***
Первая половина дня прошла успешно, и вся наша небольшая компания собралась в столовую. И только один Чим припозднился из-за того, что пришлось задержаться у преподавателя. Преподаватель, видя все старания и стремления Чимина, решил того похвалить и дать кое-какое задание в виде презентации на свободную тему, но, естественно, касательной самого предмета. Поэтому Пак остался, чтоб все зафиксировать в тетради и назначить день, когда он будет это презентовать. Чимин был более чем доволен. И все с той же улыбкой уже шел на поиски друзей. Поэтому, заходя в столовую, что была битком таких же голодных курсантов, как и он, искал взглядом своих друзей, в голове выстраивая маршрут, как бы ни с кем не столкнуться, пытаясь сквозь толпу просочиться и все так же искал друзей. Наконец, найдя тех взглядом, он, улыбаясь, направился к ним. Но найдется обязательно тот, кто всем подряд будет ставить подножки. И Чим оказался очередной жертвой из таких, полетел корпусом вперед, уже намереваясь столкнуться своим прекрасным личиком с полом, но не тут-то было. Сильные, холодные руки ловят омегу в районе локтей, и Пак утыкается своим личиком в чужую сильную грудь, ойкнув. В столовой вдруг повисает тишина. Три сотни глаз уставилось на него, а друзья с квадратными глазами смотрели на Пака, понимая, что дело дерьмо… Чимин уже сам это понял только по их глазам. — Ой, извините. Я не хотел, я случайно, — бормочет тот виновато, с опаской поднимает свои глаза и замирает, сталкиваясь с холодным шоколадным океаном лисьих глаз, что так же смотрели на него в ответ. Чимин словно теряется, где-то меж столовой и этими глазами. — Такие красивые, — думает Пак, а в нос ударяет приятный освежающий запах мяты с проблесками чего-то сладкого, по ощущениям, это было похоже на дыню и явной хвои. Приятный запах… Еще и мята… — Ничего. Бывает, — говорит тихий приятный голос, что у Пака аж уши в трубочку сворачиваются. — Может, хватит меня взглядом сверлить? Я, конечно, понимаю, что красивый, но может все же вспомнишь, куда так торопился? — усмехаясь, говорит парень с мятными волосами, отпуская Пака. Понимая, что бессовестно разглядывал лицо незнакомого альфы, Чимин, чуть краснеет и прокашлявшись, кивает. — Кхм. Да, прости, спасибо, — отходя от того, он направляется под взгляды всех присутствующих к столику друзей. — Будь осторожней, — бросает тому на последок мятный альфа, с ухмылкой провожая того взглядом, и после, вновь натянув на лицо невозмутимость, оглянул всех присутствующих, идя на выход из столовой. С уходом того мятного парня в той постепенно начинался снова галдеж. Но до сих пор было тихо. Чимин, наконец дойдя, чувствуя переизбытки внимания со стороны курсантов, присаживается к тем. — Ну ты и живучий, офигеть, — говорит Хо, удивленно смотря на русоволосого. — У него, похоже, просто настроение хорошее, учитывая, каким его все описывают, — говорит Мон, откидываясь на спинку стула, скрестив руки на груди, пока Чимин непонимающе водил глазами с одного на другого. — Вы, может, объясните, в чем дело? Почему все так странно косятся в его и мою сторону? Он что, айдол что ль какой-то? Все так сразу замолчали, — подает признаки жизни Чим, смотря на друзей. — Ну, как тебе сказать. Не то чтобы айдол. Но в этих стенах не менее известен. Можно сказать, местная звезда, — хмыкая, говорит Джун. — А все потому, что, по словам преподов и его однокурсников, он рисует не хуже известных художников, — говорит Хо, а Чим хмурится. — Так кто он? — все же задает снова вопрос Пак. А Тэхен, допив наконец чай, ставит чашечку на стол и с хмурым лицом придвигается к лучшему другу, сложив руки на столе в замок. — Тот, в кого ты врезался, является сыном династии Мин, то бишь Мин Сонхека, что на данный момент вертит всю Азию вокруг своего бизнеса, — говорит Тэ, а у Чимина весь пазал сразу сложился в голове, и тот, фыркнув, сразу меняется в лице. — Теперь все понятно. Очередной богатенький сынуля, — говорит тот, опираясь головой о сложную на стол руку. — Это не просто богатенький сынуля. Его стоит опасаться, — говорит вполне серьезно Джун. А омеге вновь стало интересно, поэтому поднимает на того взгляд. — Ходят слухи, что в прошлом году он чуть не отправил двух альф в кому, — говорит уже Тэ, а Чим переводит взгляд на Хосока. — Конечно. А что вы хотели от чистокровного альфы? Они крайне агрессивны. У Минов это в крови, учитывая, что эти традиции у них еще с Династии Чосона. Да и в их поколении течет королевская кровь. Слышали, что последняя королева Кореи тоже являлась чистокровной альфой? Она тоже из их династии, — говорит Хосок. Чимина почему-то это заинтересовало, хотя обычно таких людей он сторонится, и ему нет никакого дела до таких людей. Но, вспоминая те лисьи глаза, любопытство все больше и больше овладевало омегой. Несмотря на складывающийся образ мрачного, злого и самовлюбленного альфы в голове, со слов друзей, ему больше, чем хотелось самому это увидеть и проверить. По каким причинам, он не знал, но мятный парень явно зацепил нашего израненного омежку. В кои-то веки Пака снова что-то заинтересовало и дикое желание познать начало постепенно тем завладевать.***
С того случая в столовой прошла целая неделя. Чимин все также ходил, светился в стенах университета от радости, заряжая всех позитивом, когда дома вновь и вновь разбивался на осколки и на следующее утро снова склеивал себя. И так каждый раз по замкнутому кругу. Но омега старался не унывать и все настраивал себя на лучшее… Ведь жизнь же наладится, да? После черной полосы же всегда идет белая? По крайней мере, Чимин надеялся на это и хотел как можно скорее, чтоб его белая полоса начала свой путь. Но черная, как на зло, все не заканчивалась. За эту неделю русоволосый омега прославился своей жизнерадостностью, позитивом и дружелюбием. Что, что, но Пак оставался верен своему отношению к людям, не смотря ни на что. Относился ко всем хорошо, когда по приходу домой омегу разрушали изнутри. Это никак не влияло на его отношение. Он как непробиваемый. Видит в людях только хорошее. Даже в Сынхуне он порой находит до сих пор что-то хорошее, когда искать уже нечего. Потому что ничего нет. И Чимин жалеет его. Эти мысли почему-то наравне со страхом не давали ему сделать первый шаг навстречу к спокойной жизни. Что сейчас, что пять лет назад, Чимин неизменно остался тем Чимином. Разве что он стал менее наивен. Нет, глупым Пак никогда не был. Он все понимал. Он понимал многое, и порой настолько, что некоторые мысли его тревожили в течение нескольких дней, не выходя из головы. Но омега был слегка наивен… И, пожалуй, его самым главным недостатком было то, что он доверчивый. Да, несмотря на весь тот ужас, что с ним происходит на протяжении трех лет… Омега доверчив… Конечно не так как раньше, но она никуда не делась. Она до самого гроба будет с ним. Тут уже ничего не поделаешь. Сейчас была большая перемена, и четверо друзей решили освежиться и выйти погулять по территории колледжа. Первый месяц осени всегда довольно теплый, а вдобавок еще и красочный. Все листья начинали в этот период играть яркими красками, окрашиваясь в красные, оранжевые и жёлтые цвета. Все становилось красивым и ярким. Кому-то осень покажется унылой и скучной, когда Чимин всегда находил в ней нечто прекрасное. Всегда отыскивал эти яркие цвета. Омежка предложил прогуляться и, вспомнив просьбу сестренки, решил собрать уже начинающие желтеть листья, что стали опадать. Для Юны он решил собрать букетик кленовых листьев и по приходу домой сделать из них розочку и просто отдать ей. Девочка предложила в следующие выходные обменяться букетиками, что, стоя в вазочке на столе, будут напоминать им друг о друге и греть сердце. Ох уж этот маленький ангел. Чимин, естественно, согласился и был так приятно тронут. Тепло тогда расплылось по всему сердцу Пака, «подклеивая» ранки на нем. — Прошло только полторы недели, а листья уже опадают. Их так много нападало, — говорит задумчиво Тэ, помогая Чиму, также подавая листик, чтоб чем-то занять руки. — Да, такими темпами и не заметишь, как зима наступит, а за ней весна и снова лето. Время довольно быстро идет. Оно порой мчится быстрей, чем ты успеваешь моргнуть, — поддерживает Тэхена Джун, сунув руки в карманы брюк, разглядывая небольшой сад. — Мы порой тратим так много времени на бессмысленные вещи. Предлагаю на этих выходных сходить развеяться. Что думаете? — предлагает Чон, а Тэ и Джун его поддерживают. — А ты, Чим, пойдешь? — спрашивает Хо, и три пары глаз смотрят на него. — Нет. Я обещал на этих выходных провести время с сестрёнкой. В эти не могу, — говорит Пак, кладя очередной листик в ладонь. Почему-то вдруг в мыслях омеги мелькнуло воспоминание о мятном альфе, когда в его руке оказался только желтеющий листик, наполовину еще зеленый. К слову, после того столкновения в столовой Чимин больше не видел его. Паку почему то вдруг стало интересно, чем сейчас тот занимается. С чего вдруг такие мысли? Он не знал, но новый разговор друзей его от них отвлек…***
Запрыгивая на подоконник открытого окна, Юн, чтоб лишний раз не тратить время попусту, достает блокнот и карандаш. Эти ребята являются его незаменимыми друзьями, что буквально везде с ним. Как говорится, если с людьми общение не удается слепить, общайся с предметами. Этими самыми предметами и является блокнот и карандаш. Юнги научился выплескивать свои эмоции и хоть как-то освобождать свою душу от тревожащих его чувств, преображая нарисованные в агрессии или грусти линии во что-то большее. Сумел свои же скелеты преображать в нечто стоящее и прекрасное. А вместе с этим находил много сходства меж своих рисунков и чувств человека. Когда ты преображаешь эти бесхозные линии, твой мозг начинает работать иначе. Как это объяснить, Юнги не знал, но что-то общее между этими линиями и людьми он всегда находил. Да и объяснять-то в принципе некому. А если и начнет, то большинство людей будут смотреть на него как на ненормального и будут обходить стороной, считая того за психически не здорового человека. Не, ну просто людей пугают люди, чье мышление чуть отличается от их «стандартного». Поэтому, если Юнги спрашивали что-то по типу: « А почему вот эти цвета выбираешь?», «Почему именно это животное?» и т.д. то Юнги кратко отвечал — «Потому что». Ведь если начнешь объяснять, что к чему, на тебя будут смотреть, как баран смотрит на новые ворота, или же задавать еще большую кучу вопросов. Мин этого не хотел, поэтому всячески избегал подобных вопросов. Да и иногда он действительно не мог объяснить, почему рисует именно то, что получилось, почему выбирает определенные цвета. Порой просто потому, что он так чувствовал, но по каким причинам не мог объяснить. Просто и все. Начиная выводить красивые линии карандашом по бумаге, альфа ушел вновь куда-то в свои мысли. Почему-то из головы альфы не выходил русоволосый омега, которого он поймал. Что на тот момент движело Мином, он не знает, но это получилось рефлекторно. Но Юнги определенно не пожалел об этом и даже как-то заинтересовался. Омега был красив. Черты чужого лица показались Мину довольно милыми… Даже какими то детскими. А еще чужие черты лица довольно запоминающиеся, как и рельефный, приятный, нежный аромат цитрусов и пряностей. Аромат чужих феромон создавал некий уют. Но кое-что Юнги в нем смущало… Там ощущалась явная нотка горькости. Хотя самой по себе горькости в аромате не из чего браться. Да и редко в омежьих ароматах бывает горькость. Учитывая, сколько Юн их перепробовал, еще не в одном не было горчинки. Разве что она могла появиться, когда обладатель слабого пола рассержен, раздражен или… Когда омега испытывает неразделенные чувства… Когда страдает и чувствует душевную боль. И Юнги больше, чем на половину, был уверен в этом. Не зная почему, но он словно чувствовал это. И хоть тот парень улыбался и смущался, но даже глядя в янтарные глаза, альфа развидел в тех нечто больше… Что-то, что скрыто от всех и скрывается под этой позитивной маской… Чуть сведя брови к переносице, мятный сильней сжимает карандаш в руке, вырисовывая глаза, вздыхая. С чего бы вдруг ему думать о ком-то? Он его всего раз видел, а тот засел в голове. Довольно странно. — Чимин~ши! Ну ты, конечно, умеешь поднять настроение! Под ноги смотреть надо! Чудо ты маленькое! Вдруг, слыша звонкий смех и крики, альфа переводит взгляд в окно, видя внизу, у клёна, что росло недалеко, того самого омегу, окруженного тремя парнями… Двое альф и один гамма. Юнги невольно стал смотреть на русоволосого, наблюдая за четверкой друзей. — Ну, я не виноват! Это все трава, я тут ни при чем! — начинает, чуть дуя губы, тот, пиная траву, а Юн, наклоняя чуть голову вбок, наблюдает за теми. « — Чимин, значит… Интересно.» — Просто признай, что ты неуклюжий. Я не понимаю, как с такими короткими ножками можно вообще в них запутаться, — проговаривает красноволосый альфа, а гамма с блондинистым альфой посмеиваются. — А~я. И ты за тоже. Такими темпами я останусь без лучшего друга, — дуя и так пухлые губы, омежка чуть толкает красноволосого парня в плечо, что лишь смеётся. — Ну Чим~и, не дуйся. На правду же не обижаются, — с доброй улыбкой говорит гамма, получая такой же толчок в плечо. Чуть улыбнувшись, мятный облокотился о подоконник, сложив руки на груди. Такой забавный и милый. Словно чувствуя, что на него смотрят, Чимин водит глазами вокруг, все также посмеиваясь и шутя с друзьями, вдруг поднимая взгляд на третий этаж колледжа и вновь сталкивается с изучающим взглядом того самого парня, смотрит в ответ. — Цыплёнок, ну не дуйся! — приобнимая русоволосого за плечи, переводит все внимание Пака на себя, и тот, забыв про мятного, вновь вливается в разговор. Переводя взгляд на свой рисунок в блокноте, Мин усмехается и, убирая карандаш, закрывает блокнот, идя в свою аудиторию. На белоснежной бумаге простым карандашом был нарисован портрет омеги, пахнущего цитрусами и пряностями. Тот самый омега, что всем улыбается и смеется, чтоб делать людей счастливыми, потому что когда окружающие его люди счастливы, он тоже счастлив.