No shadows, no reflections here

Уже устроившись на пассажирском сидении, Бертольд с удивлением отметил, как легко он позволил почти незнакомому человеку усадить себя в машину. Возможно, дело было в только что пережитом шоке, но он без лишних вопросов пристегнул ремень безопасности, назвал свой адрес и теперь наблюдал, как перед его глазами мелькают огоньки витрин и фонарей. Не то чтобы он думал, что в планах у Райнера было его похищение. Он бросил взгляд на Райнера: лицо его было сосредоточенным, брови сведены к переносице, губы сжаты в тонкую полоску. Не в силах выносить напряженную тишину, Бертольд рискнул задавать вопрос: — Как ты там оказался? — Был неподалёку, — бросил Райнер. — Я не про это. Как ты оказался так быстро позади меня? Ты словно исчез, а потом появился около тех парней, — продолжал расспрос Бертольд. — Это имеет значение? — голос Райнера звучал почти обвинительно. — Лучше скажи, зачем тебе понадобилось шататься ночью в таком злачном месте? Ты вообще понимаешь, что эти отморозки могли с тобой сделать? «Погодите, он что, злится на меня?» — Бертольд растерянно моргнул, не в силах выдержать тяжёлый взгляд Райнера. — Я задержался на работе и опаздывал на последний автобус. А это — самый короткий путь, — ответил он наконец. Причины своей задержки он решил не озвучивать. Мало того, что это прозвучало бы жалко, так ещё и грозило тем, что Райнер воспримет это как ответный упрёк. А спорить и ругаться Бертольду хотелось сейчас меньше всего. Повисла пауза. Райнер с каменным лицом вёл машину, но его нервозность выдавало едва уловимое постукивание пальцев. Красный свет светофора заставил их остановиться перед пешеходным переходом. Бертольд чувствовал недосказанность в этом молчании. — Слушай, я благодарен тебе. Извини, если разозлил, — пересилив себя, он снова прервал давящую тишину. — Я злюсь не на тебя, а на тех отбросов. Как вспоминаю их мысли, мне хочется вернуться и разорвать их в клочья, — ответил Райнер, и Бертольд осознал, что он сейчас совершенно серьёзен. Почему-то он не сомневался, что его спаситель вполне способен осуществить подобное. — Тебе не стоит так поздно ходить по подобным местам. Я не всегда могу оказаться поблизости, — добавил Райнер уже более миролюбиво. — Значит, в этот раз мне повезло. Спасибо, что оказался поблизости, — Бертольду отчаянно хотелось, чтобы эта неловкая обстановка разрядилась, но как продолжить разговор, он не знал. Повисла пауза. Пытаясь подыскать тему для разговора, он смотрел, как проносятся мимо фасады домов. — Тебе холодно? — внезапный вопрос заставил отвлечься от мыслей. — Ты дрожишь, — пояснил Райнер. Бертольд удивлённо посмотрел на него и понял, что в машине действительно чертовски холодно. Несмотря на мороз и тонкое пальто, Райнер совсем не заботился о том, чтобы включить термоконтроль. — Извини, не подумал, что ты замёрзнешь. Сейчас станет лучше, — продолжал Райнер, нажимая кнопки на панели. Через секунду лицо Бертольда обдало теплым воздухом обогревателя. — Спасибо, — кивнул он, потирая озябшие ладони. — Тебе самому совсем не холодно? — Нормально, — пожал плечами Райнер. — Ты «морж» или северянин? — поинтересовался Бертольд. Он как-то слышал от Энни, что некоторые люди посвящают себя закалке и снижают свой уровень восприимчивости холода. Они ныряют в прорубь, обтираются снегом и совершают прочие странные и, по его мнению, небезопасные вещи. — Что? — Райнер удивлённо вскинул бровь. Похоже, про моржей он не знал. — Тебе комфортно в таком холоде. А еще ты умеешь телепортироваться, раскидывать врагов одной рукой и ненавидишь кофе, — принялся перечислять Бертольд. — Звучит как описание для персонажа из комиксов о супергероях. Только кофе кажется тут лишним… Хотя, если кофе — это твой «криптонит» или что-то вроде этого, то в этом есть смысл. Кофе-криптонит — звучит ужасно, ведь сейчас в городах столько кофеен. Чтобы избежать кофе, пришлось бы переехать в страну, где его ненавидят, например, в Китай, или уничтожить все кофейные производства… — задумчиво добавил он. Только замолчав, он осознал, насколько на самом деле нервничает. — Я не супергерой, — вздохнул Райнер, терпеливо выслушавший его тираду о кофе. — Значит, это какие-то боевые техники? Вроде кунг-фу, тайдзюцу или чего-то подобного? — Нет, — отрезал Райнер, но в голосе его не было раздражения, что подтолкнуло Бертольда продолжать. Кое-что вспомнив, он задал очередной вопрос: — Ты сказал, что вспоминал мысли тех парней. Это же был оборот речи? Ты не мог знать их мысли наверняка. Верно? — Мог. Бертольд растерянно потёр переносицу. Его не покидало чувство, что это розыгрыш, но Райнер был невозмутим, а ситуация не особо подходила для шуток. К тому же он собственными глазами видел… Что он видел? Как человек в одно мгновение просто исчез и появился за его спиной, а потом без труда уложил отморозка. Такое Бертольд видел только в фильмах или комиксах. — Значит, ты можешь ещё и мысли читать? — спросил он, не скрывая удивления. — Могу, — Райнер кивнул. — Выходит, ты знаешь, о чём я думаю? — Нет. Твои мысли — загадка для меня, — Райнер повернулся в его сторону; в глазах читался интерес. — Я могу прочитать мысли каждого, но не твои. Например, господин средних лет, ведущий белый форд, — он указал в сторону автомобиля, — думает о том, что его супруга снова устроит ему взбучку. А парень на мазде впереди спешит в аэропорт, чтобы встретить мать. Старика на серой киа в левой колонне дома ждёт кошка Мари, а парень на спорткаре очень надеется на приятный вечер с девушкой, которую встретил сегодня в клубе. Но вот о чём думаешь ты, я не знаю. — Я думаю, что это всё странно звучит, — вздохнул Бертольд. — И после этого ты утверждаешь, что ты не супергерой, тебя не кусал какой-нибудь радиоактивный паук и ты не пришелец с другой планеты? Райнер поморщился: — «Холодно». Никаких радиоактивных пауков и пришельцев. — Ты маг, способный управлять временем? — предложил следующую версию Бертольд. Его собеседник только фыркнул. Бертольд не был уверен, но, похоже, эта беседа постепенно успокаивала Райнера. Несмотря на кучу роящихся вопросов и удивление, ему и самому стало комфортнее. Давящее чувство неловкости постепенно исчезло. — Ну и ладно. Храни свои секреты, — сдался он. Очевидно, Райнер не собирался давать ему подсказок, а новых версий у него в запасе не было. — Слушай, а что насчет кофе? — воспользовавшись ситуацией, Бертольд задал наконец волнующий его так долго вопрос. — Я его не пью. — Тогда зачем ты его заказывал? Райнер пожал плечами: — Ты выглядишь таким вдохновлённым, когда его делаешь. Словно творец, создающий очередное произведение искусства. Мне нравилось смотреть на тебя, — несмотря на то, какие смущающие вещи он произнес, лицо Райнера оставалось абсолютно невозмутимым. Бертольд почувствовал, как горят его щеки. — Боже, услышь это Имир и Энни, их бы сейчас распирало от гордости, — смущённо пробормотал он. — Твои коллеги забавные. Очень волнуются за тебя и твою личную жизнь, — уголки губ Райнера поползли вверх. Наверняка, он вспомнил какие-то возмутительные, ужасные мысли девушек. — Они хорошие друзья, но иногда бывают слишком… вовлечёнными, — вздохнул Бертольд, невольно улыбнувшись в ответ. Райнер остановил машину, и Бертольд с удивлением понял, что они подъехали к его дому — четырехэтажной постройке времен семидесятых. Он испытал лёгкую досаду, что эта странная и удивительная поездка подошла к концу. Нужно было прощаться и идти к себе. Бертольд растерянно пытался подобрать правильные слова. Райнер не помогал, а только смотрел на него, слегка наклонив голову и улыбаясь уголками губ. Смущённо поёрзав, Бертольд наконец протянул руку для прощального рукопожатия: — Спасибо, что выручил и подвёз, Райнер. Я теперь твой должник. Несколько секунд Райнер смотрел на протянутую ладонь. Между бровей появилась морщинка, словно он сомневался, принимать этот жест или отказаться. Когда Бертольд уже решил, что пора заканчивать эту неловкую паузу, Райнер быстрым движением сжал его ладонь в ответ. При этом глаза его были прикованы к лицу Бертольда. Кожа Райнера была ледяной. Ощущение такое, словно прикасаешься к холодному мрамору. Бертольд вздрогнул, но чужую ладонь не отпустил. Словно завороженный, он смотрел на Райнера. Возможно, дело было в освещении, но радужки его глаз были почти чёрными, настолько, что даже зрачок терялся в этой черноте. Затаив дыхание, Бертольд смотрел в эти тёмные, как бездна, глаза. Спустя, казалось, вечность, Райнер, как в замедленной съёмке, начал наклоняться к нему. Ощущая себя героем какого-то романтического фильма, Бертольд широко раскрыл глаза — классическая сцена поцелуя между главным героем и его чудесным спасителем. Но никакого поцелуя, разумеется, не последовало. Вместо этого Райнер уткнулся лицом ему в плечо в некоем подобии объятий. Ах вот оно что — он из тех, кто предпочитает обниматься на прощанье. Бертольд почувствовал себя идиотом-романтиком. — Без проблем, всегда рад помочь. Береги себя, Бертольд.  Ответное прощание Райнера прозвучало глухо.