Хорошие оправдания

Джим только-только успел допить свой кофе, как на лестнице показался Адам, одетый в одни лишь одолженные у него растянутые спортивные штаны. Тихое механическое пощёлкивание чужих ног по скрипящим ступеням звучало странно, но Джим уже успел к нему привыкнуть. Адам казался невероятно сонным, его встрёпанные волосы неопрятно топорщились во все стороны, а под искусственными глазами залегли совсем по-человечески тёмные круги. Единственное, что выделялось в его внешнем виде — так это затянувшийся ярко-розовой кожицей бок. Учитывая, что прошлой ночью эта ссадина была ничем иным, как дырой от пулевого ранения, кровь из которой изрядно запачкала кафельный пол его дома, Джим находил такой прогресс весьма удовлетворительным.       — Утро, — поздоровался Адам, переступая порог кухни. Джим сразу заметил, что его голос казался ещё более грубым, чем обычно бывало после сна. Да и как такое не заметить, ведь он практически каждое утро слушал сонное ворчание Адама, когда тот пытался спрятать голову под подушку, надеясь скрыться от пронзительной трели будильника. Ведь в отличие от того же Джима его нельзя было назвать жаворонком. От слова совсем.       — Утро, — эхом отозвался Джим, отступая в сторону от кофемашины. Но вместо того, чтобы привычно заварить себе эспрессо, Адам приблизился к нему и после секундного колебания обнял Джима за талию, пристраивая подбородок на его плече. Чёрт возьми. От этого нехитрого жеста в груди Джима что-то оборвалось. На мгновение ему показалось, будто между ними — нечто большее, чем сумбурная рабочая интрижка, которую они всеми силами пытались сохранить втайне. Будто между ними происходит нечто серьёзное, что может иметь будущее, и не только потому, что Адам спас ему жизнь. К слову, Джиму он нравился, может, даже сильнее, чем позволяли их странные, полные молчаливой недосказанности отношения — и уж точно сильнее, чем он был готов себе признаться.       — Для человека, которого подстрелили меньше суток назад, ты выглядишь весьма неплохо, — Джим отставил чашку на кухонную стойку и накрыл обнимающие его руки своими ладонями — ему потребовалось время, чтобы привыкнуть к их странной текстуре, а также к тому факту, что Адам мог чувствовать каждое прикосновение, как если бы кожа была настоящей. Но сейчас прикосновение к ним стало таким же привычным, как раннее утреннее ворчание Адама.       Джим прекрасно понимал, как опасно позволять себе так привыкать к этому.       — Я ведь говорил, что у меня повышенная регенерация, — голос Адама звучал самую малость самодовольно. В конце концов, это ведь именно он настоял на том, чтобы вместо срочной поездки в больницу Джим просто дал ему спокойно отлежаться в своей постели под местным обезболивающим и просто неприличным количеством виски.       Джим не стал признавать его правоту — в этом не было необходимости, — поэтому он, извернувшись в объятиях, осторожно коснулся чужой затянувшейся раны. Несмотря на все свои способности, мастерство и решительность, Адам по-прежнему оставался человеком. Пускай временами и забывая об этом.       — Останься сегодня дома.       — Я могу просто прийти на работу позже, — усмехнулся ему куда-то в шею Адам. Джим раздражённо вздохнул — Адам никогда не отличался особой пунктуальностью, но после того как они начали — за неимением лучшего слова — встречаться, он получил практически официальную индульгенцию на постоянные опоздания. Разумеется, ведь Адам не мог приходить на работу вместе с ним, как и не мог начать вообще приходить туда вовремя: все знали, насколько ему было плевать на дисциплинарные выговоры, и резкая педантичность наверняка бы выглядела крайне подозрительно.       Но, к счастью, Адам не горел особым желанием сопровождать Джима по дороге в офис: ведь к тому моменту, когда он уходил на работу, Адам только-только неспешно плёлся в сторону ванной, где тратил ещё минут двадцать на приём душа и укладку волос в нечто вразумительное.       Джим провёл пальцами по чужим волосам, всё ещё мягким и взлохмаченными после сна. Ему безумно нравилось, как они выглядели, но ещё больше он радовался тому, что в офисе от домашней растрёпанности Адама не оставалось и следа, не говоря уже о поле. Так было проще разделять работу и личную жизнь. Агента Дженсена и своего Адама.       — Или ты просто можешь взять выходной и позволить «Стражу» спокойно тебя долатать, — Джим немного нахмурился и добавил: — Понимаю, день, в который ты не довёл меня до седых волос, можно считать потраченным зря, но можешь сегодня для разнообразия обойтись без глупостей?       Адам открыл рот, наверняка для ответной колкой реплики, но уже в следующее мгновение расслабился под руками Джима и, закрыв глаза, доверчиво прижался лбом к его лбу. Как же было заманчиво позвонить в офис и сказать, что сегодня он опоздает, потому что у него появились гораздо более важные дела. Он мог провести целое утро с Адамом, позаботиться о нем, заставить его чувствовать себя хорошо. Но Джим никогда не пропускал работу, и было бы крайне странно, если бы они отсутствовали там с Адамом одновременно. Может, никто и не обратит внимание на подобное совпадение. А может, и обратит. Последнее, что нужно было Джиму — так это чтобы кто-то за спиной судачил об их отношениях.       — Хорошо, — наконец произнёс Адам, но почти сразу бескомпромиссно добавил: — Если вдруг что-то пойдёт не так, сразу звонишь мне.       С момента злополучных лондонских событий он как никогда начал беспокоиться за жизнь не оснащённого «Стражем» Джима, для которого даже безобидное ранение могло стать смертельным. И Джим солгал бы, сказав, что не находит подобную заботу трогательной.       — Уговор. Но только при условии, что пока это «что-то» не произойдёт, ты остаёшься здесь.       Это было большее, на что можно рассчитывать. Он позволил себе ещё одну лишнюю минуту перебирать чужие волосы, прежде чем напоследок мягко поцеловать Адама. Всё-таки он снова курил в спальне; оставалось надеяться, что хотя бы не в постели. Ещё пару секунд. Джиму пришлось в очередной раз напомнить себе, что если он не хочет раскрытия их общего секрета, то ему следует поторапливаться.       — До вечера, — сказал он, набрасывая на плечи куртку. Знакомая и ненавязчивая совместная рутина была крайне приятной. Казалось, она может продолжаться вечно. Джиму не хотелось даже думать о том, как долго они смогут наслаждаться её спокойствием, прежде чем кто-нибудь прознает об их отношениях. Но даже если это и произойдёт… они обязательно придумают, что делать дальше. Ведь простая истина, подумал Джим, в последний раз оглядываясь на Адама, прежде чем выйти за дверь, простая истина заключалась в том, что у него не было абсолютно никакого намерения положить этому конец, даже если весь мир узнает о них.