***
Очередная пара подходила к концу, пока Юнги сидел, вновь рисуя в тетради. Еще полтора месяца и будет конец семестра, скоро вновь зачеты, а на носу уже будет новый год. Мин давненько подготовил некие подарки ребятам, собирая те потихоньку. Но голову мятного сейчас занимало совсем другое. Он все думал, что бы такое придумать, чтоб сводить Чимина на свидание. А еще размышлял, как бы преподнести это приглашение. Что бы это было не просто: «Пойдём на свидание», а как нибудь необычно. Ну как необычно. С изюминкой. Еще надо подумать над подарочком и тем, куда можно было того сводить. Идти в кино слишком банально. В ресторан тоже. Просто гулять тоже банальщина. Ги думает, покусывая свою губу, смотря на свой рисунок и в голове альфы созревает несколько прекрасных идей, от чего он довольно улыбается, чем начинает пугать своего соседа по парте. Ну знаете, страшно, когда человек сидит с каменным лицом и резко улыбается. Сосед аж отодвинулся от того, но Мину совсем параллельно на него. В его голове созревали идея за идеей и, наш гений представлял реакцию младшего, не прекращая довольно воодушевлённо улыбаться, пока искры начали сиять в глазах. Да, именно так он и сделает. В рюкзаке начинает пищать телефон, звоня, а Ги удивлённо достает. Смотря кто звонит и видя незнакомый номер, хмыкает, вытягивая руку, смотря на преподавателя. — Можно выйти? Мужчина поворачивается, смотря на студента, и молча кивает, продолжая объяснять тему, пока Юн направился на выход, отвечая на вызов. Выйдя в коридор, он прикрывает дверь и идет к окну, сунув одну руку в карман. — Ало? — выжидающе проговаривает мятный, вслушиваясь в голос собеседника по ту сторону. — Привет, мятка, — слышится довольный голос, а Ги тут же сжимает челюсть, сжимая телефон. Появилось резкое желание сбросить вызов и выкинуть телефон, но слыша шипение, он останавливается. — А~я, нет, не смей. Я все вижу. Давай, собирай свое шмотье и выходи на улицу. Я жду тебя, — проговаривает брюнет, а мятный удивленно водит взглядом вокруг, слыша смех того. — Ох, дурачок, в окно посмотри, у которого стоишь, — Мин хмыкнул и нахмурился, отодвинув тюлевую занавеску, замечая Лина, стоящего у машины, что смотрел оттуда прям на него. Он так и чувствует чужой сверлящий взгляд, от чего напрягается. — Чего тебе надо? — Ну как чего? Помнишь, котик, ты обещал мне поход в кафе. Вот, у меня появилось свободное время, и я приехал за тобой. Мы договорились, как ты мог забыть? — тот усмехнулся, а Юнги закатывает глаза. Он так надеялся, что Джиен об этом забудет, но нет. Этот клещ помнит абсолютно обо всем. — Зато я не могу. У меня учёба. — Так это не проблема. Я уже попросил директора тебя отпустить по уважительной причине. Тебе остается взять рюкзачок, курточку и притопать ко мне. Я не прошу у тебя много времени. Всего часик, может, полтора. Не более, — довольно лепечет тот, а Юнги так и хочется разбить телефон, лишь бы не слышать чужого довольного голоса. Его так бесило это. Он ведет себя так, словно ничего и не было. Юнги это вымораживает. Как тому вообще наглости еще хватает его о чем-то просить? Мину это очень не нравится. Стоит Юнги чуть забыть о существовании этого человека, как он появляется вновь. Хотелось придушить Ена, свернуть ему шею и вырвать язык, дабы не слышать этого противного голоса. А ведь когда-то этот человек для него входил в список самых важных для жизни людей. Он был необходим ему, но время показало, что это не так. И Мин только сейчас осознает всю глупость и абсурдность того, что сам же себе и навыдумывал. Детская привязанность сыграла с ним небольшую шутку, заставив поверить в значимость этого человека. Юнги даже думал, что больше никогда без него не сможет. Но, получив нож в спину, он понял, что это не так. Ему и без него очень неплохо. А сейчас вообще прекрасно. Привязанность имеет свойство проходить, как и интерес. Воспоминания стираются из памяти, и человек, когда-то имеющий место для тебя, теряет все значение и смысл, а его лицо и голос искажается в воспоминаниях, исчезает, оставляя дыру в памяти. Люди, они такие. Им свойственно терять друг к другу интерес. Ведь всегда может найтись кто-то интереснее тебя или ближе. Кто-то не сходится характерами и их дружба просто сходит на нет. Ну а кто-то из тех, найдя себе новых друзей, забывая про старого давнего друга, и тот в ответ отстраняется. Еще в детстве каждый из нас совершает ошибки, выбирает себе друзей, и остаются в дальнейшем с нами лишь единицы. Иметь лучшего друга с детства — это, наверное, просто потрясающе. Если у тебя есть такой человек, наверное, ты счастливчик, сорвавший джекпот себе на всю жизнь, выиграв ее, ведь улыбка фортуны явно тебе улыбнулась. Для Юнги всегда было проблематично заводить друзей. И не только потому, что он какой-то странный, как об этом думает большинство. Но и родитель на это повлиял. У мятного особо и не было времени заводить друзей, потому что нужно было учиться. Да и, учитывая влиятельность его родителя, было просто опасно маленькому ребенку разгуливать по улице. Каким бы тираном не был Сонхек, но он не мог позволить, чтоб его единственный наследник попал в неприятности такого масштаба, поэтому особо и не пускал младшего Мина в детстве гулять. Да и Юнги самому по себе было трудно найти общий язык с людьми. Он был робок и даже стеснителен. Да и побаивался он общаться с людьми. Тогда они и в правду как-то пугали своими косыми взглядами. Раньше он так и мечтал завести себе такого друга, с которым мог поделиться абсолютно всем. С которым он мог долго дружить. И вроде бы судьба предоставила ему такой шанс в виде брюнета, тогда, у пруда, подойдя к нему, протянув десятилетнему ему руку. И возможно, в начале это и была правда дружба, но Мин не заметил, как та превратилась в ложь. В его же яму, в которой он тонул и практически захлебнулся, когда вместо того, чтоб протянуть ему руку снова, его окунули туда с головой. Возможно, раньше Юнги и жалел, что все так вышло, но сейчас, повзрослев, он понимает, что лучше так. Это помогло ему раскрыть глаза полностью и посмотреть на мир реалистично. Жизнь не сказка, и ты в ней не принцесса, которую за доброту и искренность будут носить на руках. Жизнь устроена не так. И Мин это понял. Понял, что показав всем себя настоящего, ты уже подписываешь себе контракт на то, чтоб тебя затоптали и просто уничтожили как личность. Всегда найдутся те, кто ищет удобных людей. Добреньких, доверчивых, кем можно пользоваться. Это очень удобно, когда могут выполнить любое твое пожелание, при этом не нужно будет отдавать что-то в замен. А в один прекрасный момент тебя просто выкинут, как ненужного щенка. Ги понял, что его просто растопчат. Ведь настоящие чувства и эмоции — это слабость. Юнги понял, что лучше молчать и строить дурочка, у которого все хорошо. Потому что твоей искренностью могут воспользоваться против тебя. Мину хватило этого урока. Поэтому, даже если ему будет очень хреново, он натянет маску задолбавшегося счастливчика и будет ходить, отмазываясь, что просто не выспался, когда внутри он становился песком. Он буквально рассыпался изнутри, пустея. Как те старинные куклы из фарфора. Такие хрупкие, но столь пусты и кроме красивого вида ничего за собой не несут. Оболочка. И ему иногда и вправду казалось, что он — пустая оболочка. Но каждый раз находясь рядом с Чимином, он понимал, что все же жив и не пуст. Рядом с тем он чувствовал себя самым живым и действительно счастливым. Хотелось идти вперёд, выше, лишь бы видеть чужие сияющие глаза и эту яркую улыбку. Мин фыркнул и складывает руки на груди. — Жди, — сухо бросает младший и сбрасывает вызов. Дерьмо. Идти не хотелось. Вот вообще. Видеть чужую наглую довольную физиономию, слушать того. От Лина буквально тянуло блевать. Так и хотелось вывернуть кишки на изнанку и выблевать абсолютно все, желательно с воспоминаниями о том. Хмыкнув, Юнги забирает молча свои вещи и идет в раздевалку одеваться, написав Чимину, что пойти с тем домой не сможет, но зайдет вечером за ним погулять. Нужно будет проветриться после встречи с этим придурком и полюбоваться рыжиком. Это успокоит, и все будет снова нормально. Юнги временно потушит желание избить старшего и плюнуть тому в лицо. Переобувшись, альфа выходит, с неохотой идя к Джи, а все вокруг него снова словно окутывается колючками. Юнги подходит, смотря на того, и сует руки в карманы. Лин улыбается, отпрянув от своей машины, и открывает тому дверь спереди, но Мин садится на заднее сам, заставляя старшего тихо посмеяться. Так забавно наблюдать за мятным. Брюнет хмыкает и садится за руль, после чего заводит машину и едет к нужному кафе, то и дело поглядывая на заднее сиденье, где сидел Мин, сложа руки на груди, смотря в окно. Джиен придумал просто гениальный план, как он считал. Но даже если он не прокатит, у него есть еще пару версий. Он не из тех, кто просто так сдастся и привык всегда получать то, что он так хочет. Его не колышет чужое мнение, комфорт, и в целом, ему плевать на людей. Он привык делать то, что ему нравится и хочется. Ему все равно на прелюдии, но дабы попытаться сделать все красивенько, он терпит и старается угодить младшему. Вот правда, знал бы он, как Юнги уже плевать на него и на то, что он делает. Старший уже давно потерял всю значимость для него, еще в тот момент, когда показал ему своё истинное лицо.***
Июнь. 2017 год. 22:48. Южная окраина Сеула. Летний тёплый вечер. На улице уже было чуть прохладно, а малиновый закат растекся по темнеющему небу, на котором уже был виден полумесяц. Отличная погода для середины июня. Дни были жаркими, а ночи прохладными и такими успокаивающими. Трава колыхается от прохладного летнего ветерочка, создавая легкий шум травинок, которые гнались в ту сторону, куда дул ветер. Юнги не понимал, куда и зачем ведет его старший, вцепившись в его руку. Джиен позвонил и срочно попросил подойти к их пруду, так и не объяснив. Сказал лишь, что это очень важно. Мин вздыхает, смотря на серьезного брюнета. Что-то внутри подсказывает, что что-то тут не так. Русоволосый так и чувствует неладное. Напряжение внутри него росло, как и количество вопросов. Младший молча чуть сжимает чужую ладонь и, хмурясь, тяжело вздыхает. — Может, все же объяснишь, что происходит? Я ничего не понимаю, — проговаривает Ги, смотря на спину лучшего друга, ставшим настолько нужным и незаменимым человеком, что альфа уже давно ловил себя на мысли, что, кажись, втрескался в того. Но Мин отгонял эти мысли, ведь понимал, что это неправильно. Но и молчать тоже не выход. Не попробовав, человек может потерять возможный хороший поворот своей жизни. Но Юнги жутко боялся, что друг его не поймет и оттолкнет. Он не хотел бы портить отношения и остаться без него. Уж слишком много он для него значит. — Я задолжал одним ребятам. Помощь твоя нужна, — тараторит тот, движась в сторону заброшенного клуба на окраине города. Добирались они долго, целых два часа. Юнги не понимал, зачем ехать так далеко, но делать нечего. В очередной раз тяжело вздохнув, мятный следует за другом, шагая, а трава, шелестя, сминалась под обовью идущих. Некая напряжённая атмосфера, а тишина давила на мозг и никакой приятный ветерок, дующий в лицо и стрекот кузнечиков с птичками не помогал заглушить некую тревогу внутри, так и просящую убежать отсюда и подальше. Постепенно те подходили к нужному заветшалому зданию. Его вид оставлял желать лучшего. Мин хмурится, чуть поджав губы. Ему явно не нравится это место и вообще вся ситуация. Интуиция подсказывала, что будет что-то нехорошее, когда зверь внутри скалится, чувствуя опасность, но альфа душит того в себе. Все же с ним Джиен. Лин не бросит и в любом случае поможет. Он не предаст и не соврёт. Юнги уверен. Холодные стены заброшенного здания наводили неприятные чувства. Когда-то это здание просто кишило людьми, когда-то в этом здании люди напивались до беспамятства. Прохладные порывы ветра гуляли по заброшенным помещениям, отбиваясь от стен, от чего вздутая шпаклевка опадала на пол, создавая неприятное, еле слышное шебуршание. В нормальной бы обстановке это вряд-ли кто услышал, но в гробовой тишине звук падающей шпаклевки был словно колокол церкви, который разрезает тишину. Заброшенное здание стало пристанищем психически нездоровых людей. Шприцы, бутылки, чего только не валялось на территории заброшенного клуба. Вход оставлял желать лучшего. Было жутко даже смотреть на здание, которое держалось из последних сил. Было странное ощущение. Легкий холодок пробежал по спине. Юнги посмотрел по сторонам. Никого и ничего, только заросли полусухой травы. Смотря туда, мозг начал рисовать разные картинки о том, что они сейчас зашевелятся и оттуда кто-то вылезет. Тот, от кого будет крайне сложно сбежать. Легкое покалывание в кончиках пальцев. Это был словно знак. Как будто само тело противилось идти в заброшенное здание, где даже окон нормальных нет. Мелкая дрожь по всему телу заставила встряхнуть головой. Юнги делает первый шаг. Мелкий мусор и стекла заскрипели под подошвой. Неприятный затхлый запах смешался с чем-то гниющим. Вот где-то виднелись следы бродячих псов, которые тоже решили посетить стены заброшки. Юнги еле сдерживался, чтобы просто не скривиться от вони, которая ударила в нос. Стены были украшены граффити. Разноцветные рисунки и там и тут. Какие-то непонятные надписи на английском, которые крайне сложно разобрать. Персонажи мультиков, которые улыбались, но эта улыбка только пугала. И чертова надпись «Беги отсюда, они тебя ждут». Вроде ничего необычного, такие фразы были естественны для каждого здания, в котором редко когда обитают люди. Это было создано для того, чтобы просто нагнать жути, но как не странно, это никого не пугало. Никого, кроме Юнги. Сердце быстро застучало, да так, что мятный слышал то, как оно ударяется о грудную клетку, готовое просто выломать ее и упасть на этот грязный и пыльный пол. Тело само по себе напряглось. Юнги не понимал, зачем его привели в отдаленное от людей место. Не понимал, почему именно стены заброшенного здания. Страх от неизвестности начал связывать ноги, отчего русый начал замедляться. — Давай быстрее. Юнги смотрит на друга. В голове пролетела странная, пугающая мысль, которую он тут же откинул. Мятный, словно маленький слепой котенок продолжил идти за другом, надеясь, что все будет хорошо. Тени, отражающиеся от стен, словно тянули свои лапы к ним, от чего было напряжно. Темно. Ги не по себе от этого мрака, а тревога нарастает. — Ты уверен? Мне здесь совсем не нравится, — как-то неуверенно проговаривает младший, с некой опаской осматриваясь. Лин лишь хмыкнул, ведя русоволосого дальше и чуть сжимает чужое запястье. Юнги вздохнул, следуя за брюнетом. — Уверен, — как-то сухо отвечает Лин. Мин хмыкнул, понимая, что у того плохое настроение. Да и как тут может быть хорошим, когда у тебя серьезные проблемы? Когда те подходят к нужно рекреации, Джиен ухмыляется, скрывая свою зловещую довольную ухмылку от младшего во мраке. Как он долго ждал такого момента. Его руки просто уже чесались. Он так жаждал сломить Юнги, чью руку сейчас так крепко сжимает, ведя в ловушку. В один момент Лин останавливается и тянет за руку Юнги, проталкивая вперед, а заветшалую дверь он запирает за собой. Мин от неожиданности чуть не спотыкается, но удерживает равновесие, осматриваясь, кроме мрака ничего не видя. — Хен? — неуверенно спрашивает Юн. Эта темнота так напрягала, заставив шагнуть назад, заставляя неприятные воспоминания из детства мелькать, словив для себя триггер. Альфа вздрагивает, когда касается спиной чужого тела. Мелкая дрожь прошла по всему телу. Мятный совсем не ожидал такого. Не ожидал, что друг так поступит. Резко развернувшись, Юнги отшатнулся от неизвестного. Тихий хрипловатый смех. Альфа хочет побежать хоть куда, но он просто не знает, он не видит ничего. В голове начали мелькать воспоминания. Лицо отца и закрывающаяся дверь. Хотелось закричать, но страх привлечь кого-то к себе заставил прикусить язык. Сейчас Юнги чувствует кого-то рядом, и это уже не плод его воображения. Паника начала душить своими скользкими щупальцами. Ноги стали ватными, и было такое ощущение, что вот-вот он упадет на пыльный и грязный пол. Где-то в дальнем углу помещения что-то хрустнуло под ногой неизвестного. Этот звук словно удар под дых, который выбил из лёгких весь кислород. Мятный попятился назад. Было ощущение, что он маленький зверек, который находится среди стаи гиен. Резкая вспышка ударила по глазам, заставляя зажмуриться. Юнги не знает, что это значит. Не знает, радоваться ему или же наоборот. Вроде вот он, свет, дающий надежду и спасение. Но иногда то, что кажется спасением — это самый настоящий ужас. Привыкнув более менее к освещению, Юнги решил осмотреть помещение. Подняв глаза, он, чуть хмурясь, замечает две фигуры и выдыхает, видя Инхона и Бонсу, чуть успокаивается. — Идиоты, нахуя так пугать! — проговаривает Юн, подбирая из-под ног камешек, кинув в тех, слышая их смех. Тот заставляет расслабиться и выдохнуть. Но напряжение никуда не девается, ведь Юнги до сих пор находится в темном помещении, не смотря на фонарик в руках друзей. Тихие смешки друзей не были похожи на обычные. Сейчас за ними что-то скрывалось. Прикрыв глаза, мятный засунул в карманы руки, списывая все это на то, что он себя накручивает. — Не знали, что ты такой трусишка, — С ухмылкой говорит Бонсу, подойдя к Юнги, потрепав того по волосам. — Вроде вырос, а темноты боишься. Недовольно фыркнув, мятный посмотрел под ноги. На него давила атмосфера. Воздух в этом помещении был как будто гуще. Было непонятно, это игра воображения или и вправду было так. Окна были плотно заколочены полными досками, которые не пропускали ни свет, ни свежий воздух. Даже намека на лунный свет не было в этом помещении. — Придурки. Нормального места не нашли? Джиён засмеялся, поправляя одежду. Этот смех, он пугал. Объяснить чем именно, Юн не мог. Вроде вот они, его друзья, которые в случае чего помогут, которые не дадут в обиду. Но что-то в происходящем было не то. Русый поджал губы, поднимая взгляд на потолок. Внутри все замерло. Стало страшно, что потолок вот-вот опадет и похоронит под собой компанию молодых альф. — Тут атмосферно и тихо, — Инхон пожал плечами, смотря на Лина, как будто что-то ждал от него. Легкий сквозняк, который взялся непонятно откуда, окутал ноги. Юнги нахмурился, начиная искать в полумраке место, откуда дует. Он не знает, зачем ему знать, откуда дует ветер, но таким способом он пытался просто отвлечься от происходящего. Краем глаза Юн замечает двух альф, что стояли в дальнем углу, смотря на все происходящее исподлобья. Вспомнив причину, почему его сюда притащили, мятный подошел к ним, протягивая кредитную карточку. Он готов отдать деньги за друга, ведь тот ему стал совсем как брат. И для него не жалко ничего. Юнги хочет как можно быстрее уйти. Чтобы избавиться от этой тревоги, которая поселилась внутри него, скрежетя когтями по стенкам сознания. Джиён сжимает кулаки. Его раздражала чужая доброта и наивность до ломки в костях. Хотелось просто накинуться на мятного и раздербанить его, осознавая, насколько тот хороший. И это приводило просто в дикую ярость. Тихо рыкнув, брюнет кивает в сторону Юнги. Двое альф, что стояли в дальнем углу, расплылись в ухмылках, а один из них хватает мятного за руку, притягивая к себе. Юн совсем не ожидал такого. Чужая рука легла на его ягодицы, сжимая их. Резкое отвращения. Русый резко отталкивает от себя неизвестных альф, ударяя одного из них в челюсть, того самого, который вздумал его трогать. Мятный тяжело задышал, смотря на наглого альфу, который приложил руку к месту удара. Деньги были отданы, Юнги больше ничего не держало тут. Развернувшись на пятках, он пошел на выход, сжимая кулаки. — Пошлите отсюда, — Ги обратился к друзьям. — Джиён, ты больше ничего не должен, уходим. Тихие смешки за спиной. Юнги хотел открыть косые осевшие двери, как его хватают за руки с двух сторон. Желание резко ударить того, кто решил к нему прикоснуться. Повернув голову, Юн застыл. Бонсу. Его держал Бонсу. Замешкавшись всего на мгновение, мятный тем самым лишил себя возможности выбраться, его руки просто заломали. Внутренний зверь начал метаться, ударяясь всем телом о прутья клетки, в которой сидел. — Ну куда ты? Мы же ещё не начали… Юнги выпучил глаза, не понимая, что происходит. Мышцы рук неприятно заныли от того, что руки были в неестественном положении за спиной. — Не начали что? Мятный сжал челюсти, смотря исподлобья на Инхона, который кошачьей походкой начал подходить к нему. Юн зарычал, сам того не понимая. Что-то ему внутри подсказывало, что помощи можно не ждать. Но все же в надежде, русый мельком глянул на Джиена, который и привел его сюда. Даже в полумраке Юнги увидел что-то в руках брюнета. Он сначала даже и не понял, что именно, пока в глаза не бросилась красная горящая кнопочка. Камера. Глаза расширились от увиденного. В голове все начало вставать по полочкам. Теперь осознание того, почему именно в этом месте, почему именно эта комната, ударило в голову. Выхода нет. Он один против пятерых. Окна заколочены, дверь закрыта. Если даже получится прорваться к единственному выходу, откроется ли дверь? Пока Юнги был погружен в раздумия, Инхон подошел к нему, проводя рукой по внутренней стороне бедра. Длинные пальцы друга бесстыдно начинают расстегивать ширинку. Вот с этим мятный был не согласен. Зарычав, Мин пинает человека, которому доверял и считал своим другом, в живот. Вот она, дружба, вот она какая и чем кончается. Рыжий глухо застонал от боли, падая на спину. Ги начал дергаться, утробно рыча. Бонсу и еще какой-то альфа приложили все силы, чтобы их жертва не выбралась. Сильный удар под дых. На мгновение мятный замер, пытаясь вздохнуть через боль, и когда это получилось, он резко дернул правой рукой, тем самым освобождая ее. Не долго думая, Ги наносит удар в нос альфе, которому якобы задолжал Джиен. Желания ударить Бонсу просто начало нарастать, а злость росла большим темпом внутри. Но не успел Юнги даже замахнуться, как светловолосый отскакивает. Сильный толчок, от чего мятный влетает в стену. Шпаклевка тут же посыпалась, попадая не только на одежду и волосы, но и в глаза. Юнги начал быстро моргать, только чтобы вернуть зрение в норму и попытаться убежать. Глаза от этой пыли неприятно щиплет, заставляя схмуриться. Сильный удар ногой в живот заставил тихо простонать от боли, выбив воздух. Металлический привкус, который нельзя ни с чем перепутать, появился во рту. Русого прорывает на кашель с нанесением следующего удара. Их наносили, не позволяя и секунды на то, чтоб попытаться защититься. Юнги так и чувствует этот вкус дружбы. Такой железный, цвета красного вина, такого горького. Вкус крови. Вкус предательства… Столь крепкий, пробивающий насквозь своим терпким вкусом, сводящий кости, скребящий по легким и грудной клетке до удушья. — Кха!.. кх-кх, — начиная кашлять от очередного удара, альфа схаркивает кровью, поднимая взгляд на старших, а Лин подходит к нему, поднимая за ворот к себе, смотря на того с ухмылкой. Пока Инхон и Бонсу подошли, окружая, Юн оказывается прижатым к стене. — Ты не переживай, мы поиграем и отпустим, — усмехнувшись, Ин достает из кармана штанов пластинку с какими-то таблетками. Пока мятный был ослаблен, прижатый всеми к стене, Инхон, вжимая его в стену, насильно запихивает в того пару таблеток и, дабы понизить эффективность чужих сопротивлений и заставить того все проглотить, Бонсу и еще один незнакомец наносили по чужому телу удары, ослабляя дееспособность. В один момент Инхону удается пропихать таблетки глубоко в чужой рот, вынудив все проглотить. Юнги не понимает, что приносит больше боли, удары или же чужие слова. Мозг отказывается верить в то, что он слепо верил предателям. Что так слепо доверял и открылся тем, кто сейчас так безжалостно наносили удары. Каждому человеку с рождения были даны глаза, но не зрение. Ведь за столь большое количество времени он не увидел в своих друзьях настоящую их личность. Сейчас, стоя прижатым к стене, мятный не понимает, как он мог такое допустить, как мог так оступиться и подпустить столь близко к себе. Юнги оскалился, смотря на Джиёна, который ухмылялся. Мин никогда бы не подумал, что тот, кто сам подошел и протянул руку, столкнет его в яму. — Ну что же ты? Ты же не думал, что наша крепкая дружба продлится всю жизнь? — Брюнет подошел к мятному, языком проходя по его щеке. Отвращения не только от этого жеста, но и от самого себя, ударили в голову. Ги сморщился, дернув головой в противоположную сторону. — Мне надоело играть роль твоего друга. Юн коленом отталкивается от стены, да так сильно, что Инхон, который его к ней прижимал, падает назад вместе с русым. От падения русый почти не получил травм, так как упал на чужое тело. Внутренний альфа начинает сходить с ума, готовый уже убивать, лишь бы защититься. Инхон ударился головой об пыльный пол, от чего потерял сознание. Юнги подскочил на ноги, но тут же был снова припечатан к стене, только уже тем, кого он видит сегодня первый раз в жизни. Джиён недовольно зарычал. Его просто раздражает чужая упрямость. Эти нелепые попытки младшего высвободиться бесили, как и сам парень. — Как же меня ты раздражаешь. Думаешь, что сможешь выбраться? Ты слабак. Мы тебя даже за человека не считали. Просто марионетка в чужих руках. Не больше, — Юнги попытался снова освободиться. Чужие слова резали по ушам, но Ги старался игнорировать, все продолжая рыпаться. Однако прилетевший неожиданно удар по ребрам заставил взвыть от боли. — Смотри, как получается. Я позвал тебя помочь, и ты прибежал, принес деньги, что бы только спасти меня. Ты такой добрый, аж бесит. Так и хочется тебя сломать. Мятный проглотил ком в горле вместе с кровавой слюной. Ведь и правда, все, что сейчас происходит — это только потому, что он поверил и без раздумий пошёл помогать. Это была ошибка. Его ошибка. И теперь настал момент расплачиваться за свою же глупость. — Заткнись! Юнги дергается, пиная того, кто его держал, прирыкнув. И вот, он на свободе. Осталось только добежать до двери, но Джиён резко хватает того за волосы, ударяя головой об стену, отчего ноги подкосились. — Ты жалок. Если бы не твой влиятельный отец, который сошёлся с моим, я бы даже не подумал о том, что бы с тобой заговорить. Жалкий, никому ненужный кусок дерьма. Хах, даже твоей семье на тебя наплевать. Такой глупыш. Неужто думал, что все это время мы были лучшими друзьями? Да я только из-за жалости терпел тебя все это время, потому что отец попросил! Никто тебя не понимает, бедненький, никто не любит. Ох, как грустно, — Джиен засмеялся, наблюдая, как русый бессильно медленно начинает скатываться вниз по стене, — Хах, это была лишь игра, в которую ты отчаянно поверил. Всем своим видом вызываешь чувство жалости, аж до блевоты. Смирись, что такое ничтожество, как ты, никому не нужно. Мятный оседает, не в силах больше бороться. В глазах все помутнело. Альфу бросает в некий жар, а тело чуть знобит из-за возбудителей, которыми его напихал Инхон. Ги рвано вздыхает, чуть сжимая руки в кулаки от накрывших отвратительных ощущений. От чужих слов, которые прилетели словно хорошей пощечиной по лицу. Мин уже ничего не понимает. Слова, которые раньше когда-то говорил этот человек, и тот, кого он видит сейчас, совсем идет на перерез с тем, с кем он дружил. А ведь действительно. Юнги сам себе все навыдумывал, поверил в это лицемерие и начал подыгрывать неосознанно, сам не понимая для себя, что он лично капал все это время себе яму. От чужих слов было больно. Мятный не хотел этого слушать, он не хотел верить в то, что человек, когда-то протянувший ему свою гребаную руку помощи, сейчас просто изничтожает его! И так мерзко. Так подло… В голове образовалась непонятная каша мыслей, которые путались между собой, сводя хозяина тела с ума. От этой неразберихи хотелось завопить. Слух режет, а все места ударов начинают болеть с новой силой, заставляя болезненно простонать. Даже дышать было крайне сложно. Юнги стеклянными глазами смотрит перед собой. Мысли сейчас нормально не функционировали. Сейчас ничего нормально сделать невозможно. Мятный хватается за сознание всеми конечностями, только чтобы оно не ускользнуло. Чтобы только не погрузиться в темноту. Юн не хочет, чтобы его тело использовали как игрушку. Только при одной мысли об этом бросает в дрожь. Ведь это неправильно. Они же альфы. Так не должно быть. Дышать резко стало нечем. Кто-то начал сдавливать шею. Юнги захрипел, пытаясь оттянуть от себя руки мучителя, чтобы только вздохнуть. Тело улавливает прикосновения кого-то из присутствующих. Хотелось сделать хоть что-то, но что? Что может сделать человек в таком состоянии? В глазах помутнело. Ги не видит никого, только слышит приглушенный разговор. Слышит чужие смешки и звук рвущейся ткани. Грудь моментально обдало прохладой. Чужие зубы коснулись нежной кожи на плече. Мятный попытался дернуться, зарычать, но все, что у него получилось это захрипеть. Джиён смотрит на это все. Формы чужого тела просто завораживали. Облизнув губы, Лин включил камеру. Запись пошла. Брюнету нравилось смотреть на чужую беспомощность, нравилось смотреть на то, как ломается человек. Джиён внимательно начал наблюдать за тем, как объект его симпатии медленно начинают раздевать. Как трогают то, что ему нравилось. Сжав кулаки, Лин сдержал себя, чтобы только ничего не сделать. Глаза улавливают то, как Юнги прогибается от чужих прикосновений, это начало злить. Это он должен касаться его. Это он должен получать такую реакцию на свои действия. Тихий скулеж, словно масло в огонь. Джиен зарычал, оттягивая за шкирку Бонсу, швыряя того в противоположную стену. Все, кроме Юнги, посмотрели на брюнета, который просто начал кидаться на своих же. Через пелену, мятный посмотрел на друга, который его предал. Ком так и застрял в горле. Было противно от себя и своей доверчивой сущности. Скривившись, Ги перевёл взгляд на того, кто его держал. Юнги хотел оттолкнуть того и побежать к чертовой двери. Но слабость во всем теле, как и резко подкатившая чувствительность, просто высасывает все силы. — Эй, Джиён ты чего? Незнакомый для Юнги альфа встал, отпуская его, отчего можно было услышать глухой звук упавшего тела на пол. Брюнет оскалился, прыгая на того. — Он мой! Только я могу к нему прикасаться! Только я буду его трогать! Ги, не думая больше, собрал все силы в одну жалкую кучку. Подскочив с пыльного холодного пола, он побежал, борясь со слабостью, головокружением и легкой тошнотой, побежал прочь, пока все сейчас разбирались с Джиёном, который все это и организовал. В голове было одно. Бежать. Бежать так быстро, чтобы никто не догнал. Бежать туда, где никто не найдет. Туда, где никто не увидит его страх и слабость. Несмотря на мрак и приглушенные крики, что слышались, как из-под толщи воды, мятный бежит к чёртовой двери, что была единственным спасением. Юнги спотыкается через каждый шаг. Но даже если он упадет, он готов подняться, только чтобы его не трогали. В голове мелькали мутные воспоминания. Воспоминания о том, как он проводил с Лином и остальными время, сейчас вызвало только боль в груди и отвращение к самому себе. Ведь он был слеп, он не видел то, что им пользуются. Юнги хотел просто взвыть, исчезнуть отсюда, проснуться в своей кровати, чтобы все это оказалось сном. Кошмаром, но не реальностью. Мин бежит. Бежит к тусклому лунному свету, который выглядывает из-под осевшей двери. Крики, странные звуки. Юнги слышит все это за своей спиной. Нет, он не будет поворачиваться, не будет снова подвергать себя опасности, он продолжит свой путь к свободе. Дышать стало сложнее. Все как будто замедлилось. Дверь, вот она. Осталось только протянуть и дёрнуть за ржавую ручку, чтобы та дала точно такому же замку сигнал. Сильный удар. Ноги запутываются, от чего Юнги падает на пыльный и грязный пол, зашипев от тупой боли в голове. По виску медленно стекает кровь. Она обжигала кожу. Альфа тихо замычал, когда перед глазами все начало плыть. Он был настолько сосредоточен на своей цели, что не заметил ещё одной преграды. Бонсу. Юнги замечает в руках бывшего друга деревянную пыльную палку, на которой остались капельки алой жидкости. Блондин начал приближаться. Мятный хочет подскочить на ноги, но головокружение стало сильнее. Крик застыл где-то в горле, не позволяя полностью вобрать в легкие воздух. За спиной было слышно, как рычит Джиён. Его с силой удерживал пришедший в себя Инхон, который вот-вот проиграет в этой схватке, поэтому ему на помощь приходит ещё один. Бонсу тихо посмеялся, подходя к Юнги, смотря на того свысока. Блондин представил кончик палки к чужой груди, начиная давить. Мин начал пытаться оттянуть от себя палку, но силы предательски покидали тело. В глазах мутнеет. В ушах появился противный звон, который заглушает остальные звуки. Мятный начал выгибаться, чтобы хоть как-то избавиться от палки, которая давила на грудь. Такое ощущение, словно она вот-вот сломает кости и воткнется в сердце, которое замрет навсегда. Сильный удар по груди. Юнги выпучил глаза. Вот сейчас-то дышать было нечем. Мин, словно рыба на суше, начал хвать воздух ртом, скрючиваясь от боли, переворачиваясь на живот. Бонсу и остальные наблюдали за чужими страданиями, довольно ухмыляясь. Найдя в себе еще силы на что-то, Юнги попытался встать. Но когда его ступни коснулись пола, блондин схватил младшего за ногу, резко потянув на себя. Мин падает, ударяясь об бетон носом. Кровь не заставила себя долго ждать. Алые капли падали прямо на пыльный пол, создавая тем самым грязь. — Ну и куда ты? Не хочешь поиграть с лучшими друзьями? — тот засмеялся. Юнги не видит чужих лиц. Он не слышит, просто чувствует. Чувствует чужие руки, которые сжимали его собственные. Руки неизвестного были словно красные угли, что готовы прожечь плоть до самых костей. Мин дернулся, но ничем это не помогло, только вызвало новую порцию боли. Мятный зашипел, когда кто-то перевернул его на спину, чувствует, как кто-то садится на него, желая продолжить начатое. Эти звериные голодные взгляды, словно тысячу мелких иголок, впиваются в тело Юнги, причиняя ещё больше боли. Альфа чувствует чье-то дыхание на ухо, от чего тело покрывается мурашками. Отвращение засело тут же в горле новым комом, когда чужой горячий язык дотронулся кожи на шее прям под ухом, заставляя замычать от тупого покалывания в том месте. — Вкусненьки~й, — слышится сквозь звон в ушах столь приторно протянутое слово с уст неизвестного парня. Мин попытался снова дёрнуться, снова зарычать, но с губ сорвалось лишь мычание, а когда чужие клыки вонзаются в шею, это заставляет выгнуться от боли. Было ощущение, словно ему в шею вонзили огромные спицы. Боль прошла по всей шее и, словно яд, расползлась по всему телу волной, заставив проскулить и сжаться. Где-то все там же, позади, было слышно рычание Лина и его крики, которые были приглушены сейчас смехом его мучителей. — Такой податливый. На каждое действие отзывается, — с ухмылкой говорит нависающий, держа чужие запястья одной рукой, второй берет за лицо, сжимая пальцы на щеках. Юнги от этого морщится, подавляя болезненное мычание. Кожу жжет от любого касания к себе. А когда на нее еще и давят, такое ощущение, как будто на него выливают расплавленный метал. Неизвестный так и всматривается в чужое лицо сквозь мрак, видя, как мутные глаза смотрят в ответ, поблескивая в темноте. Бонсу ухмыляется, сжимая бедра Юна, давя сильно пальцами, заставляя зашипеть и вновь прогнуться, выпячивая грудь. Тот ловит мятного под талию, не давая упасть спиной обратно. Губы блондина тут же касаются низа живота, бессовестно начиная оставлять следы на мраморной коже. Ги резко дергается. Эти поцелуи были как тысячу иголок, пронизывающие его тело. Рваный выдох срывается с губ, заставляя приоткрыть рот. Каждый такой поцелуй отзывался болью. Своя же чувствительность просто душила. Эти ощущения, они приносят лишь боль. Юнги уже не понимает из-за нахлынувшего обострения, что происходит. Мысли путаются, а в глазах мутно. Тело совсем не слушается. Мин так и хочет закричать, хочет попросить остановиться, но не может. Единственное, что получается, так это захрипеть, когда его кусают за правые ребра. Снова смех. Настоль противный и пробирающий до костей. — Что же ты, Джиенш~и, все это время прятал от нас этого мальчонку? Такой добренький, вкусненький, на мордашку симпатичный. Так еще и податливый. Чувствительный такой, — со смехом отзывается неизвестный, крутя чужое лицо в руках, смотря на Лина, который утробно рыкнул. — Мы просто обязаны закончить. Ты пообещал нам его. Он такой хорошенький. Грех не прикоснуться, — альфа смеётся, проводя языком по чужой щеке, сжав пальцы на лице подростка, надавив коленом на живот, заставив проскулить и снова выгнуться. — Видишь? Он сам этого хочет, — смеется мучитель, чувствуя из-за возбудителей, запиханных в русого, легкое возбуждение того. Мин возится, пытаясь вырваться, когда руки Бонсу потянулись к его штанам, начиная расстёгивать ширинку. Дыхание спирает и, альфа завозился сильнее, стискивая зубы и жмурясь. Это действие было как отрезвляющая пощечина. Он не хочет этого. Было страшно, дико страшно, что карие кофейные глаза смотрели на размазанные лица с явным страхом. Ги дергает ногами. — Не хочу, — совсем тихо хрипит самый младший, и в один момент у него удается увернуть ногу от чужой руки и пнуть того, кто собирался окончательно раздеть его. Слышится тупое шипение Бонсу, который получил Миновой пяткой в нос. Блондин прорычал, прижимая руку к разбитому носу, и со злости хватает палку, вскакивая и ударяя по чужим ногам. — Ублюдок! — рычит Бонсу, вновь замахиваясь. — Ты все равно не выберешься, как бы не старался! Мин шипит от боли, пытаясь увернуться от ударов, а из глаз словно полетели искры. Третий удар, попавший по обнаженным рёбрам, заставляет вскрикнуть. Юнги даже показалось, что послышался хруст его же ребер, которые вонзились в легкие. Мина прорывает на новый кашель. Каждый вздох отдаётся диким жжением в груди, от которого хотелось взвыть. Бонсу снова замахивается, хотя ударить тому палкой по лицу, но ту ловят. — Прекрати. Ты убьешь его так. Нам такие проблемы не нужны, — проговаривает неизвестный. — Да какая разница! — психует Бонсу, выкинув палку, но усмехается, пиная русоволосого в бок. — Он все равно никому не нужен. Даже отец его не любит. Ему плевать на него. Никто и не вспомнит, — блондин смеется и присаживается на корточки перед Юнги. — Жалкий кусок мяса. Джиен долго сюсюкался с тобой. Мы договорились использовать тебя вместе, однако, он, видимо, хочет все сделать сам, — старший тянет руку к чужим волосам, как бы гладя, смотря в лисьи глаза, которые уже ничего не видели. — Тебе понравится, — усмехаясь, Бо резко дергает за штанины чужих джинс, начиная стаскивать. Юнги дергается, хрипло вздохнув, но его хватают за лицо, и неизвестный впивается в его губы, жмя на челюсть, заставив разомкнуть их, начиная тут же своим языком хозяйничать у него во рту. Мин жмурится и громко мычит, начиная дергаться и дрожать, когда руки блондина резко раздвигают его ноги, припечатывая коленями к пыльному полу. Джиен, видящий все это, утробно рычит, дёргаясь сильнее. Его выводило, что трогают то, что ему так нравится. Что чужие руки касаются того, кого он так желает. Юнги только его! Его! Лин рычит громче, видя, как его объект обожания уже практически полностью раздевают. Зрачки сужаются, а гнев бежит по венам. — Мое! — утробно и не своим голосом. Зарычав, он с силой впечатывает Инхона и второго в стену, вырываясь. Не думая, брюнет разворачивается, ударяя тех головами о стену, заставляя потерять сознание. Джи резко поворачивается в сторону Бонсу и второго, которые с шоком замерли, смотря на Лина со страхом. — Д-Джиен, т-ты чего это? — в испуге бормочет блондин, тут же убирая руки с покалеченного тела, и улыбается, поднимая руки вверх. — Все. Я-я не трогаю, видишь? — тот специально попятился. Он впервые видел Лина настолько злым. Джиен, смотря на второго, просто пинает, спинывая с Юнги. Альфы ошарашенно отползают, а Дже подходит к русому, присаживаясь перед ним. Он смотрит на того, видя как стеклянные глаза, полные страха, смотрят на него. Мятный уже хочет хоть как-то отползти, совсем еле слышно шепча такое жалкое: «Не надо». Боль во всем теле застилает разум, а мрак, который был кругом, давит. Ему казалось, что сейчас вылезет куча рук, которые захотят сделать ему больно. Он как запуганный зверек сжимается, когда брюнет касается его щеки, кусая губу, дабы не замычать от боли. Голова кружится, он совсем ничего не понимает. Он даже не видит себя. Своего тела. Мрак полностью застилает глаза. Джиен одной рукой приподнимает того, прижав к себе, смотря как на самое ценное и желанное, натягивает штаны на того обратно. Еще рано. Рано ломать. Он не даст сломать его другим. Он хочет сделать это сам. Без вмешательства кого-либо. Юнги было хотел отстраниться, захрипев, но сил не было. Их словно высасывали из него. Тело обмякает полностью, а глаза, наконец, закрываются, дав хозяину покой и временно прекратить мучения. Джиен проводит по чужим волосам и снимает свою толстовку, надевая на младшего, сам оставшись в футболке, и подхватывает бессознательное тело на руки. Кровь с раны на чужой голове и носа тут же впитывается в его одежду, а хриплое дыхание в грудь заставляло ускорить шаг. Тот должен выжить, чтоб оправиться. Чтобы Джиен потом пришел вновь и в следующий раз сломил уже треснувший стержень окончательно.***
Юнги смотрит в панорамное окно небольшого кафе, где явно будет присутствовать приятный запах кофе и сладостей. От одного только представления во рту начала выделяться слюна. Нежные пастельные цвета ласкали глаза, создавая иллюзию уюта. Но, к сожалению, это чувство быстро испарилось, когда мятный вспомнил, с кем он сюда зайдет. Тихо хмыкнув, Мин входит в помещение. Да, как он и представлял, этот приятный сладкий запах. Сняв куртку, альфа сжал ее в руке, начиная медленно исследовать взглядом главный зал кафе. Было тошно от одного только присутствия Лина, который стоит рядом. — Нам к окну, третий столик. Мятный сморщился, когда этот противный голос прозвучал прямо над ухом. Брюнет хотел коснуться хотя бы плеча младшего, но тот зарычал, уворачиваясь от прикосновения. Юн не показывал своего напряжения, поэтому молча пошел к нужному месту. Джиёна это раздражало, заставляя сжать челюсти до скрипа зубов, но он терпит и, приняв более-менее естественный вид, пошел следом. Брюнета забавляло чужое наигранное спокойствие, но он знает, что напоминает о боли, которую Мин пережил благодаря ему. Юнги закидывает куртку на спинку стула, быстро усаживаясь за стол, не давая возможности приблизиться к себе слишком близко. Мятный безразлично посмотрел на меню. Его взгляд ничего не выражал, так же как и действия. Взяв меню, он медленно начал водить взглядом по названиям разных блюд. Ги не хотел смотреть на своего спутника, не хотел потому, что от одного только чужого вида, к горлу поступала тошнота. Мин слышит, как тот, кого ненавидит всем своим существом, уселся рядом. Феромоны брюнета ударяют в нос, заставляя скривиться. Юнги усмехается. Он и не думал, что чей-то запах будет настолько противен. Эти феромоны словно яд, от которого начало пощипывать нос. Альфа листает страничку за страничкой, пытаясь сделать вид, что и вправду хоть чем-то заинтересован. — Уютно здесь. Джиен пытается завести разговор, и это начало смешить Юнги, который явно не собирался поддерживать с этим человеком ни одну тему. Лин поднял на младшего взгляд, наблюдая за тем. Он неосознанно оскалился, но потом тут же взял себя в руки. Его просто бесило, что его игнорируют. За пять лет Мин изменился. Теперь не было этой наивности, как и блеска в его глазах. Он был сдержан и совсем неразговорчив. Спокойный. Равнодушный. Это и манило. Этот холодный взгляд завораживает. Юнги был словно запретный плод. Хочется хотя бы прикоснуться, но опасно. Юнги медленно, по-кошачьи кивает на салфетки. — Смотри, слюни потекли, — на мгновение Джиен поверил чужим словам, чуть ли уже не тянясь к салфеткам, но когда понял, что это просто замечание, усмехнулся, откидываясь на спинку стула. — Хватит глазеть, тошнит уже от тебя. Юнги небрежно кинул на другой конец стола меню, чтобы не дать коснуться себя. Даже мимолетно. Брюнет закатил глаза. — Ну извини, кто же виноват, что ты редкий экземпляр. Юнги скривился от чужих слов. — Ну, я смотрю, одноклеточным вроде тебя, редко удаётся увидеть нормальные организмы. Лин так и чувствует, что его хотят задеть. И у мятного это получается, от чего брюнет сжал кулаки. — А я смотрю, таким индивидуальным, как ты, очень везет, — Лин щурит глаза, а Ги посмеялся тихо от чужой попытки в ответ его задеть. Смешной такой. Ги облокотился о стол, расплывшись в ядовитой улыбке подпирая голову рукой, беря из чашечки кубик сахара, кладя в рот. — Каждый совершает ошибки. Будь хорошей ошибкой и не жужжи. Выглядит очень смешно, — Мин миленько улыбается, но даже в этой улыбке Дже видел насмешку. Лин рычит. Ему это не нравится. — Что такое, Джиен~а? — наиграно удивляется Ги. — Неужто ты злишься? Ох, прости, не хотел обидеть, — продолжает мятный, с виноватой интонацией, но и она была наиграна. Джиен сильно сжимает руки в кулаки и, усмехаясь, ослабляет галстук. Вот же маленький засранец. Вздумал с ним играть. Сейчас Лин так и хочет сжать чужую шею и разложить на этом столе, заткнув рот, чтоб подавить эту гребаную сучью ауру в том. Маленький змееныш вздумал шипеть. Так и хотелось клыки обломать. Лин фыркнул, прикрыв глаза. Надо успокоиться. Он проигнорировал чужие слова, вызывая у Мина еще больше тихого смеха. Брюнет потянулся к меню, открывая, стараясь успокоиться, листая то с явной агрессией. Получив маленькую победу, Юнги проглатывает растаявший сахар и смотрит в окно, но потом поднимает взгляд на официантку, что подошла к ним. Заказав себе черный кофе без каких либо добавок, Ги вновь смотрит в окно, пока Джиен заказал латте и еще какое-то пирожное. Проговорив тихое: «Ждите, заказ будет через десять минут», официантка удалилась. Юнги вздыхает. Ему так жалко время, которое он тратит, сидя здесь. А ведь он давно бы мог уже греться в теплых ручках рыжика и обниматься с ним. А не смотреть на противное лицо явно потерявшего какой-либо интерес в себе для Юнги. — Собственно, для чего я тебя позвал, — неожиданно прерывает тишину Лин, отчего звенит в ушах, заставив скривиться. Юнги внутренне напрягся, поднимая с нежеланием взгляд на того, полный безразличия. — Возможно, тебе все равно, но я, все же, скажу, — Дже поднял глаза в ответ, смотря на мятного, чье лицо по-прежнему имело безразличный вид. — Я давненько об этом думал. Тогда. Я поступил так, потому что не понимал того, что чувствую к тебе. Это неопределенное чувство злило меня, что я по глупости сделал то, что тогда случилось. Наговорил глупостей, — проговаривает Лин, а взгляд Юнги холодеет. Глаза словно покрываются толстым слоем стекла, поблескивая своей мрачностью. Феромоны того ударили резко в нос. Такой морозящий, пробирающий до костей запах мяты и хвои. Официантка, принесшая им их заказ, совсем остается проигнорирована со своим: «Приятного аппетита». Юнги сжимает кулаки. Ему уже хочется дать тому по роже. Но он терпит, сжимая челюсти. Как интересно, однако, получается. Видимо, Джиен думает, что Юнги совсем идиот и что поверит в эту чепуху? — Знаешь. Я был так глуп, что из-за злости на себя, очень сильно тебя обидел. Устроил этот балаган. Ты серьезно пострадал из-за меня, и мне действительно очень стыдно. Я очень виноват перед тобой, — брюнет виновато опускает взгляд в стол, видя чужие сжатые руки в кулаки до белых костяшек. — Я влюбился в тебя. И начал злиться от этого. Думал, что если использовать тебя, это пройдет. Думал, что если увижу отвращение, как другие тебя трогают, мне станет все равно. Но это лишь вызвало злость. Мне совсем не понравилось, что они трогали тебя. Я понял, насколько мои чувства сильны. Особенно, после всего этого времени. Я до сих пор чувствую к тебе эти чувства. Совесть не прекращала меня мучить. Я люблю тебя, — говорит тот, но не успевает еще и слова сказать, как слышится рычание, и все содержимое чужой чашки оказывается на его лице, заставляя зашипеть, зажмурясь. Вытерев с глаз горячие капли кофе, шипя, он поднимает свои глаза на Юнги, что держал пустую чашку, стоя рядом, оскалившись. Из-под мятной челки виднелись полные гнева и холода одновременно глаза. Взгляд не предвещал ничего хорошего. Совсем не на такую реакцию рассчитывал Джиен. Он думал, что Юнги, как раньше, проникнется и начнет жалеть. Но все пошло совсем не так. Сейчас он не видел того Юнги. Того жизнерадостного, ярко улыбающегося, с космосом в глазах, который готов был помочь каждой бродячей собаке. Перед ним стоит альфа, полный холода и гнева. Настолько холодных, как пронизывающие иголки, глаз, он никогда не видел. Смотрящий свысока, настолько надменно. Такое ощущение, словно Лин - дерьмо под его ногами. Взгляд был настолько высокомерен, что об него было можно точить ножи. Усмешка на тонких персиковых губах заставила почувствовать себя действительно жалкой букашкой. Мин небрежно бросил чашку на стол, продолжая усмехаться, беря салфетку, вытирает руки. — Раз ты все сказал, теперь моя очередь… Продолжение следует...