Нужно любить, чтобы победить

            Кацуки наблюдал за тем, как несколько его одноклассников, а именно Серо, Очако и Асуи вместе со Всемогущим, проводили активную тренировку с Деку. Как недавно говорил Тошинори, он хотел помочь Изуку подготовиться к его следующей причуде, которая могла проявиться в любое время — полёт. И в качестве тренировки они поднимали его в воздух при помощи причуды Круглолицей, заставляли использовать чёрные кнуты в моменты невесомости на манер лент Ханты и языка Фроппи, учили его координировать своё тело, не отвлекаться, прицеливаться, держать фокус. И Изуку выглядел таким неуклюжим по началу, когда только его ноги оторвались от земли, первые несколько минут он глупо болтался в воздухе, привыкая к положению, а потом — и довольно быстро — благодаря усердному труду он смог взять себя в руки и вот совсем неплохо контролировал свои движения. Результат был, можно сказать, мгновенный — так подумал Бакуго, и то же самое сказал сам Всемогущий, подбадривая Изуку. Деку улыбался в тот момент. Он всегда улыбался, когда у него всё получалось, доброй и притягательной улыбкой, которая овладевала вниманием Кацуки и почти болезненно привязывала к себе.       Он не понимал, что это было, но чувствовал, что испытывает нечто странное, пока наблюдает за тренировками Деку. Смесь ощущений из радости за его успехи, страха, что он сам теряет время и не становится лучше, и гнева — неопределенного гнева, который усугублял всё связанное с Деку. Однако это чувство пропадало сразу, стоило только тренировкам закончиться, и Изуку мог отдать всего себя в распоряжение Кацуки.       Теперь все знали об их отношениях, и никто не задавал вопросов, почему Деку стремится проводить свободное время вместе с Бакуго, почему каждую секунду он предпочитает подарить именно ему, а не кому-то другому. Деку официально был с Кацуки, и, думая об этом на досуге, Бакуго с удивлением замечал, что ему это нравится. Совсем недавно он думать даже не хотел, чтобы его отношения с задротом стали достоянием общественности, но сейчас он наоборот получал приятное удовлетворение при мысли, что все знают. Ему доставляло удовольствие видеть лица одноклассников, в чертах которых отражалось удивление и что-то вроде смирения. Замечая это в их глазах, Кацуки чувствовал себя более привилегированным человеком, более властным, он словно обладал чем-то драгоценными, что не достанется больше никому, нечто уникальным, чем может обладать только он один. И все это явно понимали. Ему никто не сказал прямо, что он как-то не так обращался с Мидорией, что он нечестен с ним. Все предпочли не обращать на это внимание. А Урарака вовсе решила игнорировать и его, и Деку, когда те высказались о своих отношениях в тот день. Она куда-то ушла, и Кацуки был бы рад не видеть её хоть всю оставшуюся жизнь, но потом они с ней встретились вновь, и ничего кроме презрительного упрёка в её глазах он не увидел, только ему было наплевать. Они с ней не разговаривали.       Скорее всего вообще никто из одноклассников не верил в искренность чувств Кацуки к Деку, что на самом деле было правдой, потому что он сам в это не верил, но он не планировал тратить своё время на внутренние разборки. Ему не были нужны вопросы посторонних, их комментарии, замечания. Он мог с этим разобраться сам. Он точно знал, что Деку — его, он принадлежал ему, и желание привязать его к себе и не отпускать было сложно сдерживать. В моменты неадекватной ревности Кацуки хотел Изуку сильнее всего и в мучении ждал те моменты, когда сможет держать этого парня в своих руках так крепко, как только может, и будет смотреть в его глаза до тех пор, пока те не отвернутся от него в смущении. Он хотел его целиком, и никто не имел власти изменить это. Только он сам.       Эти тренировки закончились, Деку опустили на землю — вернее Очако просто прервала действие своей причуды, отчего Изуку полетел вниз и лишь благодаря своей ловкости не ударился лицом об землю, а достаточно изящно приземлился на ноги.       — Отлично отработал, — похвалил его Серо.       — Очень нестандартный вид тренировок ты выбрал, Мидория-кун, — заметила Асуи, задумчиво квакнув.       Разумеется, никто из ребят не знал об Один-за-всех, им это только предстояло узнать, однако вторая причуда Деку вызвала в своё время массу вопросов, на которые никто не мог дать ответ. Это было подозрительно — кто угодно мог догадаться, что Мидория не так прост, как кажется, а его тесное общение со Всемогущим лишь подпитывало догадки. Нынешняя тренировка могла натолкнуть на мысль, что Деку ещё проявит себя с неожиданной стороны. Это было очевидно.       Всемогущий это так же понимал, но пошёл на риск ради подготовки Изуку ко встрече со Все-за-одного.       — Да… — Изуку почесал затылок и неловко улыбнулся. — Я просто разрабатываю новую стратегию, навыки пользования кнутами в воздухе мне сильно пригодятся.       — Понимаю.       — Думаю, на сегодня мы закончили, — произнёс Всемогущий. — Вы можете идти отдыхать.       — Да! — обрадовался Ханта.       — Спасибо, — кивнула Очако.       — Спасибо вам, ребята, за помощь, — поблагодарил друзей Изуку. — И вам спасибо, Всемогущий!       Высокий мужчина кивнул ему, мягко улыбаясь. Все начали расходиться, но Тошинори вдруг остановил Деку:       — Юный Мидория, я хотел бы задать тебе один вопрос.       Изуку заметил, как взгляд Всемогущего стал серьёзнее, тот помолчал, посмотрев за спину Деку. Обернувшись, Изуку увидел Кацуки, который не торопясь подошёл к ним.       — Эм, очень неловко об этом говорить, — усмехнулся Всемогущий. Герой сильно заволновался. Изуку сразу понял, на что тот намекает, и сам засмущался.       — Тогда, может, не стоит это обсуждать? — криво улыбнулся он.       — Возможно…       Кацуки недружелюбно посмотрел на своего кумира. Его голос прозвучал весьма жёстко.       — Если вы хотите попросить нас расстаться — этого не произойдёт.       Изуку перевёл удивленный взгляд на Бакуго. Таких слов от него явно никто не ожидал. Но в подобные мысли Кацуки порой сам погружался слишком глубоко, их трудно было держать в себе. Он не хотел ничего подобного слышать от кого-либо другого и неосознанно решил ответить первым.       — О, нет-нет, я вовсе не хотел говорить ничего подобного! — замахал руками Тошинори. — Просто это так неожиданно, я даже не знаю, как к этому относиться. Я понимаю, что вы достаточно взрослые, чтобы решать, с кем хотите быть, и я не сомневаюсь, что вы пришли к этому решению осознанно. На самом деле я всегда видел вашу привязанность друг к другу, но не думал, что она настолько сильна…       — Всемогущий, хватит, мы всё поняли, не надо! — Изуку весь красный старался не смотреть на Всемогущего, он быстро развернулся, отвесив неуклюжий поклон, и побежал к раздевалкам. — Я пойду, до свидания!       Кацуки проводил взглядом Деку, а потом строго посмотрел на Всемогущего. Каждый виделся ему некой угрозой его благополучия. А в вопросе отношений с Деку ему никто не был другом, отчего он хотел лишь агрессивнее защищать свои права.       — Я вас не осуждаю, Бакуго, — как истинный наставник произнёс Всемогущий мудрым и спокойным тоном. — Но я хочу, чтобы вы были более ответственными.       Кацуки не ответил, он просто кивнул и пошёл за Деку.       — Хорошего вечера… — попрощался Яги.       Бакуго зашёл в раздевалку, где почти полностью переодевшись собирался Ханта, он о чём-то общался с Мидорией, что вновь неловко улыбался, чего-то смущаясь. Когда Серо увидел Кацуки, то странно ухмыльнулся.       — Ладно, не буду вам мешать, — сказал он, закрывая свой шкафчик.       — Ты не мешаешь, — извинительным тоном произнёс Изуку.       — Иди давай быстрее, — поторопил его Кацуки.       — Уже исчез, — посмеялся Ханта. — Не обижай Мидорию-куна.       Его слова возмутили Кацуки настолько, что он был готов его ударить, но смущенный смех Изуку его остановил.       — Всё будет хорошо, не переживай.       — Ага.       Кацуки недовольно бурил взглядом спину Серо, пока тот не скрылся за дверью. Раздражение прошло, как только его плеча коснулась теплая рука Деку. Он взглянул на него и встретил добрую улыбку, которую очень ценил, даже не замечая этого.       — Знаешь, а я очень рад… — произнёс Изуку, опуская взгляд на свою футболку, в которую собирался переодеться. Он бросил её на скамью и приподнял верхнюю часть формы UA.       — Чему?       Кацуки уже знал ответ.       — Что все знают. У меня словно камень с души упал, мне так спокойно и легко. Чувствую себя свободным.       Деку ещё шире улыбнулся, прищурив сияющие зелёные глаза, и снял с себя спортивную форму, оголяя торс. Кацуки тоже собирался переодеваться, но вместо этого продолжал наблюдать за Деку, не в силах оторвать от него взгляд.       — Да, согласен, — произнёс он негромко, скользя глазами по его фигуре.       — Но перед Всемогущим правда вышло неловко, он не ожидал от нас такого. — Изуку усмехнулся. — Да и я, честно говоря, тоже. Всё это будто сон.       Кацуки молча его слушал и вместо того, чтобы поддержать разговор, его рука сама собой поднялась и коснулась прохладной кожи. От этого прикосновения Деку слегка вздрогнул.       — Эм… А как я справлялся сегодня на твой взгляд? — спросил он, взволнованно сминая ткань футболки в ладонях.       Кацуки прижался к нему со спины, лаская его живот, Изуку перехватил чужую руку, пытаясь остановить.       — Каччан…       — Нормально, — ответил Бакуго, концентрируясь на физическом контакте, ему не очень хотелось сейчас вести бессмысленные диалоги. Он мазнул губами по шее Деку, опустился к плечу, чуть закусывая кожу, а потом повернул его к себе лицом, преодолевая лёгкое сопротивление, и принялся целовать, сдавливая в своих объятьях.       — Каччан… если кто-нибудь зайдёт…       — Я его убью, — практически не разъединяя их губы, ответил Бакуго.       — Ты так шутишь?.. М-м…       Углубив поцелуй, Кацуки смог заставить Деку замолчать, тот хватался за его одежду и тихонько постанывал — привычный звук, который тем не менее каждый раз по-новому будоражил нервные клетки. Губы сами собой растянулись в дерзкой ухмылке. Бакуго это очень нравилось.       — Сегодня у меня, — сказал он, почти укусив Деку, прежде чем отпустить его.       — Окей, — фыркнул тот, облизнув укушенную губу. — Нам пора в общежитие.       Кацуки наконец оставил Изуку в покое и занялся собой. В кампусе их ждал обычный досуг, который включал в себя занятия, ужин и общение с одноклассниками — ничего из этого не занимало мысли Бакуго, как делал это Мидория. Он томился в ожидании, которого ранее не знал и не мог понять, что его так возбуждало.       Кацуки совсем не обращал внимания на то, что другим парням было слегка неловко рядом с ними, чему виной являлись их изменившиеся отношения. Для них это было нечто странное, о чём как-то раз сказал Киришима. Парни порой глупо себя вели, когда неминуемо поднималась тема отношений, они нередко болтали о таком, обычно несерьёзно, но в эти моменты избегать упоминаний Бакуго и Мидории было невозможно. Они пытались шутить, не заострять внимание на этом. Ребята все в целом выглядели обескураженными, и, наверное, в чём-то тупыми. Никто из них не понимал, как реагировать на Деку с Бакуго, хотя последние до сих пор открыто не взаимодействовали друг с другом, как делают это парочки, они вели себя приблизительно как прежде: не целовались и не обнимались у всех на виду, не обращались друг к другу ласковыми прозвищами, которых у них никогда и раньше не было; они не делали вообще ничего, кроме того, что могли смотреть друг на друга так долго, как им того захочется, и с теми подтекстами, которые понятны не только им одним. Но — больше ничего. Совсем.       Порой раздумывая над этим, Бакуго неизбежно приходил к выводу, что он хочет это исправить. Как сказал сам Изуку — ему было свободно! — тоже самое чувствовал и сам Кацуки, и он хотел эту свободу не только лично ощущать, но и показывать более явственно, ещё более открыто всем окружающим.       Ближе к вечеру Кацуки наконец смог взять то, в чём нуждался большего всего в последнее время. Деку постучался в его комнату вскоре после того, как они закончили умываться в общей комнате. Услышав стук в дверь, Бакуго быстро её открыл, встречая того, кого так напряжённо ждал.       Деку выглядел счастливым и слишком активным, хотя по его внешнему виду было очевидно предположить, что он сильно устал за день. Изуку говорил много, повторяя все произошедшее за сегодня, опять вспомнил тренировку, предложил Кацуки обязательно поучаствовать в следующий раз, потому что всё ещё считал его непревзойденным героем. Его хвалебный тон производил странное впечатление на Кацуки. Каждый раз, когда он слышал нечто подобное, что-то тёплое разливалось у него в груди, и это чувство радовало его и одновременно отпугивало. Про себя он говорил, что предпочел бы вовсе этого не слышать, но никогда вслух этого не произносил.       Деку предложил ему посмотреть какое-то шоу по телевизору — викторину, в которой нужно было отвечать на вопросы, связанные с геройской деятельностью и историей причуд. Это было не очень интересно Кацуки, во время просмотра он не слушал, что говорил ведущий, он мог смотреть лишь на Деку. Странное выжидание слегка затянулось, и ему пришлось взять инициативу на себя.       Деку ожидаемо вздрогнул, когда почувствовал широкую ладонь на своём бедре, которая скользнула под ткань шорт и сжимала кожу так сильно, словно хотела протереть дыру до самых костей. Кацуки подтолкнул его, укладывая на постель, наваливаясь сверху, и впился губами в его горло, желая оставить болезненный засос. Изуку вздохнул, цепляясь пальцами за его плечи:       — Я хотел посмотреть шоу, Каччан… — между поцелуями произнёс он со смущённой улыбкой на губах, совсем не сопротивляясь. Деку знал не хуже Бакуго, ради чего сюда пришёл, и откладывать это на другой раз или задерживать Кацуки хоть на минуту — даже он не собирался.       Кацуки ему ничего не ответил, но на мгновение подумал, что Деку может посмотреть повтор передачи, если захочет, или при желании — найти этот выпуск в интернете. Не велика потеря. Под аплодисменты публики из телевизора, которая поздравляла участника, правильно ответившего на вопрос, Бакуго ласкал доступное ему тело, нетерпеливо снимая чужую одежду, желая добраться до самого сокровенного, позволив стянуть футболку и с себя. Деку льнул к нему, обнимал и тоже пытался ласкать, но в этот раз Бакуго предпочёл его остановить. Он придавил Изуку, двинул бёдрами несколько раз, потираясь об него, вдавливал пальцы в оголенную кожу и оставлял жадные поцелуи там, до куда дотягивался. Он быстро выпрямился и стянул с Деку бельё, отчего тот вновь смущённо свёл ноги, прикрывая рукой пах. Кацуки недовольно покосился на Изуку и убрал его руку, обнимая ладонью его член, а второй рукой провёл по бедру, сдавливая пальцами плоть. Деку прикрыл рот одной рукой, пытаясь сдержать возбуждённый всхлип, а свободной рукой вцепился в Бакуго, словно просил его чуть сбавить темп. Но Кацуки не планировал останавливаться. Он провёл ладонью несколько раз по всей длине, крепко сжимая пальцы, прислушиваясь к стонам Изуку.       — Качча… Каччан… — говорил тот, выгибаясь на постели, сминая простынь под собой.       Бакуго не сводил с него глаз, пока повторял свои действия какое-то время, а потом он склонился к нему, ловя приоткрытые губы своими, и дотронулся рукой того места, которого безумно желал, но пытался раньше избегать. Подушечкой среднего пальца он нащупал сфинктер и надавил на него. Изуку вдруг всем телом встрепенулся и больно вцепился в его плечи.       — К-Каччан!..       — Деку, — выдохнул он ему в шею, — я хочу вставить.       — Я понял, подожди, пожалуйста. — Деку попытался отодвинуться, но Бакуго его не отпускал и продолжал настаивать, не желая убирать руку, которую тут же кинулся удерживал Изуку. — Каччан, подожди!..       Кацуки всё же остановился и навис над Деку, заглядывая в его взволнованные и всё ещё тёмные от возбуждения глаза.       — Если ты не хочешь, просто пошли меня на хер, — проворчал он.       — Нет, я хочу… — полушепотом произнёс Изуку, приобняв его за шею. — Я тоже об этом думал, но просто я не планировал делать это сегодня…       — И когда ты будешь готов это сделать? — раздражился Кацуки.       — Завтра, — Изуку коснулся его губ, — давай завтра.       Бакуго быстро успокоили приятные поцелуи. У него не было повода злиться, но от внезапной смены планов гнев невольно завладевал его рассудком. Он всегда любил делать всё по своему; на короткое время он даже успел привыкнуть, что в отношениях может позволить себе делать с Деку практически что угодно, однако всё было не так просто. Изуку мог порой настаивать, только делал он это на удивление аккуратно и очень эффективно. Кацуки замечал за собой, что готов идти ему на уступки, словно тот обладал некой неосязаемой силой, что могла и гору сдвинуть. Но Бакуго старался не задумываться над этим: он всё ещё не избавился от чувства собственной значимости, он считал себя выше Деку и хотел это подтверждать в своих же глазах — ради этого он всё это начал. Тем не менее Мидория как-то умудрялся им управлять. У того получалось влиять на Кацуки, получалось превосходить его.       Эти мысли угнетали Бакуго, он не хотел больше об этом думать. Желая забыться на время в тепле чужого тела, он вновь придавил Деку собой, подчиняя своей воле, вонзил зубы в его шею, услышав недовольный стон, и надеялся, что это как-то поможет ему совладать, если не с Деку, то хотя бы с самим собой.

***

      Следующий день Кацуки ждал с тревожным упоением. Он никак не готовился к предстоящему событию, доверив всё Деку. Кацуки даже не обращал внимания на то, что считает это чем-то особенным, ведь это действие было логично и ожидаемо, хотя он бы соврал, если бы сказал, что оно его совсем не тревожило. Одно время он смотрел порно и хорошо представлял себе, что надо делать, кроме того у него уже есть опыт — они не малое время занимаются сексом с Деку, им в целом известно поведение друг друга в постели, они знали предпочтения своего партнёра и могли найти общий язык в других типах секса.       Кацуки уже вовсе перестал удивляться тому, что думает об Изуку в подобном контексте, их отношения претерпели такие сильные изменения, что, вспоминая прошлое, казалось, что оно было про каких-то совсем других людей. Они правда выросли. Кацуки вырос — он так считал. И хоть понимание собственного поведения порой покидало его, он не переставал верить в себя.       Близился вечер, все находились в общей комнате, ребята часто играли здесь в разные игры все вместе, Кацуки обычно предпочитал в этом не участвовать, но сегодня ему пришлось обратить внимание на это из-за Мидории. Одноклассники смогли каким-то образом уговорить того присоединиться к ним, от чего крошечная волна ревности пробежалась по поверхности кожи Кацуки, но он ничего не сказал, а на предложение поучаствовать лишь фыркнул, отрицательно качнув головой.       Бакуго молча наблюдал, как Деку играл с остальными в дэнгон, они шептали друг другу на ухо целые предложения, и когда дело доходило до Изуку, который был самым последним в этой цепочке, он произносил что-то настолько несуразное и смешное, что все громко смеялись. И так они повторяли по несколько раз в течении часа, а после играли в настольные игры.       Кацуки терпеливо ждал, практически не сводя глаз с Мидории, игнорируя вопросительные усмешки рядом сидящих Киришимы и Серо. У него неплохо получалось контролировать себя и своё лицо, ибо внутри него кричала будто сто человек. Ему становилось тяжелее держать себя в руках с каждой минутой, что в конечном итоге вылилось в нечто странное, чем он сам был недоволен.       Когда ребята доиграли и начали расходиться, медленно опустошая комнату, Кацуки приблизился к Деку. Тот уже попрощался с друзьями, но не спешил уходить, а остался сидеть на диване и неоднозначно поглядывал на Бакуго, в смущении перебирая пальцы. Кацуки без предупреждения погладил его ногу, ныряя ладонью под ткань шорт, пытаясь добраться и сжать его ягодицу. Теперь глядя на ноги Изуку, он понимал, что чувствовал, — он возбуждался.       — Каччан, стой!.. — Деку от неожиданности вздрогнул и надавил одной рукой на грудь Бакуго, пытаясь остановить, а второй оттолкнул его лицо, которое было слишком близко.       Общая комната очень большая, но здесь еще были посторонние, и они точно слышали восклицание Деку, это привлекло ненужное внимание. Их услышала Мина.       — Ребята, всё нормально? — спросила она.       Кацуки сразу отступил. Он выпрямился и, засунув руки в карманы, угрюмо посмотрел на Пинки.       — Нормально.       — Никаких проблем! — успокоил её Деку. — Мы просто, эм…       — Я знаю, — она хмыкнула, а потом обратилась к Кацуки: — Эй, взрывной мальчик, я всё-таки скажу это: будь понежнее с Мидорией-куном.       Что-то похожее Кацуки уже слышал недавно, и на сей раз его реакция была более спокойной. Он успел только раздражённо закатить глаза. Изуку заверил её, что всё в порядке, и он так мило ей улыбнулся, что не поверить ему было невозможно. Мина ушла, как только попрощалась с ними.       — Каччан, не надо было… Меня это смущает.       Бакуго окинул глазами силуэт Деку и сглотнул.       — Ты готов?       Изуку ещё сильнее порозовел и сжал губы, а потом произнёс с усмешкой:       — Наверное, да.       — Жду тебя у себя. — Кацуки ещё ненадолго задержал взгляд на нём и пошёл к себе.       В своей комнате он не мог думать о чём-то, что имело бы конкретные формы, его мысли были короткими, рваными и сумбурными. От волнения у него потели ладони, из-за чего их приходилось постоянно протирать. Изуку вообще побаивался его причуды в моменты интима, о чём порой упоминал. И когда Кацуки услышал это в их самый первый раз, он возмутился, потому что у Деку не было причин сомневаться в нём и его самоконтроле, но позже это начало забавлять. Деку был очень мил, когда волновался, он мог произносить глупые реплики, странно дёргаться, вытворять что угодно ещё — так он делал с детства, и почему-то это запомнилось Кацуки. В этом было что-то обаятельное.       Погрузившись в размышления, Кацуки расслышал чьи-то голоса почти под самой дверью, это был Изуку, он встретился с кем-то в коридоре и перебросился с тем парой реплик. Кацуки расслышал негромкий, скучный тон и сразу понял, что это был Шото. Раздражённо скривив губы, Бакуго прислушался, но ничего особенного не успел уловить, так как Деку скоро попрощался с другом и постучал в дверь, приоткрывая её.       Встретившись глазами друг с другом, оба поняли, что сейчас последний шанс передумать и отложить это на более позднее время, когда оба будут менее взволнованы. Но Кацуки не хотел откладывать, хотя честно признался себе, что его уверенность сильно убавилась — но этого было недостаточно, чтобы он передумал.       Изуку держал в руках пакет, в котором виднелись пара баночек и что-то ещё. Заметив их, Кацуки вдруг вспомнил, что у него нет вообще ничего нужного для подобного рода секса. Изуку обо всём позаботился, как он и думал.       Пытаясь заглянуть в глаза Деку, которые тот постоянно уводил в сторону из-за смущения, Кацуки забрал у него пакет и не глядя бросил его на постель, а сам потянул Деку к себе, начав целовать его в шею.       — Я-я принёс… м-м… как их называют?..       — Умница.       — Прости, я очень волнуюсь.       — Я знаю.       Деку в самом деле был сильно скован, его пальцы едва подрагивали, когда он касался Бакуго, чьи руки скользнули под футболку, добираясь до сосков. Он пытался отвечать ему, но делал это немного странно, словно мысленно находился где-то в другом месте и думал о чём-то другом.       — Надо закрыть дверь, — сказал он, прежде чем его губы накрыли чужие.       Кацуки в ответ просто недовольно промычал. Он не хотел сейчас ничего анализировать, хотел сосредоточиться на физических ощущениях, выбросить всё лишнее из головы и не задумываться над чем-то серьёзным.       Он заставил себя оставить Деку — но лишь на мгновение.       — Ложись, — Кацуки подтолкнул Изуку к кровати, а сам немедленно закрыл дверь.       Изуку сел и немного неуверенно снял с себя футболку, через пару секунд Кацуки оказался рядом с ним, он засосал кожу на его шее и повалил его на матрац, одновременно снимая с него шорты. Деку выглядел растерянным, он совсем не мог забыться в чувствах, как обычно делал, поддаваясь страсти, сейчас было видно, что он слишком много думает. Поцелуи и настойчивая ласка не могли его расслабить.       — Там, — Изуку указал рукой в сторону пакета, что валялся рядом с подушкой, куда его бросил Кацуки. — Я принёс, что нам может понадобиться… возьми…       — Угу, — Бакуго продолжал целовать его, потираясь бедрами.       Вскоре, торопливо сбросив с себя майку со штанами, он заглянул в пакет, где первым делом заметил бутылочку смазки. Взяв её в руку, он пригляделся к этикетке, бренд ему был знаком.       — Нужно побольше использовать, — Деку вздохнул, — не думаю, что у нас сегодня что-то получится.       — Почему? — Бакуго открыл колпачок и понюхал содержимое, но оно ничем не пахло.       — Ну… потому что мне кажется, что он не войдёт.       — Я сделаю так, что войдёт. — Кацуки навис над ним и поцеловал в уголок губ, слегка куснув. — Расслабься.       — Я пытаюсь, но… меня просто трясёт изнутри, — произнёс Деку, пытаясь улыбнуться, но у него не вышло. Он коснулся ладонью своей груди и сказал: — Здесь всё дрожит... мне будто холодно. Это странно… Чувствую себя дураком.       Изуку честно высказался о своём состоянии.       Было видно, что он недоволен, даже, вероятно, злился на себя за своё малодушие. Но он никогда не боялся показаться слабым перед людьми, которым доверял. Кацуки знал об этом, но обратил внимание только сейчас. Приглядевшись к большим, блестящими глазам, к тонким бровям, что выгнулись домиком, к сжатым губам, он увидел смятение. Вся мимика выражала только это. Кацуки ещё внимательное присмотрелся к человеку напротив, что сжимал пальцы в кулаки, смотрел на него просящим чего-то взглядом, и вдруг слегка раздражился. Он не хотел, чтобы Деку сбивал его настрой, он даже толком не знал, что сделать, чтобы успокоить его. Ему и в голову не приходило, что Изуку относится к этому настолько серьёзно.       — Расслабься, Деку, — повторил он голосом твёрже, чем требовалось.       Его руки заскользили по телу под ним, гладили грудь, задевая соски, и напряжённый живот, а глаза не отпускали чужие, словно умели вводить человека в транс и манипулировать им на своё усмотрение. Он приступил к той прелюдии, которой они обычно занимались последнее время. Деку нравилось, когда Кацуки прижимается к нему и пощипывает кожу пальцами так, чтобы она немного краснела, он слегка вздрагивал в такие моменты; любил, когда целуют ключицы, облизывают кадык и оставляют засосы — сколько бы раз он не возмущался позже, в моменте просто терял голову от наслаждения, которое буквально можно было почувствовать поверхностью кожи.       Деку любил не только получать ласку, но и умел её отдавать взамен, но на сей раз он был более инертным, чем обычно, и лишь спустя время Кацуки удалось завладеть им не только физически. Изуку глубже задышал, охотнее отзывался на прикосновения, с большим желанием хотел усилить их контакт. Потянув время ещё столько, на сколько хватало сил, Бакуго последний раз погладил возбужденный член Деку и взялся за бутылочку смазки. Учащённо дыша, Изуку молча наблюдал, как идеально прозрачная, густая жидкость ложилась на пальцы Кацуки, а потом, как те прикоснулись к его анусу.       Кацуки чувствовал, с какой мощью собственная кровь била его в грудь и прямо в пах. Внезапно он возбудился ещё сильнее, чем бывало когда-либо раньше. Пальцы с наслаждением надавили на кольцевую мышцу, и наконец один смог протолкнуться внутрь.       — Ах, Качча… — Деку ещё более судорожно задышал, он вцепился руками за Бакуго и зажмурил глаза.       — Нормально? — спросил тот, осторожно двинув пальцем, вытаскивая его наружу.       — Да, пока да… — вздохнул Изуку. — Всё хорошо…       Кацуки почувствовал, что мышца уже сейчас достаточно мягкая, чтобы добавить ещё как минимум один палец. Он сделал это незамедлительно.       — Каччан!..       Изуку казалось был громче обычного, нельзя было этого не отметить. Подумав над этим секунду, Кацуки продолжил его растягивать.       — Ты готовился? — спросил он. — Думал обо мне, когда касался себя?       Деку посмотрел на него замутнённым взглядом.       — Да…       — Тебе нравится, что я делаю?       Он добавил третий палец, который вошёл с немного большим трудом. Изуку запрокинул голову назад и опять зажмурился.       — Это странное чувство… я… не знаю, но думаю, да, мне нравится…       — Хорошо.       Спустя время Кацуки заметил, что смазки стало не хватать: часть её впиталась в кожу Деку, а другая — испарилась, стало менее скользко, и двигать пальцами было не так комфортно, что отразилось и в чертах лица напротив. Бакуго остановился и вытащил пальцы, почувствовав, как упругая мышца сфинктера судорожно сжалась в этот момент. Изуку тихо застонал. Добавив ещё побольше смазки, Кацуки продолжил массировать вход одной рукой, а второй прикоснулся к члену Деку, который за время подготовки слегка опал. Он просто переволновался.       Умелые поглаживания быстро взбодрили Изуку, он приподнялся, опираясь на локоть, и сам дотянуться до чужого члена, который от возбуждения сильно покраснел в районе головки и истекал естественной смазкой. Кацуки пододвинулся ещё немного ближе, чуть приподнялся, чтобы и ему, и Деку было удобнее, не прекращая двигать пальцами внутри него.       Они смотрели друг другу в глаза, пока обменивались взаимными ласками. Рассматривая в широких зрачках напротив страстное благоговение, Кацуки вдруг смутился и мгновенно разозлился на самого себя. Он не хотел ощущать это сейчас. Это было неуместно.       — Каччан, — прошептал Изуку, поглаживая его.       Кацуки дал себя поцеловать, но вскоре отстранился, придавив Деку к кровати, он вновь взялся за смазку, но на сей раз нанёс её на свой член. Потеревшись им о Деку, как они порой делали, когда увлекались петтингом, Кацуки решил, что пора.       Изуку смотрел на него с тревогой и смущением, он цеплялся пальцами за всё, до чего дотягивался: за постельное бельё, подушку, руки Бакуго, собственное лицо. Его дёрганья отвлекали.       — Каччан, пожалуйста… — попросил он о чём-то.       — Да.       Казалось, всё было неудобно в этой позе, Кацуки думал, что будет чуть проще. Он подхватил ногу Изуку под колено и направил от себя, приподнимая его зад, сказал, чтобы тот держал вторую ногу так же, а сам взялся за свой член. Он провёл несколько раз рукой по всей длине, стимулируя себя ещё немного, чтобы тот был достаточно твёрдым, иначе он точно не войдёт. Помассировав головкой вход, о чём Кацуки грезил последние сутки, и сглотнув слюну, он надавил сильнее, погружаясь внутрь.       Кончик проскользнул без проблем, отчего Деку громко ахнул, но потом, будто, упираясь во что-то, дальше продвинуться не вышло. Это оказалось просто невозможно: всё словно уменьшилось раза в два и сдавливало так сильно, что выталкивало назад. Кацуки усилил нажим, сопротивляясь упрямому давлению.       В это время Деку скрипел зубами, еле сдерживая несчастные стоны.       — Расслабься, — с натугой повторил Бакуго в третий раз.       — Я не могу!.. ст-стой!       Кацуки перестал давить, только когда Деку ещё раз дёрнулся и настойчивее повторил своё требование. Он отстранился, тяжело выдохнув, жадно вдыхая воздух обратно в легкие. Кацуки только сейчас заметил, что из-за напряжения всё это время вообще не дышал. Его лицо горело, а по шее струился солёный пот. Изуку распластался на кровати совершенно обессиленный. Он прикоснулся к себе ослабшими руками, приподнимая голову, Кацуки заметил слёзы, что коснулись его щёк.       — Он не войдёт, — с каким-то странным облегчением произнёс Изуку, роняя голову.       Кацуки с усилием сжал себя, когда внезапное злостное упрямство овладело им. Он не желал отступать.       — Я сказал, что войдёт, и сделаю всё, что нужно!       Кацуки действовал эмоционально, импульсивно, почти не соображая, что происходило в том числе с ним лично. Он перевернул Деку на живот и под его испуганный выкрик взялся ладонями за ягодицы, раздвигая их в стороны.       — Нет, не вставляй!       Но Кацуки думал о другом. Он склонил голову и лизнул дырочку, что сильно покраснела от недавнего трения, и погрузил язык внутрь.       Деку обмер всем телом и, наверное, даже не дышал, когда понял, что делал с ним Кацуки. Он смог лишь промямлить что-то нечленораздельное и задушено застонать, пряча лицо в подушку.       Бакуго чувствовал остатки смазки на языке, что скользил по ней, как коньки по льду, и при этом она не имела практически никакого вкуса, отдавало слегка привкусом какой-то косметики, которую он бывало улавливал в родительской спальне, только и всего. Он продолжал двигать языком, смешивая остатки смазки со слюной, добавлял большой палец, растягивая отверстие. Они входили весьма просто, но для члена мышца оказалась слишком тугой, а сам Деку — напряжённым.       Кацуки с интересом и неостывшим желанием вылизывал вход, двигая губами по поверхности горячей кожи, действовал быстро, постепенно уменьшая темп. У него не было ни одной мысли в голове, он хотел сохранить это состояние, ибо понимал, что если начнёт думать, то просто не сможет продолжать. Его голова была полностью пуста, остались лишь неосмысленные рефлексы. Он продолжал свои действия какое-то время и обратил внимание, что не слышит почти никаких звуков со стороны Деку, тот так и лежал, уткнувшись лицом в подушку, было видно, только как поднимаются его бока при каждом вдохе. Кацуки в качестве проверки засунул два пальца, которые вошли легко, надавил на стенки кишечника, двинул несколько раз, расслышав тяжёлое дыхание.       — Тебе нравится? — спросил он вдруг.       Изуку не ответил. Кацуки приблизился к его уху.       — Эй, Деку?       — Я не знаю, — отозвался тот. — Я не понимаю, но…       Одной рукой Кацуки погладил его спину, скользнув по талии к бедрам, слегка пощипывая кожу.       — Каччан…       — Давай попробуем ещё раз.       Деку ответил не сразу, но и молчание долго не продержалось между ними.       — Хорошо.       Они приняли похожую ранее позу. Лицом к лицу считалась более подходящей для первого раза позицией, Кацуки об этом где-то читал. Он добавил ещё смазки, размазал её часть по своему члену, подрочил себе немного, смутно побаиваясь, что у него упадёт, но этого не происходило, и опять приставил головку ко входу.       На сей раз получалось легче, член уверенно расталкивал раскаленную плоть, пробираясь глубже. Деку в этот момент изнывал от неведомых чувств, а сам Кацуки чуть ли не звезды перед глазами видел из-за невозможной тесноты, которой никогда раньше не ощущал.       Он чуть было не кончил, когда смог войти полностью.       — Блять, как хорошо…       Он замер, прислушиваясь к этой теплой пульсации, обхватившей его безумно крепко, и наслаждался новыми чувствами. Деку прижимался щекой к подушке и тяжело дышал, закрыв глаза.       — Он вошёл, Деку, — хмыкнул Кацуки.       Изуку дёрнул головой, вроде как соглашаясь, но не открыл глаз, душой оставаясь где-то в ином измерении.       — Потрогай.       Кацуки взял руку Деку и направил её вниз. В этот момент Изуку открыл влажные глаза, нащупывая пальцами натянутую до предела кожу. Теперь они были максимально близко друг другу.       — Я же говорил, — улыбнулся Бакуго и вдохнул поглубже.       Он находился в предоргазменном состоянии и был готов кончить от любого движения, которое желал немедленно совершить. Ещё никогда ему не было так хорошо, как сейчас. Он двинул бёдрами назад, Деку сразу выгнулся, запрокидывая голову, сжимая его ещё сильнее, и вытолкнул из себя. Кацуки кончил, тяжело застонав, пачкая простыни своей спермой.       У него внезапно пропали все силы, спина устала его держать, он вымотался так, что был готов упасть прямо сейчас и заснуть. Рухнув рядом, он провёл рукой по взмокшему лбу, успокаивая сорванное дыхание, и прикрыл глаза.       Кацуки почувствовал, что Деку присел, наверное, он рассматривал себя или делал что-то другое, но вдруг нервно засмеялся:       — Ты из меня всю душу вынул, — его смех обратился в слёзы почти сразу, он прикрыл рот и вздохнул побольше воздуха, приходя в себя.       Кацуки распахнул шокированные глаза. Он не выносил слёз Деку, уж тем более в такой момент, и просто не знал, как на это реагировать. Он не успел решить, что делать: Изуку был первым.       — Всё хорошо, Каччан, это не из-за тебя.       Он прижался к нему всем телом и небывало крепко обнял, вводя тем самым в ещё больший ступор.       Деку не ревел у него на груди, но трагично молчал, в молящем жесте потираясь щекой. Кацуки погладил его по влажным от пота волосам, на что получил благодарный поцелуй.