***
Солнце неприятно слепило в глаза, заставляя жмуриться и прятаться за прядями волос. Было жарко, настолько, что хотелось свалиться в грядки, которыми она была окружена, и более никогда не вставать. Сухость во рту неприятно скребла глотку, и Гермионе приходилось глотать свою слюну. Она чувствовала на спине десятки взглядов и находила себя в образе подопытной. Злость кипела внутри нее, обжигая. Смахнув со лба крупицы пота, девушка вновь опустилась на корточки и продолжила обрабатывать ростки помидоров. Она их уже ненавидела. Прошло немало времени с того дня в Хогвартсе. За это время поменялось многое, как и отношение к ней. Если изначально к ней относились, как к очередному заложнику: пытали, вытягивали информацию и запирали в темницах главного корпуса деревни, то сейчас, узнав, что она уничтожила крестраж, дали ей шанс реабилитироваться. Говоря иначе, они сделали из нее раба, пашущего сутки напролет на их огороде. Вновь почувствовав на своем затылке жжение, девушка обернулась и бросила яростный взгляд на маленькую девочку десяти лет. Та, испугавшись, убежала. Грейнджер продолжала осторожничать. Она говорила только то, что позволяла им знать, параллельно запоминая все, что происходит вокруг. Эти люди не из Ордена. Это другое сопротивление, о котором она не знала ранее. Изначально они восприняли ее, как Пожирателя, что и было правдой и что подтверждали ее одежды. После, посчитав, что она из тех, кто против Лорда, решили уступить ей место в их сопротивлении. Вот только они не догадываются, что задерживаться надолго Гермиона не собиралась, но делала очень благодарный и понимающий вид на все, что ее заставляют делать. Ей же выгоднее, чтобы лишняя пара глаз перестала смотреть на нее с подозрением. Говоря о «них», Гермиона имеет ввиду узкий совет нового сопротивления. С ними ей уже удалось поговорить, те даже спускались к ней в темницу. Угощать их было нечем, однако поговорили они достаточно неплохо. Люсия Магдален, женщина сорока лет с седыми волосами и мудрыми глазами, главная в совете и во всей деревне, была предельно ясна, когда объяснила, что ей не следует делать и лишнего вздоха на так называемом «испытательном сроке». Они пригрозили ей вечным заточением, если Гермиона выкинет что-то лишнее, на что девушка активно кивала головой и соглашалась с каждым словом. Она будет послушной девочкой, но только до тех пор, пока ей это будет нужно. Все это время Грейнджер пыталась разузнать, где она находится, и какое было ее удивление, когда назвали город Виго. Это чертова Испания. Что она делает в Испании и почему испанцы были в тот день в Хогвартсе? На это ей еще предстоит узнать ответ, а пока, шипя сквозь зубы, Гермиона заканчивала поливать маленькие ростки, посаженные ею же неделей ранее. За все это время Грейнджер даже успела полюбить садоводство, пусть принудительные условия каждый раз выводили ее из себя. А еще эти чертовы взгляды, мешающие ей думать! Она в который раз вскинула голову, мечтая испепелить глазами очередного смельчака, как заметила перед собой пару длинных ног. Грейнджер даже не заметила, что чье-то тело укрывало ее от солнечных лучей, и вот уже которую минуту девушка сидела в тени. Одис, парень, который был ее сторожем в темнице, смотрел на нее сверху вниз и лукаво улыбался. Она поднялась на ноги улыбнулась ему в ответ. — Сколько же ты часов здесь торчишь? — спросил он, отнимая у нее наполненную водой лейку. Гермиона лишь пожала плечами, не пытаясь вернуть ее себе. Она сняла перчатки и заботливо выданную милым старичком белую шляпку. На ней были безразмерные штаны и футболка, испачканная в грязи и краске. Ей выдали эти вещи явно сразу после использования их кем-то другим. Все тело ныло от долго не меняющейся позы. — Мм.. даже не знаю. Десять? — Грейнджер подняла голову, отмечая, что солнце постепенно склоняется к горизонту. Время близилось вечеру. Одис вытянул руку вперед, указывая направление и предлагая прогуляться. Уголки губ девушки дернулись, и они двинулись вдоль грядок к асфальтированной тропинке. Одис был единственным, с кем она здесь общалась, он был довольно мил и любезен с ней с самого начала. В какой-то степени он даже нравился ей, но в качестве друга. Он, в свою очередь, ни на чем более и не настаивал. Парень был довольно приятным во внешности и общении. С ним было о чем поговорить, и он умел слушать. Гермиона в последнее время нуждается в возмущениях. Одис позволил ей пройти вперед и обойти теплицу. Гермиона окинула огород размером с гектар сочувственным взглядом. Это было единственным, что давало им еду, и поэтому огород был неким местным достоянием для жителей деревни. И от этого шли мурашки по коже. Неужели малейшие изменения в погоде могут лишить их пищи? — Я знаю, о чем ты думаешь, — услышала она голос Одис и обернулась. — И о чем же? Он склонил голову вбок, смотря так, словно ее вопрос был бессмысленным. — Мы тоже волшебники, и над огородом стоит купол в случае, если дождь решит нарушить режим питья ростков или солнце не даст нужного количества фотосинтеза. — Я об этом как раз и думала, — пожала плечами девушка, краснея. В какой-то момент она действительно позабыла, что они тоже маги. Здесь все было настолько простым, правильным и светлым, словно сюда никогда не ступала война. Здесь даже светит солнце, о чем Мэнор в Уилтшире может лишь мечтать. Здесь резвились дети, а взрослые копались в ростках, дружно разводили скот и руководили всей деревней. Неужели все эти люди действительно имеют какое-либо отношение к тому, что происходит в Англии? Как? — Давай лучше поторопимся. Сегодня на ужин рис с твоими помидорами, — сказал Одис и подмигнул. Грейнджер взвыла и закатила глаза. — Только не эти помидоры! Они мне уже снятся, — выдохнула недовольно она, неосознанно топая ногами громче. Одис рассмеялся. — Не сердись, тетя Роза старалась. Она слышала это имя раньше. Миссис Роза была главной в местной столовой, где дружно завтракала, обедала и ужинала вся деревня. Это было очередным пунктом, что удивляло. Это все было похоже на жизнь в Ордене, и от этого болело сердце. Она не хотела вспоминать те времена, но воспоминания всплыли в голове. Гарри, Рон, Джинни, Тонкс, Люпин… Настроение упало. Низко понурив голову, она проговорила: — Пошли уже.***
Они пришли в столовую, полную людей различного возраста. Это было просторное помещение с облезлыми стенами и скрипучими стульями, деревянным столом, ломящимся от еды, выбитыми стеклами и тусклым теплым светом. Повсюду носились дети, а вслед им доносились крики обеспокоенных родителей, где-то сбоку расположились люди пристарелого возраста, играющие на бояне и подпевающие местные испанские песни. Улыбка не сползала с ее лица все время, что она здесь находилась. Одис положил руку ей на спину и подтолкнул двигаться к местам, которые они занимали уже который день подряд: два стула на самом конце стола между Люсией и Джереком, еще одним членом совета. Гермиона даже не удивилась, узнав, что ей выделили место именно там. Еще один способ не спускать с нее глаз, даже с ее тарелки с едой. Они заняли места, и Грейнджер мельком глянула на сидящую по левую руку от нее Люсию. Женщина с кошачьим взглядом открыто следила за каждым ее движением и криво улыбалась. Локоть ее лежал на спине шаткого стула, загорелая кожа поблескивала под светом ламп. Сидеть рядом с ней было больше волнительно, нежели страшно. То, как она двигалась, как говорила, кричало о той власти, которую имеет здесь эта женщина. Как только она входила в комнату, все вставали, как только начинала говорить — замолкали. Грейнджер предположила, что, возможно, она создала эту деревню с нуля. Прошло полчаса, и все, заняв свои места, активно общались и уплетали еду за обе щеки. Каждый друг друга здесь знал и относился к ближнему, как к брату или семье. Сердце Гермионы таяло, когда в голове всплывало слово «семья». Да, оно отлично описывало то, что она видела перед собой. Взаимовыручка, поддержка, общие секреты и единый противник. Семья. Одис легонько пихнул ее локтем и подбородком указал на нетронутую еду. В глазах стоял вопрос. — Мне не хочется. — Не думал, что ты на серьезе говорила о ненависти к помидорам, — хохотнул он, и Грейнджер вместе с ним. Сухость во рту она запила сладким соком, и лицо ее моментально вытянулось из-за незнакомого вкуса. Это не было похоже на яблочный или апельсиновый сок, вкус был более сладким, но терпким. Она не знала, из чего сделан сон, но ей определенно понравилось. — Это айва, — женский голос сбоку заставил вытянуться по струнке и обернуться. Люсия смотрела на нее искоса и вертела в руках похожий на яблоко фрукт. — Вкус сладкий, но терпкий. Из айвы мы делаем сок, варенье и мармелад для детей и любителей. Грейнджер качнула головой и перевела взгляд на корзину, полную айвы. Девушка схватила одну из них. — В Англии такое не встретишь. — Это скорее экзотический фрукт. Англию я бы не назвала таковой. Гермиона хмыкнула. — Почему вас так интересует ситуация в моей стране? Вы испанцы, живите да радуйтесь. Женщина тяжело вздохнула, откидываясь на спинку стула. Тот тут же отозвался скрипом. Повисло недолгое молчание, которое заполнил гул посторонних голосов. Грейнджер оглянулась на окружающих ее людей: где-то девочку журила хмурая мама, где-то две бабушки активно обсуждали урожай в этом году, а где-то одинокий мальчик в лахмотьях танцевал под мелодию баяна, коей руководил мужчина с морщинами вокруг глаз и длинной седой бородой. — Здесь все просто: Том Реддл — испанец. И дети его испанцы. И отец его был испанцем. Думаю, дальнейшие слова излишни. Мы наблюдаем за тем, что там происходит, как страдают маги и магглы, и хотим помочь. Вот почему там были наши люди: мы искали крестраж, который ты и уничтожила в дальнейшем. Гермиона уставилась на Люсию широко распахнутыми глазами. Челюсть ее отвисла, и из головы вылетели все вопросы. — Исп.. Де… Что?! — воскликнула она. — Испанец?! Дети?! Голоса вокруг поутихли, и Гермиона в который раз прочувствовала на себе взгляды, однако за последние недели она настолько к ним привыкла, что вовсе не обратила внимание, чего не скажешь о Люсие. Женщина повернулась к народу и кивнула головой, давая понять, что все в порядке. Как самый настоящий вождь стаи. — Спокойней, Дебора, — предупредила спокойно она, держа спину ровно. — Да, в нем течет Испанская кровь. Он родился в Мадриде. — Но откуда у него дети? Я не знала, что… — Мы сами узнали не так давно. Имена нам пока неизвестны, однако на данный момент ясно то, что их двое — мальчик и девочка. Примерно твои ровесники. С самого рождения они не были нужны ни матери, ни отцу, и их передали в другие семьи. Это усложняет задачу найти их. Гермиона задумалась, активно перебирая и копаясь в собственных воспоминаниях. Сколько бы она не изучала биографию Темного Лорда, этот факт никогда не всплывал на поверхность. Правда ли это? Интересно, где они? Что с ними стало? Люсия более ничего не говорила, но и Грейнджер не желала продолжать диалог. Она принялась думать, и шестеренки в ее голове работали слишком активно, чтобы параллельно с этим вести с кем-то разговор. В своих мыслях они провела оставшиеся полчаса ужина, а очнулась лишь когда большая половина людей покинула столовую. Одис снова взял на себя ответственность отвлечь ее от размышлений. — Пошли, нам пора возвращаться в общежитие. Гермиона растерянно мотнула головой и поднялась со стула, отмечая, что Люсии уже не было на месте. Иногда девушку пугает ее способность настолько уйти в себя, что окружающий мир перестает быть вокруг нее. Они шли в сторону старого музея пятидесятых годов, каждая комната которого была переделана специально под спальные места. Грейнджер жила вместе с восьмилетней девочкой и ее мамой. Гриффиндорка видела каждое утро, как та, оставляя девочку на завтраке, подходила к совету и отчитывалась за все, что могла подозрительного увидеть в Гермионе. Всякий раз Грейнджер испытывала победу, видя их растерянные лица, когда мать ничего полезного не говорила. Хотя бы этот раунд она была способна победить. — Ты знал? — спросила она Одиса о корнях Реддла. По его не изменившемуся выражению лицу Гермиона сделала вывод, что да. — Знал, — подтвердил догадки он, пряча руки в карманы брюк. Они шли прогулочным шагом и вдыхали ночной воздух, слышали пение сверчков и наблюдали звезды на темном и высоком небе. Ночи в Испании были намного красивее ночей в Уилтшире. — Никак не могу понять, как факт существования детей остается скрытым там, дома. — Темный Лорд не распространяется об этом. Уверен, даже самые близкие люди этих детей не знают, чьи они потомки. Грейнджер сморщилась, словно съела дольку лимона. — Не хотела бы я оказаться на их месте. Одис усмехнулся. — Согласен. Они остановились на развилке путей. Направо — женский корпус, налево — мужской. Гермиона встала напротив высокого парня и вскинула голову вверх. Она доходила ему до плеча. — Надеюсь, что они дружные и держатся рядом. Им бы не помешало быть осторожными. Она в изумлении вскинула брови. — Ты желаешь им добра? — Можно и так сказать. Они ведь ни в чем не виноваты, — сказал он, снова удивляя девушку. Но что-то в его голосе смутило и остановило рвущуюся наружу насмешку. Он говорил с… тоской? — У тебя есть брат или сестра? — спросила осторожно она, склоняя голову вбок. Она была почти уверена, что дело в этом. — Сестра, — кивнул головой он, подтверждая. — Она не здесь, верно? — Верно. — А где? — Понятия не имею, — признался он и поднял глаза к нему. Гермиона повторила за ним. — Ты скучаешь по ней. Он промолчал. — Мы расстались как раз в Англии, и у меня есть подозрения, что сейчас она находится где-то там, в эпицентре всего этого дерьма. Ты еще не знаешь, но большинство родственников жителей этой деревни остались на твоей родине. И мы все хотим их вытащить оттуда. Грейнджер вытянула губы в букве «О» и опустила голову. Хоть какая-то часть головоломки была решена. Теперь понятно их рвение вмешаться в чертову революцию. — Даже родственники Люсии? — Даже они. Там вся ее семья. — сказав это, он повернулся к ней. — Она может показаться злой и строгой, но именно благодаря ей мы все здесь. Именно она создала наше сопротивление и призвала нас всех искать и спасать своих родных. Она может отчасти и черствая, но одновременно и самый добрый человек на свете. Уверен, в скором времени она тебе понравится. Она хмыкнула. — О, так и будет. Одис укоризненно взглянул на нее. — Иди спать, Дебора. На сегодня ты достаточно выведала из всех нас. — Откуда ты знаешь, что мне достаточно? Ты и понятия не имеешь, насколько я кровожадна, если дело доходит до того, чего я добиваюсь, — сказала она и подмигнула ему. Резко крутанувшись на носках, она устремилась в сторону женского крыла. — Спокойной ночи, Одис. — Спокойной ночи, Дебора.***
За все эти дни она ни разу не подумала о Малфое. Она запрещала себе даже мечтать о спасении, поскольку была на девяносто девять процентов уверена, что им ее не найти. Она в чертовой Испании. Как это вообще возможно? Поэтому план по спасению самой себя вступил в режим разработки в самый первый день исчезновения из Мэнора. Несмотря на то, что жители деревни к ней были очень доброжелательны, а Люсия в какой-то момент начала ослаблять хватку на ее горле, Гермиона до сих пор чувствовала за собой слежку. За ней еще долго будут ступать по пятам и вынюхивать все, что может показаться подозрительным. Даже чрезмерно частое дыхание навевает на ненужные мысли. Она старалась не привязываться. Честно. Однако доброта и внимание Одиса слишком сбивали с толку, и порой, находясь с ним, Гермиона забывала о том, что хотела сбежать. Здесь было действительно хорошо. Но место ей далеко не здесь. Она думала обо всем этом все утро, пока подготавливала землю к выкапыванию картошки. На ней были те же старые штаны и футболка, а также шляпка с узкими полями. Это была ее некая рабочая униформа. Сегодня было свежее, чем вчера, однако солнце все еще пекло. Плохое предчувствие с самого начала утра крутило желудок и кружило голову. Сейчас было время завтрака, но девушка решила его пропустить и сразу же приступить к работе, коей на сегодня было вдвое больше обычного. Она полила ростки помидоров, отметив их быстрый рост, принесла лопату из старого сарая и уже хотела приступить к выкапыванию, как ее остановил знакомый голос: — На голодный желудок это будет сделать трудновато. Она заметила Одиса. Он стоял неподалеку и широко ей улыбался, держа в руках небольшой, хорошо пахнущий сверток. Выпечка? Она чуть не захлебнулась слюнями и только сейчас поняла, насколько была голодна. Гермиона даже не сопротивлялась, когда парень повел ее в тенек и предложил сесть на лавочку. Она также не была против, пока он раскладывал на их коленях кусочки украденного им пирога с яблочным повидлом и капустой. В этот момент девушка была готова расцеловать золотые руки миссис Розы. Первый кусок был съеден ею за рекордные тридцать секунд. Одис присвистнул и перехватил ее руку. — Медленнее, подавишься ведь. Она махнула на его слова рукой и потянулась за добавкой. — Это лучшее, что я ела за последнюю жизнь. Одис рассмеялся. — Хорошо сказано. Не торопись. Грейнджер сделала очередной укус, и повидло брызнуло ей в лицо. Она вздрогнула, почувствовав, как яблочные кусочки прилипли к ее щекам и губам, и тяжело вздохнула. Краем глаза заметив, как у Одиса затряслись плечи, Гермиона шикнула в его сторону. — Не смешно, — буркнула она, потянувшись к своему лицу, чтобы вытереть остатки повидла пальцами, однако парень вовремя перехватил ее ладонь. — Подожди, я дам тебе платок, — все еще посмеиваясь, он потянулся к карману спортивных штанов и вынул оттуда голубую ткань. Из того же кармана выскользнула небольшая карточка. — О, я подниму. Гермиона наклонилась и подобрала, по всей видимости, фотографию. Приглядевшись, она обнаружила, что на снимке изображено два подростка: сам Одис, будучи высоким с ранних лет, и короткостриженная темноволосая девочка, чья макушка доставала тому до груди. Темные брови, огонь в глазах и всегда оскальная улыбка. Сердце пропустило удар. Осознание штормом перевернуло все органы внутри, и тошнота встала поперек горла. Одис бросил на нее обеспокоенный взгляд и обратил внимание на ее трясущиеся руки и поплывший взгляд. Гермиона вновь выронила фотографию и дрожащей рукой прикрыла разинувшийся рот. На фотографии определенно точно была изображена Кристина Гилл. Новая вспышка осознания. Она почти задохнулась горячим воздухом, и глаза наполнились слезами. «…Кристина Гилл, 25 лет. Вы ищите своего младшего брата Одиса…» «…Конечно, я ведь брата ищу…» «…Одис довольно… непостоянная личность…» «…Ты думаешь, он присоединился к Ордену?…» «…Бинго!…» Она подняла расфокусированный взгляд на Одиса, и отныне перед ней сидел другой человек. Не обеспокоенный ее резкой сменой настроения друг, чье присутствие вызывало в ней некое ощущение безопасности и домашнего уюта. Перед ней сидел брат ее умершей лучшей подруги. — Дебора, что сл… — Твоя фамилия Гилл? — она запнулась, будто боялась спустя столько времени вновь называть эту фамилию. Грудь вспыхнула болью, и сердце ныло. — Я не понимаю, — сказал он и нахмурился, искоса поглядывая на фотографию, упавшую на колени Деборы. — Твоя фамилия Гилл? — спросила она настойчиво, словно у них не было времени на лишние разборки. Отчасти так оно и было. Плохое предчувствие с каждой секундой все усиливалось, и внутри нее уже вовсю звенели тревожные колокольчики. Что-то не так. Одис вскочил с лавки, полностью сбитый с толку. — Да, моя фамилия Гилл. Ты знаешь мою сестру? — взволнованно спросил он, стоя напротив. По щеке скатилась одинокая слеза. На губах остался привкус соли. Только сейчас вновь вспомнив о повидле, размазанном по всю ее лицу, Гермиона поспешила смахнуть остатки. Она поднялась на ватные ноги и встала напротив парня, чье выражение лица было хмурее тучи. Слова комом стояли поперек горла. — Знала, — выдохнула она только одно слово и опустила глаза в пол. Прошла секунда, вторая, тишина оглушала, а дыра в груди углублялась. Одис, вскоре осознав контекст, содержащийся в одном едином слове, порывисто выдохнул. Он вернулся на лавку и оперся локтями о колени, зарывшись лицом в широкие ладони. Гермиона словно во второй раз переживала потерю друга. Он уставился невидящим взглядом в землю и о чем-то долго размышлял. Шли минуты, но Гермиона даже не двигалась, боясь нарушить этот до жути хрупкий момент. Она хотела дать ему достаточно времени, чтобы переварить эту новость и прийти в себя. — Давно? — голос его звучал подавленно. — Четыре месяца назад. Снова тяжелый вздох. Она так устала от всего этого, но надо было взять себя в руки. Грейнджер подошла ближе и села рядом, кладя руку на широкое плечо. — Она тоже искала тебя, и часто о тебе говорила. По ее словам, ты тот еще бунтарь, но я бы сказала иначе. Одис хмыкнул, качая головой. — Мы расстались, будучи подростками. Юношенский максимализм. — Она любила тебя. — Как она умерла? Гермиона замялась, не зная, что сказать. Опустила руку себе на колени и подняла голову в сторону яблочного сада. Она не хотела это вспоминать, но картинки уже были перед ее взглядом. — Не прошла очередное испытание Темного Лорда. — Она была Пожирателем? — спросил он, но в его голосе не было удивления. Должно быть, он уже предполагал такой исход. — Да, — кивнула девушка. — Мы жили в одной комнате. Она говорила, что ты, по ее мнению, присоединился к Ордену. Парень фыркнул. — Мне не нравится Орден. Он сам действует бесчестно и явно со скрытыми мотивами, — сказал он, и девушка не могла поспорить. Она уже давно заметила в нем что-то неладное. — Я пообещала ей найти тебя. Странно осознавать, что все это время ты был под моим носом, а я даже не поняла, кто ты. — Ну, теперь ты знаешь. Солнце спряталось за облаками, и ветер набирал обороты. Он почти свистел, и листья на деревьях громко шелестели. Все происходящее смущало, а тревога внутри лишь нарастала. Огород постепенно заполнялся людьми, пашущими над плодами для выживания. Завтра закончился, но что-то только начиналось. По телу побежали мурашки; температура падала. Что происходит? — Как думаешь, она следит за нами? — спросил Одис, привлекая ее внимание. Думать о Кристине больше не хотелось, однако проигнорировать его вопрос она не могла. — Уверена, так оно и есть. Небо стало почти черным, и от было солнца не осталось и следа. Теперь и Одис насторожился рядом с ней. Тревога усиливалась, заставляя сердце быстро биться. Пульс доходил до макушки головы, однако сам орган ощущался в районе пят. Все ее догадки и предчувствие оправдались, когда где-то издалека деревни послышались громкие крики. Она резко обернулась вправо, хлестнув себя волосами по щеке, и заметила, как народ начал скапливаться около здания совета. Грейнджер видела, как дверь распахнулась и на улицу вышла хмурая Люсия. — Что, черт возьми, происходит? — прошептал Одис, смотрящий в ту же сторону. Ответ не застал себя долго ждать: в небе появились сотни черного тумана, направляющегося в их сторону. Гермиона резко вскочила с места и вышла из-под дерева, вглядываясь наверх. Их было сотни. Туман почти затмил собой серое небо, и не было видно ничего, кроме тьмы. Пожиратели смерти здесь. Ее оглушило собсвенное сердцебиение. Они надвигались быстро, и спустя несколько мгновений были над ними. Карие глаза метались из стороны в сторону, словно выискивая кого-то, кого бы она не узнала даже сквозь туман. Жители деревни засуетились и начали хаотично готовиться к атаке. Должно быть, они уже готовы, однако не ожидали, что это состоится сегодня. Ее локоть сковала крепкая хватка. Одис потащил ее куда-то. — Нам надо уходить, — бросил через плечо он, ускоряясь. Сначала Гермиона медленно плелась за ним, не сводя глаз с неба, но резко уперлась пятками в землю, когда увидела кое-что. Длинный хвост и могущественные крылья, блестящая голубая чешуя и огненное дыхание. Это ее дракон Диго. Рядом летел фиолетовый, и, будучи в два раза больше, порывы ветра от взмахов крыльев доносились до земли. Их была целая армия, и летели они сюда. Гермиону переполняли тысячи эмоций. Негодование. Страх. Злость. Счастье. Любовь. Глаза зажглись азартом и огнем. Взрыв. Земля сотряслась, когда Бамбарда прилетела в крышу чьего-то дома. Она осыпалась и загорелась. Были ли там люди? Крики, паника, грозный голос Люсии… и он, летящий верхом на Диго.