Долгая игра

Руки Фукуды висели над воротником куртки Шо, вялые и неуверенные, словно ему нужно было удержаться и не застегнуть ее вместо ребенка. Тот вывернулся и застегнул ее сам, судя по всему, еще и ругая его одновременно. Они отошли слишком далеко от машины, чтобы Хигашио мог услышать их разговор. Он наблюдал из окна пассажирского сиденья, как ребенок недовольно кивал под инструкции Фукуды. Шо отправился восвояси, тотчас исчезнув во тьме переулка, который, как он утверждал, вел к бару, где часто сновались служащие Седьмого отделения. Фукуда долгое время смотрел ему вслед, уже после того, как он ушел, после чего потихоньку направился к машине. — Это вас не беспокоит? — спросил Хигашио, как только тот вернулся на свое место за рулем. Ему не стоило волноваться о сыне Сузуки, но тому было двенадцать лет. Двенадцатилетний мальчик шел на террористическую базу в одиночку. А учитывая, как Фукуда с ребенком вели себя друг с другом, делал он это не впервые. — Он справится, — ответил Фукуда нервирующе мертвым тоном. Он уже не был настолько неутешен, как вчера, скорее полностью отрекся от связанных со всем этим чувств. Хигашио не стал дергать его по пути к отелю. — А, вам пришла посылка, — сказала администратор, как только Фукуда назвал свое имя. Ее едва ли было заметно за распечатанными расписаниями, сплошь покрывающими небольшое пластиковое окно, огораживающее ее офис. Она нырнула под гору безвкусных сувениров и листовок для туристов, раскинутых по столу, и вернулась с картонной коробкой, которую подвинула в их сторону через проем в окне. Пока Фукуда с избытком благодарил ее, Хигашио решил окинуть взглядом узкую прихожую: драные, побледневшие желтые обои и коврики у двери, растерзанные многими годами нещадного использования. Все здание чрезвычайно нуждалось в реновации. Здесь было даже позорнее, чем в прошлом отеле. Посылка значительно приободрила Фукуду. Он сунул ее под ту же руку, в которой нес чемодан, а другой принялся играться с единственным ключом, который отдала ему администратор. — Не боитесь, что я сегодня ночью вас прикончу? — отметил Хигашио, когда они вошли в лифт. Фукуда бросил в его сторону мимолетный, смущенный взгляд. — Я не давал вам отдельного номера, чтобы защитить себя. Хигашио догадывался, но Фукуда ответил ему в той же встревоженной манере, как когда тот прокомментировал дешевизну прошлого отеля. Все это было крайне подозрительно. — Интересно, на что же вы копите. Дешевые отели, дешевая еда, номера на двоих… — Я ни на что не коплю, — отрезал Фукуда. — Я должен за вами следить. Двери лифта открылись перед жутковатым темным коридором. Фукуда беглым шагом направился вперед, чтобы открыть номер. Он сразу принялся разбирать содержимое посылки. Хигашио бросил свой чемодан у одной из кроватей и погрузился в слишком мягкий матрас, устало потирая лицо. Половина столика у стены уже была покрыта лекарствами, но Фукуда продолжал высовывать упаковки таблеток и медицинские приспособления. Он остановился, когда взял небольшую бутылку, и развернулся, молча представляя ее Хигашио: целая упаковка витамина С. — Никогда не знаешь, когда нападешь на человека с цингой, — сказал Хигашио, пожимая плечами. На лице Фукуды возникла крохотная, позабавленная улыбка, после чего он повернулся обратно. Он наконец нашел необходимые антибиотики, с безнадежным выражением лица разворачивая громадную бумажку с инструкциями из упаковки. Он быстро пробежался по ними взглядом, пока выцарапывал из фольги пару таблеток. — Дня через два-три должно стать лучше, — сказал он, указывая на шею Хигашио и вручая ему лекарство. — Надеюсь. Хигашио всухую проглотил таблетки. — Будет печально, если меня доконает какая-то инфекция. Фукуда сел на кровать напротив и сложил руки на коленях. — Вы выглядите лучше, чем вчера. — О, абсолютно, не беспокойтесь. У меня на шее будет огромный уродливый шрам, и все. Фукуда кивнул, его глаза опустились на побледневший ковер. — Я получил подробности о работе, которую упоминал Шо-кун, — сказал он. — Вы уберетесь после похищения. Можем пойти туда утром. Хигашио отклонился назад, чтобы прислониться спиной к стене. Звучало не так ужасно, скорее всего, нужно было лишь починить пару вещей. — Что будет делать ребенок? Фукуда поднял голову с чуть виноватым выражением лица. — Простите, мне стоило пояснить. Мы заберем его послезавтра, ему понадобится немного времени, чтобы расследовать. — Вы можете просто заявиться и забрать его? — спросил Хигашио. — Так просто? — В подразделениях меня знают. Они знают, что я работаю на Сузуки-сан. Им достаточно сказать, что я пришел для осмотра. — Какая потеха, — сказал Хигашио с широкой ухмылкой. — Приструнили всех лидеров подразделений. — Вовсе не так, — ответил Фукуда. Он бегло поднялся и открыл чемодан, вытащив оттуда одежду на смену. — Я пойду в душ, — сказал он, оставив после данного заявления долгую паузу, будто ожидал ответа. — Хорошо, — сказал Хигашио, не зная, что тот хотел услышать. — Я все равно не собираюсь никуда идти. Фукуда неуверенно наблюдал за ним, пока не кивнул и не потопал в ванную. Через тонкую стену Хигашио услышал, как тот включил воду. Он запрокинул голову назад, рассматривая комнату. Вид у нее был даже более прискорбный, чем у прихожей. Заднюю стену покрасили в бледный желтый. Возле стола, который Фукуда покрыл лекарствами, стоял мини-холодильник, а на том балансировал телевизор по крайней мере двадцатилетней давности. Оба были присоединены к розетке, которая, должно быть, пережила не один круг законодательств по электрическим установкам. Его взгляд продолжал плыть в сторону чемодана Фукуды. Тот не был закрыт. Если кто решит порыться в его внутренностях, то винить было некого, кроме его хозяина. Хигашио сполз с кровати и плюхнулся на пол рядом с чемоданом, открыв крышку. Он прекрасно понимал, каково жить с одним багажом в руке — ни к чему нельзя привязываться. Ненужное лучше оставлять позади. Фукуда, очевидно, работал по тому же принципу; он мало чего носил с собой, не считая ассортимента простых свитеров и самых основных туалетных принадлежностей. В одном из отделений находились вещи, которые, скорее всего, служили его врачебному делу — последняя упаковка бинтов, щипцы, ножницы, пара бутылочек антисептика и даже довольно крупный охотничий нож, предназначение которого Хигашио не очень хотелось знать. Под свитерами лежал толстый журнал, у многих листов которого были загнуты уголки. Хигашио задумался, имел ли и Фукуда предрасположенность к рисованию, но, открыв его, увидел лишь сплошь покрытые рукописями страницы, читать которые совесть ему не позволяла. Когда он его закрыл, то из журнала посыпались фотографии, спрятанные между листами. Он поймал снимки прежде, чем они попадали на пол, и сложил их в аккуратную стопочку. Самый верхний заставил его остановиться: на нем был запечатлен юный Фукуда, окруженный четырьмя детьми примерно того же возраста. Девушка крупного телосложения с хитрой улыбкой и львиной гривой цеплялась за его руку. Может, бывшая? Родственниками их точно нельзя было назвать. Хигашио аккуратно вернул журнал на место и продолжил рыться. Кроме этого в чемодане оказались несколько школьных учебников, а затем кое-что, что действительно привлекло его внимание: справочник по уходу за травмированными детьми. Он положил его на колени, все остальное — обратно. Спустя несколько минут Фукуда вышел из ванной, одетый в пижаму. Он замер, увидев Хигашио на полу, лишь нахмурившись в его сторону. — Не стоит оставлять вещи в открытом доступе, если не хотите, чтобы в них копались, — заметил Хигашио, пролистывая главу о сепарационной тревоге, в которой Фукуда щедро повыделял многие строки. Тот вырвал книжку из его рук, бросая ее обратно в чемодан. — Не волнуйтесь, я не читал ваш дневник, — упомянул Хигашио, умиротворительно подняв руки. Фукуда не сказал ничего в ответ. Он аккуратно сложил свою одежду, упаковав ее вместе с остальным багажом. Хигашио ожидал хоть какого-то негодования, но ничего. — Почему вы меня не наказываете? — спросил он с любопытством. — Я вижу, что вы пытаетесь сделать, и прошу, чтобы вы прекратили, — трезво сказал тот, в этот раз убедившись, что чемодан закрыт. — Я не хочу ссориться и давать вам причины убегать. Хигашио поднялся с пола, отряхивая штаны: — Как тактично. В чем дело с изучением детской психологии? Мне казалось, вы говорили, что Шо может о себе позаботиться. Фукуда лишь уставился на него. Ухаживать за источником всех своих страданий, должно быть, было незаурядным мучением. Даже не имело значения, близок он был к ребенку или нет; ситуация в любом случае была ужасной. Он молча, с изможденным видом убрал покрывало с кровати и лег спиной к Хигашио. То, насколько спокойно он умел себя вести в присутствии человека, которому ему сказали не доверять, казалось абсурдом. Хигашио вернулся на свою постель, после чего несколько минут хмуро смотрел в спину Фукуды. — Слушайте, — сказал Хигашио. Фукуда чуть повернул голову, демонстрируя, что слушал. — Опять же, не знаю, как это еще преподнести, но… вы в порядке? — Я думаю, вам не помешало бы научиться не совать нос не в свое дело, — сказал Фукуда тем же кротким, мертвым тоном. Хигашио продолжал смотреть, пока дыхание Фукуды не стало ровным. Он постучал пальцами по колену, с каждой минутой все больше не находя себе места. Думать было много о чем: что теперь делать, когда из штаба вернут его вещи, что случилось с Фукудой, что он стал так себя вести, погиб ли Сода или его теперь где-то активно пытали? Он ударил головой о стену, чтобы прийти в себя, затем слез с кровати. Перед тем, как предпринять следующий шаг, он обязан был позвонить Накамуре. Фукуда оставил свою куртку на шатком стуле у столика. Хигашио порылся в карманах и нашел смартфон, после чего взял устройство и тихо выскользнул в холодный коридор, набирая номер Накамуры. Он даже не удивился, когда трубку подняли сразу — тот никогда не выражал той же потребности во сне, как другие люди. — Кто это? — рявкнул Накамура. Хигашио с трудом мог признаться в том, как приятно было услышать его привычный незаинтересованный, сиплый голос. — Эй, это я, — сказал он, закрыв глаза. Долгая пауза, после чего он услышал глубокий вдох со стороны Накамуры. — В прошлый раз ты отказывался говорить, на кой черт тебе понадобился могильщик, а теперь у тебя хватает наглости ждать четыре дня, прежде чем снова со мной связаться? — Я был выведен из строя, — пробормотал Хигашио. — Больно нужны мне твои объяснения, я уж успел их услышать от нескольких других источников. Что ты теперь будешь у меня клянчить? Никто не мог заставить Хигашио потерять дар речи таким образом, как этот человек. — Ничего, я просто… — Слушай, — сказал Накамура. — Ты не можешь продолжать ввязывать меня во все это. У меня свой бизнес, мне не хочется принимать гостей из Когтя или полиции с их вопросами. Ты меня погубишь. — Я знаю. Накамура, извини— Накамура прервал его недовольным вздохом: — Ты здоров? Куда тебя послали? Хигашио не сразу понял суть вопроса, а затем не выдержал и усмехнулся. Вслух это звучало просто дико. — Сузуки назначил своего ребенка следить за мной. — Того маленького? — Ага. И его няню заодно. — Что за няня? — надавил Накамура. — Он… чудной, — задумался Хигашио. — Целитель. Скорее всего, ты найдешь его любопытным. Ну, мне он тоже таким кажется, полагаю. Не самый верный подопечный. В ответ он услышал неодобрительное мычание. — Другими словами, совершенно безвредный. Оставайся пока с ними. Не высовывайся. — Я так и планировал, — сказал Хигашио. Он замялся, прежде чем продолжить: — Ты ничего не слышал про Соду? — Ты единственный, кто так волнуется о своем мальчике на побегушках, — фыркнул Накамура. — Я бы не стал надеяться, этот малый не ведал предусмотрительности. Хигашио прикрыл рукой глаза, сердясь на свою неспособность забыть о прошлом. — Будешь держать ухо востро? Ему не стоило просить больше одолжений. Он уже был в долгу у Накамуры за то, что тот избавился от Шрама, пристреленного Содой. И тогда он был ему должен. Просить у Накамуры чего-либо было все равно что заключать делку с дьяволом. — Я всегда держу ухо востро, — протянул Накамура. — Тебе это известно. Хигашио удалил номер с истории звонков после того, как разговор окончился. Повернувшись, он увидел Фукуду прямо за собой. Узкое пространство служило напоминанием тому, какая у него была крупная фигура. Хигашио замер, опасливо наблюдая за ним. На лице Фукуды был написан гнев, но он не двинулся и не поднял голоса, лишь ожидающе вытянул руку. Хигашио улыбнулся, предлагая ему телефон, зажатый между большим и указательным пальцами. — Опять же, не оставляйте вещи там, где их могут легко найти. Фукуда взял телефон и сжал его рукою, не отрывая глаз от Хигашио. — Кто такой Накамура? — Мой друг, — сказал Хигашио. — Просто хотел передать, что я жив-здоров. — Вам не положено, — сказал Фукуда. Тот привычный заботливый тон вновь исчез из его голоса. — Если вам интересно, в порядке ли я, то, уверяю вас, я не буду, если вы продолжите говорить, какой я неверный. Улыбка пропала с лица Хигашио: — Ох. Нет, нет, нет, этот человек ненавидит Сузуки, он никогда не был связан с Когтем таким образом, не волнуйтесь. Фукуда схватил его за руку, жестко выговаривая слова: — Идите спать. То, что он нашел, как разозлить Фукуду, стоило считать достижением, но на тот момент такого ощущения не было. Он потупил голову и, прижавшись спиной к стене, осторожно пошел в обход. Фукуда отпустил его, и Хигашио почапал обратно в номер. Тот строго наблюдал, как он садится на свою кровать, затем сел напротив. — Теперь я уже совсем заложник? — спросил Хигашио, чуть нервничая. — Мы ведь оба согласны, что вы не можете на самом деле меня здесь удержать, так? Взгляд Фукуды помутнел, он отворотил его. — Мне правда не хочется доставлять вам никаких неприятностей, — убедил его Хигашио. — Но если меня заставят работать, рано или поздно мне в любом случае придется сотрудничать с людьми извне. Они будут о вас спрашивать, ну и чего вы хотите, чтобы я лгал? Фукуда тяжело вздохнул и опустил голову в ладони. — Прошу, просто идите спать. — Хорошо, — пробормотал Хигашио. — Понял. Как и в первый раз, когда он лег в постель, Фукуда почти моментально уснул. Мысли Хигашио около часа не давали ему покоя, но в конце концов и его постиг сон. Утром он проснулся, чувствуя, как боль в его голове и ране пульсирует под темп слабого сердцебиения. Фукуда не с самым довольным видом менял его повязку. — Вам нужно отдыхать, не идти куда-то насилу ради работы, — бормотал он, протягивая Хигашио две таблетки антибиотиков и бутылку воды. — У нас впереди целый день, так что не переусердствуйте, пожалуйста, мы выйдем, когда вам будет удобно. Хигашио проглотил лекарство и вылез из кровати, пытаясь немного пригладить непослушные волосы. — Все должно быть в порядке, если только эта чертова головная боль пройдет. Он взял пальто с чемодана, куда его бросил, и принялся рыться в одном из карманов в поиске ибупрофена, который дал ему Фукуда. — Я сомневаюсь, что их можно принимать одновременно, — неуверенно сказал тот. Хигашио неуклюже высыпал себе в ладонь шесть таблеток и решил, что этого достаточно. — Если не попробую, то и не узнаю, — сказал он, выпивая по две за раз. — Мне кажется, глотать так много сразу тоже не стоит, — пробормотал Фукуда с напуганным видом. Хигашио предположил, что это считалось признаком выздоровления, раз он чувствовал хоть какой-то голод, пока спускался на завтрак со шведским столом. Фукуда недовольно нахмурился, глядя на ассортимент еды, и взял себе лишь порцию риса и чуть-чуть натто. Он нашел место за одним из пустых столов, втиснутых в тесную столовую, все еще хмурясь, когда Хигашио присоединился к нему со своим подносом и кружкой смольно-черного кофе. — Мы можем пойти куда-нибудь еще, — сказал он шепотом, словно боялся обидеть юного помощника на кухне, который пополнял шведский стол. — Зачем? — Хигашио взглянул на еду, которую набрал. Да, рис подгорел, а консервированные редиски были такого яркого розового цвета, что, казалось, их около месяца держали в искусственном красителе, но так-то есть было можно. — Вы ведь не хотите слишком много тратить, верно? — прокомментировал он, протягивая палочки к кусочку рыбы. Фукуда тут же схватил тарелку, на котором лежала скумбрия, и поставил на свою половину стола. — Пожалуйста, хотя бы не трогайте рыбу. Он не стал останавливать Хигашио, пока тот жадно поедал все остальное, только наблюдал, неуверенно бросая взгляд туда и обратно, к чашке чая маття в руках. — Мне стоит извиниться за свое вчерашнее поведение, — тихо произнес он. — Я сам виноват, что дал вам подумать, что мы можем так открыто беседовать. Палочки Хигашио замерли на полпути к его рту. — А мы не можем? Вы сами проболтались в первый же день, так какая разница? Фукуда опустил взгляд, ковыряя пятнышко в пластиковой скатерти, накрывавшей стол. — Слушайте, мне тоже нужно извиниться, — сказал Хигашио, кладя на стол свои палочки. — Вы правы, я не должен совать нос не в свое дело. Мне просто любопытно… — Он обратил внимание на пустую столовую, затем на кусочек скумбрии, которую Фукуда отобрал. — Что все это значит? Фукуда отвел взгляд в сторону, упрямо избегая его глаз. — Вы же самым очевидным образом на что-то копите, — сказал Хигашио. — На что? Страховку? Это неплохая затея, рано или поздно вам с ребенком точно придется разойтись. Фукуда вновь уставился на скатерть, явно понимая, что Хигашио был прав. — Знаете, нет смысла пытаться что-либо скрывать, если вас так легко понять, — отозвался он. — Мальчик-то еще не догадался? Фукуда наконец встретился с ним взглядом. — Он очень плохо считает. Хигашио чуть не поперхнулся своим кофе и закашлял в ладонь. В самом деле, Фукуда еле заметно улыбнулся. Он выглядел гораздо моложе без вечных нервных морщинок на лбу. — Знаете, что вам нужно сделать, если вы хотите денег? — сказал Хигашио, посмеиваясь. — Снимите со своего модного мерседеса панели и продайте. Сузуки скажете, что их украли. Фукуда ничем не ответил, но поднял брови, согласно кивая. Они оставили свои вещи в отеле, когда отправились на работу, порученную Хигашио. Фукуда выехал к окраинам Приправного города, где между большими, современными домами зияли такие же большие газоны. Он не останавливался, пока не доехал до самого большого дома в конце улицы, и высунулся из окна, чтобы перепроверить номер на почтовом ящике. — Мы прибыли, — подтвердил он. Хигашио выбрался из машины и принялся рассматривать здание. Тому больше подходило звание замка, нежели дома, со всеми его острыми углами и белоснежными стенами. Это была неплохая перемена от кучки жалких преступников, которым Хигашио пришлось содействовать в последнее время. Честно, он ожидал, что в этот раз его заставят выполнять задания еще хуже, но здесь, разумеется, ему не представлялось особых рисков, вдали от основных операций Когтя. Он быстро проверил окружение на наличие камер безопасности или любопытствующих соседей, прежде чем подойти к железным воротам, которые огораживали дорогу к дому. Две стороны скреплялись лишь цепью и замком. Хигашио взял его, рассмотрел и неодобрительно цокнул языком. Любой дурак мог это взломать. У того, кто здесь жил, очевидно, никогда ничего не крали. Он потянулся в карман за кошельком и замер, когда не обнаружил его. Тяжко вздохнув, он обернулся. — Какой-нибудь проволоки там не найдется? Боюсь, у меня еще отняли и отмычки. — А, — отозвался Фукуда, уже направляясь к багажнику. Хигашио последовал за ним, наблюдая, как Фукуда роется в горе инструментов в пластиковой коробке, стоявшей вплотную к самой дальней стенке. — Этими можно воспользоваться? — спросил он, развязав маленькую сумочку с несколькими видами дешевых отмычек и гаечных ключей. — Вы умеете взламывать замки? — спросил Хигашио с изумлением. Фукуда передал инструменты. — Я не профессионал, но иногда оно помогает. Хигашио с одобрительным кивком взял мешочек. — Тогда не проследите, чтобы меня никто не поймал? Фукуда закрыл багажник и повернулся лицом к улице, когда как Хигашио вернулся к замку. Тот открылся безо всяческих усилий. Хигашио оставил его болтаться на цепи и толкнул ворота, выглядывая на дорогу ко входу. До сих пор никаких признаков дополнительной охраны. Он успел пройти лишь несколько метров, когда услышал за собой шаги Фукуды. Он затормозил и обернулся. Фукуда тоже остановился, поднимая на него смущенный взгляд. — Мне поручили следить за вами, — сказал он. Должно быть, он услышал, как схоже прозвучал с одним из покорных до умопомрачения прихвостней Сузуки, ибо сморщился и прикрыл лицо рукой, после чего повернулся обратно к воротам. — Я подожду в машине, — пробормотал он. Хигашио схватил его за ворот прежде, чем он успел сделать шаг. — Нет, не ждите в машине. Вы что, собака? Фукуда безропотно повернулся, не отрывая глаз от земли. — Следите сколько угодно, просто не дышите мне в спину, — сказал ему Хигашио. Фукуда молча последовал за ним к боковой стороне поместья, где их не было бы видно с улицы. По крайней мере, этот вход был тщательно заперт; новая дверь, новый замок. Хигашио понадобилась лишь доля усилий и две секунды на то, чтобы вскоре его вознаградил щелк освобожденного засова. Дверь открылась в прачечную. Хигашио подержал дверь для Фукуды и прошел на кухню, которая выглядела такой безупречно чистой, что он задумался, пользовались ли ей вообще. После кухни им предстал длинный коридор со стеклянным потолком, искусно украшенный горшками с растениями и несколькими картинами, не заполняющими излишнее пространство на стенах. С серванта, стоявшего вдоль стены, была скинута пара ваз. Хигашио подошел поближе, чтобы рассмотреть рассыпанные по паркету осколки. Одна из них являлась очевидным экземпляром китайского антиквариата; изделие Цзюнь с бледно-голубой глазурью и пятнистым узором, который нельзя было так просто заменить. Тип другой вазы он не мог распознать, но, судя по всем другим элементам интерьера, которые он успел увидеть, вероятно, она тоже стоила целое состояние. — И чего тут все так разгромили, а? — сказал он, оглянувшись через плечо. Фукуда смотрел на потолок, раскрыв рот. До него не сразу дошло, что к нему обратились. — Ох, мне не говорили в подробностях, — пояснил он. — Завтра с поездки возвращается жена хозяина. Она объявит в розыск, полагаю, полиция не должна знать, что здесь была потасовка. Хигашио почесал волосы, хмуро глядя на разбитую керамику и думая, как поступить. Он решил проверить, что еще нуждалось в починке, и побрел к широкой комнате отдыха в конце коридора. За ним снова возобновились шаги Фукуды. — Вы не могли бы как-нибудь занять себя? А то висите у меня над душой, как тюремщик, — отмахнулся он. — Я, конечно, понимаю, что сам сказал вам прийти, но это уже ни в какие рамки. — Разумеется, — сказал Фукуда, понимающе кивая. Никаких инструкций от Хигашио не потребовалось, он просто сел на колени рядом с вазами и начал собирать осколки в две кучи. Хигашио решил хорошенько рассмотреть комнату отдыха. Драка определенно началась там. Часть мебели сдвинули или повалили на землю; стол с богатой резьбой из кленового дерева был опрокинут вместе с очередной дорогой вазой, которая на нем стояла, и из множества картин на стенах несколько попадало на пол. Хигашио ходил вокруг, изучая каждую. Как и картины в коридоре, большинство было импрессионистского жанра и написано совсем недавно, и не все принадлежали авторам настолько известным, чтобы Хигашио сумел распознать тот или иной художественный стиль. Попеременно они, однако, сменялись произведениями, которые явно скупили на аукционе за невообразимые деньги. Хигашио остановился перед самой крупной из них; дикой и авангардной. В свое время он насмотрелся немало работ Сирага Кадзуо, чтобы узнать перед собой оригинал. Он продолжил путь, когда другая картина, размером гораздо меньше, привлекла его внимание. Она висела над комплектом диванов в таком удачном месте, что не заметить ее было невозможно, она выделялась как бельмо на глазу. Картина была удивительно знакома, учитывая, что Хигашио написал ее сам. Он не выдержал и начал смеяться. Владельцам этого дома ничего не стоило купить какую-то древнюю керамику и оригинальные работы Сирага Кадзуо, но они не могли нанять приличного оценщика, чтобы выкинуть кривую любительскую размазню, которую он наляпал чуть ли не тридцать лет назад. Потрясающе, в былые времена Накамура мог продать что угодно. Фукуда пришел посмотреть, что так забавно, смущенно глядя на минималистичные чернильные мазки. — Вы поглядите, — хохотал Хигашио, — у них тут самая очевидная подделка висит, как какой-то семейный портрет. Фукуда не менялся в выражении лица. Он подошел поближе к картине, щурясь, будто пытался увидеть, напечатана ли картина на бумаге. Хигашио загоготал пуще прежнего; на его глазах выступили слезы. — Да нет же, не копия это! Вы знаете Токо Синода? Это подделка. Имитация ее работы. Похоже, имя ничего ему не говорило. — Откуда вы знаете? — спросил Фукуда, делая шаг назад, чтобы взглянуть на картину целиком. В его голосе звучало искреннее любопытство, и долю секунды Хигашио думал, что, может, ему стоило рассказать правду. Все-таки это была забавная история, никакого вреда не будет, если он опустит подробности. — Вообще-то… Нет, это ужасная идея. Не упоминать прошлое лежало в его принципах, и он едва ли мог говорить об этом, не ссылаясь на Накамуру. — …здесь много чего не так, — решил он, подавляя растущую ухмылку. — Во-первых, тип бумаги совершенно не тот, и вся фишка Синода состоит в длинных, непрерывных линиях, но, как видите, эту линию подлатали дополнительным слоем чернил, — добавил он, проводя пальцем по одной из линий в самой середине композиции. Как Фукуда, он ступил на шаг назад, бросив на произведение хмурый взгляд. Действительно, ничто здесь не шло в сравнение с навыком и точностью женщины, умениям которой оно должно было подражать. Насколько он помнил, он даже не рисовал это в целях продажи, ему лишь хотелось попрактиковать ее стиль. Не то чтобы Накамуру заботили подобные вещи. — Поверить не могу, что они добрались до этого и так и не узнали, — пробубнил он. — Может, они знают, и им просто нравится картина, — предположил Фукуда. Хигашио понадобилась богатырская воля, чтобы снова не засмеяться. Он прочистил горло, указывая на остальное пространство в гостиной во всей ее избыточной роскоши. — Люди не инвестируют в искусство потому, что им нравятся картины, — терпеливо пояснил он. — Это заявление. Они покупают его затем, чтобы показать гостям и этим продемонстрировать, насколько те культурно и финансово убоги по сравнению с ними. — Ну, — пожал плечами Фукуда, — мне она кажется хорошей. С этим нельзя было поспорить, так что Хигашио поспешно принялся рассматривать все поваленные на пол вещи и чинить все, что мог найти. Рамка одной картины дала трещину, но в большинстве своем серьезно пострадала лишь керамика. Пока Фукуда бродил, исследуя другие комнаты в доме, Хигашио сел и принялся собирать подходящие друг другу осколки из накопившихся куч, сплавляя своими сверхсилами края как будто бы очень дорогого паззла. Заполнять пробелы при помощи обломков и пыли, которая соскоблилась с более крупных осколков, было кропотливой работой. К тому времени, как он закончил, его спина болела от такого долгого сидения в согнутом положении. Он обнаружил Фукуду в смежной гостиной, где тот смотрел в окна от пола до потолка на идиллический зеленый пейзаж за зданием. Он уселся на самый край дизайнерского стула, словно едва ли мог позволить себе дотронуться до него, однако выглядел более спокойно, чем Хигашио видел его за все проведенное вместе с ним время. — Наслаждаетесь видом? — спросил он. Фукуда обратил на него серьезный, искренний взгляд. — Это приятно, — мягко сказал он. — Ваша работа всегда настолько приятная? Хигашио издал противоречащий звук. — В последнее время она включает в себя больше смертей и проблемных эсперов. Он прошелся по комнате, такой же насыщенной дорогими декорациями, как все другие помещения в доме. У одной стены стоял стеклянный сервант, под завязку набитый ассортиментом высококлассного алкоголя. Хигашио не удивился бы, если бы некоторые бутылки здесь могли отплатить несколько месяцев аренды средней городской квартиры. Он взял полупустую бутылку виски и пару стаканов, потом вновь направился к небольшому столику рядом с Фукудой. Едва увидев бутылку, тот чуть ли не на автомате поднял руку: — Нет нужды тратить на меня алкоголь. Хигашио сел за другим концом стола. — Вы не пьете? — В этом нет смысла. Мне все равно невозможно напиться. Хигашио находился в полном недоумении, пока не догадался: — А, из-за ваших сверхсил? Фукуда кивнул, неловко сложив руки и снова выглянув в окно. — Сверхъестественный метаболизм — это ладно, но я не пытался вас опьянить, — уверял Хигашио, налив немного жидкости в каждый из стаканов. — Это очень хороший виски, а раз уж он и так открыт, мы могли бы воспользоваться возможностью. Хигашио запрокинул голову и выпил половину напитка в один глоток, прежде чем додуматься, что тот стоило поначалу распробовать. Фукуда не сразу решился взять себе другой стакан и пригубить его содержимое. — Неплохо, на самом деле, — с некоторым удивлением пробубнил он. — Видите? — Хигашио улыбнулся ему. — Так чем вы обычно занимаетесь, когда не гоняетесь за ребенком? Раз вам кажется, что это так приятно. — Порой меня вызывают заранее, если известно, что где-то будет битва, но обычно я иду лечить людей после того, как дело сделано, — объяснил Фукуда, не высказывая собственного мнения по поводу работы. — Получается, первой помощи вам достается немного, — размышлял Хигашио. — Да. Если кто-то истекает кровью, велика вероятность, что я не приду на помощь вовремя, — пожал плечами Фукуда. — Чаще всего я закрываю серьезные раны и лечу сломанные кости. Хигашио наблюдал за ним, пока тот снова пил виски, бросая задумчивый взгляд в окно. — Я должен спросить, как долго вы уже этим занимаетесь? Работой в Когте. — Весьма долго, — сказал Фукуда, опуская взор на стакан в ладонях. — Скажите примерно. Фукуда покачал головой и произнес то же самое: — Весьма долго. С ним уж точно нелегко было завести беседу. — Ладно, я честно не читал вчера вашего дневника, но— Хигашио замер, когда Фукуда повернул голову, обратив на него чуть сожалеющий взгляд. — Что такое? — спросил он, не в состоянии сдержать очередную улыбку. — Это очевидно, что вы его не прочли, потому что иначе вы бы увидели, что ничего кроме контрольных перечней и расчетов бюджета там нет, — сказал Фукуда. — Я не настолько бестолковый, чтобы хранить свои самые потайные мысли в чемодане. — Да ну? — Хигашио ухмыльнулся. — И где вы тогда их храните? Фукуда лишь постучал указательным пальцем по виску, с крохотной, хитрой улыбкой опустошив свой стакан. Хигашио быстро допил остаток собственного напитка, чтобы налить им обоим вторую порцию. — Нет, мне это не нравится, — запротестовал Фукуда, прикрыв стакан ладонью. Хигашио оттолкнул ее и налил нехилую дозу алкоголя. — Нам действительно стоит выпить это ради вкуса, и, в отличие от меня, вам нравится виски, — утвердил он, налив себе такое же щедрое количество. Фукуда вздохнул и поддался судьбе, снова глотнув немного из стакана. Хигашио вспомнил исследования, где люди напивались одним эффектом плацебо, и задумался, сработало бы это на ком-то, кто знал, что его физически невозможно опьянить. Это был любопытный маленький эксперимент. — В любом случае, — сказал он, решив вернуться к тому, о чем на самом деле хотел поговорить, — то, что там одни контрольные перечни, явно неправда, ибо я видел фотографию вас и других ребят, вид у которых был слишком цивилизованный, чтобы они принадлежали Когтю. Вы бы не стали носить с собой такую старую вещь, не будь в ней ценности. Все-таки мне очень любопытно — кем вы раньше были? Во всем теле и поведении Фукуды снова проявилось сильное напряжение, он так же успешно замкнулся в себе, как когда они утром оставили Шо одного. Какое-то время Хигашио упорно продолжал с ним зрительный контакт, затем потянулся за собственным стаканом и выпил половину содержимого. — Я предложу сделку, — умно сказал он. — Если скажете, откуда вы родом, я расскажу вам секрет. Лицо Фукуды сменилось на странное, скептическое выражение лица. — Это очень хороший секрет, обещаю. Вы и обо мне кое-что узнаете. — Я знаю вас второй день, я не буду рассказывать вам о своей жизни, — пробормотал Фукуда. — Я не прошу всю жизнь, просто основные факты, — возразил Хигашио. После целой минуты раздумий Фукуда глубоко вздохнул. — Хорошо. Скажите мне ваш секрет. Хигашио наклонился над столом, подняв руку ко рту так, словно собирался нашептать Фукуде на ухо. — Та страшная картина, которая вам так нравится? — сказал он, дернув подбородком в сторону комнаты отдыха. — Это я ее написал. Очень долгое время Фукуда казался лишь сбитым с толку. — Буквально написали ее? — Буквально, — подтвердил Хигашио, коварно улыбаясь. — Я этим в основном и страдал в молодости. Рисовал подделки, а мой знакомый их продавал. К счастью, у нас стало получаться гораздо лучше. С лица Фукуды не сходило выражение полного недоумения. — Вот как… — Так точно, — согласился Хигашио. — А теперь расскажите, где вы жили до Когтя? Фукуда уставился на свою обувь, сделал глоток виски, вновь уставился на деревья, посмотрел на руки, нервно заламывая их на коленях, и даже после всего этого он смог выдавить что-либо из себя лишь с третьей попытки. — Я вырос в культе, — начал он. Хигашио пришлось выплюнуть весь виски, который он только набрал в рот, обратно в стакан. — Что смешного? — спросил Фукуда с долей обиды в голосе. — Простите, просто это последнее, чего я ожидал, — прохрипел он. — Совсем не считал вас за религиозного человека. Фукуда мягко, недовольно вздохнул. — Ни о какой религии не было речи, — объяснил он. — Мы были… цирковыми уродцами. Я и пара других детей. Мы просто приносили деньги. Хигашио прикрыл рот кулаком и прочистил горло, подавив улыбку. — Мне жаль. Фукуда не отреагировал. В его глазах был мертвый взгляд, обращенный куда-то вдаль. — Уверен, маленький мальчик, умеющий приложить ладонь и исцелить больных и раненых, мог привлечь немало зрителей, — предположил Хигашио. — Да, — пробормотал Фукуда. — Но мы выросли, и фокусы приелись. Основатели продали все учреждение Когтю, так что нас, эсперов, просто… поглотила организация. — Что случилось с остальными, не знаете? — У одного хватило ума, чтобы уйти сразу. Один погиб. О другом мне неизвестно, так что он, вероятно, тоже мертв. А последняя сбежала. — Фукуда поднял руку к макушке, проведя ею по коротко стриженым волосам. — Надеюсь, ей это удалось. Хигашио не мог думать ни о чем, кроме того, почему он все еще находится здесь. Ему было не место в этой помойке. — Я честно извиняюсь, что засмеялся, — настаивал он. Фукуда пожал плечами, будто в этом не было ничего такого. — Я знаю, что это странно. У меня редко получалось выйти наружу, так что если я вдобавок кажусь чудаковатым, теперь вы знаете, почему. — Да что вы! — сказал Хигашио. — Вы, наверное, самый здравомыслящий человек, с которым мне удалось поговорить с тех пор, как меня самого затащили в Коготь. Фукуда улыбнулся, откровенно и с неким смущением, словно ему в жизни не говорили вещи приятнее. Он не заслуживал всего этого. Вдруг он издал тихий, удивленный звук и вытащил телефон из кармана штанов. Он нахмурился, глядя на экран, затем быстро поднял тот к уху, вставая из-за стула. — Говорит Фукуда, — серьезно сказал он, выдвигаясь в другую комнату. Несколько минут спустя, когда он вернулся обратно, вся работа, которую Хигашио проделал для смягчения его характера, пошла прахом. — Приберитесь, нам нужно забрать Шо-куна, — строго велел он, подбирая стаканы виски. Он пропал прежде, чем Хигашио мог спросить, что случилось. Чем бы оно ни было, оно не предвещало ничего хорошего.