однако это всегда должно было быть выходом на самый крайний случай. Это было просто слишком рискованно. Неважно, как хорошо ты полировал поверхность, для того, чтобы отличить кусок порубленного мяса от настоящей кожи, не нужно было особого расследования. В конце концов не имело значения, что он чудесным образом одурачил эсперов из штаба, посланных расследовать место преступления. Не имело значения, что он избежал ответственности кремировать тела и отправления их к работнику похоронной службы, который любезно не стал задавать никаких вопросов. Парень не послушался, когда Хигашио сказал ему исчезнуть, кто-то его увидел, и снежный ком с тех пор только начал нарастать. — Девятнадцать… — Хигашио подложил под руку голову, поставив локоть на колено. — Ну, вот что вы делали в девятнадцать лет? — То же, что я делаю сейчас, — сказал Фукуда, почему-то стесняясь такого нелюбопытного ответа. Хигашио поднял бровь. — Нянчили детей? — Нет, лечил людей, — нахмурился тот. Небольшая попытка пошутить пролетела мимо его ушей, оставив после себя достаточно долгую паузу, чтобы весь номер наполнила неловкая тишина. Хотя Фукуда избегал любого зрительного контакта, у Хигашио было сильное чувство, что он хотел что-то сказать. Ему было любопытно, что тот думал — мужчина был чрезвычайно заинтересован в беседе, учитывая, что тот должен был держать его в неволе. Но, по его же словам, Фукуда не терял бдительность вокруг других людей. Если Хигашио хотел, чтобы тот заговорил, очевидно, ему придется раскрыться первым. Он набрал в грудь воздуха, небрежно пожимая плечами. — Когда мне было девятнадцать, я был в тюрьме, — заключил он. — Ничего хорошего это не дает в таком возрасте. Да и в любом возрасте. Лишь отгораживает тебя ото всех нормальных людей в твоей жизни. Плечи Фукуды слегка поникли, видимо, потому, что он рад был возможности о чем-то спросить. — За что вас посадили? — поинтересовался он. — Кражу. Мошенничество, — Хигашио бесцельным жестом повел рукой в воздухе. — Всякую мелочь, если быть честным. Некоторое время Фукуда глядел в потрепанный ковер на полу, еле заметно кивая головой. — Коготь берет много детей в последнее время, — сказал он медленными и нерешительными словами. — Некоторые из них даже еще не в подростковом возрасте. Ничего хорошего из этого тоже не выходит. Хигашио в изумлении поднял на него взгляд. Это было явное осуждение. Что-то вроде того, что поставило бы тебя в ситуацию рядом с Сузуки, который разрезает тебе горло. — Вы, похоже, знаете, — сказал он, кивнув в сторону стены рядом с другим номером. Фукуда снова затих, выискивая в нем что-то своим взглядом. — Шо-кун мне доверяет, — сказал он. — Думаю, это он меня выбрал. На поверхности было что-то, чего он недоговаривал. Похоже, он долго об этом размышлял. Хигашио наклонился вперед, сузив глаза. — К чему вы клоните? — Что ж, — Фукуда слегка потупил голову и полностью вошел в основное пространство комнаты, сглотнув, будто это действие потребовало всей его храбрости. — У него не было так много связей с миром вне Когтя. Если он меня послушает, я могу помочь ему увидеть его в новом свете. Все-таки, Сузуки-сан по большей мере заботится о его образовании. Хигашио выпустил долгий вздох через нос, хитро улыбнувшись ему в ответ. — Ведете долгую игру, я полагаю. Фукуда с таким же успехом мог сознаться в грязном предательстве, но он рассказал о том, что было у него на душе, и это было главное. Если Хигашио надолго с кем-то застрял, то в этом плане ему очень повезло. Фукуда снова открыл было рот, но в этот момент резко распахнулась дверь. Она вонзилась в стену, едва не закрывшись еще раз от отдачи. Шо поймал ее одной из своих крохотных ручонок, преграждая путь свету таким образом, который мог бы показаться жутким, если бы мальчик не был ниже требуемого роста для прохода на американские горки. — Что ты делаешь? — спросил он, быстро встав перед Фукудой, якобы защищая его. У Фукуды снова появилось то нервное выражение лица, и он поспешил запереть дверь. Хигашио не понимал, почему до этого не соединил две точки, но теперь вдруг стало предельно ясно, что это не его Фукуда боялся. Он боялся ребенка. — Хигашио-сан объяснял, что случилось, раз ему пришлось нам присоединиться, — сумел сказать Фукуда более-менее спокойно. Ребенок повернул голову, уставившись на него обвинительно. — Ты говорил, что сразу придешь, почему ты один с ним разговариваешь? — Ты прав, — сразу согласился Фукуда, — лучше подождать до завтра, чтобы поговорить, а то уже поздно, — он умоляюще взглянул на Хигашио, очевидно ожидая, чтобы тот подыграл ему. Хигашио устало моргнул. — Ага. — Нельзя оставлять его одного, — сказал ребенок, окидывая взглядом комнату, будто ожидал увидеть еще какую-то подозрительную активность. — Ты хочешь здесь спать с ним? — Фукуда указал ладонью на кровать. — Я знаю, как ты хорошо выслеживаешь ауры, я подумал, что ему можно будет дать отдельную комнату. Мальчик вытаращился на Фукуду, затем на Хигашио. — Вот именно, поэтому на твоем месте я бы не сделал шагу из этой комнаты, пока один из нас так не скажет, — рявкнул он. Ребенок тут же выскочил в коридор. Можно было услышать, как он ушел в соседнюю комнату, пока Фукуда, застыв, стоял у двери, изучая дыру в стене, оставшейся от жестокого обращения мальчика. — Он продырявил вам стену, — вздохнул он. Мысль проигнорировать этот факт и просто лечь спать очень соблазняла, но Хигашио, несмотря ни на что, все равно поднялся с кровати. — Все в порядке, я исправлю. У Фукуды был взволнованный вид, он слегка поднял руки, словно готовился остановить его. Зрение Хигашио постепенно белело по краям, но он без посторонней помощи добрался до стены. Беспокойство Фукуды вскоре уступило восхищению, когда Хигашио расплавил продавленную стену, разгладив штукатурку и покрыв ее старым слоем краски. — Как практично, — сказал Фукуда, не дыша. — Да, мои способности как раз для этого, — сказал ему Хигашио, медленно поглаживая пальцами исправленное место, желая убедиться, что в поверхности не было изъянов. Фукуда шагнул обратно в коридор, неловко разминая перед грудью руки. — Спокойной ночи, — сказал он, — надеюсь, вы увидите, почему вам лучше оставаться на месте, — несмотря на несколько угрожающее предложение, он улыбнулся гораздо искреннее, чем тогда, когда они ждали лифта. Хигашио аккуратно закрыл за ним дверь и остался на месте, закрыв глаза, пытаясь не дать безустанной головной боли помешать его мыслительному процессу. Стоило ли ему остаться? Стоило ли ему в самом деле поддаться обстоятельствам? Он вяло пересек комнату, чтобы открыть свой чемодан, порывшись в одежде и различных необходимых вещах, которые закинули туда совершенно бездумно. Его кошелька не было, так что никакой идентификации, водительской лицензии или кредитной карточки. Разумеется, его паспорт тоже конфисковали. Если бы он мог выбраться из отеля так, чтобы ребенок его не заметил, он мог бы найти место для временного прикрытия. Не впервые ему приходилось выживать с одной одеждой при себе. Но он устал, страшно устал, и Фукуда был прав — это, скорее всего, был один из лучших способов убить время, пока Сузуки не утихомирился. В конце концов Хигашио проглотил еще четыре таблетки ибупрофена, послушно выпил еще немного воды и уснул сразу, как только плюхнулся на негодный матрас отеля.