***
Ноябрьский вечерочек. Что может быть лучше, чем сидя дома со своим любимым человеком у камина, пить горячий какао и смотреть какой-то фильм, пока за окном хлопьями идет снег? Его снежинки белым сахарным одеялом укрывают все, чего только коснутся. Такие маленькие хрупкие снежинки, попадая на чужие красноватые носы и румяные от прохлады щеки, таяли, становясь капельками. Чимин стоит у входа в дом, обстукивая свои зимние сапожки от налипшего мягкого снежочка, чуть устало выдыхая. Отряхнувшись от белых хлопьев снега, он заходит в дом. Наконец-то он дома. Омега, улыбаясь, закрывает дверь и разувается, начиная раздеваться. За сегодня он действительно устал. Уже конец семестра близится, скоро экзамены и первые зачеты, к которым нужно готовиться. И сегодняшний день тоже являлся одним из таких. Сначала четыре пары, потом еще консультации по двум предметам. С восьми утра сидеть до пяти вечера очень выматывает. Пак идет на кухню, оставив рюкзачок в коридоре, и идет к холодильнику. Надо покушать. Родители еще на работе, а Юна всю эту неделю будет ночевать у бабушки с дедушкой. Чуть улыбнувшись, омега достает овощи, которыми оказалось пару помидоров, сладкий красный перец, пару маленьких огурцов. Кладя все это на стол, он находит сметану, думая и достает еще и сыр, улыбнувшись. Подойдя к шкафчику с крупами, омега находит гречку и думая, кивает себе, ставя ту вариться. Пока каша варилась, рыжик моет овощи, тихо напевая себе какую-то мелодию под нос, известную только ему. Нарезав овощи, он их вываливает в специальную мисочку и, добавив сметаны, перемешивает. Слив горячую воду из кастрюльки, омежка берет сковородку, отрезая кусочек сливочного масла, которое начало плавиться на горячей сковороде, а с добавлением гречки и некого соуса, то зашипело, отдавая приятным ароматом. Перемешивая всю эту смесь, он убирает крышку и натирает туда сыру, прикрывая крышкой обратно и выключив, оставляет на пару минут. Сам пока снимает фартучек и достает тарелочку, чтоб положить себе покушать. Приятный запах еды разнесся по всей кухне, заставляя чужой животик урчать, требуя еды. Стоило еде оказаться во рту, Чимин блаженно закатывает глаза. Наконец он может нормально покушать. Со всей этой беготней в колледже особо и нет времени, чтоб перекусить. Конец первого полугодия всегда такой шумный и суетливый. Он немного выматывает. Пак задумчиво смотрит в стол. Сегодня у них снова с Юнги не вышло встретиться. В этот раз консультации помешали омеге пойти с ним домой, а сейчас у Юнги какой-то ужин дома. Какая-то встреча серьезных дяденек, в которую затянули его истинного и пропустить нельзя. Чуть надув губы, понимая, что у него забрали очередную возможность пообниматься с альфой, поцеловать его губы, отдающие мятой и дыней, не дадут вновь ощутить тепло чужого тела ладошками, исследуя то под чужой кофтой руками и слушать урчание альфы на ухо и то, как руки старшего жмут к себе, поглаживая его талию, бока и спину. Лишили возможности уткнуться в сильную грудь или мраморную шею старшего, которая вкусно пахла. Не горько, не терпко. Феромоны старшего были очень приятными. Они отдавали свежестью мяты, сладостью дыни и такой приятной рельефной хвоей, которая не горчит, но словно придает какой-то силы? Омега не может это точно объяснить, но ему определенно нравится, как пахнет старший. Так успокаивающе. Только по одним феромонам видно, что их обладатель спокоен, но, зная, какие порой чертята сидят в том, у~мм. Чимин неосознанно покраснел от собственных мыслей. Воспоминания о том, как старший мурчал ему на ухо, как касался своим языком шеи, как бесстыдно стоял за спиной, поглаживая его бедра, вызвали лёгкую слабость, с которой омега просто не мог бороться. Усевшись на стул, Пак откинулся на спинку, тихо и рвано выдыхая. Тело расслабилось. Чимин не понимает, что с ним происходит. Не понимает, почему одно только воспоминание вызывало дикую слабость. Прикрыв глаза, омега вдруг осознал, что хотел бы большего. Хотел, чтоб Юнги не останавливался в простых прикосновениях. Легкое фантомное прикосновение вызвало мурашки по всему телу. Вот альфа медленно приводит по внутренней стороне бедра, останавливаясь у самого чувствительного места. Длинные костлявые пальцы аккуратно коснулись его щеки, медленно начиная спускаться вниз к самой груди, несильно царапая кожу шеи ногтем. В голове всплыла картинка: то, как Юнги губами касается его ключицы, как прикусывает нежную кожу, начиная посасывать ее. Одно только представление вызвало табун мурашек. Чимин как будто бы чувствовал эти прикосновения, как будто все, о чем он сейчас думает, это происходит наяву. Омега прикусил губу, когда представил, как рука аккуратно ложится на его пах, начиная массировать. Легкая дрожь и непонятная волна удовольствия заставила тихо заскулить и инстинктивно раздвинуть ноги. Чимин сжал кулаки, когда в голове пролетела очередная картинка, как мятный с него снимает штаны, касаясь его возбуждения уже не через ткань. Омега, словно рыба, начал хватать ртом воздух. Собственный стон вывел из мира фантазий. Чимин согнулся, начиная сводить ноги. Это было так непривычно. Омега начал оглядываться по сторонам, пытаясь найти человека, прикосновения которого так отчётливо чувствовал, но его нет. Пак облизнул сухие губы, начиная просто дрожать от возбуждения. Он никогда не думал, что его могут возбудить мысли о человеке, которого нет рядом. — Чёртов… Мин Юнги… Шепчет Пак, тяжело дыша. Он не знает, что сейчас делать, ведь такое с ним впервые. Омега тяжело вдохнул, похлопав себя по щекам. Рыжик встал на ватные ноги и побрел в комнату, чтобы взять чистую одежду и пойти помыться. Хотелось смыть с себя всю грязь, пыль и взгляды, что впитались в него в общественных местах. Чимина напрягало то, что он просто возбудился от собственных представлений. Было стыдно, как будто за ним кто-то все это время наблюдал. Омега начал себя накручивать, о том, что все, что было недавно кто-то видел. От этого стало страшно настолько, что он даже закрылся в ванной. Было странное чувство, словно рядом кто-то есть. Но мозг просто играл со своим владельцем, рисовал в голове то, как за спиной кто-то стоит и смотрит на его обнажённое и возбужденное тело. От этого Чимин стал оглядываться по сторонам. Прохладная вода немного освежала тело и помогла справиться с возбуждением. Конечно, омега мог бы сам себя удовлетворить, полагаясь на свою фантазию и на руки, но почему-то он просто не хотел сам себя трогать. Он все думал, что если Юнги узнает, то ему будет неприятно. Хотя как бы он узнал? Накинув на себя пижаму, Чимин побрел в комнату, в которой ещё остался приятный запах старшего. Омега сам не понимает, зачем закрылся на ключ в комнате. Пак, словно параноик, осмотрел помещение от и до, чтобы убедиться, что тут никого нет. Зашторив окна, Чимин лег, выключать свет совсем не хотелось, с наступлением темноты приходило чувство одиночества. Чимин лицом зарывается в подушки, громко втянув запах, который сводил с ума. Мысли снова начали крутиться об одном только человеке, самые пошлые омега пытался отгонять сразу, так он и уснул. Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Пак разлепляет сонные глаза. Страх комом засел в горле. Омега осматривается по сторонам. Взглянув на время, он прикусил губу. 6:37. На улице ещё темно. Сердце быстро застучало. Сжав кулаки, Чимин, не включая свет в коридоре, тихо, словно мышка, подкрался к входной двери. Омега понимает, что нормальный человек бы не пришёл к чужому дому, да еще и с хорошими побуждениями. Внутри все замерло, когда на пороге он увидел воздушный шарик, к которому был привязан букет белых пышных астр, а в цветах был конверт мятного оттенка. Приятный запах хозяина столь неожиданного подарка заставил расслабиться. Чимин тут же включил свет, подходя к странному подарку. Так ему ещё никто не дарил цветы. Омега тут же потянулся к конверту. Бумага сохранила в себе запах Юнги. Чимин представил то, как длинные узловатые пальцы, держащие ручку, на бумаге что-то писали. Как выводили каждую букву. Омега открыл конверт в предвкушении прочитать то, что хранит в себе это письмо. Текст был ровным и красивым, к концу самого послания буквы светлели, но это только предавало эстетичности написанию. «Пак Чимин, с твоим появлением моя жизнь перевернулась вверх дном. Ты стал моим наркотиком, который вызвал зависимость. Там внизу, у дома, тебя ждет водитель, он отвезёт тебя в нужное место, ведь мы должны попрощаться». Омега замер, в руках сжимая края бумаги. Сердце до боли сжалось. Последнее слово, словно нож в чувствительное место, заставлял задыхаться. Чимин схватил куртку и быстро натянул обувь, выбегая на улицу, прикрывая дверь, несясь к машине. Непонимание, страх, это все смешалось в одну кашу, из-за которой тело накрыла дрожь. Страх липкими щупальцами медленно начал сковывать мышцы. Омега не понимал, что он сделал не так, почему с ним хотят попрощаться. Машина одиноко стояла у дома. Как только водитель увидел нужного человека, он открыл двери. Ранее утро. Ни одной живой души, кроме Чимина и шафера. Слезы застыли в глазах. Омега сдерживается, только чтобы не заплакать, чтобы не закричать и не начать биться в истерике. Все же было хорошо, почему же все так? Почему альфа решил так поступить? Где он совершил ошибку? Паника начала душить своими лапами. Сейчас вот-вот, и омега начнет ломать все, что попадется под руку. Чувство ненависти к самому себе начало бить по голове. Хочется рвать на себе волосы, только не дать Юнги уйти, бросить, оставить одного. Только сейчас Чимин понимает, что ухода этого человека просто напросто не выдержит. Кто угодно, но только не этот альфа, который стал опорой, стал укрытием от непогоды, стал защитой от смерти, стал жизнью. Пак прикусывает пухлую губу до металлического привкуса, который ни с чем нельзя спутать. Одинокая слеза задрожала на щеке. Шмыгнув носом, омега тут же избавился от влаги на лице. Сейчас он чувствует себя как никогда жалким и беспомощным. Машина медленно лавировала по полупустым дорогам. Некоторые люди спешили с утра по раньше на работу, чтобы не попасть в пробку. На улице ещё царила тьма. Солнышко как будто даже и не думало показываться. Было ощущение боязни увидеть боль, насилие и смерть. Чимин продолжал сжимать листок, на котором было то самое послание, из-за которого появляется желание удариться обо что-то головой. Пак был готов взвыть от отчаянья, не зная, что могло повлиять на решение альфы, которое было совсем неожиданным. Все было хорошо, верно? Что случилось не так? Омега где-то ошибся или же у мятного что-то случилось? Мозг из-за волнения подбрасывает не самые радужные картинки событий, и от них, если честно, рыжика бросало в сильную дрожь, а кислород отказывался поступать в легкие, из-за чего те начинает жечь. Дрожащей ладошкой Чим утирает с лица вновь скатившуюся слезу и просто вылетает из машины как ошпаренный, когда та остановилась. В лицо сразу ударяет зимний ветерок, пробираясь под чужую одежду, очерчивая стройное омежье тело. Пальто было на распашку, но Чимину совсем все равно на прохладу и идущий снег. Омежка залетает на аварийную лестницу и карабкается на крышу, заметив оттуда столь знакомую и родную фигуру. От одного только вида альфы сердце отстукивает бешенный ритм, намереваясь проломить грудную клетку и выпрыгнуть прям Мину в руки. На дрожащих ногах рыжик смог забраться и, кусая нижнюю дрожащую губу, всхлипывает, несясь к альфе и, резко тянет на себя, обнимая. — Не смей! — вскрикивает младший, крепко-крепко обнимая мятного. Омега не в силах больше держаться, начиная рыдать тому в грудь, моча чужую толстовку, которая как всегда приятно пахла старшим и еле видным отблеском мандаринового ароматизатора из салона машины. Альфа улыбается и обнимает того в ответ. — Ну и чего ты плачешь? — Ги начинает гладить того по волосам, слыша редкие всхлипы. — Н-ну как н-не плакать? Совсем д-дурак?! — омега смотрит на того красными глазами и кладет на чужую грудь листок, который уже чуть пропитался омежьими слезами. — Что это значит?! Почему?! — Ну, это просто письмо, — альфа пожал плечами, совершенно спокойный, а у омеги дернулся нервно глаз. Рыжик глубоко вздыхает, а искорки злости появляются в глазах. — Просто письмо? Ты, суицидник недоделанный! — омега стукнул тому ладошкой с письмом по груди.— Только попробуй с места двинуться! Я полицию вызову! — Не собирался я отсюда прыгать, — Мин улыбается, смотря на омегу. А Чимин сейчас, видя эту улыбку, хочет придушить альфу. Стоит и улыбается! Он тут, значит, сорвался на его поиски, волнуется, а он так спокойно говорит?! — Тогда, что это значит? В смысле «нам нужно попрощаться»?! — Чимина всего трясет, он вот-вот готов разнести все вокруг и вцепиться в альфу, не давая тому куда-либо отойти. Рыжик просто намертво вцепился пальчиками в рукава чужой косухи, вызывая у Юнги неимоверное тепло внутри от чужих жестов. — Я имел в виду прошлое, — Ги демонстративно достал блокнот, чуть тем потреся, смотря на омежку, видя огоньки волнения в медовых глазках. Альфа чувствует вину, но, все же, оно того стоило. — Я позвал тебя сюда, чтоб вместе попрощаться с прошлым, — Юн берет чужую ладошку, поворачиваясь к пейзажу ночного города, кивая на тот, как бы говоря младшему, чтоб тот тоже туда смотрел. — Сейчас у меня есть ты. У меня все хорошо. Прошлое мне ни к чему. Хочу от него избавиться. У меня впереди хорошие настоящее и будущее. Хочу избавиться от ненужного мусора, — альфа улыбается, а Чим смотрит на альфу, на его умиротворенную улыбку. Столь нежную и чуть грустную. В чужих кофейных глазах отражаются огни еще темного города, красиво поблескивая. Эта спокойная улыбка на персиковых губах мятного заставляет чуть успокоиться и, тихо шмыгнув носом, утирая слезы, Чим сжимает чуть чужую ладонь. — Почему тогда не написал об этом? — задает вопрос младший уже более спокойно, смотря на чужое лицо. Ги поджал губы в полоску, виновато смотря на омегу, который еще чуть глубоко дышал, а слезы редко стекали по красивым, чуть румяным щекам, поблескивая в рассветной темноте. — Паста в ручке кончилась, — негромко бормочет Мин, смотря на омегу, и тут же нехило получает от младшего по лбу. — Понимаю, заслужил, — альфа потирает место удара, смотря на вспыхнувшего некой злостью омежку, который насупился. — Паста у него в ручке кончилась, а если бы у меня инфаркт случился, а?! — Чимин вновь возгорает и начинает несильно колотить старшего. — Ты, блин! У~ф! Прибил бы тебя! Но люблю, заразу такую! Еще раз меня так напугаешь, я стану вреднючей дюдюкой и обижусь! — заявляет Пак, вновь стукнув свертком бумаги тому по лбу. — Дурак, — на выдохе рыжик хмыкает и берет лицо старшего в руки, целуя в лобик, а потом и в щеки, уложив чужую голову себе на грудь, обняв одной рукой за шею, второй гладит с лаской по мятным волосам. Чмокает в макушку, оставив нежный поцелуй, от которого по телу Ги прошла волна трепета, заставив замереть и тонуть в этой нежности и тепле. Альфа обвивает чужую тонкую талию руками, прижимая солнышко к себе, не хотя делиться ни с кем исходящим теплом. Не хочет, чтоб кто-то трогал его личный лучик тепла и света. — Недоразумение ты мое. Юнги выдыхает, прикрыв глаза, тихонько промычав, крепче обнимая. — Прости. Просто ручка была только одна на тот момент, у меня не было много времени, я и так пять раз переписывал. Ручка аж кончилась, — проговаривает мятный, готовый растаять лужей от легких поглаживаний по голове. Юнги просто готов замурлыкать как кот от этого, и даже что-то подобное и срывается с его уст. Внутренний альфа тянется к омеге, довольно поуркивая. Чимин расплылся в улыбке, шмыгая носом. Чужие феромоны, которые стали чуть интенсивней выделяться, даже просачиваются через забитый носик. Мята так приятно обволакивает, как и сладость дыни. Пак, как зависимый, облизывает губы, прикрыв глаза от чужого аромата, а эти звуки, так похожие на мурчание, ласкают слух, заставляя бабочек летать в животе. Юнги был сейчас такой комфортный и ласковый, прям как милый кот, которого Пак приютил у себя, и теперь тот жаждет его внимания и ласки. Чим неосознанно гладит того по голове, улыбаясь шире, когда тот чуть громче проурчал. — Мятный кот, — выдает омега, не скрывая нежной улыбки, наблюдая за старшим, который действительно, как кот, подставляется под ласку и прижимает к себе рыжика, льня к теплу его тела. Кто бы мог подумать, что злой агрессивный кот может быть столь ласковым и тактильным. Таким добрым и столь игривым. Чимин улыбается шире от своих мыслей, прикрывая глаза, пока еще шмыгая носиком, до сих пор чуть дрожа от прошедшей истерики. Так они стоят пару минут, наслаждаясь дыханием друг друга. Слышат биение своих сердец, вдыхают ароматы друг друга, пока легкий ноябрьский ветерок ворошил их волосы, белыми хлопьями опадая на их макушки, которые поблёскивали на искусственных лучах теплотой гирлянды, которой было завешанно некое сооружение виде шалашика, где был столик и куча подушек и, вроде, обогреватель. Им было так хорошо, но Юнги все же чуть отстраняется и берет чужую ладошку, и вторую, поворачивается, смотря на младшего. — Мини, проводишь со мной мое прошлое? — задает вопрос Юн, улыбаясь, видя, как огоньки загораются в чужих глазах, что превратились в щелочки от нежной улыбки пухлых цитрусовых губ. Рыжик кивает и смотрит туда, куда повернулся Юн, видя только просыпающийся после сна город. Только сейчас он заметил то, насколько же отсюда красив город. Он казался таким маленьким. Тысячи огоньков так красиво сияли в утренней темноте, а за горизонтом только появилась слабая розовая полоса, предвещающая о вот-вот встающем солнышке, которое подарит свои лучики, обнимая город своими теплыми лучами. От этой картины так и загораются глаза и спирает дыхание. Чимин притих, смотря на красивый город, не в силах оторвать своих нежных глаз, где отражались все эти огоньки, словно звездочки. Юнги смотрит в чужие сияющие глазки, что так напоминали ночной небосвод. Вздыхая, он чуть поглаживает чужую ладошку, выдыхает струю воздуха через нос, прикрывая глаза. — Именно рассвет является очередной надеждой и признаком жизни. Только с восходом солнца спящая планета, наконец, пробуждается, и на ней снова появляется жизнь. Именно первые лучи солнца оповещают о том, что жизнь продолжается и не заканчивается на этом мгновении, — Юнги улыбается, ступая чуть вперед, открывая блокнот, начиная тот листать, усмехаясь, — Прошлое с каждым таким рассветом все дальше. Но порой в некоторые моменты оно напоминает о себе. Но сейчас оно не имеет для меня значения. Я наконец нашел то, в чем так нуждался. Больше я не вижу нужды вспоминать о пережитом и возвращать к нему, — Ги усмехнулся, доставая зажигалку из кармана. Чимин стоял чуть позади, наблюдая за старшим, и чуть поджал губы, улавливая некую грусть, ведь чужие глаза, смотрящие на блокнот в своих руках, смотрели с явной обидой и болью, которая скрылась за улыбкой. В ту же секунду, красиво разрисованные страницы коснулось алое пламя, что расползалось по бумаге, отражаясь в чужих глазах. Юнги внимательно наблюдал за горящей вещью в своих руках, пепел от которой развивал ветер. Мину нравилось смотреть, как блокнот обвивали языки пламени. Хотелось сжечь не только напоминание о прошлом, но и вообще выжечь то из своей головы. Но Юнги просто закопает его еще глубже, хотя отпустить вместе с горевшим блокнотом, который в конце выпускает из рук. Ветер развивает пепел от того, а на мятных губах так и была улыбка. Пак касается своей ладошкой чужой руки, беря в свою, подойдя, укладывает голову тому на плечо. — Стало легче? — негромко звучит голос омеги, что так нежно гладил чужую ладонь, пытаясь согреть, словно делясь своим теплом с тем. И хоть он не знает, что пережил альфа, но ворошить за то, явно не хочется. Он понимает, что Ги захотел избавиться от него, а значит и говорить о нем уже нет смысла. Да и зачем вспоминать, что когда-то было, когда сейчас все хорошо? Верно? Нужно жить настоящим и никогда не оборачиваться назад. Что было, то было. Оно уже прошло. — Немного, — выдыхая, Юнги переводит взгляд с города на омегу и улыбается, кутая того в пальто, начиная застегивать пуговки на нем. — Пойдем в маленькое укрытие и будем встречать наше будущее? — тот улыбается, с нежностью смотря на омегу, проведя по нежной щеке, заправляя чужие волосы. Чимин стоит, не хотя отводить глаз, видя этот трепет в чужих глазах и действиях, кивает. — Пойдем, — младший утягивает старшего за руку и тянет в некое укрытие, где он садится вместе со старшим. Ги тут же достает плед и укрывает ноги младшего. — Укройся, а то все же не хочу, чтоб ты заболел, — Ги улыбнулся, а Чимин смотрит на плед, раскладывая, половиной укрывая и чужие ноги. — Тогда ты тоже, — Чим смотрит на Ги, который усмехнулся и, достает два фужера, ставя на столик. Чим чуть удивленно смотрит на стеклянную посуду, а после на старшего, который достал бутылку белого вина. — Предлагаю немножко выпить. Что думаешь, плюшечка? — Юнги повернулся к омежке, который сначала смотрит на бутылку, потом на Ги и, вздохнув, улыбается. — Ну, если с тобой, то давай, — Чимин хихикнул, когда Мин довольно облизал свои губы. — Замечательно, — мятный тут же начинает распаковывать бутылку и, открыв, разливает наполовину в каждый фужер. — За что будем пить? — интересуется омега, аккуратно беря один фужер. В этом маленьком укрытии было тепло и уютно. Омега не перестанет удивляться тому, насколько же мастерски альфа оборудует уютные места. Из этого укрытия совсем не хочется вылезать. — Предлагаю для начала выпить за нашу встречу, — Ги улыбается, держа в руке свой фужер. — Знаешь. Когда ты тогда врезался в меня, ты был таким милым. Такой маленький и чуть рассеянный. Твои медовые глазки так смотрели на меня. Никогда не думал, что столкновение с кем-то может быть таким приятным и обезоруживающим. Ты так смотрел на меня, я думал ты в статую превратился. Смотрел не отрываясь, я думал, что мы играем в гляделки, и я точно проиграю, — с нежной улыбкой проговаривает альфа, а Чим чуть покраснел, пока приятное тепло разлилось по груди от чужих слов. Омега вздыхает, смотря на белую жидкость, вспоминая тот день. — Да. Помню тот день, — омега нежно улыбается. — Когда я поднял свой взгляд, первое, что я увидел, были твои глаза. Не знаю почему, но они сразу привлекли мое внимание. Они такие красивые. Словно я был в трансе. Такие темные. Я тогда действительно просто залип, не в силах оторвать взгляд, — Чим поднимет глаза на Юнги, сталкиваясь с его глазами, что так и смотрели на него с явным интересом, внимательно слушая. От этого по телу омеги прошла волна мурашек. Эти глаза просто сводили с ума. Спокойное выражение лица, но эти чертовы лисьи глаза всегда говорят больше. Чимин снова смотрит, не в силах оторвать своих глаз. — Снова в гляделки играем? — спрашивает Ги, а Чим отмер, видя улыбку на лице старшего, который чуть качнул фужером. — За нашу встречу, — Пак улыбается, кивая и наклоняет свой фужер к чужому, от чего несильный звон стекла друг о друга распространяется, лаская слух обоих, разрезая тишину. Оба выпивают светлую горьковато-сладкую жидкость до дна, от которой по груди разливаются разряды тепла. Лица обоих покрываются легким румянцем и ставя фужеры обратно, альфа обнимает омежку, целуя в макушку, так и хотя укрыть омегу и вздыхает, смотря с тем на рассвет, что оранжево-розовой краской разлился по горизонту, являя маленький кусочек алого солнышка. Наблюдая за этой картиной, Юнги выдыхает, все обдумывая то, что вообще происходит в его жизни, вздыхая. Одна встреча может просто так глобально перевернуть жизнь на триста шестьдесят градусов. Эти полгода пролетели столь незаметно и так быстро. Мятному было настолько хорошо и комфортно, что он потерял счет времени. Одно маленькое улыбающиеся чудо, несмотря ни на что, перевернуло вверх дном все, что только можно и нельзя в нем. Чимин словно новый глоток воздуха, как новая жизнь, за которую Юнги так цепляется руками, совсем не хотя отпускать. Истинность. Такая странная и интересная вещь. Она может как соединить людей, предназначенных друг другу, так и превратить их жизни в настоящий ад. Она может сводить с ума и изничтожать, опустошать людей изнутри. Она может мучить и высасывать все жизненные соки, доводя до летального исхода. Любовь. Если ты являешься альфой, влюбляться нужно категорически осторожно. Нужно осторожнее быть со своими партнерами, ведь если их часто менять, это может нехорошо сказаться на здоровье и внутреннем волке, который не успел привыкнуть к предыдущему, как появляется новый. Чувства всегда являются одной из самых прекрасных и тоже время опасных и безжалостных вещей, которые имеют люди. Они способны точно так же убить. Любовь, истинность. Если смешать две эти сумасшедшие смеси в одну, то получится крепкая связь, не только на эмоциональном и комфортном уровне, но и чувствах. Связь между их душами и сущностями с каждым днем будет расти. И ее не в коем случае нельзя разрывать. При разрыве оба могут погибнуть. Юнги поджимает губы, покусывая нижнюю, выдохнув. — О чем думаешь? — слышится нежный успокаивающий голос, и лисьи глаза вновь устремляются на младшего, который улёгся головой на его плечо. Вздохнув, Мин осторожно тянет руку, касаясь чужих рыжих прядок, начиная гладить. — Да так. Все размышляю о том, что же такое истинность и какие последствия она имеет, — усмехнувшись, Юн выдыхает, чувствуя сразу заинтересованный взгляд медовых глазок. — И что же ты о ней думаешь? — вновь задает вопрос младший, нежась теплом, исходящим от старшего. Юнги смотрит в ответ, не прекращая водить по чужим волосам, но все же отводит взгляд вперед, вновь устремляя его на просыпающийся город. — Истинность может как сблизить людей, укрепить их связь и чувства, так и может уничтожить и обрести на страдания, — Юн смотрит вперед, чувствуя взгляд, так и просящий объяснений. — Моя мама. Она болела «синдромом разбитого сердца». Глаза омеги тут же заблестели неким сочувствием, и Чим сильнее сжал чужую ладонь, поглаживая, ожидая продолжения, видя, что альфа не особо и задет этой темой. Оно и не удивительно. Юнги с самого рождения не знал ее, ее не было рядом. Откуда ребенок мог привязаться и иметь очень крепкие чувства? — Я не знаю всех подробностей, но слышал, что у нее была истинная пара, с которой они дружили с детства и даже в тайне начинали отношения. Но они не смогли быть вместе, ведь родители моей мамы были против их союза и уже имели договор о браке с четой Мин. Одним словом, ее уже давно сосватали с моим отцом, — Ги делает паузу, обдумывая свои следующие слова. — Перед тем, как моя мама уехала из Японии. Она поругалась со своей истинной парой и в итоге была отвергнута той. А так как она была саб альфой, это отразилось на ней. С годами болезнь развивалась. Не уверен в том, что скажу, но насколько я знаю, у них с отцом были более-менее нормальные отношения. У них все было равно. И даже были намеки на чувства. Но даже любовь моего второго родителя не смогла восполнить утрату моей мамы, и с годами состояние ухудшилось. Тогда то они и решили пойти на рискованный шаг, — Мин усмехнулся, продолжая смотреть вперед. — Они решили укрепить связь между друг другом еще больше и захотели расширить семью, зачав ребенка. В ее случае, это было рискованно, ведь она и так болела, а тут еще вынашивать ребенка от чистокровного альфы, при этом самой являясь не чистокровной, — Мятный чуть улыбнулся, когда чужие ручки обняли его, и целует омежку в макушку, продолжая чуть улыбаться, вороша чужие прядки волос, и просто пересаживает младшего к себе, обнимая. — В начале беременности все было еще более-менее, приступы уменьшились и вроде все пошло хорошо. Но в один из дней приступ случился с новой силой. Как оказалось, ее истинная пара попала в авиакатастрофу и погибла. Чимин поджал губы, слушая, понимая, что это довольно грустно и страшно. — Она была на шестом месяце беременности. Мало того, что растущий плод и так забирал много энергии и питательных веществ, так еще и факт гибели ее пары начал добивать. Она постепенно умирала. Мой отец. Он не хотел, чтоб мама умерла и старался удержать ее на этом свете. Он был готов на все, лишь бы она выжила, но спустя месяц, после родов, она скончалась, — Ги грустно улыбнулся, вздыхая.— Возможно, если бы они вдруг не решили зачать меня, она бы прожила дольше. Но ненамного. Ее чувства были сильны к ее истиной. Поэтому она согласилась на это, не смотря ни на что, — Юнги вздыхает. — Именно поэтому я думаю, что истинность может быть еще той страшной вещью… Люди вынуждены страдать всю свою жизнь по разным причинам и обстоятельствам. Именно из-за таких случаев, истинных пар так мало. Кто-то не находит друг друга. Это сложная система, которая может уничтожить. Чимин поджимает губы, кусая губу, продолжая обнимать старшего, обдумывая чужие слова. — Но нам с тобой повезло, — Юнги улыбается, вновь смотря на младшего, и поглаживает его нежную щечку. — Наша с тобой жизнь только в наших руках. Мы должны сами решать свою судьбу и выбирать, как нам жить. И я бы безумно хотел бы, чтоб наша с тобой связь привела нас не к кускам разбитых стекол, а к искренней и крепкой нерушимой связи. Ведь если бороться за то, что нам так дорого, мы будем сильны и нам все будет нипочём, никакие трудности. Так что давай верить в друг друга и бороться за наше будущее и чувства, что бы то ни было, — Ги сплетает свои пальцы с чужими и делает из них замочек. Чимин, слушая и смотря на старшего, просто не мог спокойно сидеть, и влага скопилась вновь в глазах. Но в этот раз уже от радости и теплоты чужих слов. Омега улыбается, чуть сжимая чужую ладонь в ответ, и берет фужеры с налитым алкоголем, подает один альфе. — Я хочу за это выпить. Эти слова… Они.. Они потрясающие, — говорит рыжик и смахивает пару скатившихся слез. Ги нежно улыбнулся и вытирает чужие слезки, приставляя свой фужер к чужому. — Давай, — как звенит звон от столкновения стекла, оба выпивают до дна эту жидкость. Когда посуда была пуста, Юн выдыхает и облизав чуть губы, тянет омежку на себя. — Хочу поцеловать тебя, чтоб именно это место тебе запомнилось, — выдыхая тому в губы, он смотрит в блестящие глазки. Мин видит, как тот прикрывает глаза и чуть двигается своим лицом, выдыхая. — Тогда поцелуй, — омежка ткнулся своим лицом в чужое, тут же обвив крохотными ручками чужую шею, тут же чувствуя чужие мятные губы на своих и то, как сильные руки прижимают к себе. Альфа целовал с некой страстью, нежностью и трепетом, сминая чужие губы, так и чувствуя вкус цитрусов, от чего выдыхает шумнее. Он был без ума от их вкуса, от самого омеги полностью. Чужие губы, что были так неестественно пухлыми, но такими красивыми, так и хотелось целовать без остановки, только чтоб чувствовать их сладкий вкус пряностей и цитрусов. Мин обводит чужие губки языком, лизнув каждую губу и слыша первое довольное мычание, чуть урчит. Чимин был готов вечность слушать то, как урчит мятный, поэтому, поняв, что тот хочет, размыкает губы и ротик, пропуская чужой шаловливый язычок в свой обитель, чувствуя, как тот начинает обводить его ровные зубки, после исследуя небо и щечки. Это вызывает у омеги очередной стон, что срывается с его губ, а маленькие пальчики зарываются в нижние мятные пряди на затылке, которые альфа периодически подкрашивает, чтоб не было видно темных корней. Реакция прилетает тут же со стороны альфы, легонько прикусив его язычок, которыми они игрались. Усмехнувшись сквозь поцелуй, омега жмётся ближе, готовый просто съесть альфу, от которого голова кругом. Действия младшего сносили крышу. Хотелось просто всецело впитать младшего в себя. Целовать чужие пухлые губы до потери сознания, пока легкие не будет жечь от недостатка кислорода. Страсть просто кипит в венах, хочется больше чужих стонов, хочется ощутить чужие ручки на своем теле и слиться с омегой воедино. Младший просто сводил с ума. Где-то подсознательно Юнги понимает, что нужно прекращать, остановиться, ведь он просто может не удержать своей страсти и всех чувств. Коротенькие пальчики перебирают чужие волосы на затылке, уже чуть тяжело дыша, но это не останавливает. Он хочет еще ближе, но понимает, что сейчас это абсурдно, именно в этом месте, но отстраниться просто-напросто не может. Губы, отдающие мятой, так мастерски целуют его губы, от чего голова кругом. Этот вкус мяты и дыни был не только в легких, но и на языке. Промычав, сжав чуть пальчиками чужие волосы, омега сам покусывает чужие губы, льня ближе. Когда воздух все же закончился в легких, Юнги все же отстраняется от чужих губ, тяжело выдыхая в них. — Не здесь,— мурлычет Ги и, облизав свои губы, смотрит в чужие глазки, проводя рукой по чужому личику, и берет два фужера, наливая понемногу. — Предлагаю уйти отсюда с прекрасным восходом солнца, — проговаривает Юн, протягивая фужер омеги, который поблескивающими глазками смотрит на него. Облизывая губы и чуть улыбнувшись, младший берет фужер. — За наш рассвет, — Чим наклоняет фужер, отчего снова слышится звон стекла, и оба выпивают жидкость, смотря на яркое солнышко, которое уже полностью взошло, разогнав все тучи и снежинки. Посидев еще несколько минут, переводя дыхание в тёплой успокаивающей тишине, они думали о своем. Вставая, альфа улыбнулся, протягивая омеге руку. — Пойдем? Есть еще кое-что, что бы я хотел показать. Чим смотрит на старшего и, улыбаясь, встает, берясь за чужую ладонь, пока несколько кристальных капелек течет по нежным щекам, но уже от радости. Маленькие пальчики сильней сжимают ладонь альфы, следуя за тем, утирая второй рукой слезы, лишь тихо шмыгая носиком. Те начинают спускаться с крыши по пожарной лестнице и Юнги постоянно придерживал омежку, все приостанавливаясь с тем на балкончиках, и продолжали путь с многоэтажки, пока лучи солнца ласкали их фигуры, а их яркие волосы поблескивали на лучах солнца. Чимин все пытался отгадать, куда повезет его альфа, но каждый раз отвечал не правильно, чем вызывал у Мина смех. — Ну что, сдаешься? — спрашивает мятный, смотря на омежку. Чимин надулся, вздыхая. — Сдаюсь, я уже устал отгадывать, — проговаривает тот, смотря на их скрепленные руки, часть сжимая чужую ладонь, смотря на его руку, как всегда холодную. — Мы поедим ко мне в художественную мастерскую, — проговаривает альфа, придерживая омежку, а Чим удивлённо округлил вмиг загоревшиеся глазки, и тот, как маленький ребёнок, с восхищением сжал чужую одежду, шмыгнув носом. — Правда? — Конечно, — тот кивает, улыбнувшись, проведя по чужим волосам, а омежка прыгает на того, обнимая. — Ты покажешь мне больше своих картин? — восхищенно проговаривает омега, а Юнги кивает, проводя по чужим волосам. — Будешь моей музой, — Ги улыбается, перебирая чужие волосы. — Вообще, я все давно хотел бы нарисовать тебя в обнаженном виде, но не думаю, что ты разделишь со мной мои мысли. Поэтому будем рисовать твой портрет, — Юн улыбнулся. — Хочу, чтоб этот день тебе запомнился и о нем что-то тебе напоминало, — альфа смотрит со вселенской нежностью в чужие глазки, видя то, как омежка задумался. Прикусив губу и чуть покраснев, Чимин переосмысливал чужие слова, готовый сгореть от смущения. — Я..Ох, Боже. Я-я согласен. Я не против попозировать… Тебе, — смущенно говорит омежка, подняв свои глазки-бусинки на старшего, который склонил голову вбок.***
Приятный запах масленых красок ударил в нос. Мастерская Юнги таила в себе уют. Пустые холсты разного размера и формы лежали в дальнем углу. Краски были бережно разложены по оттенкам на полочке, а кисти составлены в специальную баночку. В этом помещении царил беспорядок и порядок одновременно. Здесь хотелось остаться, чтобы подумать над своей жизнью. Сюда хотелось приходить после трудного дня, чтобы отдохнуть. В этом месте в голову приходят только хорошие воспоминания и представления. Омега еле улыбнулся, сжимая чужую ладонь сильнее. Сейчас она казалась неестественно горячей, как будто хозяин этого помещения приболел. — Котёнок, ты не простудился? — Чимин удивленно выпучил глаза, не понимая, к чему такой вопрос. — У тебя ручки горячие. Альфа наклонился, прикасаясь губами к чужому лбу. Это прикосновение вызвало мелкую приятную дрожь. С пухлых губ сорвался тихий выдох. — Нет, чувствую себя превосходно. Только вот я думал, это у тебя руки горячие. Юнги улыбнулся, отстраняясь от младшего. На лбу остался поблескивать небольшой след мятных губ. Эта улыбка альфы просто попадала в самое сердце. Если бы у Чимина спросили, на что он больше всего любит смотреть, он бы обязательно ответил, что на кошачью улыбку Юнги. — Хорошо, тогда готовься. Если вдруг станет сильно холодно, я приготовил тебе плед. Тут может быть прохладно для тебя, краски должны храниться в нужной температуре. Пак кивнул. Начиная осматриваться, хотя он тут уже все видел, так омега хотел просто избавиться или хотя бы отвлечься от стеснения. Сейчас голову начали посещать мысли, что он недостаточно красив, что у него есть лишний вес или какие-то складки на теле, которые могут вызвать отвращение у старшего. Чимин сам не понимает, зачем согласился. Резко появилось желание отказаться. Но в этот же момент омега вспомнил блестящие глаза, что были полны восторга, когда он сказал это заветное для Юнги «да». Мельком Чимин посмотрел на сосредоточенного альфу, который так бережно подготавливал кисти, карандаши и холст. Мятный отнёсся к написанию этой картины так, будто от этого зависит его жизнь. Омега тихо выдохнул. Не хотелось расстраивать старшего. Не хотелось, чтобы он думал, что Чимин ему не доверяет. Дрожащими пальцами Пак скинул с себя верхнюю одежду, оставаясь только в пижаме. В момент, когда он прочёл письмо, он не мог думать ни о чём, кроме того, как найти альфу и поговорить с ним. Поэтому и выбежал в том, в чем спал. Глаза были ещё немного красными от слёз. Тихо шмыгнув носиком, Чимин стянул с себя полностью одежду. Из всего, что он когда-то делал, самое неловкое - это сейчас раздеваться. Омега быстро укутался в плед, пряча своё обнажённое тело, которое комплексовал. Юнги сейчас даже не смотрел в сторону младшего. Сейчас альфа был сосредоточен только на подготовке материалов. Усевшись на диван, Чимин поджал пухлые губы. Он сейчас был зажат как никогда. Омега пытается не смотреть в сторону Юнги, который закончил свою подготовку, поднял свои два прекрасных омута. Альфа все понял без слов, увидел, почувствовал это напряжение. Подойдя к младшему, Мин потянул его за руку, прижимая к себе, нежно поглаживая хрупкую спину. — Все хорошо? Чимин прикрыл глаза, лицом утыкаясь в шею, от которой доносится запах. Тот, который успокоит, тот, который даст уверенности. — Да, все хорошо. Давай начнём. Юнги кивнул, целуя чужие губы, отходя к мольберту. Не думая больше, омега быстро скинул на спинку дивана плед. Чимин лег. Было неловко находиться в таком образе перед старшим. Альфа подошёл, подкладывая под голову омеги ещё одну подушку, чтобы тому было удобнее. Длинные костлявые пальцы дотронулись до ноги младшего, сгибая ее в колене. Юнги видел, что Чимин время от времени был не уверен в себе, поэтому через этот рисунок, он хочет показать всю красоту его хрупкого тельца. Альфа помог своей музе принять нужное положение. Пак заметил, что каждое касание старшего было нежным, как будто он хрупкая фарфоровая кукла, которую ни в коем случае нельзя повредить. Кивнув сам себе, художник пошёл к холсту, на который начал карандашом набрасывать силуэт прекрасного тела. Юнги пытался держать маску профессионала и не задерживать взгляд на омеге больше положенного. Хотя очень хотелось подойти и начать разглядывать его под всеми углами. Хотелось снова прикоснуться к нежной бархатной коже, ощутить ее под собственными пальцами. Мятный никогда не думал, что видеть кого-то без одежды будет очень сложно. Желание прижать к себе обнаженное тело, просто начало расти с каждой секундой. Юнги не ожидал от себя такой реакции. Прикусив губу, альфа продолжил рисовать набросок. Рисование не отвлекало, от чего узловатые пальцы сжали между собой карандаш. Чимин облизывает губы, смотря в потолок. Омега пытался вспомнить хоть одну лекцию или прочитанную книгу, чтобы повторять ее раз за разом и забыть о том, что сейчас на него смотрит Юнги. Сердце быстро стучало, отдаваясь пульсацией в висках. В голове было пусто. Пак не знает, сколько времени прошло с момента, как его только начали рисовать. Повернулся в сторону Юнги, омега улыбнулся, наблюдая за тем, как он смешивает краски, желая добиться нужного оттенка. Прикрыв глаза, Чимин хотел немного подремать, но в этот момент пустая голова наполнилась всякими мыслями, представлениями. Омега покраснел, когда внизу живота появилась приятная тяжесть. Чимин прикусил и так покусанную губу, только чтобы не застонать, как тогда в квартире. Юнги поднял взгляд, чтобы убедиться в правильности выбранного оттенка. Кисть, что была чуть приподнята, полетела вниз. Вязкая слюна, которую было так сложно проглотить, начала просто мучить. Альфа облизнул губы. Подняв глаза, он увидел возбуждённого омегу. Прочистив горло, Юнги отвел взгляд. — Кхм… Чимин, все хорошо? Хочешь, потом закончим? Этот голос вывел из собственных мыслей. Только сейчас Пак заметил изменения в своём теле. Пискнув, он тут же подпрыгнул, хватая плед. Чувство стыда накрыло с головой. Захотелось просто выпрыгнуть в окно, только чтобы избавиться от всего этого. Хотелось провалиться сквозь землю, но, увы, такое бывает только в сказках. Юнги слабо улыбнулся, наблюдая, как младший покраснел и начал метаться по помещению. Чимин пробежал мимо альфы, наступая на кисточку, что была измазана в краске. Пак был готов разреветься, такое с ним в первые. Его просто пугало все, что с ним происходит. Мятный поймал омегу, заглядывая тому в глаза. — Прости… я не хотел! Не хотел… я просто представил… то как… как ты… Чимин не контролировал то, что говорил. Альфа не дурак, понял, о чем думал младший, раз пошла такая реакция. Слёзы градом покатились по щекам омеги. Сев на дно колено, Юнги взял тряпочку, начиная с ноги вытирать краску. Чимин просто замер, боясь даже пошевелиться. — Котёнок, не плачь. Ты должен альф ставить перед собой на колени, а не плакать из-за них, — Мятный губами коснулся пальчиков на ногах. — Никто, слышишь? Никто не заслуживает твоих слез, даже я. Омега посмотрел вниз на старшего, сжимая кулаки. — Прости… я идиот… я… Юнги отпустил чужую ногу, тут же губами припадая к коленке Чимина, прикусив кожу, альфа языком начал по ней проходить. Омега охнул, выпучив глаза. Мин отстранился, поднимая голову, смотря на своё чудо снизу вверх. — Расскажи что я делал в твоей голове. Я хочу повторить это всё. От такого Чимин подавился воздухом, сжимая кулаки так сильно, что небольшие ноготочки точно оставят след на ладонях. Пак хотел заскулить как маленький щенок, просящий больше тепла, но вместо этого просто прикусил губу, только чтобы не издать ни единого звука. Пальцы альфы медленно скользнули под плед, начиная щекотать внутреннюю сторону бедра, этими движениями вызывая мурашки по всему телу. Мятный поднял голову, чтобы посмотреть в чужие глаза, чтобы узнать, можно ли ему продолжить. Но, увидев сжатые кулаки, прокусанную пухлую губу и странный блеск прекрасных глаз, он все понял и говорить ничего не стал. На тонких губах появилась улыбка предвкушения увидеть ещё одно прекрасное зрелище, от представления которого внутри всё завопило. Внутренний зверь готов на задних лапках прыгать, только что ему позволили коснуться самого настоящего совершенства. Второй рукой Юнги приподнимает плед, ныряя туда головой. Легкими горячими поцелуями мятный начал покрывать бедро младшего, что не удержал легкий стон, который словно стрела попала в голову, поражая мозг. Альфа, как самый озабоченный и жадный человек, языком проводит от коленки до самых тазовых косточек, что чуть выпирали. Мин, словно кот, нашедший свою валерьянку, начинает урчать, готовый полностью вылизать это прекрасное тело, от которого просто сносит крышу и восприятие внешнего мира. Когда видишь младшего без одежды, весь мир встаёт на второй план, есть только чужие изгибы, движения и реакция на прикосновения. Чимин отпустил голову, желая посмотреть на альфу, но тот был под пледом, бесстыдно исследуя его тело. Эти чертовы прикосновения были горячими, словно красные угли, от которых хочется расплавиться, как масло. Ноги подкосились, когда кончик языка совсем мимолетно коснулся возбуждения. Тут-то и вправду дышать было просто нечем. Омега хватается за край небольшого столика, чтобы не упасть, но тут ему приходят на помощь руки старшего, который поддерживают его. Юнги поцелуями продолжил подниматься вверх, и вот, когда мятный встал, сердце младшего замерло. Альфа медленно вылезает из-под пледа, облизываясь с лёгкой ухмылкой на губах. Чимин тяжело дышал. Омега смотрит, как бы ожидая, что будет дальше. В голове пролетела картинка полностью обнажённого Юнги, отчего щеки приобретают розовый оттенок. Тихо рыкнув себе под нос, Чимин прижимается к старшему, готовый отдать все, только что бы увидеть то, что представил наяву. Альфа был удивлён таким порываем страсти, но ему однозначно нравилось. Младший жадно впился в чужие губы, требуя продолжить свои действия. Юнги уркнул, руками скользя по стройным бёдрам, сжимая их. Чимин, наплевав на все, скидывает плед, который так мешал получить тепло чужого тела. Омега руками залезает под чужую кофту, начиная гладить подтянутую грудь. Младший просто замычал в поцелуй от некого удовольствия касаться тела старшего. Всеми нервами Пак чувствует прохладу помещения, но в такой момент зацикливаться на этом было некогда. Омега потянул вверх ткань, желая прижаться к старшему, не ощущая преграды в виде одежды, которая словно толстая непробиваемая стена. Юнги отстранился, не прекращая улыбаться. Младший, тяжело дыша, смотрит в эти лисьи хитрые глаза, но зрительный контакт был на мгновение прерван, когда кофта мятного была поднята вверх. Альфа не противился и сам полностью стянул одежду, оставаясь с оголённым торсом. — Ум… не думал, что тут так холодно без одежды… может домой… и там продолжим? Чимин глянул на старшего, сморщив нос. — Нет… я согрею… Младший сел на колени, начиная расстегивать чужой ремень, который плохо поддавался манипуляциям. Как только штаны были приспущены по колено, омега поцелуями начал покрывать чужой член через ткань боксеров. Юнги не понимает, как все поменялось, и теперь он, словно девственник, трясётся от каждого прикосновения. Альфа смотрит вниз на младшего, который был похож на ангела. — Ум… котёнок… хоть на коленях сейчас ты… преклоняюсь перед тобой я… Чимин тихо уркнул, отпуская нижнее бельё старшего, начиная языком ласкать член старшего, чтобы окончательно довести до такого же состояния, в котором находится он. Юнги промычал, закрывая глаза. Эти мокрые горячие прикосновения к чувствительным зонам, просто сводили с ума. Сейчас все, что когда-то тревожило, уходит на второй план. Есть только эти мгновения, которые перерастают в минуты, есть только Чимин и больше никого. Юркий язычок касается головки члена старшего, чуть надавливая на нее. С губ Мина сорвался тихий, еле уловимый стон наслаждения, но даже так, слух омеги зафиксировал то, что так хотел получить. Чимин медленно, дразняще начал покрывать поцелуями живот Юнги, смотря на того снизу вверх большими невинными глазами. Альфа готов взвыть от такого прекрасного вида. Мокрый и горячий язык начал медленно обводить каждый кубик пресса. Внутренний зверь Юнги, что до последнего лежал на месте и старался не двигаться, сейчас подскочил, обливаясь слюной. Мятный неосознанно зарычал. Терпеть доминацию слабого пола внутренний альфа не собирался. Перед глазами возник только один образ. Мятный дергает младшего на себя, тем самым поднимая его на ноги. Чимин ойкнул, смотря на то, как старший чуть отошел от него, начиная агрессивно избавляться от своей одежды. Глаза младшего заблестели, когда он смог увидеть Юнги полностью без одежды. Каждый изгиб, каждое движение мышцы под кожей, омега только от вида готов был расплыться по полу от волны оргазма. Избавившись от одежды, что как будто весила тонну, мятный тут же подошёл к Чимину, прижимая к себе. Оголённые тела тут же начали делиться друг с другом теплом, отчего комнатная прохлада исчезла напрочь. Юнги прижимал к себе омегу, не оставляя ни миллиметра свободного пространства. Хотелось ближе, хотелось полностью слиться воедино. Пак медленно начал тереться своим возбуждением о чужое, заставляя старшего рыкнуть и подхватить его на руки под бедра. Чимин, тяжело дыша, смотрит в глаза напротив, как бы говоря, что готов, что безумно хочет большего, чем просто прикосновения. Длинные узловатые пальцы сжали мягкие упругие ягодицы. — Уф… котенок доигрался, — Омега хотел ответить, но столкновение спины с небольшим столиком выбило все мысли из головы. Чимин чувствует под собой палитру с краской, чувствует, как они густой массой припали к его спине. — Сейчас ты уж точно не уйдешь. Мятный раздвигает стройные ноги, устраиваясь между них. Омега хмыкнул, ведь он и не собирался уходить. Сейчас он хочет получить все до последней капли от этой ситуации. Юнги смотрит сверху вниз на младшего, двигая к себе за бедра, чтобы чувствовать это желанное тело. От вида омеги просто скручивает все внутренности. Мин, как наркозависимый смотрит на того, просто не в силах оторвать своих глаз, а искорки в глазках напротив, разжигают этот костер страсти еще больше, вынуждая сущность внутри него биться о прутья клетки и утробно рычать. Рука сама непроизвольно тянется к чужому телу. Чимин застонал, когда чужая ладонь коснулась его возбуждения. Омега выгнулся, когда костлявый палец дразнящее прошелся сверху вниз. Губы старшего впились в сосок омеги, начиная играть с ним, дразнить, чтобы только получить желанные звуки. Альфа прислонил свой член к чужому, обхватывая их рукой. Младший выпучил глаза, смотря помутневшим взглядом перед собой. Юнги медленно начал двигать рукой. Чимин никогда не думал, что почувствует что-то подобное. Сейчас Пак ощущал каждое движение, каждый сантиметр члена альфы, то, как тонкая кожица медленно двигается под трением руки. Каждый из этих факторов заставлял стонать все громче и громче. Юнги прикусывает розоватую бусинку, чуть оттягивая ее. Легкая боль вперемешку с удовольствием. Что может быть лучше? Альфа переходит на шею, покрывая ее мокрыми жадными поцелуями. Омега уже потерялся в пространстве, и все, что он мог, это открывать и закрывать рот, как рыба на суше, то и дело подавая голос в виде стона. Мятный, не церемонясь, впился в пухлые губы, которые требовали, чтобы к ним прикоснулись. Младший тут же отвечает на поцелуй, пропуская чужой язык. Мин довольно проурчал, второй рукой проводя между мягких и упругих ягодиц. Альфа рыкнул, понимая, что младший ещё недостаточно возбуждён и ни о каких проникновениях и речи идти не может. Чимин выгнулся, когда чужие губы снова припали к его груди. Приятное, заставляющее все мышцы мелко задрожать чувство накрыло с головой. Омега разочарованно заскулил, когда к его возбуждению больше не прикасались, больше не было этой близости. Чимин просто готов взвыть, только чтобы снова почувствовать чужую руку. Тело остро реагировало на движения чужого языка. Вот он, сейчас исследует только грудь, потом соски, рёбра, живот, и… Громкий, бьющий по ушам стон, что просто начинает душить. Но когда ты думаешь, что больше не выдержишь, хватка ослабляется, пропуская такой желанный поток воздуха, который дарит легкую эйфорию. Юнги готов слушать эти стоны хоть всю свою жизнь, готов просто потеряться в этих звуках, которые за руку ведут его до потери контроля над собой. Мятный начинает языком исписывать чужое возбуждение. Стройные ноги, что упирались о края небольшого стола, медленно начали сводиться, готовые зажать между собой голову альфы. Но его это совсем не пугало, наоборот, заводило ещё сильнее. Повернувшись, Юнги начал покрывать внутреннюю сторону бедра поцелуями, оставляя красноватые отметины, не давая более свести ноги. Чимин прикусил пухлую губу, ведь этих поцелуев ему мало, он хочет больше. Небольшие коротенькие пальцы зарылись в русые волосы, чуть сжимая их. Альфа тихо и хрипло засмеялся от такой, милой на вид, попытки направить его на нужное место. Но сейчас Юнги не хотел доводить кого-то до оргазма, сейчас он хочет возбудить на максимум своё золотце, чтобы почувствовать чужое желание, чтобы показать самое настоящее удовольствие. Чимин вскрикнул, когда его феромоны стали более активными и более насыщенными. Липкая и горячая смазка медленно потекла по нежной коже, обжигая ее. Зрачок Юнги расширился, как у кота, который нашел свою мяту. Альфа, с нотками грубости, резко разворачивает младшего на живот. Его совсем не смущала чужая спина, к которой прилипли масляные краски, сейчас совсем не до этого. Сейчас хотелось как можно быстрее губами найти источник сладкой и ярко пахнущей массы. Мятный наклонился к чужому уху, тихо проурчав. — Котёнок… дашь всю инициативу мне? Доверишь ли ты мне своё прекрасное тело? Омега тихо заскулил, когда его ноги начали медленно расставлять шире, от чего даже в такой момент стало неловко. Чимин начал кивать и из-за этого получил несильный, но довольно звонкий шлепок по бедру. Младший чуть поёрзал грудью на поверхности, тем самым собирая второй стороной тела краску. — Котёнок… ну, же скажи… хочу слышать… Юнги прижался своим телом к спине младшего, отчего смешанная радуга отпечаталась и на его белой сахарной коже. — Да! Делай всё, что хочешь! Я больше не хочу ждать! Мятный был удовлетворён таким ответом, от чего тут же отлип от чужой спины с характерным звуком, которые издали краски, что были между двух тел, жаждущих прикосновений друг друга. Юнги облизался и, очерчивая руками стройные ноги, переходит на бедра. Сейчас в голову пришла очень интересная мысль, которую разум требовал просто повторить. Не долго думая, старший потянулся руками к чужой спине, оглаживая и после в один момент просто берет за бедра, прижимая к себе. На стройном теле тут же остались отпечатки от Миновых ладоней, которые альфа до этого намеренно измазал в масляных красках. Выдыхая, Ги прикрыл глаза, чувствуя этот просто дурманящий аромат цитрусов и пряностей, который забирался под самую кожу. Хотелось задохнуться ими. Юнги облизнул пересохшие губы, очерчивая руками стройные, такие желанные бёдра. Так и хотелось вылизать это ненасытное чудо от и до. Альфа медленно встал на колени позади, языком собирая с чужого тела всю смазку. Чимин тихо заскулил, этого очень мало, хочется больше. Омега просто держится на грани, чтобы не сойти с ума и самому не накинуться на старшего. Мятный довольно причмокивает губами, урча, то и дело сжимая упругие ягодицы. Не сдержавшись, Юнги прикусил кожу на одной из половинок, довольно тут же зализывая след от собственных зубов. Внутренний зверь просто ликовал от такого вида омеги. Встав обратно на ноги, мятный чуть отошёл, чтобы понаблюдать за этой картиной, чтобы запечатлеть всё у себя в памяти. Чимин мелко задрожал, когда чужое тепло и прикосновения исчезли. Юнги в очередной раз облизнул губы, обратно приближаясь к младшему, пальцем проводя меж половинок, собирая горячую смазку и тут же слизывая её. — Ну… давай же… Заскулил Чимин, сжимая края стола. Альфа ухмыльнулся, тут же вводя два пальца, чтобы специально принести некий дискомфорт, который он тут же начал разбавлять медленными и плавными движениями. Облегчённый выдох сорвался с пухлых губ, Чимин тут же выгнулся навстречу. Громкий стон ударился о стены и попал прямо по слуху Юнги, который задел чувствительную точку. Улыбка тут же появилась на губах альфы, который резко увеличил тем. Чимин выгнулся сильнее, до хруста позвоночника. Стоны стали только громче. Альфа прикрыл глаза. Омега разочарованно промычал, когда всё резко прекратилось. — Ну… Юнги… Хнычет Чимин начиная двигать бедрами, сам насаживаясь на чужие пальцы. — Какой же ты нетерпеливый… Омега закатывает глаза от удовольствия. — Я… я же не виноват, что хочу тебя… То, как младший самостоятельно насаживается на пальцы, привело в полный восторг. Юнги, как заворожённый смотрит на эти движения, отчего во рту начала выделяться слюна. Облизнув губы, альфа сглотнул, наклоняясь к чужому уху, тихо выдохнув. — Ты так заводишь… чувствую себя животным… сложно, сложно удержаться… Мятный тихо зарычал, начиная членом собирать смазку, так и хотя выпустить своего зверя, но страх напугать младшего, заставлял сдерживать цепь, что обжигала руки. От трения чужого возбуждения внутри все сворачивалось от большего желания, так и хотелось ощутить чужую власть над собой, ощутить по-настоящему желанного альфу. — Не сдерживайся… я хочу… Юнги обхватил чужую талию руками, тем самым пачкая наполовину руки. Мысль пришла сама собой. Альфа прикоснулся ладонями к лопаткам омеги, измазав ладони полностью в краске. Не думая ни о чем, мятный коснулся чужих бедер, оставляя отпечатки собственных рук. Улыбка засияла на персиковых губах, которые альфа тут же облизал. Костлявые руки крадутся к чужой шее, проводя по ней, задевая подушечками масляных пальцев чужой подбородок, где немного отпечаталась эта цветная смесь. Улыбка заиграла на мокрых и блестящих губах, ведь альфа то и дело проходил по ним языком. Костлявые руки медленно, дразняще крадутся к чужой шее. Мятный проходит заляпанными в краске подушечками пальцев по ярко выраженному подбородку, оставляя после этого мимолетного касания след. Юнги медленно тянет руки вниз по шее, оставляя полосы плохо смешанной краски. С пухлых губ срывается тихий, но такой желанный вздох. Эта реакция была словно выстрелом в голову. Ведь любой звук от этого омеги поражал мозг, как самая настоящая болезнь. — Ч…что ты… делаешь? Еле выдавил из себя младший, тяжело дыша. Чимин поднял на мятного взгляд полный желания и непонимания одновременно. Альфа просто замер, смотря в эти два самородка, наблюдая, как в них меняются эмоции. Рыжий хотел было уже что-то сказать, возразить о том, что терпеть больше не хочет, но чужие губы заткнули. Всего пару миллиметров и можно было почувствовать этот приятный привкус мяты. — Ч~ш… дай мне насладиться… твоим телом. Хочу видеть его реакцию… хочу видеть тебя… хочу запомнить этот момент… Шепчет старший, но это было больше похоже на мурчание, от которого по всему хрупкому телу прошли мурашки. Чимин покорно замолчал, с интересом наблюдая за чужими действиями. Тело мелко задрожало, когда касания достигли ключиц, оставляя и там яркие разводы. — Ты прекрасен так же, как цветок, выросший в неблагополучных для него условиях. Такой хрупкий и податливый… Томно шепчет мятный, специально еле задевая ушную раковину губами. Омега готов был от этого заскулить уже сейчас, но держится изо всех сил, несмотря на то, что каждое действие убивало внутри разум. Чимин сглотнул вязкую слюну, которая выделилась после того, как чужие руки медленно проходят по его груди с легким нажатием коротких ногтей, тем самым дразня, царапая кожу под слоем краски. С цитрусовых губ срывается тихий скулёж. Альфа специально задевает чужие набухшие соски, довольный чужой реакцией. Эти руки, что гуляли по хрупкому телу и оставляли после себя цветные полосы, заставляли узел за узлом скручиваться в теле, тем самым вызывая больше желания почувствовать в себе альфу. Чимин, к сожалению, не может видеть то, как альфа облизывает губы, то, как он жадно смотрит на него. Но одно представление о таком, просто заставляло ноги задрожать сильнее, ведь те не в силах больше держать. Хотелось просто растечься лужей от всего, что происходит. Омега тихо заскулил, когда чужие руки, вместо того, чтобы трогать его, потянулись куда-то. — Маленький мой… такой чувствительный… В узловатых пальцах появилась кисточка с пушистыми волокнами. Юнги медленно, мягкой стороной прошёлся за чужим ухом. — Ты самая прекрасная картина… которую я когда-либо видел… ты бесценен… хочется тебя спрятать ото всех, чтобы только я мог тобой любоваться. Чимин облизнул губы, тихо застонав, когда кисточка пошла дальше вниз, но не задевая масляные пятна краски. Мин наблюдает за тем, как младший извивается, желая получить как можно больше прикосновений. Пушистые ворсинки кисточки медленно изучают тело омеги. Предмет для рисования остановился в самом низу живота. От такого рыжий тихо заскулил. Этот скулёж заставлял внутреннего зверя активнее сопротивляться со своим хозяином. Сил сдерживать цепи уже почти не осталось. Юнги на грани, в голове мелькает картина того, как он набрасывается на свою желанную цель, упиваясь его стонами. Цепи на лапах и шее начинают трещать, от чего с губ мятного срывается рык, а зрачок увеличивается в два раза. Юнги хочет хотя бы ещё чуть-чуть поиграться и насладиться этим прекрасным зрелищем. Кисточка к тому времени медленно проходит по всей длине чужого возбуждения. Омега выгнулся в пояснице, а с пухлых персиковых губ срывается стон. Стройные ноги медленно начали сводиться, но Юнги не дал спрятаться, не дал закрыться. Неосознанно, но альфа с силой сжимает чужое бедро, да так, что завтра точно проявятся следы от этой мёртвой хватки. Мятный смотрит в чужое лицо, продолжая щекотать венки чужого члена. Природная смазка начала пропитывать каждый волосок кисточки, заполняя комнату своим ароматом. Чимин коснулся руками своего живота, который был покрыт разноцветной массой, после чего потянулся к своему члену, чтоб хотя бы удовлетворить своё желания в прикосновениях, потому что терпеть дразнящие движения ворсинок было невозможно. Омега уже было хотел обхватить рукой своё возбуждение, как его руки были подняты над головой, сжатые в большой ладони старшего. — Котик… я бы с удовольствием посмотрел, как ты дрочишь… но твои прекрасные ручки в краске… и поэтому не стоит трогать себя… в следующий раз покажешь мне… Чимин просто давится воздухом, начиная хныкать, потому что все мышцы сводит от желания. — Пожалуйста… не мучай меня… Альфа наклонился всем телом к младшему, давая возможность обвить себя ногами. Чимин выгнулся ещё сильнее, начиная тереться своим членом о живот мятного. — Ум… маленький мой… перестань… тут я должен издеваться, а не ты… Юнги зажмурился, тихо начиная рычать. Это трение о его живот стало отправной точкой его безумному желанию. Кисточка хрустнула от сильного сжатия и, откинув ее, альфа руками вцепился в чужие бедра. Перед глазами была только цель, разум полностью отключился. Чимин недовольно зафырчал, отталкивая от себя альфу, вставая на ноги. Омега решил взять все в свои руки. Надоело терпеть эту пытку. Рыжий смотрит на тяжело дышащего Юнги и хотел было подойти, но альфа зарычал, резко притягивая к себе младшего. Эти движения были похожи на танец страсти и желания. Мятный развернул спиной к себе омегу, положив руку на его горло, чуть сжимая, и вместо очередного стона вырвался тихий хрип. Юнги закатил глаза от удовольствия. Чимин не сопротивлялся такой грубости, она была словно масло в огонь. Прикрыв глаза, омега тихо выдохнул, и ровно через мгновение его заляпанная грудь встретилась с чем-то прохладным. Открыв глаза, рыжий понял, что его прижали к стене. Юнги нажимает на чужую поясницу, заставляя прогнуться на встречу. Чимин довольно застонал. Больше не было той нежности, больше не было тех дразнящих прикосновений. Была только грубость и страсть двух тел, которые как будто только и ждали всю жизнь эту близость. Юнги двигался грубо, быстро и резко, сжимая чужие бедра, оставляя очередные отпечатки рук. Через время под краской появится синяки, которые, в отличие от масляных красок, смыть будет невозможно, и они будут напоминать собой о пережитом, пока не сойдут с чужого стройного тела. Альфа второй рукой снова начинает нажимать на поясницу, заставляя выгнуться на максимум. Комната наполнилась громкими стонами, шлепками, и рычанием. Коленки мелко начали дрожать от такого, а тело накрывает оргазм. И издав один из самых громких стонов, омега хватает одну из рук старшего, ставя на чужом запястье метку, оставляя красивое красноватое очертание не таких уж и острых клычков и зубов. Но этого укуса будет достаточно, чтоб все знали, что этот альфа уже вступил в отношения и занят им. Сил после таких страстей не осталось, от чего хрупкое тельце обмякает в руках мятного, сбивчиво и тяжело дыша, опираясь лбом о прохладную поверхность стены. Альфа сделав еще пару толчков, выходит из младшего, изливаясь тому на бедро и, рыча, сам берет чужую руку и, проводя по ней носом, тоже оставляет метку, смотря в чужие медовые самородки. Теперь все будут знать, что они вступили в отношения, и что они на первом пороге доверия друг к другу. Теперь их связывает куда больше, чем просто сильные чувства друг другу. Их временные метки покажут всем о том, что они вошли во связь и теперь настроены на серьезное построение своих отношений. Омега медленно сполз на пол, поворачиваясь спиной к стене, плотно прижимаясь к ней. Ведь от нее веяла такая прохлада, которой так не хватает его разгоряченному телу, которое вот-вот словно начнет таять. Прижав колени к груди, Чимин прикрыл глаза, пытаясь привести в норму дыхание. Мысль о том, что старший оставил метку на его руке в ответ, раздалась теплом по груди. Юнги проморгался, тут же усаживаясь напротив, смотря на омегу, понимая, что не сдержал себя. Глаза тут же загорелись волнением и виной. — Котик… прости… прости, если сделал больно… я не хотел… я должен был держать себя в руках… Омега хмыкнул, облизывая губы. — Юнги… не знаю, говорили тебе или нет… но трахаешь ты прекрасно… Мятный выпучил глаза, не ожидая такого комплимента, тем более от этого человека. Чимин приоткрыл глаза и засмеялся от чужого ворожения лица. — К-котёнок… — Ой всё. Просто знай, что мне понравилось всё… аж коленки трясутся. Чимин поцеловал чужие губы, довольно урча. — Я-я даже не знаю, что сказать. Мин явно был растерян, но все же обнял своё чудо. Прикрыв глаза, омега довольно улыбнулся, прокручивая в голове прошлый день и эту прекрасную ночь, что перетекла в безумное утро страсти. — Спасибо… за то, что подарил незабываемые эмоции… особенно с этим чертовым письмом. Юнги тихо засмеялся, сильнее обнимая младшего. — В следующий раз возьму пачку ручек, что бы точно дописать. Рыжий открыл глаза, смотря на небольшой погром в мастерской. И только сейчас он замечает на подоконнике баночку с одной белой астрой. — Юнги… вот я только сейчас понял, что мятный конверт обозначает тебя, письмо новую жизнь… а… а цветы…что они обозначают? Альфа поцеловал чужую щеку. — «Я люблю тебя больше, чем ты меня» или «скажи, что любишь ещё раз.» Чимин улыбнулся. Именно это и вызвал безумный трепет в груди. Было приятно от того, что старший задумался о значении цветов, а не просто выбрал наугад. Именно поэтому он до безумия обожает этого альфу, который продумывает все до мелочей. Этот трепет и искры в лисьих глазах говорили сами за себя. Вот. Вот они, искренние чувства. То, о чем так он мечтал. Чимин понимает, что те отношения, которые были у него до этого, были просто иллюзией. Они были ложью. В них не было столько искренности, столько любви и страсти. Не было столько трепета. И Чимин ни о чем теперь не сожалеет. Он, наконец, нашел свою белую полосу, нашел свое счастье и мечту, поэтому будет держаться за нее всеми руками. Пак теперь не сомневается. Этот человек предназначен ему судьбой. Именно с ним будет так, как никогда в жизни. — Хорошо… А зачем тебе ещё один цветок, который на подоконнике стоит? Юнги хитро улыбнулся. Глаза сощурились в лисьей манере. — Я буду следить за ним. И когда мой цветочек завянет, я подарю тебе новый букет. Чимин просто готов заплакать от такого внимания. Новая волна трепета прошла по всей груди. Хотелось просто завопить, кинуться во чужие руки. Да все что угодно. Омега просто готов взорваться ярким фейерверком от переполняющих чувств к этому человеку. — Я люблю тебя!