Стрим с капучино

Итер, улыбаясь ,сидел на еще слишком большом для него стуле и ел блинчик, который больно обжигал пальцы. Два дорогих для него человека стояли напротив плиты и напевали какую-то веселую песню, но слов не было слышно. Маленькая девочка со светлыми волосами, как у одного из поющих людей, весело побежала к столу и тоже начала петь неслышимую для Итера песню. Светло-янтарные глазки с сильной любовью посмотрели на него, это была Люмин, она ярко улыбнулась и принялась жевать блин, который сейчас изумительно пах. —Дети, почему только ваш старший брат помогает матери с готовкой, а вы жрете?—ворчал мужчина средних лет держа в руках какую-то книжку, почему-то Итер не мог никак прочитать ее название. Улыбки пятилетних детей слезли с лица, а их отцу прилетело лопаткой по голове, на что они оба засмеялись. Холодно-блондинистые волосы покачнулись, а карие глаза зажмурились. Этот мужчина был очень красив, хоть и скверен характером. Ангельские черты лица и большие глаза, такие же как у Итера и Люмин, создавали образ добряка, коим и являлся их отец, просто ему не хотелось быть слишком мягкосердечным. —Настроение с утра не порть, старый хрыщ!—гордо вздернув аккуратный подбородок приказала женщина, которая ни капли не уступала красотой своему мужу. Аристократически белая кожа и великолепная фигура, чудесные формы и милые округлые щечки, но излишек не присутствовало, многие девушки продадут душу ради такой фигуры. Густые темные ресницы обрамляли глубокие голубые глаза в, которых вечно сияла жизнь и детское озорство, эти глаза были поистине великолепными. Светлые аккуратные бровки и мягкие светлые волосы, но они были в теплом оттенке, не в таком, как у отца, делали из нее настоящего ангела. Их родители были настоящими богами красоты. —Мам, не ругайтесь, он же не со зла,—в самом дальнем углу кухни послышался грубый, но теплый голос, будто человек, который сейчас говорит поистине, любит все происходящее. Люмин ,испачкавшись в жире от блинчиков, продолжала слишком ярко улыбаться, будто не замечая своей чумазости. Хихикнув в кулак с вида маленькой девочки, подросток подошел к ней, предварительно взяв салфетку, он стал нежно вытирать личико Люмин. Единственное, что сейчас пугало, так это стертое лицо этого человека. Кто это? Страх в детской душе медленно поселялся, пока Итер не заплакал. Уже надеясь, что родители побегут его успокаивать и жалеть, блондин искренне был шокирован и напуган. Стоило ему открыть глаза, как неизвестный человек пропал, а люди ,смотрящие на него все таким живым взглядом, эмоционально умерли. Уже большая Люмин не улыбалась, как прежде ,находясь в центре внимания. Она стояла поодаль ото всех и спокойно смотрела за всей сценой. Отец, который был самым добрым и милым человеком в жизни Итера сейчас был зол. Он умеет злиться? Что он сделал не так? Нахмуренные брови и ненависть в глазах полностью убивали привычный образ в детской голове. Но их великолепная мать… Что с ней стало?… Глубокие голубые глаза были похожи на выцветшие цветы, только несильная голубизна и смерть. Привычная фигура заменилась обильным жиром, а улыбка… Сейчас она кричала на него. Это было понятно по судорожно дрожащим рукам и бровям, а так же страшной ненависти в глазах. Что произошло? Это мысль крепко засела в голове, а потом из глаз хлынули слезы, а голова начала адски болеть. Схватившись за виски, в которых раздавалось биение собственного сердца, Итер зажмурил глаза падая на колени. Резкая боль пропала, а единственное, что сейчас было понятно это то ,что он снова маленький. Истерично осматривая место, в котором он очутился, блондин увидел уже знакомый силуэт. Это тот парень! Подбежав к высокой фигуре брата, Сора увидел его лицо. Но что с ним? Голубые глаза матери были слишком темными и безжизненными. Огромные синяки поселились на трупно-бледной коже лица. А выпирающие кости не заметить было нереально, так же как в некоторых местах седые волосы с проплешинами. Он выглядит слишком больным… Так и застыв в судорожном шоке, Итер старался что-то выдавить из себя, но ком в горле не давал даже дышать. Услышав голос сестры, блондин повернулся в сторону звука и увидел все такую же улыбающуюся малышку. Она в порядке… —Дайнслейф, купи мне, пожалуйста, шоколадку, когда будешь возвращаться домой!—эмоционально кричала девочка, ожидая положительного ответа от любимого старшего брата. Дайнслейф? Его так зовут? Снова переведя взгляд на старшего брата, Итер хотел кричать. Интуиция говорила, что сейчас случиться что-то ужасное! —Хорошо, солнышко. Итер, а ты чего-нибудь хочешь?—вымученно улыбнувшись младшим, Дайн потрепал по голове маленького мальчика. Что он делает?! Не уходи! Хотелось плакать, но тело не позволяло, поэтому Итер без своей воли улыбнулся и попросил тоже шоколадку. Снова адская боль в висках и он стоит… перед трупом?… Что произошло? Истерика медленно оседала на языке. Панически начав осматривать всех присутствующих на похоронах, Сора чувствовал, как слезы текут ручьем из глаз. Бледное лицо Дайнслейфа сейчас лежало в гробу, которое собирались закопать в землю. Мама, папа, Люми… Все они сейчас истерически рыдали, крича, так же как Итер. Слезы не останавливались, но сейчас ему было страшно, так почему? Опять боль в висках. Уже решив не хвататься за голову, Сора стоял ожидая, пока ему покажут очередное воспоминание. Расслабленно выдохнув, ведь он очутился в своей ванной, блондин посмотрел в светлые глаза сестры, из которых текли слезы. Почему? Но что происходит? Почему они оба сейчас трясутся и плачут? —Прошу, не стриги их. Умоляю, Итер! Перед своей смертью он трогал их! Я не хочу, чтобы то, что хранит о нем память пропало! Умоляю!—кричала маленькая девочка, тряся и так уже трясущегося Сору. Что? Сейчас не было боли, но он перенесся в больницу? Что он делает в этом месте? —Мы не смогли зашить его вены. Попытка самоубийства вашего сына оказалась удачной,—резко повернувшись на голос врача, Итер услышал только последнее предложение, которое убило всю их семью вместе с Дайном. Резко вскочив с пола, блондин стал задыхаться. Снова этот сон… Тысячи мурашек прошлись по спине, а все тело до сих пор тряслось. Как же страшно… Глаза стали стремительно наполняться слезами, так же как во сне. Прижавшись спиной к стене и положив свой лоб на согнутые колени, Итер панически закричал. Как же сейчас ему было страшно! Руки с ногами тряслись будто по ним бил ток, но боли не было. Вся боль, которая могла быть по разным уголкам тела Итера собралась в груди. Как же больно! Будто тысячи молотов бьют тебя по сердцу и душе. Это не физическая боль, только ментальная, но она была в миллион раз сильнее. Новый всхлип в перемешку с криком боли раздался по комнате. Закусив мясо губ, блондин разорвал последний слой кожи в этом месте, и из губ хлынула алая жидкость. Металлический вкус крови чувствовался во рту и языке, но сейчас это было настолько неощутимо по сравнению с тем животным страхом и болью, что скопились в груди. Снова истерический крик, а рука стала сжимать футболку в районе груди, блондин надеялся, что так можно убрать эту боль. Слезы, которые должны были еще вчера кончиться лились с новой силой, ему не удавалось их сдерживать. Страшно, как же ему сейчас страшно! Дайн, почему ты оставил нас всех страдать! Почему ты мне снишься?! Крики невыносимой боли становились все тише, потому что силы в ослабшем теле медленно кончались, но слезы не прекращали литься. Если бы мы заметили, что ему плохо , то он был бы жив! Эта мысль мучает его все десять лет со смерти брата. Руки уже не дрожали, а боль в груди не причиняла физический вред, поэтому уставший организм сразу же уснул. Через сон пробивались чьи-то крики, поэтому стоило Люмин осознать, чьи это крики, как она подорвалась с кровати и пару раз запнувшись об одеяло прибежала к запертой двери комнаты своего младшего брата. Опять тот кошмар… Она знала, что Итер при упоминании брата мучался от кошмаров с прошлым. А потом после пробуждения у него была жуткая паника с истериками, как же это было больно. Медленно съехав спиной по светлой двери, девушка сидела слушая все звуки, которые доносились из комнаты. Но единственное, что радовало, так это отсутствие каких-либо движений у Итера. Она не переживет ,если лишится еще одного брата… Смерть Дайнслейфа слишком сильно повредила психику двух детей, но так же и взрослых. Все эти десять лет Люмин не могла уснуть мучаясь от чувства вины. Она же видела, какой у него болезненный вид… Но самым больным в ее жизни было успокаивать, как брата, так и родителей. Она ,как сейчас, помнит, что пришла домой с поздней гулянки и увидела плачущего отца, для десятилетнего ребенка было шоком увидеть слабость у того, кого ты считал богом и всесильным. Что-то маленькое в груди Люмин медленно разбилось. Она через собственную боль подошла к отцу и обняла его ,успокаивая и говоря, что все хорошо и никто не виноват, пока сама сдерживала слезы. После того, как отец успокоился она ушла в свою комнату и тихо рыдала всю ночь. С того дня ее детство кончилось. Зарывшись рукой в короткие волосы и оттянув их посильнее, было до дрожи в руках больно слушать крики родного брата без возможности помочь. Она раньше могла спокойно зайти в комнату Итера и обнять его, но за последние пять лет он перестал ей доверять. Чувство своей никчемности убивало, но это единственное, что ей поможет не умереть от тревоги. Просидев еще полчаса под дверью, пока звуки в комнате не стихнут, Люми ушла. Не хотелось, чтобы кто-то узнал об этом беспокойстве, ей казалось диким, то что она думает, что Итер убьет себя, но все равно эта теория поглотила ее с головой и теперь она не может не накручивать себя. Рухнув вымотанной на кровать, девушка сразу же уснула. Проснувшись от слишком громких стуков в дверь, Итер обессилено посмотрел на нее. Единственная мысль, которая пробивалась сквозь все кашу в голове была о том, что надо подать признак жизни, но тело уперто отказывалось действовать. Послушав еще минут пять панических стуков в дверь, Сора хриплым голосом сказал: —Я сейчас встану,—он вчера сорвал горло, поэтому голоса почти не было слышно, но человек за дверью его услышал и ушел. Выдохнув через нос теплый воздух, блондин открыл красные глаза. Надо идти в школу. Тело, которое затекло после сна на полу, хорошо так болело, но проигнорировав этот факт так же ,как и истерзанные губы в мясо. На трясущихся ногах парень медленно встал, держась за стену, было сложно не упасть, но он смог. Сделав пару шагов, которые давались ну слишком уж сложно и больно. Воспоминания вчерашнего вечера прокручивались в голове, а сгусток боли в груди никак не пропадал. Будь Сора чуть слабее, он бы давно начал реветь, но игнорирование своих проблем стало для него чем-то родным. Открыв дверь из светлого дерева и выйдя из своей «берлоги» Сора увидел сестру, которая стояла возле кухонного стола, было видно, что его ждали. Закрыв двери за собой и застав на месте, блондин посмотрел прямо в глаза сестры. Было видно, что она сейчас расплачется, янтарные глаза метались по лицу Итера, а приоткрытый рот учащенно вдыхал и выдыхал воздух. Только через слишком долгую минуту, девушка подбежала и крепко обняла Сору. Из-за разницы в росте, которая составляла половину головы, Люми спокойно могла спрятать свои слезы в ключицы брата. Почувствовав влагу, Итер закрыл свои глаза и обнял сестру. Она переживала за него… —Прости меня, прошу. Прости…—дрожащим голосом шептала девушка, пока ее мягко гладили по голове. Блондин давно научился успокаивать ее, так же как Дайн. Этот человек был поистине пугающим, ну а Сора далеко от него не ушел. Блондинка, которая все крепче сжимала больное тело, отстранилась и посмотрела на лицо брата. Красные заплаканные глаза были у них двоих, но то что больше всего пугало Люмин, так это кровь, которую не смыли слезы и каша вместо губ Итера. —Все в порядке, не переживай, мне надо пойти привести себя в порядок,— вымученно улыбнувшись сестре, Сора убрал руки сестры и поторопился уйти в ванную под испуганный взгляд Люми. Она медленно проводила брата, а потом пошла к чайнику, чтобы залить пакетик чая кипятком. Девушка впилась руками в столешницу кухонного гарнитура и стала панически дышать. Она снова была вежливо отшита со своей поддержкой. Понимание того, что ей никогда не стать важным человеком своему брату, больно резало сердце. Слезы полились новой силой, а ее тело задрожало, вот не хватало разреветься сейчас из-за этого. Отдернув покрасневшие руки, чтобы вытереть слезы с щек и успокоиться, Люмин налила дрожащими руками, все еще запрещая себе плакать, чай в кружку, а потом взяв ее в руки, не замечая, что в ней кипяток, который больно жег руки, она побежала к себе в комнату. Только, там она могла нормально выплакаться. Заперев ванную комнату, Итер тяжело выдохнул, как же он устал. Медленно повернувшись к зеркалу, Сора знатно так испугался. Огромные синяки, которые ему не замазать даже тонной консилера, но самым страшным было, то что его лицо было в некоторых местах испачкано кровью. Включив ледяную воду на полную, Сора стал мыть свое лицо во всех местах. Губы жгло даже холодной водой, но он терпел. Умывшись Итер поднял взгляд в зеркало, ничего не изменилось. Все такие же красные глаза, мясо вместо губ и болезненный вид. Если приглядеться, то можно увидеть Дайнслейфа, он выглядел примерно также, когда уходил, после сна он помнил лицо брата слишком хорошо. Зажмурившись и сняв с себя кардиган, который был испачкан кровью, хорошо, что водолазка не пострадала. Выйдя из ванной и заметив, что Люмин уже ушла, блондин разочаровано выдохнул, он слишком жесток с ней, но он просто не может по другому. Она в свое время слишком много сделала ошибок. Грустно осмотрев кухню, Итер развернулся и пошел к себе в комнату. Это место содержит слишком много счастливых воспоминаний, которые заменились сейчас только болью. Пройдя к кровати и взяв телефон из шопера, который одиноко лежал на полу, Сора посмотрел на время. До начала урока осталось тридцать минут. Ладно, опоздание на десять минут нестрашно. Откинув телефон на кровать и взявшись за расческу Итер раздирал ненавистные ему волосы. Если бы не Люми, он бы их отрезал еще в детстве, но сейчас рука не поднимется… Развязав привычную косу и вырвав все колтуны, блондин решил сегодня не заплетаться, время катастрофически не хватает. Открыв свой любимый шкаф и вытянув из него черные брюки, он мог бы пойти так в школу, но бежевые брюки были в пыли от подъезда, поэтому быстро их сняв и пообещав, что обязательно их кинет в стирку после школы, Итер с большим усилием из-за болящих везде костей надел брюки. Осталась футболка, потому что сейчас слишком тепло для худи. Взяв первую попавшуюся, с рисунком котика, Сора надел ее прямо на водолазку. Вытянув волосы из-под нее, блондин стал бегать по комнате собирая портфель. Учебники, тетради, телефон, пенал, дз, вроде все. Застегнув портфель на замок еще раз в голове проверив, что он ничего не забыл, Итер взял свою косметичку со стола и стал приводить свое лицо в более-менее живой вид. Замазав синяки, которые ну вот никак не замазывались, Сора закрыл их большим, даже огромным, количеством румян. На большее у него не хватит времени. Быстро схватив свой портфель и полетев в прихожую, блондин стал быстро обуваться. До начала урока осталось пять минут… Выбежав из квартиры и Сора стал быстро спускаться по лестнице, конечно, он пару раз чуть не упал, но это он мастерски проигнорировал. Быстро забежав в кабинет информатики, Итер извинился за опоздание и сел за первую парту рядом с Альбедо, ведь два рыжих предателя сели вместе. Тихо поздоровавшись с блондином, парень достал все нужные вещи из портфеля и стал внимательно слушать учителя. Единственное, что он мог сейчас делать. Ведь любая мысль о сне могла привести к новой истерике, лучше забыть о нем, а друзьям наврать. Не хотелось, чтобы они беспокоились лишний раз.