No shadows, no reflections here

На город уже давно опустились сумерки; ночь постепенно вступала в свои права. Промозглая сырость пробирала до костей. Редкие снежинки падали на землю, тут же превращаясь в слякоть. Бертольд поежился: он не любил этот период больше всего — переходное состояние между осенью и зимой: зыбкое, недружелюбное. Табличка на двери кофейни сообщала случайным прохожим о том, что заведение закрыто. Как будто в это время тут бывали случайные прохожие. Бертольд посмотрел на часы. Прошёл ровно час с момента «закрытия», но Райнер так и не появился. Испытывая раздражение, Бертольд начал собираться. Он включил сигнализацию, в последний раз окинул взглядом темное помещение и вышел на улицу. Его тут же встретили сырость и холод. Кутаясь в пальто, Фубар быстрым шагом направился в сторону Миртл авеню. До последнего автобуса оставалось около пятнадцати минут, опоздаешь и придётся идти пешком несколько остановок, чтобы сесть на ночную электричку — а это перспектива не из приятных. Нужно поторопиться. После «дня икс», как мысленно окрестил его Бертольд, Райнер больше не заходил в кофейню. Он даже не соизволил вернуться за собственным бумажником, который теперь уныло дожидался своего хозяина в комнате для персонала. Устав винить себя в глупости и любопытстве, Бертольд смирился. Почти. Всякий раз, когда ему на глаза попадался злосчастный бумажник, он испытывал раздражение вперемешку с сожалением. С момента их последнего разговора прошло около трёх недель, и в конце концов Бертольд не выдержал. Отыскав в базе клиентов телефон Райнера, он написал ему сообщение — короткое формальное послание о том, что его бумажник хранится в кофейне «Sonny & Bean», находящийся по адресу Миртл авеню 9-13. Райнер перезвонил. Разговор вышел неловкий, короткий. Договорились, что через неделю Райнер зайдёт. В назначенный день он так и не явился. Мокрый снег, гонимый ветром, неприятно обжигал лицо холодом. Прождавший почти час после закрытия, Бертольд чувствовал себя дураком. А еще он чертовски сильно опаздывал. Раз за разом бросая нервные взгляды на циферблат наручных часов, быстрым шагом он продвигался по тёмному кварталу. Администрации города было абсолютно наплевать на инфраструктуру и благоустройство окраин. Мусор, редкие тусклые фонари, заколоченные окна разорившихся заведений и похабные граффити на стенах стали привычной обстановкой этого района. В этот час он казался и вовсе вымершим: бороздя серые улицы, было легко представить себя героем очередного популярного постапокалиптического романа — последним среди людей. Человечество вымерло, и планета захвачена искусственным интеллектом — кровожадной машиной, зорко следящей через тусклые глаза фонарей за наглецом, посмевшим избежать участи своего вида. Обычно такие размышления вдохновляли Бертольда, но сейчас он поёжился, желая как можно скорее преодолеть этот недружелюбный участок пути. Сделав ставку на «короткий путь», он свернул на узкую улочку. Однотипные серые здания подпирали её, словно с укором нависая над случайными прохожими. Где-то вдалеке злобным лаем залилась собака. Возможно, Райнер просто забыл, что планировал зайти, или был занят. Бертольд прекрасно понимал, что он не обязан был ставить его в известность и предупреждать об изменении планов. Задержаться после закрытия было полностью его бессмысленной затеей. Бертольд вновь посмотрел на часы и ускорил шаг. Он подумал, что успеть на автобус будет огромной удачей, которая ему, скорее всего, не улыбнется, но надежды не оставлял. То и дело поглядывая на часы, он не заметил, как от тени одного из переулков отделились несколько силуэтов. Он понял, что у него появилась компания, только после того, как совсем рядом раздался неприятный смешок и прозвучало хриплое: «Эй, чувак, закурить не найдётся». Прекрасно осознавая, что эта встреча не сулит ему ничего хорошего, Бертольд бросил короткое: «Извините, не курю» и попробовал продолжить свой путь. Его грубо остановили. Предплечье неприятно сжала чужая ладонь. — Да ладно тебе, дружище, — коротко стриженный шатен, похожий на хорька, скалился в неприятной улыбке. Ситуация набирала плохой оборот. Их было трое, на вид немногим старше его. Окружили, оглядывая ехидными взглядами и скалясь, словно стая шакалов, загнавшая жертву в угол. Если решат избить, придётся несладко. В лучшем случае, просто ограбят. Чёрт, оказывается, до этого момента вечер был не так уж и плох. — Извините, я тороплюсь, — дрогнувшим голосом слабо запротестовал Бертольд, размышляя, удастся ли ему вырваться и убежать. — Да не кипишуй ты, приятель. Спешить некуда. Ты же не хочешь обидеть своих братанов? — хватка на предплечье усилилась. — Да-да! Братанов обижать нельзя, а то ведь братаны реально обидеться могут, — вторил коренастый приятель «Хорька». Третий отморозок только ухмылялся, наклонив голову. — И то верно! Пойдём, пойдём, покурим, перетрём за жизнь, — с этими словами Хорёк потянул Бертольда в сторону узкого переулка. Мысли закружились бешеным хороводом в голове Фубара. Он оцепенел, ощущая приступ нарастающей паники. Скрежет шин тормозящего на скорости авто разрезал тишину ночи. Из автомобиля, остановившегося в метре от них, вышел человек. Движения его были резкими и быстрыми. Казалось, сдерживать эмоции стоило ему огромных усилий. — Эээ, какого х… — начал один из гопников, но резко запнулся. Разжав цепкую хватку, Хорёк и его дружки попятились назад. Не успевший оправиться от шока, Бертольд с изумлением рассматривал прибывшего. Блондин в светлом пальто с тёплой улыбкой. Тот самый, что целый месяц приходил в «Sonny & Bean» и притягивал его взгляд, отвлекая от работы. Чертовски не пунктуальный говнюк, которого он прождал несколько часов, — Райнер Браун стоял в метре от него и, источая ледяную ярость, сверлил взглядом троицу отморозков. Позади послышался шорох. В то же мгновение Райнер словно исчез. За спиной послышался звон металла о каменную брусчатку, стон боли и, наконец, звук падающего тела. Не полностью осознающий происходящее, Бертольд уставился на развернувшуюся сцену. В свете фонарей холодной сталью поблескивал нож. На земле валялся Хорёк, а двое его дружков мчались прочь. — Прочь, отброс, — процедил Райнер, чеканя каждое слово, словно вгоняя гвозди. Шипя от боли, отморозок поднялся и, прихрамывая, трусцой побежал вслед за своими приятелями, скрываясь во тьме переулка. Бертольд внутренне содрогнулся от того, насколько пугающим может быть этот на первый взгляд милый и дружелюбный человек. Внимание его было сосредоточено на Райнере, когда тот наконец посмотрел на него. — В машину, — бросил Райнер, кинув в сторону авто; голос его был усталым и раздраженным, — я подвезу. Он открыл дверь своего пикапа, приглашая.