In the darkness of my night, In the brightness of my day.
Бертольд опустил окно машины ниже. Прикрыв глаза, он подставил лицо встречному ветерку. Они были уже совсем близко к заливу, и помимо хвои и ночных цветов, в ночном воздухе отчётливо читался запах соли и водорослей. Прошло не больше четверти часа, когда лес перед ними наконец сменился широким каменным пляжем. Неспокойные волны облизывали берег, оставляя после себя облачка грязной пены и водоросли. Принесённые штормами на берег стволы и ветки деревьев темнели почерневшей древесиной. Райнер заглушил мотор. — Мне нравится встречать тут рассвет, — улыбнувшись Бертольду, он отворил дверь машины и вышел. Бертольд последовал его примеру. Мелкие камни тихо зашуршали под подошвами ботинок. Его тут же обдало прохладным ветром, гуляющим по побережью. Бертольд невольно поёжился, по телу от внезапного холода поползли мурашки. Райнер кинул на него внимательный взгляд. — Я должен был подумать о том, что ты замерзнёшь. Извини, — он огорчённо покачал головой. — Нормально, — отмахнулся Бертольд, подавив желание сложить руки на груди для сохранения тепла. Ветер теребил полы его рубашки, забирался под ткань и неприятно щекотал кожу. — Когда выйдет солнце, будет теплее. Давай подождём в машине, — предложил Райнер. — Это не обязательно, — Бертольд снова попытался отмахнуться, но Райнер его проигнорировал. Вместо ответа он забрался на заднее сидение пикапа и приоткрыл вторую дверь, приглашая. Бертольд сдался. Усевшись рядом с Райнером, он захлопнул дверь. Райнер тем временем перебирал треки в плейлисте, выбирая что-то себе по душе. Вскоре заиграла «Calling Dr. Love» группы Kiss. Райнер поймал взгляд Бертольда и подмигнул ему, напевая строчки из песни. Бертольд только фыркнул в ответ: — Первый шаг к исцелению — это поцелуй. Серьёзно? — Конечно! — уверенным тоном ответил ему Райнер. — Не желаешь начать лечение? Губы Райнера растянулись в довольной улыбке. Он придвинулся вплотную, так, что Бертольд мог чувствовать сквозь ткань одежды прохладу чужого тела. — О-кей, док. Но если это не сработает, я верну деньги, — Бертольд попытался с серьёзным видом подыграть ему, но не смог удержаться от ответной улыбки. Наклонившись к Райнеру, он прикрыл глаза. Холодные руки тут же обхватили его шею, и чужие губы прикоснулись к его собственным, без особых церемоний углубляя поцелуй. Всякий раз, когда Райнер целовал его вот так: открыто, страстно и одновременно нежно, словно они были одни на целом свете, Бертольд чувствовал приятное опустошение, а сознание заволакивало пьянящим туманом. Кровь стучала в висках, а сердце билось слишком часто. Райнер ненадолго отстранился, позволяя Бертольду перевести дыхание, прежде чем снова прильнуть к влажным, приоткрытым губам. Бертольд вцепился ладонью в ворот рубашки Райнера, пытаясь притянуть его ещё ближе. Из-за собственного жара он уже почти не чувствовал холод тела другого человека — напротив, чужие прикосновения приятно обжигали кожу. Несильно прикусив нижнюю губу Бертольда, Райнер снова разорвал их поцелуй. Он замер на несколько секунд, завороженно рассматривая человека перед ним: взъерошенные тёмные пряди волос, румянец на щеках, покрасневшие от поцелуев губы. Поймав взгляд мшисто-зелёных глаз, Райнер тихо прошептал на выходе: — Ты так прекрасен, любовь моя. Если бы его мёртвое, давно застывшее сердце могло биться, оно наверняка уже давно бы сломало ребра и разорвало грудную клетку от щемящего и всепоглощающего чувства любви к этому человеку. Но его сердце не билось, поэтому он в невесомом прикосновении положил ладонь на грудь Бертольда, разделяя его сердцебиение на двоих. Потом снова наклонился ближе. На этот раз он собрал волосы на загривке Бертольда и аккуратно отвёл его голову назад. Под тихий вдох Бертольда Райнер прижался губами к его шее, там, где пульсировала тонкая венка; потом слегка прикусил кожу зубами, не прокусывая. От ощущения того, как и без того частый пульс Бертольда набрал какой-то совершенно бешенный ритм, его охватило ещё большее чувство эйфории. Не отрываясь от чужой шеи он медленным движением расстегнул несколько пуговиц на рубашке. — Райнер, — прошептал Бертольд. Голос его звучал хрипло. — Хочу тебя. — Как пожелаешь, — пробормотал Райнер, снова прикусив чужую шею.***
Места на заднем сиденье пикапа было немного. Комфортно расположиться двум взрослым мужчинам тут не представлялось возможности. Бертольд навис над Райнером, опираясь одной рукой на сидение машины, а второй на грудь Райнера. Тяжело дыша, он снова и снова целовал Райнера, который уже успел разобраться со всеми пуговицами на его рубашке и теперь пытался справиться с ремнём джинсов. Его собственные брюки уже были расстёгнуты не без помощи Бертольда. Много времени не потребовалось. Вскоре, с тихим звоном пряжки ремня, Райнер стянул его джинсы с бёдер и провёл ладонью по уже давно возбуждённой плоти, лаская сквозь тонкую ткань, прежде чем вслед за джинсами стянуть и бельё. Бертольд вздрогнул: отчасти от долгожданности этих прикосновений, отчасти от непривычности ощущений. Он приглушённо вздохнул, нарушая темп поцелуя. Райнер же продолжил поглаживать его, теперь уже полностью обхватив ладонью, второй рукой он придерживал Бертольда за бёдра. Ощущая кружащий голову жар, Бертольд опустился ниже, теперь прижимаясь собственной грудью к груди Райнера. — Подожди…. Если ты продолжишь в том же духе, я долго не протяну, — пробормотал Бертольд. У него уже давно никого не было, и теперь эти желанные, дразнящие, сводящие с ума прикосновения вгоняли его в состояние полного блаженного оцепенения. Он ощущал себя подростком, тайком ловящим момент уединения со своим бойфрендом. — А ты рассчитывал, что я позволю тебе долго протянуть? — Райнер игриво хмыкнул, но остановился, ожидая. — Не будь таким самонадеянным, — пробурчал Бертольд. Он снова слегка приподнялся на локте, переложив весь вес на одну руку, и заглянул Райнеру в глаза. Горизонт заметно посветлел, и теперь всё кругом окрасилось в тёплый розоватый оттенок. Светлые волосы Райнера при этом освещении выглядели персиковыми. Вторую руку он опустил вниз между их телами. Аккуратным движением он нежно провёл ладонью по твёрдой длине Райнера, наблюдая за тем, как дрогнули его ресницы, а адамово яблоко качнулось, словно он сглотнул слюну. Неосознанно закусив нижнюю губу, Бертольд прижался ближе к Райнеру и обхватил ладонью оба их члена. Не разрывая зрительного контакта, он начал медленно двигаться, ощущая при этом, как сжалась ладонь Райнера на его ягодице. Движения очень скоро стали размашистыми и потеряли изначальный плавный ритм. Рука, на которую он опирался, подрагивала под весом собственного тела. Райнер смотрел на него не отрываясь, и в конце концов Бертольд не выдержал: прикрыв веки, он сконцентрировался на своем рваном дыхании и ощущениях, которые накатывали, словно волны на берег. Совсем скоро он подошёл к краю; сдавленный стон сорвавшийся с губ Райнера подтолкнул его. Несколько быстрых движений и он кончил следом. «Теперь придётся что-то делать с одеждой», — подумал он, опускаясь на грудь Райнера. Какое-то время они просто лежали вот так, в тишине. Бертольд прижался лицом к шее Райнера и пытался привести ритм дыхания в норму. Солнце медленно поднималось, и теперь к розовому зареву добавились золотые лучики. Из динамиков тихо разливалась музыка. Плейлист незаметно перетёк на инди рок, и теперь The Killers доверительным тоном пели свою «Be Still». Бертольд улыбнулся. Сейчас он и в самом деле чувствовал себя спокойным, готовым наслаждаться каждым моментом свой жизни. Никто не знает, что ждёт впереди, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на грусть и тревоги. Словно почувствовав его мысли, Райнер слегка повернул голову и оставил нежный поцелуй на его лбу.