5 лет назад
Это был уже пятый класс, апрель месяц, когда день уже был теплым и длинным, позволяющим дольше гулять после занятий. Пятница с ее прекрасной солнечной погодой не оставляла равнодушными даже яриловичей, что видели настоящее солнышко в своем общежитии и могли с видом знатоков сравнивать их. Олег ждал Серёжу возле Гнезда, сидя на ступеньках и отвечая на письма в чарзеркале. Отвлечься от своего занятия его заставило то, что кто-то сел с ним рядом. Дописав и отправив письмо, мальчик повернулся, чтобы узнать, кто оказался рядом с ним. — Ну наконец-то, — облегченно вздохнул Волков. — Я думал ты уже про меня забыл. — Нет! — возразил Сережа, немного нервными движениями убирая волосы за уши. — Я просто… Вот! — он быстрым движением опустил на черные растрепанные волосы ярко-желтый венок. Олег аккуратно снял его с головы и, повертев в руках, надел обратно. — Я красавчик? — спросил он, сделав модельную позу. — Еще какой! — весело рассмеялся Сережа. — Тебе нравится? — Спрашиваешь еще! Конечно. Разумовский только и смог, что расплыться в смущенной, но довольной улыбке. Мальчики спустились на шумную Дугу, откуда Сережа потянул друга в Пинакотеку, о которой он узнал не так давно и в диком желании ждал выходных, чтобы посвятить себя искусству. Олег, не сильно искушенный этим, шел просто за компанию и за тем, чтобы удостовериться, что к Разумовскому снова не пристанет какой-нибудь Слава или Коля, как это уже не раз происходило. В Пинакотеке людей было не очень много — в основном студенты, которым нужна была тишина, но не такая абсолютная как в библиотеке или на Мраморных террасах, либо такие, как Сережа, что молча наслаждались утраченным для простецового мира искусством. Олег тихо сел на скамью за спиной друга; он честно не понимал, как можно рассматривать одну картину так долго, но никогда ничего не говорил — если это было важно для Сережи, значит он ждал столько, сколько нужно. Он молча следил, как друг переходит от одной картины к другой, видел, как горят его глаза. Он вспомнил поход в музей простецов в начале года, вспомнил, что так же, как и сейчас, маленький Разумовский терял связь с реальностью, поглощенный искусством и хаосом, что творился в его голове. Сереже никогда не нравилось, что Олег называл это «хаосом», он предпочитал «вдохновение». И Олег не спорил, просто продолжал называть это хаосом, не без удовольствия наблюдая за тем, как друга начинает это злить до сморщенного носика. Спустя пару часов Сережа устало опустился на скамью рядом с Олегом, хотя и половины зала он не обошел. — Ну что? — спросил Волков, протягивая другу булочку, что достал из рюкзака, когда увидел, что тот движется в его сторону. Разумовский только благоговейно вздохнул, слабо сжимая сдобу руками. — Мы же еще сюда придем? — с глазами полными надежды, попросил мальчик. Олег широко улыбнулся и кивнул. И он не солгал; за выходные Сережа осмотрел всю галерею и, если бы не Олег, проводил бы там круглые сутки без еды и сна. Но не это было важным. Маленькому Волкову были важны эти самые горящие голубые глаза, благоговейно взирающие на предмет искусства, был важен этот нескончаемый поток восхищения, что не иссякал всю дорогу до общежития и даже после, была важна эта легкая дрожь в тонких бледных руках, сжимающих небольшую подаренную репродукцию любимой картины. Ему был важен Сережа. В Пинакотеке со временем ничего не менялось, но Сергей продолжал туда приходить; обычно, он приходил сюда, когда ему нужно было подумать в тишине и спокойствии, чего в общежитии не сделаешь, да и среди искусства ему было спокойнее, как некоторым возле книг. И находить его здесь было намного приятнее, чем где-либо еще в Колдовстворце. Здесь, он выглядел иначе.Наше время
— Значит, Олег всегда за тебя… Это мило, — улыбнулась и поправила волосы. — Но я честно не понимаю почему. — Я тоже, — согласно кивнул Сергей. — А Олег не говорит серьезно. Хотя может тогда его единственной причиной и было то, что я рыжий, но почему он решил со мной общаться, я не знаю. Это приносило ему много проблем, но никогда ничего не меняло. — А ты не спрашивал? — Ты, думаю, сама знаешь, что такое говорить с Олегом, когда он не хочет отвечать. — Верно, — усмехнулась Гермиона. — Хорошо, а что насчет старших классов? — Гермиона, это не то, о чем можно и нужно рассказывать, — заявил Сережа, чувствуя, как начинает краснеть. — Неужели все так плохо? — девушка начала махать тетрадью, чтобы остудить собеседника. Разумовский неоднозначно покачал головой. Немного помолчав, он вздохнул и перевязал хвост — часто так делал, когда собирался с мыслями. — Расскажи еще что-нибудь про традиции Колдовстворца, — попросила Гермиона, желая продолжить свое небольшое погружение в чужую культуру. — Вы как-то перед Рождеством обмолвились, что у вас много праздников. — Праздники — отдельный геморрой, — улыбнулся Сережа.Начало учебного года
Перед отъездом в Британию подростки успели застать несколько праздников, но Олег и Сережа чувствовали себя предателями родины — Сережа пропускал свой любимый Интеллектуальный марафон, в котором участвовал каждый год, когда у него только появилась такая возможность, а Олег не мог участвовать в феврале в Зимнем турнире, куда его утягивали с руками и ногами, благодаря успехам в квиддиче и прочих видах спорта. Но радовало хотя бы то, что Новолетний бал они застали. Пока Олег и Игорь помогали с подготовкой Екатерининского бального зала, который и без украшения выглядел просто роскошно, Юля думала над нарядами, а Сережу использовала как стороннее лицо, оценивающее ее гениальные идеи своим «мальчуковым мозгом», после чего потянула друга на Бульвар за маленькими деталями к костюмам. Разумовский же не особо и сопротивлялся — ему нравилось разбираться в чем-то новом для себя, а Юля любила рассказывать о том, в чем разбирается, так что ее подготовка к балу была намного приятнее, нежели у парней — все знали, помогать в подготовке Новолетнего бала тот еще геморрой, но и отказывать в посильной помощи никто не считал достойным. Юноши вернулись в блок позднее обычного ужасно измотанные. Вадим, к своему счастью, избежавший судьбы помощника КГУ, увидев их состояние, решил, что даже его шуток будет тут много, а потому пришлось выступить в роли хорошего друга и немного помочь бедолагам, с которыми делил комнату. В день бала Юля была в блоке хорсичей, в то время как с Сережей они договорились встретиться на Плаце, а уже оттуда отправиться дальше. Она знала, что заставить Игоря надеть костюм это что-то бесконечно тяжелое, но сдаваться не собиралась. Вадим с Олегом молча, иногда беспокойно переглядывались — надеялись, что Пчелкина не убьет их друга, разве что тяжело покалечит. Но произошло чудо — Гром пошел на уступку своей девушке, что заставило повиснуть в блоке гробовую тишину. «Что-то явно сдохло», — пронеслось в голове соседей Игоря, но в слух произнесено так ничего и не было — себе дороже. Компания быстро разбрелась, стоило им только попасть на мероприятие — у всех были свои планы. И даже несмотря на то, что это было чуть ли не главное мероприятие года, к десятому классу оно становилось уже не таким впечатляющим и долгожданным; его с трепетом души ждали либо младшие классы, либо мастерицы с модницами, ведь это же такой повод надеть какое-нибудь шикарное вечернее платье. Стоит отметить, Юля постаралась на славу не только над своим платьем — внешний вид «ее мальчиков» был безупречен и чем-то схож между собой, в чем сразу угадывалась, что это одна компания, даже если их видели в разных частях зала. Но сегодня блистала Юля, утягивая за собой Игоря. Олег и Сережа просто наблюдали за этим со стороны, тихо потягивая сок и разговаривая на какую-то отвлеченную тему. Они не пробыли там долго, только основные обрядовые традиции, после чего тихо растворились во тьме пустого Колдовстворца, решив, что балконы Екатерининского зала им не подходят — слишком шумные. Их путь лежал на Мраморные террасы — то место, что все не любили за его мрачность и нагнетающую пустоту и тишину. В нем чувствовалась опасность, хотя оно было довольно безопасным, будучи заговоренным. Сережа сел на мраморный борт, Олег встал рядом, лицом к пустоте. — О чем думаешь? — прерывая молчание, спросил Разумовский. — Если я скажу, что строю планы на год, ты мне поверишь? — усмехнулся Волков, поворачивая голову в сторону друга. — Не в этой жизни, Волче. — Ну вот именно, — покачал головой на смех парня. — Просто… Мы уже десятый класс, а тут не заметишь, как выпуск. — Тебя пугает будущее? Я правильно понимаю? — Не пугает, — Олег покачал головой и нахмурился. — Мне не нравятся его перспективы. Сергей вздохнул и встал рядом с другом. — Олег, мы уже говорили об этом. Да, ты не хочешь опозорить честь и имя своего отца, но что твоему отцу важнее? Ты и твое счастье или чужое одобрение? — С высшим обществом не все так просто, Серый. — Да. Но и ты у нас не робкого десятка. К тому же, если бы тебя так волновал вопрос элитности, я бы не был твоим другом, разве нет? Олег против воли улыбнулся. — Вот лис же. Ладно, убедил. — Еще бы, — ответил Разумовский, самодовольно вздергивая нос. Библионочь нравилась Сереже намного больше Ладениц — этот день не заставлял его чувствовать себя некомфортно и позволял больше времени провести в компании друзей, а значит и компании Волкова. Да и родная библиотека становилась во много раз уютнее с приглушенным светом, морем мягких подушек и пледов и ароматным запахом чая, заполонившим все помещение книжной святыни. В этом году компания смогла уговорить Олега почитать вслух один из выбранных Юлей рассказов. Подростки удобно устроились на подушках, кто-то завернулся в одеяла, а кто-то тихо сербал чай с пряниками, в ожидании начала повествования. Олег, совершенно не понимающий, в чем принципиальный смысл того, что именно он будет читать, решил просто не обращать внимание на появляющиеся иногда странности друзей и принялся за то, о чем его просили. В его руках оказался сборник рассказов Булгакова «Записки юного врача». Выбор был необычный, но не неожиданный — это было в стиле Юли взять что-то странное. — М-да, ты умеешь выбирать, — проворчал Игорь, глядя на название выбранной книги. — А ты что, кошмаров боишься? — парировала девушка и отдала ее Олегу. — К тому же, там ничего такого нет. — Я всё читаю или кто-то тоже? — Я почитаю потом, — ответил Сережа, устраиваясь поудобнее и опираясь спиной на стену. Так и поступили. Правда, вскоре Сережа и Игорь тихо сопели, и если от последнего это было ожидаемо, то вот сон Сергея Юлю удивил — предполагалось, что он будет одним из, если не самым активным участником мероприятия. — У него опять начались проблемы со сном, — пояснил Олег, поправляя на юноше плед и аккуратно, стараясь не разбудить, распустил волосы из хвоста. — А ты сама знаешь, когда ему комфортно, он быстро засыпает. — Удобно, — усмехнулась девушка и пересела к Волкову держа в руках другую книгу. — Тогда обсудим это и ты объяснишь мне этот кошмарный финал. Олег тихо рассмеялся и кивнул.Наше время
— Вау… И это каждый год? — осведомилась Гермиона. — Да. Но это из официальных, там еще море своих придумок, — пояснил Сергей. — Хорошо, а что такое… Ладеницы? Я правильно сказала? — Да, правильно, — усмехнулся парень. — Это был языческий праздник, но сейчас… что-то типа вашего Дня Святого Валентина. По крайней мере, теперь точно. — Оу, мило, — улыбнулась. — А почему он тебе не нравится? Не думаю, что у тебя проблемы с женским вниманием. — В этом и проблема, Гермиона, — покачал головой. — Я не люблю такое внимание. Одно, когда ты побеждаешь в научных конкурсах и тебя поздравляют, и совсем другое, когда куча девиц пытается урвать твое внимание, а ты их впервые видишь. — Некомфортно. Понятно, — согласилась девушка, ясно представив и даже почувствовав, о чем он говорит. Сережа только кивнул. Этот вечер был на удивление более теплый, что все до него. Чувствовалось приближение весны, если не уже ее наступление. Темнело все так же рано, но это не мешало подросткам покидать замок и заполнять улицы и улочки Хогсмида, заставляя тишину раствориться в молодых веселых голосах. Олег вышел из «Сладкого королевства» и почти мгновенно вручил пакет Сереже, что решил остаться на улице и не толпиться в магазине. Разумовский расплылся в довольной улыбке, что не могла оставить Волкова равнодушным. Покинув деревеньку, они заметили, что людей стало много меньше и облегченно выдохнули. Шли молча, лишь бумажный пакет шелестел, когда Сережа выуживал очередную сладость. Олег же только с усмешкой за этим наблюдал — Разумовский не так часто отпускал свой образ и искренне, как-то по-детски радовался. — Вот обсыпет меня всего от твоих сладостей — будешь знать, — притворно ворчал Сергей, кося взгляд в сторону возлюбленного. — Конечно. Я ж тебя первый год знаю и пал от чар твоей красоты, — усмехнулся собеседник, надевая на лицо маску непроницательности. — Единственное, что мне нужно. — Да иди ты, — буркнул тот, закатывая глаза. — Куда? — с тем же настроем продолжал Олег. — К Лешему! — Составишь компанию? — Волков! Парень рассмеялся и, быстро осмотревшись, притянул Разумовского к себе. Будучи на полголовы выше Сережи, Олег мог с особым удобством и удовольствием наблюдать за тем, как его рыжик заливается краской и настойчиво пытается это подавить. — Неужели ты откажешь своему парню в такой сущей безделице? — его голос стал чуть ниже и тише; Сергей мог поклясться, что этот звук его обволакивает и медленно ползет вниз по спине, заставляя сотни мурашек бежать по коже. — Ну так что? — наклоняясь чуть вперед, еще тише повторил Олег. У Сережи дыхание медленно сошло на нет, губы немного приоткрылись. Волков улыбнулся уголком губ, быстро чмокнул парня в кончик носа и выпрямился, чем вызвал еще большее негодование Разумовского, но тот не мог ничего сделать — был зажат в крепких руках золотого мальчика всея Колдовстворца.